"…Вы
Там, в животе, немного полежите
И выпрыгнете вон из головы."
/Елена Шварц/
"Io non e' che sia contrario al matrimonio, pero' mi pare che un uomo e una donna siano le persone meno adatte a sposarsi."
/Massimo Troisi/
Двери автобуса закрылись, чвякнув резиновой обивкой, и низкий голос водителя прошуршал в плохой микрофон:
- 406-й проезд следщ остановка. За проезд оплачиваем.
Я ехал на 12-м автобусе. Вот уже сорок семь лет я в нем езжу, всю жизнь. Почему-то складывается так, что его маршрут проходит через все места, которые мне нужны в жизни: дом, работа, поликлиника, правохрам, салон, клубы поколений. Только в дом летарго к отцам приходилось ездить на 84-м в другую сторону, но отцы ушли в Сгусток довольно скоро, так что ездил я туда недолго.
Мы подъехали к «406-му Проезду». В салон автобуса поднялся син средних лет и сел на свободное место рядом со мной.
Как же все изменилось за последние три десятка лет. Люди садятся рядом с явным сииманом и даже не замечают этого. И не вспоминают о том, что было раньше. Но я-то помню. В детстве, когда все одинаковые, я тоже с опаской поглядывал на явных. Отцы смеялись и говорили, что сииманы не кусаются – они, в отличие от большинства, спокойно относились к этой теме. Как знали.
А потом наступил пубертат и с ним пришли Изменения. У большинства они не касаются видимой вне одежды внешности – люди выглядят либо как сины, либо как синны. У меня коснулись. Пришлось менять школу, чтобы избежать травли. Сперва отцы просто перевели меня в другую ближайшую, но там было то же самое. Тогда они попросили меня потерпеть немножко и, после наведения справок, нашли школу, лояльную к сииманам. Приходилось каждый день ездить за семь кварталов от дома, но оно того стоило: и учили там лучше, и отбор был строже, а из старой школы трое из одноклассников отсидели и еще несколько человек, насколько мне известно, уже в Сгустке.
- Пробейте, пожалуйста, - грузная синна с большими сумками с трудом протянула мне через проход талончик. Я хлопнул по нему висевшим в простенке у окна компостером и вернул владелице. Раньше компостеры висели на хлипких веревочках, но их все время теряли: веревки не выдерживали постоянных дерганий, обрывались, и компостеры падали под ноги пассажирам. А теперь они висят на витых железных тросиках и во время езды все время стукаются о стенку автобуса. Но этот звук настолько привычен, что его не замечаешь, как не замечаешь слышимые с детства трубы правохрамов и трели левохрамов.
После школы тоже было не сахар. Могли не пустить в общественное место, где есть дети – мол, не надо пугать и развращать их. Как будто сииман это не половые признаки, а непременно маньяк. Объяснять было бесполезно. Думаю, эти люди просто панически боялись, что кто-то из их детей вырастет в сиимана, ведь это не предугадать. Самозащита через отрицание, только и всего.
Тяжело было до тех пор, пока в самом начале переходного возраста не оформился в сиимана младший брат Канцлера. Говорят, сперва это держали в секрете, но потом у пары министров тоже обнаружились близкие родственники сииманы, а там и спикер Иеерлээ сделал камин-аут, и еще кое-кто. И машина завертелась – ведь когда политикам надо что-то изменить в законах в своих интересах, это делается очень быстро. Если бы они так же действовали во время эпидемий и кризисов, цены бы им не было.
Словом, мы дожили до того, что теперь вот этот син спокойно сел рядом со мной и даже касается меня своим локтем. И ничего, мир не рушится, с неба не падает рыжь с кирпичами, а 12-й наш автобус как ехал дальше, попыхивая выхлопами и полыхая печкой в этот совсем не холодный день, так едет себе. Ну и слава СвятоПраву.
- Следыщ Промэнерго.
Водитель кашлянул в микрофон. И сразу представляешь его: на лице корки почти торчком, чешуя шершавая, пахнет от него ваальбовым лосьоном и пробивающейся через него хлоркой, потому что на средства получше денег у него, такого, конечно, нет, а на нормальный салон тем более.
После смены он выходит из автобусного парка, ветровка кинута на плечо, держит он ее одним указательным пальцем. На нижней губе видно остаток пластыря, не весь еще рассосался, интересно, что он клеит, шторм или просто древесно-мужское что-нибудь? Вряд ли там цветы и мята, он, судя по голосу, всем мачам мачо.
И вот идет он с ветровкой на пальце, а вокруг весенний вечер. Куда идет? В клуб зайдет, вероятно, пива выпьет с такими же, как он, а потом? Кто его ждет дома?
Почти наверняка никто – вряд ли он в тройке, а уж тем более детной. Визор включит фоном и до отбоя бессмысленно листает каналы. Или, если зарплата была только что, пересматривает взятый в прокате ипн. И какую он тему выбрал, тоже, в общем, ясно – ну, вернее, насколько хватило его финансов взять то, что действительно хочет.
- Следщ автопарк номер один.
А может, как раз наоборот. Голос вещь обманчивая и помехи от плохого микрофона из плохого динамика искажают все на свете, а по правде он добропорядочный син, чешуйка к чешуйке, дома его, возможно, ждут два партнера по тройке, у них есть подрощенный ребенок и они обдумывают, не подать ли запрос на второго. И у них есть все шансы: до летарго каждому не меньше пятнадцати-двадцати лет, семья благополучная и зарабатывают суммарно вполне себе неплохо. В ипнотеки не ходят – разве что раз в месяц-два, и сны берут детские, не взрослые и уж точно не подростковые, нет-нет, убереги Мейруунм от такого.