На туманной скатерти неба лежит позолоченным блюдцем не проснувшееся солнце. Ноябрьское утро. Моросящий дождик смывает последние осенние краски, озябшим котёнком скребёт по оконным стёклам и просится в тепло. Книги мирно подрёмывают на стеллажах. Утро не спешит превращаться в день. В такие часы в библиотеке всегда пусто.
Грохает входная железная дверь. В вестибюль вваливаются две огромные клетчатые сумки. Следом за сумками появляется худая высокая женщина. Виновато улыбнувшись, кивает в знак приветствия и направляется со своей ношей к читальному залу.
Необитаемая планета становится обитаемой:
-Зоя, Зоя, пришла!- восклицает радостно библиотекарь читального зала.
В читальном зале собирается весь наш дружный коллектив. Разговоры, шутки, смех, шуршание пакетов. Не пытаясь бороться с любопытством, отправляюсь следом за всеми. Работаю в библиотеке недавно. Появление Зои вызывает у меня интерес.
Читальный зал походит на вещевой рынок. Все увлечены выбором обновок. Кто-то уже вертится перед зеркалом, кто-то с увлечением перебирает пёстрые упаковки. Ищу глазами Зою. Она сиротливо стоит в стороне. Наши взгляды встречаются, и женщина говорит мне устало:
-Выбирай, я в долг даю. Себе бери, родным, бери, дёшево отдаю.
- Зоя, вы из Узбекистана?- спрашиваю её.
Женщина кивает. Смотрю в её глаза, уставшие, печальные от какой-то безысходности и волна нахлынувших воспоминаний переносит меня из поволжского провинциального городка в солнечный Ташкент.
Иду следом за свекровью по огромному рынку с загадочным названием Чорсу. Рынок похож на пещеру Али-Бабы с несметными сокровищами. Сколько веков назад рынок появился на этом месте, не помнят даже почтенные аксакалы. «Чорсу» в переводе на русский означает «четыре воды», но никакой воды рядом и в помине нет, и не было отродясь."Чорсу" стоит на пересечении четырёх больших улиц, по которым с раннего утра на рынок стекаются людские потоки. Когда-то, плавно покачиваясь, по дороге, проходящей через рынок, важно шествовали верблюжьи караваны, гружённые товарами из разных стран.
Слушаю музыку незнакомой речи. Острые ароматы специй перемешиваются со сладкими ароматами спелых фруктов, готовящегося на углях мяса, свежей зелени и запахом тёплого лаваша. В моём родном Куйбышеве ещё лежит снег, а здесь настоящее лето! В душе воцаряется праздник. Чувство вселенской любви переполняет сердце.
Обратно меня возвращает чьё-то лёгкое прикосновение. Зоя несмело трогает меня за плечо.
- Зоя, пойдёмте, напою вас чаем,- предлагаю женщине.
Зоя улыбается, и с её лица исчезает печать хронической усталости.
Мы отправляемся в закуток, где можно выпить чая и просто поговорить. Достаю из своих закромов зелёный чай, небольшой пакетик с печеньем, шоколадку «Алёнка» и две пиалы.
- Вот только восточных сладостей нет, ты уж извини.
Зоя греет руки, обняв ладонями пиалу.
Наливаю чай до половины пиалы. Таков восточный обычай. Знак уважения к гостю. Считается, что гость будет пить медленно, а хозяин будет подливать свежий и горячий чай, и гость задержится в доме надолго.
Мы общаемся, словно старые добрые знакомые, которые не виделись много лет, и внезапно встретились.
-Ты из самого Ташкента?
-Нет, в Гулистане дом у меня.
-А я в Гагарине жила у свекрови. Джизакская область. А в Гулистане училась на истфаке в пединституте.
-А Ташкент откуда знаешь хорошо?
-Там у меня друзья, приезжала часто к ним. Массив Ташсельмаш знаешь?
Зоя кивает.
У Зои большая семья: восемь детей, муж, свекровь, и три сестры мужа со своими семьями. Родители Зои рано умерли, вырастила и воспитала её бабушка. В пятнадцать лет выдали замуж. До распада Союза Зоя воспитывала детей, вела хозяйство. Муж хорошо зарабатывал. Потом случилось то, что случилось. Муж ездил в Россию, пытался зарабатывать на стройке, но однажды был сильно избит, еле выжил. Стал инвалидом. Теперь вместо него в Россию стала ездить Зоя. Торговать.
Радость встречи разбавляется болью за всё произошедшее с нами.
Рассказываю ей о том, как в 90-е улепётывала из сказочного Ташкента, о разгромленном трёхтонном контейнере с личными вещами.
-Да,- сочувственно отвечает она,- тогда русских обижали сильно,- тяжело вздыхает.
Насытившись выбором обновок, довольный народ с покупками начинает расходиться по своим рабочим местам, и наше уединение нарушается. Возвращаемся в читальный зал. По дороге Зоя говорит мне с виноватой интонацией в голосе:
- Возьми у меня что-нибудь из вещей, пожалуйста. В долг можешь, я подожду. Надо всё распродать за месяц, домой ехать надо - свекровь слегла, без меня не справятся.
Хочется, очень хочется ей помочь. Набираю для себя и для своих стариков что-то необходимое и не очень. Отдаю Зое всё, что у меня в кошельке. Небольшая помощь от меня её большой семье. Вечером старики радуются покупкам будто малые дети.