Низко над песчаным пляжем повисла луна, отбрасывая на водную гладь золотистую дорожку. На самом горизонте мерцали огоньки Пьетра д’Оро, ближайшего к Санта-Джоланде острова. Ветерок шелестел в широких листьях диковинных деревьев, которые здесь называли пальмами; в воздухе витал сладковатый запах неведанных цветов. Стрекотали прячущиеся в темноте насекомые, а откуда-то с другой стороны острова, казалось Амитоле, все еще доносился шум, крики и песни из портовых кабаков. За спиной девушки, на склоне холма, стоял утопающий в зелени дом делла Камберо, в котором капитан выделил комнатку для нее, Нитиса и Рикерта.
Рикерт заболел. Уже вечером дня, когда их спасли, он начал кашлять, а наутро Амитола нашла его почти без сознания, сгорающего от лихорадки.
— Ну а чего ты ждала? — пожал плечами Нитис. — Твой дружок парень не хлипкий, и дерется хорошо, но, я так понял, он всю жизнь ел сытно, спал на мягком и тяжело не работал. А тут на него свалились все эти погони, потасовки, да еще под конец в холодной воде поболтаться пришлось. Вот он и надорвался. Зови их главного.
Капитан прислал судового врача, темноволосого, курчавого человека с большим носом и круглой шапочкой на голове. Амитола ужаснулась, когда тот сделал на руке стонущего в беспамятстве Рикерта надрез и стал сцеживать кровь, но врач, конечно, не понял ни слова из ее протестов, и лишь сердито ворчал себе под нос. Зато потом, когда он открыл принесенный с собой деревянный ящичек, в котором оказались мешочки с травами, какие-то порошки и тому подобное, и заглядывающая через его плечо девушка первой потянулась за высушенной корой ивы, врач посмотрел на нее с удивленным уважением и даже позволил самой приготовить отвар.
Чуть позже к ним заглянул сам капитан. К тому времени жар немного спал, но Рикерт все еще не пришел в себя.
— Нетанэль говорит, что ты, оказывается, разбираешься в лечебных штуках? — сказал пират.
— Моя наставница и я были нас в деревне за целительниц.
— Вылечите мне его, девочка. Я не хочу лишиться своих ста тысяч золотых из-за какой-то чертовой лихорадки. — делла Камберо мечтательно улыбнулся. — Сто тысяч... За такие деньги я смогу купить нам с Джельсоминой дом в самой Леонии, и потом остаток жизни ни дня не работать. Большой такой каменный особняк прямо в центре, на площади Сан-Луки... Ты ведь раньше не слышала о Леонии, синьорина?
Амитола покачала головой. Пират открыл дверь каюты, впустив внутрь свежий морской воздух. Облокотился о борт, знаком пригласил девушку присоединиться к нему.
— Три года там не был. Все собираюсь вернуться, но никак не получается. У нас там почти везде вместо улиц каналы, вместо повозок лодки. На крышах домов террасы и площадки для аэрокинов. Купить можно вообще все, любые товары со всего света. Пряности, цветное стекло, шелка, редкие цветы и птицы, все, что в голову взбредет. Чуть ли не в каждом доме бодега, столики на улице, а подают сладкий снег, такой, что Джельсомина до сих пор по нему тоскует. Каждый год устраивают карнавал на целую неделю. Всю неделю везде музыка, актеры на каждом углу сценки разыгрывают, на крышах и мостах цветные фонарики. Фейерверки чуть ли не всю ночь запускают, устраивают гонки на лодках. И все в костюмах и масках. Дорогие ткани, золотая нить, самоцветы, жемчуг... Ты бы видела.
— Звучит красиво, — улыбнулась Амитола. — Хотя если честно, я не знаю, что значит половина этих слов.
Капитан тихо рассмеялся.
— Повера аттакара... Я же говорю, это нужно увидеть. Но, как я понял от графеныша, у тебя сейчас совсем другие заботы. Он сказал, что на вашу деревню движется чье-то войско и тебе нужно предупредить своих, так?
— Д... да. Да, так и есть. — сказала она, лихорадочно соображая. Рикерт, конечно, не смог бы уговорить пиратов летать над прерией в поисках движущегося к деревне сеанти корпуса блеклых людей. А если бы это и удалось, делла Камберо решил бы, что Рикерт сейчас не в фаворе у своего отца, а значит, выкуп платить никто не собирается. Что ж, он поступил вполне логично. Если уж не получалось перехватить войско по дороге, можно было хотя бы дать племени знать о приближающейся опасности.
— Что-то вы, ребята, недоговариваете, — вздохнул пират. — Печенкой чую. Ну ладно, сейчас мне важно, чтобы паренек не загнулся от лихорадки. Так что вылечи мне его, слышишь?
Санта-Джоланда показалась утром следующего дня — крошечная зеленая точка, крайняя в цепи островков, которые тянулись до самого горизонта. Как поняла Амитола, архипелаг был леонийской колонией, но этот, самый маленький остров, фактически отдали дружественным городу-государству пиратским капитанам.
Приводнение и вход в бухту она пропустила, потому что возилась с Рикертом, которого опять мучил жар. Сам порт встретил их таким шумом, суетой и мельканием красок и теней, что у Амитолы, когда она сошла на берег вслед за капитаном делла Камберо, закружилась голова. За ними следовал Нитис, помогая идти еле передвигающему ноги Рикерту. Вокруг мельтешили люди самых разных оттенков кожи, звучали с десяток незнакомых языков, ругань и крики с трудом перекрывали несущуюся из таверн и кабаков музыку. От причала вела улица, застроенная двухэтажными домами; с одного из балконов девушка в ярко-красном платье засвистела Нитису и со смехом бросила ему цветок.
Пират нанял повозку, и меньше чем за час они пересекли весь остров, поднимаясь и спускаясь по заросшим зеленью холмам, среди которых прятались глинобитные и деревянные домики. Стоило повозке остановиться у жилища делла Камберо, как с опоясывающей дом террасы навстречу выбежала высокая золотоволосая женщина, вытирая мокрые руки о подол простого платья. Амитола недоуменно наблюдала, как меняются эмоции на ее лице — удивление, потом радость, потом вдруг глаза женщины вспыхнули, полные губы сжались, и она метнула на девушку испепеляющий взгляд.
— Джельсомина, ми аморе! — воскликнул пират, шагнув к ней, и получил крепкую пощечину.
— Ма ке каццо и квесто?! Бастардо! Андаре а путане!
Делла Камберо пытался вставить хоть слово, но женщина продолжала сыпать проклятиями (Амитола поняла, что это явно были не слова приветствия).
— Джельсомина... Джельса... Джельса! - рявкнул он наконец, потеряв терпение. Она на секунду умолкла, и капитан разразился ответной тирадой. Ткнул пальцем в Амитолу, потом, обернувшись, в двоих парней, которых сперва за его широкой спиной было и не видно; снова указал на девушку, и, наконец, воздел руки к небу, завершив все это прочувствованным «ке дьяволо, донна!»
Джельсомину как подменили; она всплеснула руками и бросилась помогать Рикерту, который чуть не упал, спускаясь с повозки. Вместе с Амитолой они еле дотащили его до дома, где парень рухнул, потеряв сознание.
Все это случилось два дня назад. Рикерту стало чуть лучше. Джельсомина помогала Амитоле ухаживать за ним, ни на минуту не прекращая щебетать что-то по-леонийски (девушка жалела, что не понимает ни слова, а капитан делла Камберо дни напролет пропадал в порту, так что ей было не к кому обратиться за переводом), и вообще оказалась веселой и доброй женщиной — даже подарила Амитоле одно из своих платьев, ведь старое, то, что она носила еще в нойкастелльской тюрьме, совсем истрепалось.
Подол этого платья из легкой синей ткани сейчас шевелил вечерний бриз; теплые волны ласкали мокрый песок у самых ног Амитолы. Она вздохнула, глядя на мерцающие вдалеке огни Пьетра д’Оро. Мысли девушки сейчас были очень далеко отсюда. Прошла уже почти неделя с того дня, как блеклые люди выступили в поход. Двигались они медленно, и время еще оставалось, но с каждым днем его становилось все меньше. Ее племя, ее семья и наставница были в опасности, а Амитола ничего не могла сделать — разве что терпеливо ждать и стараться не терять надежду.
— Красивое платье. Тебе идет.
Рикерт, как всегда, подошел незаметно и тихо. Амитола обернулась — парень стоял в нескольких шагах от нее, босиком, в брюках и расстегнутой рубашке. На бледном, осунувшемся лице играла улыбка.
— Зачем ты встал? Ты же болен, тебе нужно отлежаться.
— Я три дня только и делаю, что валяюсь. Мне уже лучше. Голова трещит только...
— Рикерт!
— Да не нервничай ты так. Говорю же, мне лучше.
Он уселся, положив руки на колении взглянул на девушку снизу вверх.
— Извини, что доставил вам столько хлопот. В жизни не болел, и вдруг на тебе.
— Да какие там хлопоты, — пробормотала Амитола.
— Нет-нет, слышать ничего не хочу. Я у тебя в долгу. Если когда-нибудь заболеешь, клянусь, что буду так же за тобой ухаживать.
Девушка смущенно улыбнулась. Отчего-то ее щеки запылали а сердце забилось чаще.
— В общем, это я так пытаюсь сказать «спасибо», — с усмешкой произнес Рикерт. — Садись, а?
Он потянул Амитолу за руку и она присела рядом.
Оба молчали, глядя на море. В тишине закричала какая-то местная птица.
— Красиво тут, — сказал Рикерт. Амитола скосила глаза и заметила, что его лицо порозовело, рука, лежащая на песке рядом с ее рукой, слегка подрагивает. Почему-то ей стало чуть легче от сознания того, что Рикерт тоже волнуется.
— Слушай, — после неловкой паузы сказал он. — Насчет того, что произошло в море... Я... в общем...
Амитола молча протянула руку и их пальцы переплелись. Парень глубоко вздохнул.
— Черт, это сложнее, чем я думал. Понимаешь, я раньше никогда не ухаживал за девушками, и даже толком не знаю, как это делается и что вообще при этом чувствуешь, но с тобой... то есть, я думаю, что я...
— Я тебя тоже, — тихо сказала Амитола.
Она подняла голову и встретилась взглядом с Рикертом. Их губы соприкоснулись.
Через некоторое время они опустились на песок.
— Я... у меня это в первый раз.
— Не поверишь, — нервно усмехнулся Рикерт. — У меня тоже.
Скрывающаяся в темноте птица снова издала высокий, переливающийся крик.