Пушкин
Планы бегства за кордон, Рубикон и 100 препон
Все шесть лет александровского удаления Пушкина из столицы в Бессарабию и Новороссию (1820-1824) и последующего заточения в ИТУ «Ганнибал» Михайловской губы (1824-1826) поэт-человек мечтал сбежать за кордон.
Вначале он надеялся на свое изгнание за рубеж Империи (где русской дух, где Русью пахнет, по усам течет, а в рот ни росинки…) как оппозиционера, вольнодумца, диссидента и Певца Свободы в крепостной стране. Для этого он сделал несколько публичных акций в виде стихо-творений Вольность , Деревня, Четырехстишие к Аракчееву (1819. На Стурдзу), К Чадаеву…
Поскольку эти демарши юнца не дали нужного ему конца, он решил пустить стрелы колких на грани фола эпиграмм в сторону самодержца и полновластного властелина не из пластелина – в самого царя Руси Всея!
СКАЗКИ NO;L (1818)
Ура! в Россию скачет
Кочующий деспо;т.
Спаситель горько плачет,
А с ним и весь народ.
***
ТЫ И Я (1820?)
Ты богат, я очень беден;
Ты прозаик, я поэт;
Ты румян как маков цвет,
Я как смерть и тощ и бледен.
***
За эти бунтарские подвиги юного чиновника отправили … в Бес Арабию… приобретенную Рома-Новыми за две войны с Османской империей турк-мэнов. Но посвященные поговаривали об иной причине удаления АСП как можно дальше от СПб: у царя Ал1 была личная причина – Пушкин с 1814 г бомбардировал внимание императрицы ЕА с прозвищем «Роза» любовными посланиями начиная со Stances (Avez-vous vu la tendre rose = Видали ль вы нежную розу … Знакомы ль Вы с нежностью розы… 1814), затем «Роза» и «К НЕЙ» (1815), «СЛОВО МИЛОЙ«, «НА НЕЕ ЖЕ», «ОНА» (1816)
На юге Пушкина накрыла хандра и последовали «Послание к Петру Чадаеву» и сикариев Кинжал (1821), на листе с текстом которого клялись в верности общему делу Рес-публики тайники России …
Но ситуация принципиально не менялась: Пушкин сидел мелким чиновником и изнывал от бедности, позорившей его в обществе в его мнении о себе любимом. Месть гонителю стихами оказалась не эффективной. Что еще более злило поэта … Он решил бежать за границу. Блага от Кишинева до другого берега дикого Прута было этому Бруту день скачки… по глуши новой губернии Российской Империи
В начале он решил воспользоваться знакомством с предводителем греков-гетеристов А.К. Ипсиланти и даже написал ему об этом в мае 1821г. Но эта затея пахла не Русью, а Смертью…
Пушкин пошел на попятную?
Non, mon fr;re et mon amour … Всё у Нашего Всего проще, несмотря на типовую его мистификацию автобиографии: планы побега потерпели фиаско по простой причине, коя зовется ПЖ – проза жизни. А ПЖ была такова, что вначале Инзов не пускал больше подчиненного «подышать чистым европейским воздухом» (так называл АСП поездки верхом на брег Прута к границе Бес Арабии) с Молдавией Кор-ва Румыния, а потом сам комик-беглец задал себе вопрос на который сам же получил однозначный ответ: а на что там жить? на какие шиши и гроши…!?
Пушкин получал 700 руб в год гос. жалования, ничего абс-но не делая и демонстрируя этот саботаж всем и каждому. Он стал язвой и бельмом «проклятого города» Кишинева. Кроме того, он театрально звал к барьеру кого ни-попа-дя, даже попой попа с попадьей.
Итак, бегству мешала обычная для Руси вещь – бедность ….
За издание поэмы РиЛ Пушкин получил гроши от обманувшего его Гнедича. Родной отец помогал … поношенными фраками, нытьем и наказами. Вяземскому в начале января 1822-го АСП признался : «Кавказский мой пленник кончен, хочу напечатать, да лени много ,а денег мало- и меркантильный успех моей прелестницы Людмилы отбивает у меня охоту к изданиям…»
И тут Пушкин принял беспрецедентное решение = заработать на бегство и житие там деньги литературным трудом = стать профи писателем и завалить книжные прилавки стишистой торговли товаром будто с фабрики Дюма.
И вот после К.П он планирует параллельную работу сразу над несколькими крупными вещами и коммерческими замыслами гениальной по содержанию поэтики (!) – поэмами Вадим, Братья разбойники, Бахчисарайский фонтан, Цыганы, Гавриилиада, Евгений Онегин,
С весны 1821-го Пушкин начал бурный творческий процесс …
В конце лета 1822 вышел в свет Кавказский пленник. Но Пушкина издатель Н.И. Гнедич попросту бессовестно надул. П.В. Анненков сетовал : «несмотря на громадный успех … поэт остался с пустыми руками: Гнедич разделался с Пушкиным тем, что прислал ему ,кажется, 500р.асс.,к великому недоумению поэта»
Бежать и жить на чужбине было не на что ….
Попытки реанимировать проект эмиграции из Одессы был уже игрой с двумя пассиями – Воронцовой Ек. и Верой Вяземской … Все прожекты бегства пошли прахом… Хандра, фра, хандра и желчи три ведра
Но еще долго Пушкин злился и лягал главного виновника «изгнания» = царя Александра:
<На Александра I> (1825?)
Воспитанный под барабаном,
Наш царь лихим был капитаном:
Под Австерлицем он бежал,
В двенадцатом году дрожал,
Зато был фрунтовой профессор!
Но фрунт герою надоел —
Теперь коллежский он асессор
По части иностранных дел![
Сидючи без права куда либо съездить без ведома надзорного в Михайловском, Пушкин осознавал непреодолимую силу власти и неизбежность падения царю в ножки, Заграница всё более отдалялась и превращалась в мираж и несбыточную мечту сломленного и без того не сильного духом поэт-человека.
Вот строки из знаменитого письма Пушкина князю Вяземскому П.А от 27 мае 1826, когда стало окончательно ясно, что мечтать бежать можно, но не более того:
«Я, конечно, презираю отечество мое с головы до ног — но мне досадно, если иностранец разделяет со мною это чувство. Ты, который не на привязи, как можешь ты оставаться в России? если царь даст мне слободу, то я месяца не останусь. Мы живем в печальном веке, но когда воображаю Лондон, чугунные дороги, паровые корабли, английские журналы или парижские театры и <бордели> — то мое глухое Михайловское наводит на меня тоску и бешенство. В 4-ой песне «Онегина» я изобразил свою жизнь; когда-нибудь прочтешь его и спросишь с милою улыбкой: где ж мой поэт? в нем дарование приметно — услышишь, милая, в ответ: он удрал в Париж и никогда в проклятую Русь не воротится — ай да умница.
27 мая.
Прощай. «
Прощай – это прощальное слово мечте о бегстве в чистый воздух Европы….
Не удержался от словесной мести Наш Весь и Наше Всё п*пец на пятилетие ухода императора Ал1 = ею стал злобный отрывок из X главы "Евгения Онегина" (датируемый 1829 - 1830 гг), как всем хорошо известно, зашифрованной Пушкиным, но сохранившейся в фрагментах, поддающихся расшифровке. Вот фрагмент, расшифрованный В. Брюсовым, принадлежность которого авторству Пушкина не вызывает сомнений:
"Властитель слабый и лукавый,
Плешивый щеголь, враг труда,
Нечаянно пригретый славой,
Над нами царствовал тогда.
Его мы очень смирным знали,
Когда не наши повара
Орла двуглавого щипали
У Бонапартова шатра.
Гроза двенадцатого года
Настала - кто тут нам помог?
Остервенелые народы,
Барклай, зима иль русский бог?
Но бог помог, стал ропот ниже,
И скоро силою вещей
Мы очутилися в Париже,
А русский царь - главой царей".
***
Источники: Трубецкой Б.А. 'Пушкин в Молдавии' - Кишинев: Литература артистикэ, 1990-с.480. Дружников Юрий. Узник России. Хроника в 3-х частях. Дружников Юрий. «Узник России. Досье беглеца. По следам неизвестного Пушкина ImWerden – 1993. Вацуро В. Э.: Продолжение спора (О стихотворениях Пушкина "На Александра I" и "Ты и я"). Гуданец Николай Леонардович. Загадка Пушкина. Гуданец Николай. Певец свободы или гипноз репутации.