Скоро славный юбилей – 200 лет главному творению А.С. Пушкина (АСП) = роману в стихах «Евгений Онегин»: 22 октября 1823 г завершена первая песнь романа (опубл. 15 февраля 1825 с посвящением брату Л. С. Пушкину. Эпиграф добавлен в изд. 1833 г.). Но до именин первой песни еще далеко – только в 2030 будет 200 лет как ей имя дал поэт. Имя это = «ХАНДРА» появилось на черновом плане романа:
рис. ...
Читаем: Часть первая: Предисловие … I песнь … ХАНДРА КИШИНЕВ , ОДЕССА
И вот версия:
Читаем с конца: Одесса – Кишинев - … Гурзуф = это о генезисе Жени Онегина: зачат был в Крыму (тогда он был наш без всяких опять да снова, но по мосту), рожден в Кишиневе в роддоме генерала Инзова и пошел в школу жанровой стилистики и l’Art poetique в Одессе
Теперь о Хандре. В 1830-ом автор, планируя сбор нового урожая денег для нужд женитьбы и обзаведения хозяйством семьи, вспомнил о своем житье «на югах», о своем душевном состоянии и житие «в изгнании». Это свое состояние прекрасно чувствовал и в 30-ом и назвал по-пушкински емким и точным именем = ХАНДРА, ее мать.
Среди этих персон, стоящих в центре внимания поэта
рис...
было бы не до Скуки и Хандры, а уж их матерью – госпожой Ленью – Пушкин никогда не сношался, не якшался и не баловался:
рис. портреты знакомцев АСП на югах
На юге АСП общался почти со всеми главарями и идеологами республиканского Южного тайного общества – второго центра борцов за либерализацию рабской крепостной отсталой России Но в этом обществе Пушкин хандрил и довел себя до плохо соображающего разъяренного быка, который всю свою ядовитую желчь выплеснул на российское светское общество в сатире нравов …
Для него Кишинев – проклятый отстойник класса Содом, Одесса – пыльная и грязная, Питер – свинский, Москва – фамусовская …
ИЗ ПИСЬМА К ВИГЕЛЮ (Написано в ноябре 1823 г. Стихи являются ответом на приглашение Ф. Ф. Вигеля приехать в Кишинёв)
Проклятый город Кишинёв!
Тебя бранить язык устанет.
Когда-нибудь на грешный кров
Твоих запачканных домов
Небесный гром, конечно, грянет,
И — не найду твоих следов!
Падут, погибнут, пламенея,
И пестрый дом Варфоломея,
И лавки грязные жидов:
Так, если верить Моисею,
Погиб несчастливый Содом.
Но с этим милым городком
Я Кишинев равнять не смею,
Я слишком с библией знаком
И к лести вовсе не привычен.
Явлюся я перед тобою;
Тебе служить я буду рад —
Стихами, прозой, всей душою,
Но, Вигель,— пощади мой зад!
Из главы путешествий Евгения Онегина… об «Одессе-маме»:
Явлюся я перед тобою;
Тебе служить я буду рад —
Стихами, прозой, всей душою,
Но, Вигель,— пощади мой зад!
Всё хорошо, но дело в том,
Что степь нагая там кругом;
Кой-где недавный труд заставил
Младые ветви в знойный день
Давать насильственную тень.
Но поздно. Тихо спит Одесса;
И бездыханна и тепла
Немая ночь. Луна взошла,
Прозрачно-легкая завеса
Объемлет небо. Всё молчит;
Лишь море Черное шумит...
*
Итак, я жил тогда в Одессе...
«Я б мог сказать: в Одессе грязной,
И тут бы, право, не солгал.
В году недель пять-шесть Одесса,
По воле бурного Зевеса,
Потоплена, запружена,
Все домы на аршин завязнут,
Лишь на ходулях пешеход
По улице дерзает вброд....
...Однако в сей Одессе влажной
Еще есть недостаток важный;
Чего б вы думали? – воды».
Жизнь Пушкина в Одессе иначе как веселыми похожденими и не назовешь (Похождения Пушкина в Одессе | Публикации | Вокруг Света (vokrugsveta.ru)): Тринадцать веселых месяцев, проведенных Пушкиным в Одессе, окончательно закрывают для него границы. После одесских событий он не может выезжать даже за границы Псковской губернии. Пушкин в шутку летом называл ее песочницей, а зимой - чернильницей. Воду привозили в бочках из реки - Днепра. Бочка воды стоила рубль. Поэт Туманский, живший в Одессе в одно время с Пушкиным, заметил: «В описании Одессы Пушкиным заключается грамота на бессмертие нашего города». Одесский период из жизни А.С.Пушкина | Себе подмога (sebe-podmoga.ru)
В Михайловское он увозит 2,5 главы “Евгения Онегина” и “Цыган” без окончания. И хандру … не сплин аглицкий…
Отчего же такая жуткая хандра, фра? Надоело зад подставлять?
Есть миф: поэт был сослан, но как светский человек не мог без театров, балов и пиров в кругу столичных асов и блестящих аристократов. А это окружение Раевских, Орловых, чем было плохим и не отвечающим интеллекту молодого человека: с одной Броницкой (Воронцовой Ек. Кс) так накувыркаешься да еще на пару с демоном А. Раевским, что не до тоски и скуки будет …
Командировку АСП на юг только упертый адепт «научного патриотизьма» называет наказанием ссылкой. Места, где обитал Пушкин от Екатеринослава и Киева до Бессарабии, Крыма и Одессы, для всех росс-и-ян были и остаются курортными! А его высшему свету, куда «Певец Свободы» был охотно принят и где был любим и за все выходки моментально прощаем, могла позавидовать любая евро-столица.
Вот верное мнение Соловьева В.С. из его работы «Судьба Пушкина» (1897) :
«Если несколько лет невольного, но привольного житья в Кишиневе, Одессе и собственном Михайловском - есть гонение и бедствие, то как же мы назовем бессрочное изгнание Данте из родины, тюрьму Камоэнса, объявленное сумасшествие Тасса, нищету Шиллера, остракизм Байрона, каторгу Достоевского и т. д.? Единственное бедствие, от которого серьезно страдал Пушкин, была тогдашняя цензура; но, во-первых, это была общая судьба русской литературы, а во-вторых, этот "тяжкий млат, дробя стекло, кует булат" {15}, и, следовательно, для великих писателей менее страшен, чем для прочих. Внешние условия Пушкина, несмотря на цензуру, были исключительно счастливыми. Во всяком случае, можно быть уверенным, что в тогдашней Англии ему за его ранние "вольности" досталось бы от общества гораздо больше, чем в России от правительства, как это ясно видно на примере Байрона {16}. Когда говорят о вражде светской и литературной среды к Пушкину, забывают о его многочисленных и верных друзьях в этой самой среде. Но почему же "свет" более представлялся тогда Уваровым или Бенкендорфом, чем Карамзиными, Виельгурскими, Вяземскими и т. д.? И кто были представители русской литературы: Жуковский, Гоголь, Баратынский, Плетнев или же Булгарин? Едва ли был когда-нибудь в России писатель, окруженный таким блестящим и плотным кругом людей понимающих и сочувствующих.
***
Допустив над своею душою власть самолюбия, Пушкин старался оправдать ее чувством высшего призвания. Это фальшивое оправдание недостойной страсти неизбежно ставило его в неправильное отношение к обществу, вызывало и поддерживало в нем презрение к другим, затем отчуждение от них, наконец, вражду и злобу против них.»
Итак, проблема хандры в ином, не внешнем - в душевном внутреннем кризисе натуры Пушкина. Он хотел быть царем неприкасаемости и самолюбия, баловнем славы и высшей избранности. Это возможно, если твоя троица «дух-душа–плоть» находятся в согласии и наделены соответствующими качествами. Тогда ты великая личность и персона. А с пробелами и изъянами да с родовой программой, отягощенной патологией, ты, в лучшем случае (при наличии дара богов), Поэт и ничего больше (по вий-ему Гоголю!)
В житии АСП выделяются два характерных периода – кишиневский 1821-1822 и питерский 1836. Это периоды, когда АСП активно, будто с цепи сорвался, метался с пистолетом и звал к барьеру каждого, кто затронул его больное самолюбие. Реально к барьеру он вышел только раз против настоящего полковника, но тот в непогоду промахнулся … (хотя мнится – сделано это было с обеих сторон намеренно и театрально). Итогом этих провокаций явилось то, что он напоролся в 1837-ом на реального стрелка, который не простил площадной брани и мущицких оскорблений и не стал сентиментальничать
Насильственная смерть Пушкина от руки и пули выбранного им самим стрелка и палача была последним примирением с собой больного душой человека с неотвратимо сломленным духом. Она была провидением Божьим: Творец, кем бы он ни был, не имел больше сил смотреть как терзает себя сломавшийся избранник.
Пушкин – это наше ВСЕГДА!
Такой лозунг написан на обложке сегодня купленной в Озоне книжки питерских митьков-правдописцев Смирнова-Охтина и Шагина «Правда о Пушкине» (будто она где-то есть и кем-то может быть узнана или познана…ча-ча-ча и чача) :
Мы, не питерские, митьки и не митькующие. Мы измайловские и мы заявляем:
ПУШКИН – это МЫ НАВСЕГДА!
Nympha;a ;lba. Фото автора в Вестпарке Мюнхена =