Пролог
1.ПЕРВАЯ ДВЕРЬ
Глава первая. Встреча в лифте
Глава вторая. Ошибка костюмеров
Глава третья. Репетиция
Глава четвертая. Экстрасенс
Глава пятая. Ставка на матч
Глава шестая. Вторая репетиция
2. Клуб «Открытые двери»
3. ВТОРАЯ ДВЕРЬ
Глава первая. Встреча в кафе
Глава вторая. Ночь в отеле
Глава третья. Утро в отеле
Глава четвертая. Ночь в квартире
Глава пятая. День в пути
Глава шестая. Ночь в отеле
Глава седьмая. Завтрак в отеле
Глава восьмая. Морская прогулка
Глава девятая. Последний вечер
Глава десятая. Возвращение
Глава одиннадцатая. Старый знакомый
Глава двенадцатая. Пауза
Глава тринадцатая. Конференция
Глава четырнадцатая. Встреча в отеле
Глава пятнадцатая. Ночь в отеле
4. Клуб «Открытые двери»
5. ТРЕТЬЯ ДВЕРЬ
Глава первая. Прибытие
Глава вторая. Новые имена
Глава третья. Игра
Глава четвертая. Смена имен
Глава пятая. Большая и сильная
Глава шестая. Спящая красавица
Глава седьмая. Мастер спорта международного класса
Глава восьмая. Возвышение Кристиана Грея
Глава девятая. Настоящий мужик
6. Клуб «Открытые двери»
7. ЧЕТВЕРТАЯ ДВЕРЬ
8. Клуб «Открытые Двери»
Эпилог
Все персонажи и события являются вымышленными. Любое совпадение с реально живущими людьми является случайным.
«…я приглашаю вас на небольшой аттракцион. Допускаются только сумасшедшие, плата за вход — разум. Вы готовы?»[1]
«Вам часто очень надоедала ваша жизнь. Вы стремились уйти отсюда, не так ли? Вы мечтаете о том, чтобы покинуть это время, этот мир, эту действительность и войти в другую, более соответствующую вам действительность, в мир без времени. Сделайте это, дорогой друг, я приглашаю вас это сделать. Вы ведь знаете, где таится этот другой мир и что мир, который вы ищете, есть мир вашей собственной души. Лишь в собственном вашем сердце живет та, другая действительность, по которой вы тоскуете. Я могу вам дать только то, что вы уже носите в себе сами, я не могу открыть вам другого картинного зала, кроме картинного зала вашей души. Я не могу вам дать ничего, разве лишь удобный случай, толчок, ключ. Я помогу вам сделать зримым ваш собственный мир, только и всего».[2]
[1] Г. Гессе «Степной волк»
[2] Г. Гессе «Степной волк»
Пролог
— Прямо по коридору, налево и там увидите зеленую дверь в стене, — юноша, одетый в клетчатый жилет на голое тело и обтягивающие брюки с люрексом, принял у Алисы пальто. На голове у него зачем-то была нахлобучена голова ростовой куклы — кролика.
Кролик одарил посетительницу ослепительной улыбкой:
— Мы рады приветствовать вас в нашем клубе «Открытые двери»! Надеюсь, — он вынул из кармана жилета часы с золотой цепочкой и взглянул на них, — вы прекрасно проведете время. Вы немного опоздали, но на самом деле, никогда не бывает по-настоящему поздно, не правда ли?
— Спасибо, — равнодушно ответила Алиса и подумала, что философ-гардеробщик — это чересчур даже для экстравагантного дорогого клуба. И почему он одет так, словно собирается исполнить пошлый стриптиз-номер?
Она остановилась перед зеркалом, чтобы поправить прическу, убедилась, что макияж и платье в порядке и отправилась в направлении, указанном кроликом-портье. Зеленая дверь в стене? Кажется, есть такой рассказ у Уэллса. Был за той зеленой дверью прекрасный волшебный мир, чудесный сад с удивительными животными и приятными людьми. На мгновение Алиса остановилась. Было бы неплохо открыть сейчас эту дверь и оказаться не в шумном, полном кальянного дыма зале ресторана, где ждут, а может и не очень-то ждут ее коллеги, собравшиеся на корпоративную вечеринку, а где-нибудь далеко отсюда, в той жизни, которую она могла прожить, но так и не прожила за неимением достаточного мужества, ресурсов или везения.
Позади послышались чьи-то голоса, и Алиса торопливо нажала на ручку двери и шагнула через порог…
Никакого шумного зала за зеленой дверью не было. Волшебного сада с животными и приятными людьми, впрочем, тоже. Алиса оказалась в темном пустом круглом помещении, освещенном только свечами в канделябрах, каждый из которых был подвешен возле задрапированной темной тканью двери. Двери располагались по кругу и было их не меньше десятка. Странно, мальчик из гардероба ничего не сказал ей про эту комнату. По видимому вход в ресторан находился за одной из этих дверей, только вот за которой из них? Тут Алиса увидела посреди комнаты маленький хрустальный столик, а на нем пузырек и маленький золотой ключик. Она подошла ближе, взяла в руки пузырек и увидела надпись «Выпей меня». Девушка рассмеялась. Так у них тут что, будет не просто пьяная тусовка с пустыми разговорами и сплетнями, а квест по мотивам «Алисы в стране чудес»? Вот почему ее встречал кролик с часами! Но ее никто не предупредил. А может и говорили на общем собрании, но она, как всегда, ушла глубоко в свои мысли и прослушала. Алиса всегда так делала на скучных формальных летучках. Не то, чтобы целенаправленно и злонамеренно, просто мозг сам отключался, не желая загружать в себя цифры, лозунги, графики и схемы с презентаций и флипчартов, которыми так любят потчевать руководители свой административный персонал.
Так, насколько она помнила сюжет сказки Кэролла, если выпить содержимое пузырька, то она уменьшится, и сможет войти в чудесный сад, который скрыт за самой маленькой дверцей. Обернувшись, Алиса внимательно осмотрела помещение и, действительно, увидела маленькую дверцу, единственную из всех задрапированную светлой тканью. Ключ, скорее всего, подойдет к замку, да и пройти в нее можно и без волшебного зелья, только придется встать на колени и ползти. Алиса открыла пузырек и принюхалась. Осторожно сделала маленький глоток… Ну, конечно, коньяк. С таким зельем нам любые туннели по плечу.
Но вот вопрос — а стоит ли это делать? Да, понятно, там ее ждут уже слегка хмельные коллеги, веселые и глупые конкурсы с персонажами сказки…
Когда в детстве Алиса дочитала книгу о приключениях своей тезки, она была слегка разочарована. Почему девочка вошла только в одну дверь? Да, конечно, за ней скрывался чудесный сад, но ведь там было еще множество других. Кэролл не написал сколько именно, но ни в одну из них Алиса так и не заглянула. Столько упущенных возможностей!
Так зачем же ей теперь повторять уже известный маршрут, с заранее известными героями? Алиса еще раз внимательно огляделась. Она насчитала двенадцать дверей в полный человеческий рост. Понятно, что за ними, скорее всего будут просто выходы в какие-то другие помещения клуба, но это все равно интереснее, чем сидеть за столом с аниматором в костюме мартовского зайца и пить коньяк из чайных чашек, отгадывая загадки. Конечно, если все двери заперты, ничего не выйдет и придется-таки ползти в туннель.
Алиса подошла к крайней левой двери и тихонько нажала на ручку. Та подалась. Алиса открыла дверь, но ничего не увидела. Пространство, открывшееся перед ней было пустым, тихим и темным. Оставалось только решительно шагнуть вперед или бросить всю затею. Через секунду Алиса обнаружила, что бежит со всех ног, стремясь успеть в последний момент заскочить в закрывающиеся двери лифта.
1.ПЕРВАЯ ДВЕРЬ
Алиса умеет вязать,
Алиса рисует в альбомах.
Алису в гостях не застать.
Алиса почти всегда дома.[1]
Глава первая. Встреча в лифте
Увидев открытые дверцы лифта, Алиса ускорила шаг. Вот и хорошо, теперь она не опоздает. Опоздать в свой первый же рабочий день, прямо скажем, идея так себе. Утром Алиса никак не могла открыть глаза, хоть и слышала сигнал будильника. Ей что-то нужно было сделать во сне, она кого-то настойчиво там искала, блуждая в предутреннем тумане, пребывая в твердой уверенности, что это сейчас — самое важное дело в ее жизни, намного важнее каких-то там глупых будильников. Когда она наконец проснулась, было намного позже, чем следовало. Махнув рукой на завтрак и макияж, наскоро почистив зубы и надев первые попавшиеся под руку джинсы и свитер, Алиса вызвала такси. Машина ехала по выделенной полосе и прибыла ко входу в огромный двадцати восьмиэтажный темно-синий, застекленный панорамными окнами параллелепипед бизнес-центра за пять минут до начала рабочей смены. И вот теперь Алиса, радуясь удаче, в последний момент проскочила сквозь закрывающиеся створки лифта.
Однако, как выяснилось, ничего хорошего в этом не было. Лифт был битком набит, и в лицо ей сразу ударила тяжелая струя разномастного парфюма.
— Девушка, ну что вы ломитесь в лифт, не видите здесь «звезды» едут!
На Алису сверху вниз, брезгливо скривив накрашенные алой помадой силиконовые губы, высокомерно взирал знаменитый… непонятно кто — певец (без голоса), шоумен (без чувства юмора), модель (с кривыми ногами) — одним словом по какой-то загадочной причине и вопреки здравому смыслу ставший безумно популярным, ежедневно появляющийся на экранах телевизоров, — Олег Меган. Рядом с ним в лифте вплотную друг к другу стояли еще несколько эстрадных знаменитостей.
— Ничего, я потерплю, — спокойно ответила Алиса.
— Она потерпит! — фыркнул Меган. — Можно подумать, тебе не нравится оказаться рядом со «звездами».
— Это большая честь для меня, — равнодушно пробормотала девушка.
Конфликт был ей ни зачем не нужен. Тем более она заметила в глубине лифта еще и двух актеров, с которыми ей предстояло работать на съемках сериала. Так, стоп! А ведь это его, одного из этих двоих, она искала сегодня во сне. Нашла или нет? Алиса не могла вспомнить, чем закончился ее сон.
— Честь! — не унималась тем временем «звезда», пребывавшая по-видимому с утра в дурном расположении духа. — Да ты писаться должна от счастья, что встретила таких людей!
— Если я пописаю, ситуация в лифте лучше не станет.
«Звезды» засмеялись.
— Олежек, отстань от девушки, мы сейчас уже доедем.
— Нет, меня просто возмущает такое неуважение, — продолжал недовольно бубнить Меган. — Нет, чтобы по крайней мере выразить восхищение, попросить автограф, пользуясь ситуацией…
Двери лифта открылись, и Алиса с облегчением вышла на площадку. К сожалению, «звезде» и всем прочим тоже понадобился именно этот этаж. Вся толпа вывалилась из лифта вслед за ней.
— Ну так что, наглая девушка, хотите автограф?
— Извините, — тихим голосом произнесла Алиса, понимая, что ее внутренние демоны одерживают верх. — Мне не хотелось бы на самом деле вас обидеть, но я вообще не знаю, кто вы такой.
Послышались сдавленные смешки, сквозь толстый слой тонального крема на лице Мегана начали проступать красные пятна.
— Сразу видно, что ты из провинции, — злобно прошипел он, — из какой-нибудь дыры.
— Ну, девушка, ну что вы, — вступил в разговор вокалист популярной группы, от которого отчетливо несло свежим перегаром, — это же Олег Меган, новая звезда российской эстрады, ну как можно не знать такие вещи.
— А, тогда понятно. Извините, я не слежу за деградацией российской эстрады. Всего доброго.
Алиса повернулась, чтобы уйти, но успела пройти по коридору лишь пару шагов. Кто-то грубо схватил ее за руку и резко развернул.
— Кажется, ты что-то попутала, детка. Кто тебе дал право так со мной разговаривать?! — искаженное яростью лицо Мегана нависало сверху, ярко накрашенные глаза шоумена сузились от гнева.
— А у кого нужно было спросить разрешение? — холодно поинтересовалась разозлившаяся Алиса. Олега она не испугалась. «Звезды» теперь хорошо знают, в какую сумму может им обойтись открытое проявление агрессии.
Неизвестно, чем бы все это закончилось, но тут вдруг по спине девушки пробежал ледяной озноб, ей показалось, что она проваливается куда-то в пропасть, и Олег Меган летит вместе с ней… Алиса зажмурилась, а когда через несколько секунд решилась снова открыть глаза, то увидела, что «звезда» теперь смотрит на нее растерянно и ошеломленно, и почувствовала, что он больше не держит ее за руку.
— Настя? — растерянно прошептал он.
— Нет, я не Настя.
Алиса вновь повернулась и быстро пошла по коридору, но еще успела услышать, как кто-то спросил за ее спиной:
— Так ты что, ее знаешь?
— Первый раз вижу… Так, че-то странно глюкануло меня щас…
Уже подходя к двери студии, где ждала ее новая, такая долгожданная работа, Алиса услышала за спиной быстрые шаги, и обернувшись, увидела Кирилла Лисина и Стаса Гущина, двух актеров сериала, которые ехали вместе с ней в злополучном лифте. Разумеется, неприятную сцену с Меганом они тоже видели.
Кирилл Лисин, высокий, как баскетболист, атлетически сложенный, с мужественным квадратным подбородком и симпатичными ямочками на щеках, с любопытством ее разглядывал. Стас Гущин, такой же высокий, но более худощавый и совсем не спортивный, тоже косился в сторону Алисы, но с каким-то странным озадаченным выражением на лице. Оба они часто снимались вместе, в сериалах и в полнометражных фильмах.
— Здравствуйте, — весело сказал Кирилл, — вы тоже сюда, на съемки? Вы актриса?
— Нет. Я — художник по гриму.
— А меня и Стаса вы, наверно, тоже не знаете?
— Знаю. Да я и Мегана прекрасно знаю.
Кирилл недоуменно поднял брови:
— А зачем тогда вы ему сказали, что не знаете, кто он?
— Немного троллинга с утра. Что может быть обиднее для «звезды»?
— Ясно. А почему он назвал тебя Настей?
— Понятия не имею, — ответила Алиса, надеясь, что голос ее звучит естественно.
Быстро пройдя, практически пробежав по коридорам студии, не обращая внимания на попадавшихся ей на пути членов съемочной группы, ни с кем не здороваясь и не знакомясь, Алиса устремилась на свое рабочее место, которое ей показали несколько дней назад. Там, по счастью, еще никого не было в этот ранний час. Зайдя в гримерку, Алиса бросила сумку в первое попавшееся кресло, сама плюхнулась в другое, и в отчаянии закрыла лицо руками. Опять. Опять с ней происходит непонятная чертовщина. Она не может это контролировать. Она даже не знает, к кому обратиться за помощью или советом.
***
В студии в этот утренний час было жарко, несмотря на работающие кондиционеры. Возможно их только что включили, и техника еще не успела справиться со своей работой. Поэтому большинство из собравшихся здесь сегодня людей снимали свитера и пиджаки, набрасывали их на стулья и диванчики, так что помещение стало напоминать большую, сильно неубранную квартиру. Настроение у всех было приподнятое, как это бывает в начале крупного проекта. Все рады новой работе, новым впечатлениям, каждый надеется, что именно этот проект даст старт их головокружительной карьере, славе и всему, что к ней прилагается.
Откинувшись на мягкую спинку дивана, Стас украдкой поглядывал на Алису, пока Вася Реутов, их режиссер, произносил торжественную речь, которая знаменовала собой начало работы над фильмом и должна была вдохновить их всех на славные трудовые подвиги. Симпатичная девочка, она еще ночью ему понравилась. Это точно она, ему не кажется. Однако, как такое может быть?
Сегодня, уже под утро, после ненавистного звона будильника, Стас еще лежал в легкой полудреме, как вдруг увидел над собой ее лицо, круглое, с ямочками на щеках, обрамленное облаком каштановых вьющихся волос. «Скоро увидимся», — весело пообещала незнакомка, и тут наконец Стас проснулся окончательно. Как он мог ее увидеть во сне, а потом встретить наяву?
Бойкий Кирюха уже выяснил, что шуструю девочку из лифта зовут Алисой, что она не замужем, что раньше на съемках не работала. Может, она ведьма? Вот и Мегана как-то непонятно заглючило там, в коридоре, когда он схватил ее за руку. Стас уже собирался вмешаться и остановить разбуянившегося певца, но не понадобилось. Меган сам ее отпустил и выглядел при этом… ну, так, словно его чем-то по голове стукнули.
Так стоит к ней подкатить или наоборот, лучше держаться подальше?
Так ничего и не решив, Стас, как обычно, решил положиться на естественный ход событий и волю случая.
Глава вторая. Ошибка костюмеров
Шел третий день работы над фильмом. Режиссер матерно ругался, помощники суетились и бегали по площадке, актеры забывали слова, а костюмеры забывали иголки в сшитых на скорую руку костюмах. Словом, все шло как обычно, и съемочный процесс начинал плавно входить в колею, обещая в ближайшее время превратится из волшебного священнодействия в обычную рутину.
В этот послеполуденный час на площадке было непривычно тихо. Время было обеденное, все куда-то расползлись. Аппетита у Алисы сегодня не было совсем, и вместо того, чтобы отправиться вслед за остальными в столовую, она подошла к кофейному агрегату и уже взяла одноразовый стаканчик, как вдруг услышала откуда-то из-за спины громкий голос режиссера Василия Реутова, звавшего ее по имени.
— Алиса! Можно тебя на минуту?
Их режиссер был невысок, довольно полон и слегка лысоват. Он быстро двигался по площадке, постоянно размахивал руками, пытаясь активной жестикуляцией помочь непонятливым собеседникам понять, чего он от них хочет. От этого беспрерывного движения он обильно потел, так что ему то и дело приходилось вытирать лоб и лысину платком. Алиса остановилась в двух шагах от Василия, но даже на таком расстоянии почувствовала запах, напомнивший ей мужскую раздевалку в школьном спортзале, куда она однажды забрела по причине своей всегдашней рассеянности.
За спиной режиссера стояла широкая двуспальная кровать, на которой в данный момент лежали два полуголых актера.
— Грим поправить? — спросила она Василия. Инструменты всегда были у нее с собой, в кожаной наплечной сумке.
— Нет, взгляни, пожалуйста, на Стасика и скажи, как ты его находишь?
Алиса взглянула в лицо красивому артисту. Не увидев ничего нового в блестящей от грима физиономии, она машинально скользнула взглядом вниз и оторопела. Из одежды на исполнителе главной роли был только зеленый носок, натянутый на причинное место. Впрочем, в следующую секунду Алиса разглядела две тоненькие ниточки, тянущиеся по бокам и догадалась, что это все-таки не носок.
Она подняла голову и выжидательно посмотрела на Реутова, ничем не выдавая своих эмоций.
— Ну? — нетерпеливо спросил тот. — Как тебе Стас?
— Стас прекрасен, — невозмутимо сказала Алиса.
Актер радостно засмеялся.
— А как тебе его труселя? — возмущенно спросила Ирина, актриса и партнерша Стаса в постельной сцене, которую они сейчас репетировали. — Тоже прекрасно?
Сама она была одета в голубой кружевной пеньюар, красиво облегающий ее стройную фигуру. Рыжие кудрявые волосы рассыпались по плечам, сверкая в свете софитов. Ирина была очень красивой женщиной.
— Модные трусишки, — все тем же бесцветным тоном ответила Алиса, как всегда одетая в джинсы и свободное бесформенное худи. Рядом с Ириной она остро ощущала свою немодность и серость. — Кажется в интернете такие видела.
— Тебе нравится?!
Она пожала плечами. Не то чтобы ей нравилось, но… По правде говоря, ей очень нравился сам Стас, независимо от того, что на него напяливали костюмеры, но Алиса стремилась скрыть этот факт, как от съемочной группы, так и от самого Гущина, которому женского внимания и без нее хватало.
— Нет, подожди, не так, — вмешался Реутов. — Вот, скажи, что ты чувствуешь, глядя на такого прекрасного Стаса в модных трусишках?
— Эстетическое наслаждение от созерцания совершенного мужского тела.
Гущин снова захохотал.
— Ишь, обрадовался, жеребец, — проворчал режиссер, разочарованно вдохнув. — Я так и знал, что тебе тоже нравятся красавчики.
— Да, — покладисто согласилась Алиса. — Я такая же как все — вижу только красивую оболочку и совершенно не умею ценить содержание внутреннего мира.
— А так у меня и внутри все очень даже красиво, — радостно заметил Гущин.
Алиса мельком взглянула на мечту двухсот тысяч подписчиц инстаграмма. Мечта ласково улыбалась и строила ей глазки.
— Да ты вообще идеальный чувак. А смотреть-то зачем надо было?
— Да понимаешь, мы снимаем эротическую сцену, — досадливо вздохнул Реутов. — Костюмеры предложили вот этот вариант, а я как-то сомневаюсь. Может лучше нормальные трусы все-таки?
— Конечно, лучше! — безапелляционно заявила Ирина. — Это же просто порнография какая-то! Все будут смотреть только на его, извините, член в носочке. На наш диалог никто внимания не обратит.
— Зато подписчиц в инстаграмме станет на несколько тысяч больше, — заметила Алиса.
— Ну, в гробу я видел его подписчиц, — вздохнул режиссер. — Наверно, правда, не стоит… Иди, Стас, одень нормальные труселя.
— А вдруг в нормальных труселях я буду уже не столь прекрасен? — бархатный голос прозвучал прямо над ухом, но Алиса упорно смотрела себе под ноги, изо всех сил стараясь не покраснеть.
— Искусство требует жертв, мой милый, — рассеянно ответил Реутов, но тут же, догадавшись, что слова Гущина предназначались вовсе не ему, чертыхнулся с досады. — Алиса, блин, скажи ему что-нибудь, а то он не уйдет.
Девушка подняла голову.
— Стас, вы будете прекрасны в любых трусах, — спокойно сказала она, но актера ее холодный тон не смутил и он, еще раз улыбнувшись белоснежной обворожительной улыбкой, наконец развернулся и пошел в сторону костюмерной.
А Алиса пошла в другую сторону, надеясь, что Гущин больше не будет с ней флиртовать. Что ей с ним делать в таком случае, она решительно не представляла.
***
А девчонка все-таки симпатичная. И хоть, изображает безразличие, он ей нравится. Уж что-что, а такие вещи Стас Гущин в свои двадцать восемь лет научился понимать. Легкий быстротекущий роман с милой непритязательной девушкой, который в случае чего можно легко и быстро свернуть после съемок, что может быть лучше сейчас?
С актрисами Стас больше не хотел связываться — слишком требовательные, слишком истеричные, вечно обижаются на недостаток внимания с его стороны. Стасу было теперь лениво играть в эти игры. Почему нельзя просто проводить время вместе? Разговаривать, смеяться, чем-то делиться, наконец. Почему каждый раз начинается эта непонятная муть: ты не похвалил мою еду, ты не заметил мое новое платье, ты не подарил мне сто роз на месяц нашего знакомства.
Блин, не похвалил, потому сам я готовлю вкуснее, но я тактично об этом не упоминаю. Не заметил, потому что мы месяц знакомы, откуда я знаю, что оно у тебя новое? А розы тебе нужны только для того, чтобы в инстаграмме все увидели, что ты не хуже других. Я могу подарить, не жалко, только это ведь не от сердца будет. Но девушкам не надо было от сердца, им надо было красиво. Предложение повалятся в выходной день на диване с пивом и посмотреть кино вместо того, чтобы тащиться на модную тусовку, воспринималось почему-то как проявление эгоизма и свидетельство нелюбви. А Стасу, после рабочей недели, до предела заполненной съемками и репетициями, просто необходимо было выспаться и отдохнуть.
В общем хватит с него светских львиц, надо попробовать завести отношения с нормальной симпатичной девушкой, не желающей быть звездой. У Алисы, правда, характер тоже кажется не мягкий, Мегана она неслабо протроллила тогда. Но зачем-то же она ему приснилась, все-таки?
Глава третья. Репетиция
— Алиса, ты мне не поможешь?
Алиса в недоумении подняла голову. Она только что уютно устроилась на диванчике после небольшого перекуса и собиралась полистать ленты в социальных сетях. Пока в ее услугах не было необходимости, она собиралась позволить себе небольшой отдых у себя в гримерной. И что же, спрашивается, понадобилось от нее актеру Гущину, у которого, насколько она знала, на сегодня уже закончились все сцены, в которых он должен был сниматься?
Стас, не спрашивая разрешения, уселся рядом, держа в руке какие-то листки. Огромные, навыкате, серые глаза в обрамлении пушистых ресниц смотрели невинно и ласково. Именно так он смотрел на своих партнерш в романтических сценах.
— Чем помочь?
— Порепетировать сцену. Вот, — он протянул ей листы, — завтра снимать будем, а я не уверен, что справлюсь. Хотелось бы пройти пару раз по тексту.
— Так у тебя партнерша есть, Ирина, профессиональная актриса, — возразила Алиса. — С ней и репетируй.
Стас жалобно сморщился.
— Да ну ее. Она противная. Еще и клеит меня, представляешь? А у самой вообще-то муж есть. И прыщ на лбу.
— А я, значит, не противная, и клеить тебя не буду? — с иронией спросила Алиса.
— Да клей, пожалуйста, — Стас легкомысленно улыбался. — Ежели у девушки нет мужа и прыщей, я совершенно не против. Слушай, Алис, мне не надо, чтобы ты это играла. Просто читай фразы за героиню, подавай мне реплики, а я буду отвечать.
Не придумав убедительного повода отказаться, Алиса неохотно взяла в руки сценарий. Сцена ревности и выяснения отношений была короткой, минуты за три они прочитали весь диалог. Алиса невольно увлеклась и последние фразы произносила уже эмоционально, слегка войдя в роль. И поздно поняла, чем все это может закончится.
— Дурочка, я же люблю тебя, — нежно прошептал Стас финальную фразу текста и, прежде чем Алиса успела опомниться, начал целовать ее, согласно сценарию.
Они летели в пропасть, увлекаемые вихрем разноцветных красок… Ощутив острое, почти невыносимое желание, Алиса резко отстранилась и толкнула нахального актера в грудь. Тот молча, неотрывно смотрел на нее, в глазах застыло странное выражение. Ох, знает она это выражение. Что же все-таки они чувствуют такое, когда целуют ее? Спрашивать неудобно. Надо было как-то выпутываться из неловкой ситуации, не теряя лица.
— Школа Станиславского? — холодно спросила Алиса. — Нужно полностью вжиться в роль?
— Да-да, именно так, — рассеяно сказал Стас. — Давай еще раз повторим?
— Зачем?
— Мне кажется, там в одном месте, нужно сыграть по-другому, взять более жесткий тон, может быть. Давай попробуем.
— Снова будешь меня целовать?
Он посмотрел на нее с недоумением.
— Да неважно. Не хочешь, не буду. Алис, мне к съемке надо подготовится, а вовсе не то, что ты подумала.
— Ну, хорошо.
А может все обошлось, он ничего такого не почувствовал? Может это не со всеми так? Все-таки Алиса порой бывала ужасно доверчива. И не учла того, что имеет дело с профессиональным актером. Разумеется, по окончании текста он опять принялся ее целовать, на этот раз крепко придерживая за затылок, не позволяя отстраниться. Алиса снова летела куда-то, а потом вдруг стала легкой, невесомой и совершенно утратила ощущение собственного тела. На один короткий миг ее словно не стало.
— Ну, вот, теперь гораздо лучше, — невозмутимо сказал Стас, и, подхватив листки с отпечатанным текстом, бодро зашагал прочь.
Остановился он, только дойдя до парковки на верхнем этаже, где можно было закурить. Господи, да что же это за девица такая? Гущин зажег сигарету, пытаясь прийти в себя. Нет, с ней определенно что-то не так. Во–первых, она ему приснилась, что само по себе странно. Во-вторых, поцелуи получились какие-то… Стас куда-то проваливался, растворялся, ему даже показалось, что он теряет сознание. Нет, пожалуй, все-таки лучше держаться от этой непонятной Алисы подальше. Он же хотел роман с нормальной девушкой, ведь так? Зачем ему новые приключения с какой-то ведьмой?
Глава четвертая. Экстрасенс
Очередной рабочий день на съемках сериала подходил к концу, и Алиса неторопливо наводила порядок в своем профессиональном хозяйстве: разбирала кисти, тампоны, грим, раскладывала все по коробочкам, вытирала скопившуюся за день грязь.
Слава богу, Стас от нее отстал. Прошло уже несколько дней после их «репетиции», а кинокрасавчик больше не проявлял к ней ни малейшего интереса. Не смотрел в ее сторону и даже перестал здороваться. «Показалось», — подумала Алиса с облегчением и разочарованием, перебирая кисти. — «Ну и пусть. Нам бы кого-нибудь попроще».
Алиса старалась не думать о том, что и мужчины «попроще» тоже сбегали от нее после первого же поцелуя. До постели дело никак не доходило. Вот уже год как… После того странного случая в лесу у нее не было ни одного романа. Хорошо еще, что Алиса в ту пору жила одна, и ее отсутствия никто не заметил, не поднял тревогу, не организовал поисково-спасательную операцию. Кроме начальника, конечно, который не получив никаких вразумительных объяснений по поводу отсутствия девушки на работе, решил, что она пьет до потери памяти, и попросту уволил ее за прогул. А Алиса потеряла три дня из своей жизни.
Три дня, о которых она почти ничего не помнила. В субботу она пошла погулять в парк, а в понедельник очнулась посреди леса. Вокруг шумели сосны, вдалеке был слышен шум проезжающих автомобилей. Алиса пошла на звук и вскоре выбралась на автомобильную трассу, примерно в десяти километрах от парка. Что же с ней происходило в эти несколько дней? Она где-то путешествовала, с кем-то сражалась, убегала и пряталась… Воспоминания не складывались в целостную и четкую картинку, лишь иногда всплывали мутными размытыми пятнами, сгустками странных ощущений. Алиса первое время пыталась что-нибудь вспомнить, сосредоточиться на смутных образах, но вскоре оставила это занятие. Ей было страшно.
Спустя некоторое время она обнаружила, что светофоры на улицах переключаются на зеленый ровно в ту секунду, когда она подходит к перекрестку; автобусы подъезжают к остановке именно в тот момент, когда там появляется Алиса; в супермаркетах открывается свободная касса точно тогда, когда она заканчивает набирать продукты в корзину.
По ночам приходили сны, волшебные, разноцветные, оставляющие после себя ощущение буйной радости, какая бывает в детстве, когда высоко-высоко, до самого последнего предела раскачаешь качели — лодочку и плюхнешься на нее плашмя, прижавшись спиной к узкой доске, а небо качается сверху над тобой между высоких сосен. Сейчас таких качелей больше не делают. Наверно, не соответствуют нормам безопасности. Но о чем были те сны — вспомнить было невозможно также, как и подробности своего путешествия в лесу.
А вот с мужчинами в жизни Алисы с тех пор стало совсем плохо. Чего они пугаются и почему поспешно сбегают от нее после первого же поцелуя, Алиса не знала, и старалась убедить себя в том, что она им просто не понравилась.
Радоваться и грустить по поводу бегства актера Гущина Алисе пришлось, впрочем, недолго. Вскоре на съемочной площадке у нее появилась новая поклонница, навязчивая и неприятная.
Марина Меркурьева была известным экстрасенсом, финалисткой популярного телевизионного шоу. Тучная, немолодая женщина лет пятидесяти, одетая в экстравагантные, обычно черные балахоны до пят и обвешанная серебряными браслетами и амулетами, она пользовалась популярностью у доверчивой, падкой на чудеса широкой публики, консультировала «звезд», мелькала на экранах телевизоров в различных ток-шоу.
Поскольку в одной из серий фильма, который они сейчас снимали, в сюжет входила история с колдуньей — ворожеей, то специалист по кастингу предложила Василию взять на роль не профессиональную актрису, а Марину. Роль была небольшая, несложная, и Вася, недолго думая, согласился. За что теперь проклинал и себя, и свою помощницу. Вместо того, чтобы выполнять поставленную режиссером задачу, Марина спорила с ним, доказывала, что настоящие экстрасенсы ведут себя совершенно иначе, чем это написано в сценарии, требовала переписать диалоги, а в перерывах между съемками выносила мозг всей остальной съемочной группе. Ей недостаточно было одного-двух собеседников, ей требовалась большая аудитория для рассказов о своих колдовских подвигах и знакомствах с ведущими магами мира, а также для наглядной демонстрации своих экстрасенсорных возможностей.
Она появилась в студии спустя пару дней после «репетиции» Алисы и Стаса, источая тяжелый аромат благовоний. В черных волосах позвякивали колокольчики. Марина ходила медленно, говорила нараспев, сопровождая каждую фразу выразительными жестами рук, демонстрируя массивные серебряные и золотые кольца с тяжелыми камнями.
Алиса старалась обходить эту беду по широкой дуге, но работать с ней все же пришлось, куда денешься. Алиса накладывала грим на уставшую дряблую кожу женщины, а та внимательно разглядывала ее лицо. Потом вдруг попросила показать руку и долго всматривалась в узор линий на ладони. Потом принялась расспрашивать, и как девушка не уклонялась от общения, Марина, что-то почуяв, вцепилась в нее мертвой хваткой, и вот уже третий день изводила ее то так, то этак. И даже произошедшее вчера никак не умерило ее исследовательский пыл и не заставило держаться от Алисы подальше.
— Алиса, а вы читали когда-нибудь Елену Блаватскую?
Алиса, только что налившая себе кофе, озадаченно уставилась на ярко накрашенную, и, как обычно одетую в черный балахон Меркурьеву. Мало ей, что ли, вчерашнего кошмара?
Накануне, очередная попытка демонстрации экстрасеншей своих суперталантов закончилась катастрофой, которая привела к нервному срыву у Марины и сорвало график съемочного процесса. Алиса, хоть и не была виновата, до конца дня пряталась по укромным закоулкам, стараясь никому лишний раз не попадаться на глаза. Новость об инциденте быстро передавалась из уст в уста и вот уже все с любопытством косились на Алису, перешептывались у нее за спиной. Если кто-то пытался ее расспрашивать, она уклончиво пожимала плечами, отвечала, что ничего не знает. Но ее все равно подозревали. Наконец, Реутов, которому так и не удалось успокоить рыдающую взахлеб Марину, решительно взял Алису за руку и отвел в свой кабинет.
— Рассказывай, -хмуро потребовал он. — Как все было?
***
А было так. Услышав громкий голос Марины, вещавший что-то о семи черных магических кругах и семи светлых кристаллах, Алиса ускорила шаг, чтобы побыстрее пройти мимо. Но не тут-то было.
— Стой! — колдунья, с ловкостью, неожиданной для обладательницы такого тучного тела, вскочила со стула, в два прыжка очутилась рядом с Алисой и крепко ухватила ее за запястье. — Вот сейчас я, на примере этой девушки покажу, как действует магия древних Сигу.
— Не надо на мне ничего показывать! — возмутилась Алиса.
Она не верила в магию никогда не существовавшего племени и не боялась Марину, но ей было неприятно быть вовлеченной в дурацкий спектакль. И еще меньше любила, когда ее хватают за руки.
— Не бойся, детка, — ласково пропела Марина, — это светлая магия, она пойдет тебе только на пользу. Сейчас я произнесу заклинание высшего кристалла света и продиагностирую твою ауру.
Она силой расправила Алисину ладонь, и положила на нее ограненный продолговатый камень, похожий на горный хрусталь. Потом закатила глаза и, делая вращательные движения запястьем над камнем, начала бормотать что-то однообразно заунывное. У Алисы вдруг слегка закружилась голова, она сделала судорожный вдох, закрыла глаза и почувствовала, как тело ее растет, становится огромным… Она услышала гул ветра и шум прибоя… Она стоит на скале, нависшей над океаном…
— Что ты делаешь?! — громкий испуганный вопль привел Алису в чувство, она открыла глаза и увидела, как надоедливая экстрасенша отскакивает от нее в испуге. — Ты кто?!
— Галадриэль, — насмешливо сказала Алиса.
— А что случилось? — с любопытством спросил Кирилл Лисин, сидевший среди людей, которых Марине удалось собрать для прослушивания популярной лекции о магии.
— Она… Она… Ты кто? — запинаясь от испуга, снова спросила экстрасенс.
Алиса недоуменно пожала плечами. Что эта ведьма к ней прицепилась?
— Алиса, ты кто? Признавайся! — весело потребовал Кирилл.
— Знаете, — с отвращением глядя на Меркурьеву, сказала Алиса, — в вашем присутствии мне постоянно приходится сдерживать себя, чтобы не материться.
— А ты не сдерживайся! — хором ответили сразу несколько радостных мужских голосов. По-видимому, присутствующие получали удовольствие от бесплатного спектакля.
— Так ведь это просто п…ц какой-то, — в сердцах сказала Алиса.
Народ засмеялся.
Марина между тем продолжала ощупывать глазами хрупкую фигурку девушки, крепко сжимая в руке кристалл.
— У тебя очень странная аура! — заявила она. — Золотистая, с вкраплениями изумрудного, такой у людей не бывает!
— А у кого бывает?
— У ангелов, — торжественно провозгласила Меркурьева, не обращая внимания на смешки аудитории. — И у пречистых дев.
— А вы и ангелов периодически видите? — с подозрением спросила Алиса.
— Нет. Ты — первая.
— Хреновый вам какой-то первый ангел попался, — усмехнулась Алиса. — Матерится, курит, даже выпивает. И с пречистой девой вы, извините, как-то промахнулись.
— А почему ты сказала, что ты — Галадриэль? — не унималась Меркурьева.
Алиса пожала плечами.
— Просто шутка.
— Нет… Не просто, — экстрасенс поджала губы. — Ты видела сама свое энергетическое тело, поэтому так сказала. Оно было похоже на изображение Галадриэли в кино, когда она надела кольцо всевластия. Ты была такая же огромная и исполненная невероятной силы!
— С меня хватит, — решительно сказала Алиса. — Дальше развлекайте публику сами.
— Нет, погоди, — Меркурьева преградила ей путь. — Я хочу заглянуть в твою душу.
Не успела Алиса ничего возразить, как колдунья снова ухватила ее за запястье, и заглянула в глаза…
В глубине разноцветного вихря, закружившимся перед Алисой, появился мальчик лет четырех. Он плакал и тянул руки к маме. Та стояла неподвижно, застывшая как статуя, ни живая и не мертвая, и вдруг — рассыпалась в одно мгновение, словно была сделана из песка. Алиса внезапно поняла… Увидела историю целиком, как если бы прочла в книге.
— Нет! — Меркурьева наконец отпустила ее руку и теперь стояла рядом бледная, с перекошенным от испуга лицом. — Нет! — закричала она на Алису. — Это все ложь! Это неправда!
Алиса, чувствуя дурноту, повернулась и бросилась в туалет…
Сидя прямо на полу рядом с унитазом, куда ее только что вырвало, она заплакала. Жалко было мальчика, и его маму, и до смерти хотелось пинать ногами эту дуру, вообразившую себя великой волшебницей…
***
Спустя примерно час Стас нашел ее на парковке, расположенной на верхних этажах здания, куда они все ходили курить. Сейчас курить Алисе не хотелось, она просто стояла, облокотившись на перила и глядя на город, в котором выросла и дожила до двадцати пяти лет, так и не поняв, кто она такая и зачем она здесь. Тот мальчик и его мама тоже жили в этом городе…
Стас встал рядом, достал сигарету.
— Там Меркурьева рыдает, — сказал он. — Повторяет, что все это неправда, что она никого не убивала, что она просто хорошо делала свою работу, и вообще несет что-то непонятное.
— Она убила, — тихо сказала Алиса. — Не специально, конечно. Женщина обратилась с просьбой исцелить сына. Какая-то сложная болезнь, ее еще не умеют лечить, мальчик мог стать инвалидом. Марина, вместо того, чтобы честно признаться, что не знает, чем можно помочь, решила попробовать какой-то древний колдовской обряд, так — на удачу, вдруг сработает. Он и сработал… Мальчик выздоровел, только вот мама его умерла. Неизвестно отчего, просто не проснулась однажды утром… Древняя магия так работает — жизнь за жизнь.
Стас изумленно смотрел на Алису.
— Понимаешь, — продолжала она, не в силах больше держать это в себе, — она действительно что-то может, она не шарлатанка, как многие… Только вот она не понимает, что она делает. С чем имеет дело, чем все это может закончится.
— А ты? — тихо спросил Стас. — Ты… тоже?
Алиса отрицательно качнула головой.
— Нет. Я ничем таким не занимаюсь. Чтобы она там про меня не говорила.
— А откуда ты знаешь эту историю про мальчика и его маму?
— Когда она схватила меня за руку, я… я просто все это увидела… я не знаю, как.
— Так значит, у тебя все-таки тоже есть какие-то экстрасенсорные способности, — задумчиво сказал Стас. — Может быть ты просто о них не знаешь.
— И не хочу знать! — сердито выкрикнула Алиса. — Я не собираюсь этим заниматься. Не хочу стать такой, как она. Как они все — ходить в дурацких балахонах, обвешиваться серебряными кулонами, нести с загадочным видом всякую многозначительную чушь… И делать что-то, не понимая и не разбираясь в том, что делаешь… Лучше уж лица раскрашивать.
— Ну не реви, малыш, — Стас неожиданно ласково обнял Алису за плечи. — Не хочешь, не надо, пусть старая ведьма идет на х…
— Я не реву, — Алиса отстранилась и мягко выскользнув из объятий, помчалась к выходу на лестницу. Лицо у нее пылало.
Глава пятая. Ставка на матч
Васе Реутову историю про мальчика и маму она рассказывать не стала. Объяснила только, что почувствовала дурноту, когда Меркурьева схватила ее за руку, а за ее галлюцинации и видения она ответственности не несет. Васе пришлось от нее отстать.
На следующий день Меркурьевой с утра не было, сцены с ее участием перенесли на вторую половину дня. Кое-кто попробовал с самого утра подначить Алису по поводу вчерашнего, назвав ее Галадриэлью, но Алиса быстро напомнила остроумцу, от кого зависит то, как он будет выглядеть в кадре, и шутник не только отстал, но даже начал подлизываться и самолично принес ей кофе.
Кирилл и Стас все утро перешептывались, косясь на нее, и улучив момент, когда все трое были свободны, подошли к ней.
— Алиса, ты не занята?
Алиса вздрогнула. Погрузившись в размышления, она не заметила, как к ней приблизились эти двое. Оба огромные, двухметрового роста дядьки, нависали сверху и рассматривали ее со странным любопытством. Господи, ну что еще такое?
Актеры уселись на диванчик, стоявший напротив. Кирилл достал свой серебристый смартфон, провел по экрану пальцем.
— Алис, ты как, вообще, следишь за светскими новостями?
Она помотала головой.
— Ну да, тебе же дела нет до деградации российской эстрады.
— Что случилось? Взошла новая звезда, о которой мне следует знать?
— Ты вообще слышала, что Олег Меган должен был на днях жениться?
— Нет.
— Так вот, он должен был.
— Ну и что?
— А вот почитай, что сегодня пишут.
Кирилл протянул ей смартфон.
«Популярный российский шоумен отменил свадьбу!» — прочитала Алиса заголовок. Она пожала плечами и вернула гаджет.
— Ну и что из этого?
— Так ты полностью прочитай! Статью-то открой. Ладно, давай я сам. Так, вот — «известный российский певец и шоумен Олег Меган заявил о разрыве помолвки с Кристиной Глебовой, моделью, дочерью крупного медиамагната. Напоминаем, что свадьба звездной пары должна была состоятся в эту субботу. Причиной разрыва отношений стала неожиданная романтическая история — Олег Меган рассказал нам, что встретил другую девушку, роман с которой у него был еще в школе. «Это и есть моя истинная любовь», — сказал нам ветреный жених. — «Именно с ней, с моей Настей, я и хочу прожить рядом долгие годы».
Алиса в испуге уставилась на смартфон, который Кирилл по-прежнему держал в руках. Она не решалась поднять глаза на мужчин, чувствуя всей кожей, как буравит ее взглядом Стас.
— Он назвал тебя Настей, помнишь? — тихо сказал он. — Но ты ведь не Настя.
— Нет, — Алиса опустила голову.
— Может, ты на нее похожа? — предположил Кирилл. — Он посмотрел на тебя и вспомнил подружку своей юности.
— Да, наверно, — поспешно согласилась Алиса, надеясь, что они удовлетворятся этим объяснением.
— А фотография Насти есть? — резко спросил Стас, по-прежнему не сводя пристального взгляда с Алисы.
Кирилл поводил пальцем по экрану.
— Да, вот они вместе. Хм… вообще-то ты на нее не похожа. Ничего общего. Она брюнетка, высокая, другой тип лица.
— Вот именно, — задумчиво сказал Гущин. — Ничего общего. Что ты об этом думаешь, Алиса?
— Ничего не думаю. Я не знаю, почему он, глядя на меня, вспомнил свою Настю, и почему решил жениться на ней. Меня это не касается. Извините, мне пора работать.
Когда Алиса ушла, Кирилл повернулся к приятелю и, хмыкнув, спросил:
— Ты че-нибудь понимаешь?
— Нет.
— Говорят, ты с ней целовался.
— Было дело.
— А сейчас что, уже не целуешься?
— Нет, мне не понравилось. Извини, мне тоже пора работать.
***
Не успела Алиса остыть и прийти в себя от новости про Мегана, как в павильон прибыла Марина Меркурьева. Вот она, как видно, уже успела оправиться от вчерашнего потрясения. Как это у нее получается, подивилась про себя Алиса, ведь знает, прекрасно знает, что ее эксперименты привели к гибели человека, и не только не прекратила практику, но даже угрызений не чувствует! Как это ей удается? Если бы я натворила что-нибудь подобное, вряд ли ходила бы такая самоуверенная и довольная собой.
А Меркурьева между тем начала с места в карьер:
— Алиса, вы когда-нибудь читали Блаватскую?
— Нет, — сухо ответила девушка, едва не расплескав горячий кофе.
Она присела на стул, стаканчик аккуратно поставила на столик: пусть немного остынет.
— Но хотя бы представление имеете, о том, кто это?
— Имею.
— И что вы о ней думаете?
Алиса пожала плечами.
— Ее невозможно читать. Текст совершенно нечитабелен.
— Ну да, — легко согласилась Марина, — для современного мозга, привыкшего к коротеньким постам в соцсетях и кратким информационным сообщениям, пожалуй, это чересчур. Но вы знаете, что она была путешественницей, исследовала древние культуры, была ученицей махатм?
И тут Меркурьева начала зачем-то излагать биографию Елены Блаватской. На второй минуте Алиса отключилась. Сегодня ей всю ночь снился Стас. Он обнимал ее на площадке для курения, они целовались, а потом вместе зачем-то спрыгнули вниз, но не упали, а полетели над городом. В этот момент Алиса поняла, что видит сон. Осознанные сновидения, вот как это называется, кто-то рассказывал ей про такую штуку. Они пролетели на стадионом, где на табло ярко-красным горела надпись: «АРСЕНАЛ: ЮВЕНТУС» и под ней цифры — 3: 1. На стадионе было пусто, и они приземлились прямо на зеленый газон футбольного поля. Поскольку все происходило во сне, который никто кроме нее не видел, Алиса протянула руку и нахально расстегнула ширинку на брюках Стаса. Алиса как раз начала вспоминать, что происходило дальше, когда хриплый голос Меркурьевой резко выдернул ее из приятных грез:
— Вы вообще меня не слушаете?
— Вы как антидот для кофе, — раздраженно сказала Алиса. — Я пытаюсь взбодриться, а вы снова меня усыпляете.
— Вам что, совсем неинтересно? — разочарованно спросила Марина.
— Всю эту информацию я видела в интернете. И да, это не особенно интересно.
— Но ведь она была выдающейся личностью!
— И что?
— А то, — Марина торжественно выпрямилась и обвела многозначительным взглядом толпу, притихшую в ожидании очередного бесплатного представления, — что это ты и есть! Ты была Еленой Блаватской в прошлой жизни!
— Эк меня угораздило, — равнодушно сказала Алиса.
Кто-то хмыкнул.
— Да-да, — возвысила голос Марина и воздела руку, унизанную кольцами, — я видела это во сне сегодня ночью.
— А я сегодня ночью был лошадью. Участвовал в скачках и пришел вторым, — неожиданно встрял Кирилл. — Как вы думаете, это означает, что в прошлой жизни я был лошадью?
— Нет, Кирюха, это означает, что ты жеребец. Но при этом только второй номер, — Стас насмешливо улыбался.
— А ты значит, первый? — ехидно спросил Лисин.
— Умолчим об этом из скромности. Я вот ночью сегодня вообще летал. Но я же не считаю, что я был птицей в прошлой жизни.
Алиса слегка вздрогнула.
— Где ты летал? — спросила она прежде, чем успела прикусить язык.
Стас как-то странно посмотрел на нее.
— Да где-то над футбольным полем. А что?
— Да вы что, не поняли, Алиса?! — Меркурьева была не на шутку обижена таким пренебрежением к ее потрясающей информации. — Вы были вестником тайного знания, вы писали удивительные вещи! Сколько известных, знаменитых людей, правителей государств зачитывались вашими книгами!
— Ага, например один немецкий паренек по имени Адольф, — насмешливо сказал Стас.
Меркурьева немного смутилась, а Алиса подняла брови: кто бы мог подумать, что звезда с обложки глянцевых журналов читает что-то помимо этих журналов.
— Почему вы принимаете ваши сны за реальность? — сухо спросила она Меркурьеву, в основном, для того, чтобы отвлечь внимание Стаса от разговора про сон над футбольным полем.
Ей было все равно, что ответит колдунья, но она надеялась увести разговор в сторону: уж слишком пристально теперь вглядывался Гущин в ее лицо. Если вдруг выяснится, что он видел во сне то же, что и она, то… главное, чтобы он теперь это не понял.
— Это был не сон, — гордо заявила Меркурьева. — Это было пророчество!
— Марина, напророчьте лучше, как сегодня сыграют Арсенал с Ювентусом, я ставку хочу сделать, — попросил Кирилл.
— Три: один, — хором ответили Стас и Алиса.
Пока Кирилл недоуменно переводил взгляд со своего приятеля на Алису и обратно, а они пялились друг на друга, Марина вновь решила захватить инициативу.
— Так вот, Алиса! Если ты, пусть не вспомнишь, но хотя бы поймешь, что это правда, ты наверняка сможешь делать удивительные вещи, такие, какие тебе и не снились! Что-нибудь поинтереснее, чем гримершей работать.
— Художником по гриму, — сквозь зубы процедила Алиса. — А у вас еще сколько съемочных дней осталось?
— Сегодня последний.
— Первая хорошая новость за сегодня.
— А вы знаете, — задумчиво сказал Стас. — Совершенно необязательно, чтобы Алиса делала вещи, которые ей не снились. Меня бы вполне устроило, если бы она делала те вещи, которые ей снятся.
Глава шестая. Вторая репетиция
Вечером, вернувшись домой, Алиса приготовила чай, принесла в комнату чашку и вазочку с печеньем, и устроилась в кресле, установив на столике перед собой ноутбук. Сейчас она посмотрит хорошее кино и отвлечется. Алиса вообще-то не очень часто смотрела кино, предпочитая читать, но сегодня нужны были экстренные меры. Уже в самом конце рабочего дня, вскоре после неприятного и нелепого разговора с Меркурьевой, она неожиданно вновь наткнулась на Стаса. Тот стоял, прислонившись к стене, а руки его лежали на талии хоть и прыщавой и замужней, но все равно весьма соблазнительной Ирочки. Ирочка весело щебетала, игриво прижималась к мужскому телу, Стас томно улыбался. Увидев Алису, он не смутился, но напротив, еще ниже наклонился к лицу Иры и стал что-то нашептывать ей на ухо.
Придя домой, Алиса открыла холодильник, достала бутылку вина. Подумала, убрала вино обратно, и принялась готовить чай. Напиться в одиночку и реветь — дурацкое занятие, тем более, что для рева нет никаких причин. Он ей не нужен. Он ей не пара. У нее все хорошо. Надо только отвлечься, постараться не замечать, что где-то в районе пупка образовалась небольшая черная дыра, через которую уходит из ее тела способность радоваться жизни. «Не он первый, не он последний, и это пройдет», — грустно сказала себе Алиса. Мы сейчас Камербэтча включим, уж он то явно получше играет, чем этот выскочка из… откуда? Фиг знает, какая разница. Но как он мог, после того что между ними было ночью? «Ты дура, что ли?», — спросила себя Алиса. — «Это же сон. Даже если он был одинаковый у вас обоих, это же ничего не значит».
Чашка незаметно опустела и Алиса сообразила, что так и не включила фильм. Налить вторую? Или все-таки лучше вина?
Внезапно черная дыра в животе скрутилась в тугой болезненный узел. Боль пульсировала, мешая ровно дышать. Стас стоит перед входной дверью ее квартиры. Алиса знала это совершенно точно, как если бы могла видеть сквозь стены. Да нет, не может быть. Опять ее глючит. Надо бы сходить на прием к врачу, но страшно — вдруг у нее признают шизофрению? Как тогда жить? Ни на одну работу не устроишься с таким диагнозом. Лучше терпеть и молчать, скрывать от всех свои странности. Ну что же он не звонит, раз пришел? «Да потому что нет его там», — в сердцах сказала себе Алиса, — «а ты — ненормальная дура, запавшая на красивого мужика». А вдруг он сейчас уйдет? Алиса вскочила с кресла, быстро вышла в коридор и решительно распахнула дверь. Стас, куривший на лестничной клетке, при виде ее вздрогнул и подавился сигаретным дымом. Прокашлявшись, он затушил окурок и хрипло спросил:
— Почему ты открыла? Я же не звонил.
— Я… к соседке, за солью, — соврала Алиса. — А ты что здесь делаешь?
— В гости зашел.
— Адрес как узнал?
— Да это не сложно. Войти можно?
— Проходи.
Войдя в комнату, актер поставил на столик бумажный пакет из супермаркета и ушел в ванну мыть руки. Алиса осторожно заглянула в пакет. Синяя пластиковая папка, вино, торт и… презервативы? Может, он вовсе не к ней шел, просто заскочил по дороге, а потом отправится по месту назначения? Вдоль ее позвоночника побежал ток, в животе опять скрутился тугой узел. Вошел Стас.
— У тебя достаточно соли, — сухо сказал он, демонстрируя Алисе солонку. — И в шкафу полный пакет, я посмотрел.
— Почему ты роешься в моих шкафах?!
— Потому что ты врешь по-дурацки. Как ты узнала, что я пришел?
— Супер способности, — буркнула злая Алиса.
— Я так и думал. Ну а зачем я пришел, ты тоже знаешь?
— У тебя в пакете вино, торт и презервативы. Не нужно быть экстрасенсом, чтобы догадаться.
— А папка зачем?
Алиса пожала плечами.
— Ну, напрягись, сосредоточься. Ты же можешь.
Алиса хмыкнула, пожала плечами и достала синюю папку из пакета.
— Э, нет, — запротестовал Стас. — Ты сама догадайся.
— Больно надо, — Алиса открыла папку и извлекла несколько скреплённых между собой листов.
Опять сценарий? Пробежав глазами текст, она изумленно уставилась на мужчину, стоявшего перед ней с самым невинным выражением лица, которое только можно представить.
— Так ты что, репетировать опять пришел?
Он кивнул.
— И на этот раз — постельную сцену?
— Это самое сложное для меня, — безмятежно сказал Стас. — Я ведь, в сущности, застенчивый парень.
— Ты, в сущности, смелый парень, — неожиданно для себя сказала Алиса.
Некоторое время они молча смотрели друг на друга.
— Ну, так где мы можем порепетировать? — нетерпеливо спросил актер.
— Спальня там, — деревянным голосом ответила Алиса.
Д В Е Р Ь З А К Р Ы Л А С Ь.
[1] Строки из песни «Алиса» группы «Секрет», 1987
2. Клуб «Открытые двери»
Алиса растерянно оглянулась. Она снова оказалась в том же полутемном помещении с хрустальным столиком в центре и множеством задрапированных дверей.
Что это было?
Она только что, как наяву, побывала в другой, альтернативной истории своей жизни. Жизни, где ей еще только двадцать пять. Где у нее случился страстный роман с известным актером, и где сама она обладает какими-то феноменальными способностями.
Как они это сделали? Ей незаметно дали галлюциногенный наркотик?
Алиса подошла к хрустальному столику, снова взяла в руки стеклянную колбу, открыла крышку. Ей что, хватило одного маленького глоточка, чтобы словить ярчайшую галлюцинацию?
В колбе пахло все тем же обычным коньяком. Алиса осторожно пригубила жидкость. Коньяк, как коньяк. Может за дверями находится гипнотизер, который усыпил ее и сделал так, чтобы при пробуждении она не смогла его вспомнить? Тогда это очень крутой аттракцион.
Алиса осторожно примостилась на столике, за неимением другой мебели, рассеяно и почти незаметно для себя снова отхлебнула из бутылочки.
А чем же закончилась вымышленная история? Почему прервалась на самом интересном месте, без всяких объяснений? Впрочем, вымышленные истории всегда заканчиваются поцелуем героев, дальше начинаются никому не интересные будни. «А за объяснениями сходи к психоаналитику», — сказал ядовито внутренний голос. — «Почему ты в своих фантазиях на десять лет моложе, и почему ты — какая-то загадочная Галадриэль».
К психоаналитику это, конечно, хорошо. Но может есть способ попроще?
Вдохновленная еще одним глотком волшебного зелья из подземелья, Алиса решительно направилась к крайней левой двери и толкнула ее. Дверь не открылась.
Алиса постояла в нерешительности, постучала. Потом еще раз надавила на ручку, но на этот раз дверь была решительно и бесповоротна заперта.
Тогда Алиса сделала шаг вправо и очутилась перед второй задрапированной темной тканью дверью.
Та открылась легко и бесшумно. За ней была все та же пустота и темнота, что и за первой, теперь запертой.
Ее что, приглашают в новую историю? Или это будет продолжение первой, и она узнает, чем закончились отношения Стаса и ее альтер-эго?
Алиса пожала плечами и сделала шаг вперед.
Она почувствовала на коже ласковый теплый бриз, услышала шум моря и крики чаек. На этот раз она никуда не бежала, а напротив расслабленно и томно сидела в кафе, сжимая в руках темно-синюю чашку с ароматным кофе, одетая в белый кружевной передник официантки.
3. ВТОРАЯ ДВЕРЬ
Ах, Алиса, как бы нам встретиться,
Как поболтать обо всем…
Ах, Алиса, просто не терпится
Ах, побыть в доме твоем,
С тобою вдвоем.[1]
Глава первая. Встреча в кафе
Шум прибоя. Запах моря. Ветер, как нежный любовник ласково касается щеки.
Звон проходящих трамваев. Запах кофе. Чашка кажется тяжелой в слегка ослабевших после болезни пальцах.
Каждый звук, каждый запах теперь ощущался по-новому, необычайно свежо и радостно.
Как интересно быть заново рожденной. Даже если теперь приходится немного поработать.
Алиса поднесла к губам темно-синюю фарфоровую чашку. Ее она вчера случайно нашла на рынке в сувенирной лавке, где местные торговцы все еще пытались торговать симпатичными безделушками, хотя туристский сезон безнадежно и неумолимо заканчивался. Конец сентября. Проходя по улицам, Алиса видела, как один за другим погружаются в зимнюю спячку красивые отели. На окнах закрытые жалюзи, никем не сметаемая листва отдыхает на каменных ступенях. Пока закрылись самые мелкие, но скоро дойдет очередь и до остальных. Зимой курортный город погрузится в анабиоз. Никого не будет: ни туристов, ни нанятого персонала, ни торговцев, ни местных жителей, потому что здесь таковых в принципе не имеется. Город живет с мая по сентябрь, в остальное время разве что полицейские и сторожа гостиниц уныло пинают воздух, пьют антидепрессанты и алкоголь, а почему бы нет, все равно ни преступлений, ни попыток нарушить покой мертвых отелей никому не придет в голову в этой тихой европейской стране.
Торговец уступил Алисе чашку за бесценок, видно уже отчаялся получить хоть какую-то прибыль и мечтал поскорее отбыть домой, избавившись от остатков товара. Чашка была ручной работы, с витиеватыми золотыми буквами, изящно обвивавшими ее верхний край. «One day I will learn to be a fleeting thought in the vast abyss of this sky»[2], — прочитала Алиса и решила, что пожалуй, первым предметом, который она купит после начала своей второй жизни не по острой жизненной необходимости, а просто потому, что хочется, будет именно эта фарфоровая вещица. Сейчас, сидя в пустом зале кафе и сжимая в руках чашку, Алиса слушала звуки и запахи, и ощущала себя именно так — не женщиной тридцати пяти лет, чудом выжившей после коронавирусной инфекции, затерянной в чужой стране и не особенно любимой в своей собственной, а легкой невесомой мыслью, покачивающейся где-то между хрустальным голубым куполом неба и вымощенными плиткой тротуарами.
Громкий раскатистый смех вернул Алису из нирваны к унылой действительности. В кафе, громко шлепая рыбацкими сапогами и о чем-то быстро и весело переговариваясь, вошли трое молодых парней. Первые клиенты сегодня. Приглядевшись, Алиса мысленно ахнула: вот так гости пожаловали! Смуглые, загорелые, с рельефными торсами рыбаки оказались вокалистами известной на весь мир испанской музыкальной группы «Frambuesa». Призеры Евровидения, победители музыкальных фестивалей, обладатели платиновых дисков и бессчетного количества влюбленных поклонниц были чудо как хороши, пели сладкими, как малина, голосами. «Пойдем, съездим в Питер, сходим на концерт», — уговаривала Алиса подругу в прошлом году. — «Фантастически красивые мальчики поют фантастически красивые песни». — «Да», — язвительно соглашалась подруга. — «За фантастически красивые деньги. Мне кредит надо брать, чтобы поехать на этот концерт.» Алиса потом жалела, что не поехала одна.
Но неделю назад, увидев на улицах Софии афиши, Алиса, ни секунды не сомневаясь, купила билет. Потратила почти все заработанные деньги, ну да неважно, когда еще выпадет такой шанс? Из-за локдауна они долго теперь не приедут в Россию.
И вдруг они появляются здесь, прямо в кафе, где она работает! Концерт у них только завтра, в столице. Судя по одежде и красным ведрам в руках, в которых что-то плескалось, знаменитое трио развлекало себя с утра морской рыбалкой.
— Доброе утро, леди!
От звуков нежного бархатного голоса у Алисы по спине побежали мурашки. Она поспешно встала, оправила фартук, и оставив недопитый кофе на столике, подошла к гостям.
— Доброе утро, леди, — по-английски обратился к ней Рафаэль, самый красивый из троицы. — Вы, то есть ваш повар, не может приготовить нам что-нибудь из этого?
Он поднял с пола красное ведро, в котором плескалась мелкая рыбешка. Алиса мысленно усмехнулась. Вряд ли Веско сильно обрадуется перспективе возиться с такой мелочью, но не отказывать же гостям заведения.
— Конечно, — вежливо кивнула она. — Синьоры предпочитают жареную рыбу или суп?
— М-м-м… — Рафаэль обернулся к друзьям, те пожали плечами.
Чиро, самый высокий из троицы, разглядывал Алису.
— Я бы сам кого-нибудь пожарил, — по-испански сказал он. — Например, вот эту рыбку. Сначала с одной стороны, потом бы перевернул и еще раз пожарил — с другой стороны. Давно никого не жарил.
Рафаэль вздохнул и закатил глаза.
— Я думаю, хорошо будет сделать рыбу на пару. С овощами, — мягко сказал Кристиан, обладатель голоса, легко перекрывающего без микрофона любой, самый громкий оркестр.
Алиса кивнула, забрала ведра и вскоре вернулась, принеся меню.
Она уже приняла заказ у Рафаэля и Кристиана, и быстро записывала в блокнот пожелания Чиро, как тот вдруг опять заговорил по-испански, будучи уверен, что болгарская девушка его не поймет.
— Красивые глаза у девчонки. И попа тоже ничего.
— Чай с лимоном, салат с тунцом, десерт «сливочное королевство», — по-английски перечислила Алиса.
— Все верно, — с готовностью согласился Чиро, очаровательно улыбаясь.
— Ты тоже красивый мальчик, — мягко сказала Алиса по-испански, и дождавшись, пока у музыканта округлятся карие миндалевидные глаза и начнет опускаться челюсть, развернулась и пошла на кухню под аккомпанемент мужского басовитого хохота.
Расставляя тарелки по столу Алиса заметила, что теперь уже все трое разглядывают ее с любопытством.
— Я прошу прощения, сеньора, — Чиро дождался, пока Алиса посмотрит на него. — Я ни в коем случае не хотел вас оскорбить…
— О'кей, — легко согласилась Алиса. — Желание пожарить рыбу ни в коей мере не является оскорблением, я согласна.
Покосившись на тихо хихикающих друзей, Чиро решил продолжить флирт:
— А вы не могли бы сказать еще пару слов о том, какой я красивый?
Алиса окинула музыканта внимательным взглядом. Красиво подстриженные усы и борода, белоснежная улыбка… В интернете писали, что он сделал предложение своей девушке и свадьба не за горами. Был на гастролях, наверно изо всех сил хранил верность невесте, но природа требует свое… Слишком молод, чересчур много гормонов. И кажется, чересчур много кушал в последние месяцы.
— Ты красивый мальчик, — мягко сказала она. — И тебе пора на диету. Десерт я, пожалуй, тебе не принесу.
***
Других посетителей в кафе в этот час не было, и Алиса устроилась за столиком, ближним к стойке бара.
— Алиса, если сегодня твой последний рабочий день, это не значит, что ты можешь сидеть, сложа руки! — раздраженный голос Филиппа, хозяина заведения, заставил ее отвлечься от пролистывания ленты в соцсети.
Алиса огляделась: испанцы спокойно поедали свою рыбу, больше в кафе никого не было.
«Злится на меня из-за Веско», — поняла Алиса. — «Ладно, завтра это все закончится».
— Что ты хочешь, чтобы я делала? — кротко спросила она.
Филипп не ответил. Схватив тряпку, он яростно принялся полировать безупречно чистые бокалы. Алиса встала, обошла стойку и встав рядом с боссом, тоже принялась за бессмысленную работу, надеясь, что это его успокоит. Но Филипп, казалось, заводился все сильнее с каждым поворотом замшевой тряпицы. Алиса начала опасаться, что хрупкий хрусталь не выдержит и лопнет в толстых неуклюжих пальцах.
— Что ты сделала с моим сыном? — прошипел, наконец, Филипп.
— Ничего.
— Ничего?! — вдруг заорал Филипп во весь голос. — Ничего?! Ты, холодная русская королева, ты вскружила ему голову, ты вынула из него всю душу, а теперь говоришь, что ничего не делала?!
Алиса испуганно обернулась. Испанцы, забыв о рыбе, смотрели на них во все глаза.
— Филипп, тише, — шепотом попыталась урезонить она взбешенного отца. — Ты пугаешь наших гостей. Я не флиртовала с Веско. И ты прекрасно понимаешь, что я ему не пара. Я старше на десять лет, у меня в конце концов ребенок есть, и живу я в другой стране. Я не стану отвечать на его ухаживания, это неуместно.
— А тебе и не надо флиртовать! — продолжал бушевать Филипп. — Такая добрая, такая нежная, да любой мужик побежит за тобой, как теленок на веревочке.
Алиса вздохнула. Хорош теленочек. Знал бы его папаша про то, что его сыночек вчера выкинул… Алиса даже не хотела сегодня утром приходить, но все-таки еще нужны были деньги.
Филипп внезапно сменил тон.
— Выходи за него! — почти жалобно попросил он.
Алиса опешила.
— Ты с ума сошел? Ты как себе это представляешь?
— Он плакал сегодня ночью, — прошептал Филипп. — Он не плакал с пяти лет, мой мальчик. Алиса, он мой единственный сын. Конечно, не такую жену я желал для него, но что теперь поделать, коли на тебе свет клином сошелся… Ты старше, но ты не старая, ты еще можешь родить ему детей, он усыновит твоего ребенка…
— Я не собираюсь рожать детей, — с холодным бешенством сказала выведенная из себя девушка, уже не пытаясь понизить голос. — у моего сына есть отец. А ты перестань уже нянчиться со своим. Он взрослый мужчина, а ты за него предложение делаешь! Это бред какой-то.
— Я не могу смотреть, как он страдает, — жалобно сказал Филипп. — Почему ты такая бессердечная?
— Страдание — естественная часть жизни, — холодно сказала Алиса. — От безответной любви не умирают. Боль проходит, человек становится взрослее, только и всего.
— Я хочу, чтобы мой сын был счастлив!
— Ты не можешь сделать его счастливым. Я — не игрушка, которую можно подарить ему на день рождения.
— Кстати, — Филипп опасливо покосился на гостей, которые все еще с любопытством прислушивались к их разговору, потом наклонился к самому лицу Алисы и еле слышно зашептал, — детка, только не пойми меня неправильно, ладно? Я ни в коем случае не хочу тебя обидеть… Но… в конце концов, ты же можешь сделать вид, что он тебе нравится… Хотя бы на несколько дней, пока не уедешь. А я бы тебе помог, я же знаю, что ты в затруднительном положении…
— Дорогой Филипп, — ласковым шепотом ответила Алиса. — Я пожалуй, пойду на кухню, спрошу Веско, в какую сумму он меня оценивает.
— Стой! — Филипп схватил ее за руку. — Извини… Извини… Не надо ему ничего говорить. Алиса, но он правда любит тебя, неужели тебе все равно? Хотя бы поговори с ним, объясни…
Терпение Алисы лопнуло.
— Лучше ты объясни единственному сыну, что пытаться изнасиловать женщину — это не лучший способ показать свою любовь! — раздраженно, забыв понизить голос рявкнула она.
Филипп испуганно вытаращил глаза.
— Что ты такое говоришь, Алиса?! Этого не может быть! Веско никогда…
— Да? А почему у него сегодня пластырь на шее, ты не спрашивал?
— Он сказал, порезался, когда брился.
— Я прокусила ему шею. Только тогда он опомнился.
— О, господи! — измученно прошептал хозяин кафе. — Какой позор…
Он резко вскочил, опрокинув стойку с бокалами и метнулся в сторону кухни. Алиса молча собрала уцелевший хрусталь, затем опустилась на колени и принялась поднимать крупные осколки. Поднять глаза на испанцев она не решалась, надеясь, что те вернулись к своей рыбе.
— Ай! — острая грань впилась в большой палец, выступила кровь.
— О, синьора, позвольте…
Неожиданно кто-то, осторожно и аккуратно взял ее за руку. Подняв глаза, Алиса обнаружила, что Чиро стоит рядом на коленях. Не отрывая взгляда от ее глаз он медленно поднял ее руку и вдруг засунул пораненный палец себе в рот.
Алиса опешила.
— Что вы делаете?!
— У меня мама всегда так делала, — сообщил Чиро заговорщицким тоном, на миг отпустив палец Алисы. — Мне помогало.
Алиса невольно улыбнулась.
— Если бы ты был моей мамой, мне бы тоже полегчало, конечно. А так я, пожалуй, все-таки возьму антисептик.
Тут с кухни раздались вопли и грохот падающей посуды. Стало быть теперь Филипп обратил свой гнев на собственное чадо.
«С меня хватит», — решила Алиса. — «Черт с ними, с деньгами, как-нибудь дотяну до отъезда».
Быстро залепила ранку пластырем, оформила счет испанцам и ушла в подсобку.
— Чиро, что ты творишь? — озадаченно спросил Рафаэль. — У тебя свадьба через неделю, а ты тут официанткам пальцы облизываешь.
— Я помню про свадьбу, — кисло сказал Чиро. — Но могу я хотя бы пофлиртовать в последний раз?
— Можешь, — весело сказал Кристиан. — Смотри только, чтобы она тебя тоже не укусила. Кажется, горячая штучка.
— Вот именно, — Чиро оживился, — я такие вещи сразу чувствую.
— То, что ты чувствуешь, называется эрекцией, — сухо сказал Рафаэль, не одобрявший измены. — И не надо давать этому другие названия.
— Да ладно тебе, — вступился за приятеля Кристиан. — Девочка — секси, мне тоже нравится, хотя кажется, она немного старше нас. Ну да и что, мы же не монахи, давшие обет целомудрия, в самом деле.
К столику подошла Алиса.
— Сеньоры, извините нас за неприятную сцену. Это ваш счет. Вы можете оставить деньги на столе. Если хотите расплатиться картами, позовите хозяина.
— А… а вы разве уже уходите? — растерялся Чиро.
— Моя работа окончена, — мягко улыбнулась Алиса. — До свидания.
— А-а-а… стойте! Алиса, правильно? Алиса, а вы сами откуда? Из Софии?
— Нет, я из России.
— О, Руссия! — Чиро заулыбался еще шире. — Русские женщины выглядят суровыми, но в душе они добрые. — Он зажмурился, а потом быстро выпалил на русском языке:
— Ты красивая девушка!
Алиса засмеялась. За неимением лучшего она в свое время посмотрела на ютюбе записи с концертов «Фрамбуэссы» в Питере и в Москве. Во время выступлений Чиро точно также жмурился, а потом с довольным видом произносил эту фразу на русском — к огромному удовольствию публики.
— С тобой мы будем вечно вместе, — процитировала она вторую русскую фразу из арсенала Чиро.
— А-а-а…, — Чиро засиял, — вы были на нашем концерте, сеньора! Вам понравилось?
Алиса покачала головой.
— Нет?! — от неожиданности у музыканта, привыкшего к безусловному обожанию, вытянулось лицо. — А…а что не так?
Рафаэль фыркнул:
— Ты налажал, приятель.
— М… может что- то с микрофоном, — растерянно пробормотал Чиро.
— Да нет. Я не была на концерте, — пояснила Алиса. — Вы поете как боги, но делаете это далеко от того города, в котором я живу.
— Уф, — Чиро расслабился и опять засиял. — А мы завтра в Софии поем, может быть вы туда сможете приехать?
— Да, завтра я там буду.
— Отлично! У меня появилась идея. Пойдемте, я вас провожу, заодно кое-что расскажу про завтрашний концерт. Парни, заплатите за меня, ладно?
— Погоди-ка, дружище, — Кристиан остановил Чиро, который уже начал подниматься из-за стола. — Сеньора, еще один вопрос. А кто из нас вам больше нравится? Если, к примеру, вы бы выбирали из нас троих, то кого бы вы выбрали?
— Для чего?
— В каком смысле — для чего?
Алиса пояснила:
— Если бы я выбирала парня для легкого любовного приключения, короткого романа — то выбрала бы самого выносливого и неутомимого в сексе.
— О…о…
— Это я! — радостно завопил Чиро, захлопав рукой по столешнице так, что подскочили чашки и показал язык обоим приятелям.
— Ну не факт, — проворчал слегка ошарашенный ответом Алисы Кристиан. — Не факт.
— Это факт! — продолжал ликовать Чиро. — Это достоверно установленный факт!
— Так, а если бы вы выбирали парня для постоянных отношений?
— Тогда того, с кем интереснее разговаривать.
— Тогда это я, — улыбнулся Рафаэль.
— В общем, ты в любом случае пролетаешь, дружище, — Чиро хлопнул Кристина по спине. — Пока, пока!
Глава вторая. Ночь в отеле
Чиро был похож на облако. Светящиеся мягким светом карие глаза и детская улыбка обволакивали девушку розовым туманом, окутывали теплым одеялом, укачивали. Нежные руки осторожно касались то запястья руки, то плеча, но впрочем, ничего пошлого музыкант себе не позволил за все долгое время их пути до столицы. Может, был хорошо воспитан, а может опасался папарацци или снимков случайных прохожих, которые несмотря на темные очки и надвинутую на лоб бейсболку время от времени его узнавали.
Веселая болтовня Чиро не утомляла. Алиса позже не могла вспомнить, о чем, собственно, они говорили на пути к городу. В Софии они не поехали сразу в отель, но еще долго бродили по старой части города, любуясь архитектурой, забредали в кафе попить кофе и перекусить, и со стороны возможно, смотрелись обычной влюбленной парочкой. Наконец, Чиро все же потащил ее в гостиницу.
Почему она выбрала Чиро, а не Веско? Нет, не потому что один повар, а другой — знаменитость. А потому что Веско нужны были как раз те самые постоянные серьезные отношения, настоящая лав стори, которая заканчивается свадьбой, устройством семейного гнезда, рождением детей, конфликтами, разводом, разделом имущества и детей. Все это у Алисы имелось уже в избытке, и заходить на новый круг не было ни ресурсов, ни желания.
А вот скоротечный случайный роман с молодым симпатичным, и, как Алиса надеялась, действительно неутомимым парнем, очень кстати. После почти двух месяцев, проведенных в больнице, трех недель томительного ожидания новых документов, безденежья, поиска временной работы, Алисе нужна была разрядка. Ей нужно было это случайное, ни к чему не обязывающее приключение.
«А что Гена?» — спросила себя Алиса и тут же сама себе ответила: «К черту Гену!» Пусть Алиса будет непорядочной женщиной, но она устала одна в чужой стране. Алисе нужно расслабиться и получить удовольствие. В отель, так в отель. По крайней мере, с этим парнем она не завязнет в мучительных и долгих личных отношениях.
В отеле Чиро о чем-то пошептался с администратором и, подмигнув Алисе, направился вместе с ней к лифту. Лифт проехал все этажи и остановился только на крыше. Алиса подошла к самому краю крыши, огороженному чугунной решетчатой загородкой. Удобно облокотившись на перила, она в задумчивости смотрела на огни столицы, мелькающие огни фар на проспектах, красивую подсветку собора. Некоторое время они оба стояли молча, любуясь ночным городом, по которому только что бродили. Потом Чиро отвлекся на какой-то шум за спиной, но Алиса не стала оборачиваться. Джентельменский набор из шампанского и легких закусок ее не особенно интересовал. Она слышала, как Чиро звякает бокалами, о чем-то переговаривается с официантом, расставляющим тарелки.
Итак, еще неделя. Еще неделя в этой милой европейской стране, едва не поглотившей ее, и она, наконец, будет в Москве, а потом у себя, в Красноярске. Интересно, Гена рад тому, что она выжила или не особенно? Голос в телефоне, когда он говорил с Алисой, был сух, как обычно, ничто не дрогнуло в нем. Ни единой теплой нотки она не услышала. Интересно, а если бы ситуация была обратной? Обрадовалась бы она тому, что полубывший супруг восстал из мертвых, куда его по ошибке отправили неисправные приборы и рассеянные медики? Алиса не была в этом уверена, так что, наверно, и на Гену обижаться особенно не стоило.
Потом они пили шампанское на крыше, Чиро рассказывал Алисе, как однажды во время концерта они умудрились все втроем забыть слова песни и распевали три минуты одну-единственную строчку, давясь хохотом и одновременно умирая от стыда. Алиса смеялась. Но уже минут через двадцать она основательно продрогла: ветер на крыше был по-осеннему зол и холоден. Чтобы немного согреться, она встала и снова подошла ближе к краю, всматриваясь теперь не в мерцание и блики огней внизу, а в хмурое ночное небо. Луны и звезд не было. «Хорошо, по крайней мере мне не будут сегодня рассказывать, где какое созвездие находится», — мелькнула в голове саркастическая мысль. Это романтическое клише было крайне утомительным. Ну как можно что-то там разглядеть на небе, когда тебе тычут в него пальцем? В планетарии хотя бы указка нормальная. Впрочем, наверно, Алиса страдала топографическим кретинизмом: ни самостоятельно, ни с помощью нежных кавалеров она не могла увидеть на небе ни одного созвездия, но чтобы избавится от назойливых приставучих объяснений всегда делала вид, что все разглядела.
Чиро стал рядом.
— Звезд не видно, — сказал он. — Я люблю смотреть на звезды. Правда ни черта в них не понимаю. Где там какое созвездие, фиг его знает, это, по-моему, невозможно понять. Ты, кажется, замерзла, девочка?
Чиро взял ее за одну руку, потом за вторую.
— Бог ты мой, какие ледяные руки! Что ж ты молчишь?
Неожиданно он задрал свитер и футболку и, прижав Алисины руки к груди, снова опустил одежду. Алиса сделала вид, что смутилась.
— М-м-м, такой горячий испанский мальчик, — пробормотала она и сделала слабую попытку освободить руки.
— Кастильский, — поправил Чиро, удерживая ее руки. — Мы, кастильцы, горячее на пару градусов. Позволь мне согреть тебя.
Алиса подняла голову. Ее макушка едва доставала до подбородка кастильца, и тут Алиса впервые пожалела, что не носит обувь на каблуках: так целоваться было бы удобнее.
— Я собираюсь тебя поцеловать, — сообщил Чиро.
Алиса недоуменно подняла бровь: это вроде бы и так понятно. Европейский этикет теперь, что ли такой — обязательно надо предварительно испрашивать согласие дамы?
— А ты не будешь кусать меня за горло?
Ах вот оно что…
— Нет. Не буду.
— А почему?
— Ты нужен зрителям. Ты и твое бесценное горло.
— Да, точно. Меня нельзя кусать. Это будет преступление против мировой культуры. Так я приступаю?
— Угу.
Губы были мягкими и поцелуй — долгим и нежным. Потом Чиро скользнул губами по ее шее, поднялся выше, поцеловал в ушко и тут… Сотни пронзительных иголок впились в тело Алисы. Она вытащила руку из под рубахи парня и вцепилась в ремень его брюк, изо всех сил притягивая его к себе. Мозги отказывались анализировать происходящее. Теперь Чиро впился в ее губы уже страстно, а она все сильнее вжималась в его тело и… наконец отпустила с судорожным вздохом.
Чиро осторожно провел рукой по ее волосами и тихонько спросил:
— Это что — оргазм?
Алиса мучительно покраснела и отвернулась.
— Извини…
— Это — не повод извиняться, моя рыбка.
Чиро, поняв, где находится слабая точка в организме Алисы, снова прижал губы к ее уху и зашептал, вызывая марафон мурашек по спине:
— Я хочу, чтобы сегодня ночью у тебя было сто оргазмов.
— Все в твоих руках, mi querido[3].
Они спустились в номер. Доводить ее до оргазма снова и снова оказалось делом несложным. Тело, после долгого вынужденного воздержания, словно приобрело повышенную готовность к взрывам, охотно отзывалось на все прикосновения. Но ведь и Алиса кое-что умела, и когда настала ее очередь, она не постеснялась… Наконец, Чиро, две последние минуты поскуливавший и цепляющийся пальцами за простыни, выгнулся и завопил во всю мощь своих молодых легких.
Алиса вытянулась рядом и прикрыла глаза, намереваясь отдохнуть, как вдруг в дверь номера истошно заколотили:
— Чиро! Чиро, что случилось?!
Алиса расхохоталась.
— Мы напугали Рафаэля. У него соседний номер?
— Пусть идет к черту, болван, — пробормотал Чиро, не открывая глаз.
— Чиро! — не унимался Рафаэль. — Чиро, открой! Ответь мне! Ты в порядке?!
— В полном порядке, дружище, — пробормотал Чиро, все так же не открывая глаз и не двигаясь. — Ты даже не представляешь, в каком.
— Надо открыть, — сказала Алиса. — А то он может позвать администратора.
Чиро отрицательно замотал головой, всем своим видом демонстрируя нежелание шевелиться.
— Чиро, я зову охрану!
Алиса вскочила и быстро замотавшись в одеяло, помчалась к двери.
Приоткрыв ее и осторожно высунув голову в щель, она увидела Рафаэля, который взволновано жестикулируя, объяснял что-то Кристиану, высунувшему растрепанную шевелюру из двери на противоположной стороне коридора. Он первый заметил Алису и прыснул со смеху. Рафаэль изумленно посмотрел на него, потом обернулся.
— Доброй ночи! — вежливо поздоровалась Алиса.
— Д..доброй, — растерянно ответил Рафаэль. — Это вы… А… А Чиро?
— Он в порядке, — невозмутимо сказала Алиса. — Справляется сам. Помощь не требуется, спасибо.
Хохот раздался сразу с двух сторон — в номере, за спиной Алисы, и в коридоре — наслаждался ситуацией Кристиан.
— Дружище, — крикнул он. — Если понадобится помощь, зови, я готов!
— Иди к черту!
— Ты настоящий друг, спасибо тебе, — проникновенно сказала Алиса и вопросительно посмотрела на Рафаэля.
Тот, красный как рак, пробормотал:
— Нет, я наверно не до такой степени настоящий друг…
Алиса пожала плечами и закрыла дверь.
— Рафа, ты чего? — сквозь смех спросил Кристиан.
— Ну он реально орал, как будто его режут! — все еще красный от смущения, оправдывался Рафаэль. — Господи, что она там с ним делает?
Глава третья. Утро в отеле
Алиса была в ванной, когда двое лучших друзей и партнеров по сцене ввалились в номер, сверкая любопытными глазами, бесцеремонно развалились в креслах и, не испытывая ни малейших угрызений совести, сразу схватились за хрустальные вазочки, стоявшие на туалетном столике, чтобы аппетитно захрустеть свеженарезанными брусочками огурцов и моркови.
— Это мой завтрак, — кисло сказал Чиро.
— А это разве завтрак?
— А что это, по-твоему?
— Корм для кроликов. После бурно проведенной ночи с девушкой надо восстанавливать силы чем-то посерьезнее травы, дорогой. А то на следующую ночь сил не хватит. Или вы с Алисой уже все?
— Нет, не все. Мы же завтра уезжаем. Еще ночь можем провести вместе.
— Ну вот видишь, — авторитетно заявил Кристиан, доедая последний кусок огурца. — Тебе надо хорошо питаться. Щас закажу тебе нормальной еды.
— Закажи «Маргариту», — дожевывая морковь, попросил Рафаэль. — А лучше две. Мы тоже еще не завтракали.
— С вами похудеешь, — проворчал Чиро. — Заказывай три. Одну все равно Рафа сожрет всю.
— Ну давай, рассказывай, — потребовал Кристиан, закончив разговор по телефону и возвращаясь в кресло.
— Что рассказывать? — деланно удивился Чиро.
— Рассказывай, почему орал. Рафа решил, что тебя убивают.
Чиро шумно вздохнул и прикрыл глаза рукой, укоризненно качая головой, словно досадуя на нетактичность собеседников.
— Что это?!
Чиро отнял руку от лица и недоуменно взглянул на приятеля. Рафаэль смотрел на его запястье круглыми испуганными глазами. Взглянув туда же, Чиро увидел свежий фиолетовый синяк, который он с утра не заметил.
— А, это… Да нет, все нормально, — он дотянулся до столика, взял оттуда свои наручные часы и попытался закрыть браслетом свидетельство ночных забав.
— Она тебя все-таки укусила? — прошептал Рафаэль. — Ты поэтому кричал?
— Да нет! Ну, то есть в этот момент я тоже орал, конечно, но это уже позже было, под утро.
— А, — догадался Кристиан. — Она хотела еще, а ты уже не мог, потому что жевал траву на ужин. И тогда она тебя укусила.
— Дурак, — притворно обиделся Чиро. — Чтобы девушка хотела, а я не мог? Всегда же наоборот было. Я сам ее попросил укусить посильнее. Ну, так надо было…
— Зачем?
— Затем.
Чиро прикрыл глаза, вспоминая события минувшей ночи, по спине его невольно побежали мурашки, а губы расплылись в довольной улыбке. Так, надо сейчас решить, что можно рассказать приятелям, а что лучше оставить при себе. Похоже, эти двое уже потеряли терпение.
— Ну?!
— Друзья мои! Это была лучшая ночь в моей жизни! — пафосно изрек Чиро и сделал драматическую паузу.
— Я тебя сейчас сам укушу, — пообещал другу Кристиан. — Почему ты орал, объясни, наконец?!
— Ты бы на моем месте тоже орал, — сбился с пафосного тона Чиро.
Кое-что он рассказал друзьям, с удовольствием наблюдая, как вытягиваются их лица и округляются глаза. Но кое-что все-таки оставил при себе. Например, историю появления синяка на руке. Он еще и сам не знал, как к этому относиться. Никогда раньше…
В дверь постучали, принесли заказ.
Алиса прислушалась к звукам за дверями ванной. Кажется, Чиро не один? Она еще раз придирчиво оглядела себя в зеркало: синева под глазами — они сегодня мало спали, губы припухли. Последний раз такое было, когда они начинали встречаться с Геной. Как давно это было… Первые ночи всегда самые сладкие… Поэтому не стоит затягивать романы, лучше все равно не будет, все начинает катится по наклонной, всегда и у всех — от бурных эмоций к безразличию, от нежной страсти в постели — к простой манипуляции снятия физиологического напряжения. Лучше расставаться быстро и легко. Остаться с Чиро еще на одну ночь или закончить сегодня? Мальчик, безусловно, милый, но, пожалуй, чересчур эмоциональный. Алиса не могла бы сформулировать что именно ее тревожит, но какое-то смутное беспокойство она определенно чувствовала в это утро. «Пора уходить», — вдруг шепнул внутренний голос. — «Беги отсюда немедленно.»
Алиса никогда не слушала свой внутренний голос. Это — не предчувствие беды, это всего лишь страхи, корни которых уходят в детство и питаются там словно соками — страшными историями, которыми в изобилии потчевали Алису в детстве подружки и старшая сестра. Страшные истории о том, что бывает с девушками, которые… В общем ничего хорошего с девушками никогда не случается. Все эти истории были, конечно, вымышленными, но детским сознанием воспринимались безоговорочно, как правда, усиливая и без того от природы сильную тревожность. Страх перед мужчинами, недоверие к ним так глубоко угнездились в Алисе, что она давно махнула рукой на попытки избавиться от них и просто старалась контролировать их влияние на ее личную жизнь. Вполне безуспешно, кстати. Но сейчас она решила подавить дурацкую, вновь ниоткуда взявшуюся бессмысленную тревогу и, улыбнувшись своему усталому отражению, бодро вышла из ванной.
— Алиса, солнышко, присоединяйся к нам, — радостно улыбнулся Чиро. — Налить тебе кофе?
Алиса кивнула, заметив, как слегка напряглись при виде ее другие двое, как обменялись быстрыми взглядами и потупились. Так, ясно, кое-кто тут поделился впечатлениями о прошедшей ночи. Интересно, он вообще все рассказал?
— Ты обсуждал меня со своими друзьями, — возмущенно сказала она. — Это отвратительно.
— Нет! — Чиро сделал огромные глаза и замотал головой. — Нет, что ты…
— Это написано большими буквами на их лицах. Вот такими, — сухо сказала Алиса, показав большим и указательным пальцем размер букв.
— Эм… м-м-м… извини, — Чиро только сейчас осознал неловкость ситуации, в которой они оказались по милости его болтливого языка и желания похвастаться. — Я… я больше так не буду.
— Да, пожалуй. Во всяком случае я тебе не советую.
— А что ты сделаешь? — с любопытством спросил Кристиан. — Если он нарушит обещание?
Алиса неторопливо уселась в кресло, расправила складки юбки и весело ответила:
— А тогда я тоже поделюсь с вами своими впечатлениями о нем. Расскажу кое-что интересное.
— Нет! — подскочил Чиро. — Это неправильно! Ты можешь обсуждать меня со своими подружками, а не с ними!
— Это скучно, — невозмутимо сказала Алиса. — Мои подружки тебя не знают. А вот твоим приятелям будет интересно узнать о тебе кое-что новое, открыть для себя, так сказать, неизвестные грани твоего таланта.
— Я — с удовольствием, — весело согласился Кристиан. — Этот жук нам не все рассказал, поверь.
Чиро с комичным ужасом взирал на Алису.
— Ну ты же не будешь делать этого, дорогая, правда? — жалобно спросил он.
— Пока не буду.
Она убрала волосы назад и взяла со стола дымящуюся чашку кофе.
— Да, — вдруг сказал Рафаэль. — Мы действительно можем узнать много нового и неожиданного о нашем друге.
Все недоуменно уставились на него, а Рафаэль, пристально глядя на Алису, прикоснулся пальцем к своей шее.
— Ох ты, блин, — невольно вырвалось у Чиро.
Алиса нахмурилась, отставила чашку и быстро подошла к зеркалу. Фиолетовый синяк размером с пятирублевую монету красовался на два сантиметра ниже правой скулы. Набрав полную грудь воздуха, она повернулась к Чиро.
— Вот, у меня тоже есть, — завопил он, снимая с руки часы и демонстрируя Алисе запястье. — Мы квиты, моя рыбка.
Алиса ошеломленно уставилась на его синяк.
— Твою мать…, — пробормотала она по-русски, чувствуя, как заполыхали румянцем щеки. — У тебя есть платок?
— Платок?
— Шейный платок я имею в виду.
— А, да, конечно.
Чиро вскочил, вытащил из шкафа чемодан, и принялся рыться в нем, небрежно выбрасывая на пол рубашки, носки и трусы.
— Вот!
— Армани! — гордо объявил он, поднося Алисе белую, украшенную золотым кантом ленту. — Подними волосы, я тебе повяжу.
Аккуратно подоткнув концы платка, не удержался, взял руками ее голову и погрузил лицо в ароматное облако каштановых волос. Вот бы они сейчас были одни! Он бы поставил еще пару синяков на эту нежную шейку. И она бы его еще покусала… Так, стоп, надо все-таки себя контролировать.
Неохотно выпустив девушку, Чиро вернулся к столу, и принялся уплетать пиццу, игнорируя насмешливые взгляды друзей.
Алиса, чувствуя, что не в силах сидеть за столом с мужчинами, которые знают о ней намного больше, чем ей бы хотелось, достала из сумочки телефон, в котором вчера предусмотрительно выключила звук. Три пропущенных от сына. От Гены — ничего. Чем занимается и как проводит время Алиса, его не особенно интересует. Алиса набрала номер.
— Здравствуй, солнышко. Извини, вчера было много работы у мамы, а потом уже было поздно тебе звонить.
Разговор с сыном немного помог восстановить душевное равновесие и она вернулась к столу, взяла свой, уже остывший кофе.
— А кому ты звонила, — вдруг ревниво спросил Чиро. — Любовнику?
Алиса недоуменно подняла бровь.
— Я знаю, что значит по-русски «Йа лублу тебя».
— Да ты просто полиглот, — улыбнулась Алиса. — Я звонила сыну.
— А, сыну, — сразу успокоился Чиро. — А сколько ему?
— Тринадцать, — ответила Алиса и приготовилась получить удовольствие.
Чиро сначала удовлетворенно кивнул, а потом до него начало доходить. Вся троица уставилась на Алису в изумлении.
— Как это — тринадцать? — Чиро недоуменно морщил лоб. — А во сколько же ты его родила? В двенадцать, что ли?
— В двадцать два, — Алиса весело посмотрела в округлившиеся от удивления глаза двадцатипятилетнего парня, переспавшего вчера с женщиной на десять лет старше себя и нежно пропела:
— Супрайз!
Успокоившаяся было троица снова развеселилась. Кристиан утешительно похлопал Чиро по колену.
— Ну, о'кей, — смущенно сказал тот. — По правде говоря, у меня никогда еще не было женщины старше тридцати.
— Да ты просто невинное дитя, — мягко сказала Алиса.
— Был невинным дитя, — весело поправил Кристиан. — Но ты его совратила. Взрослая коварная женщина. Заманила в сети и лишила невинности.
— Да, — серьезно сказал Рафаэль. — Теперь, как честная женщина, ты должна на нем жениться.
Алиса поморщилась:
— Слишком высокая плата за одну ночь удовольствия. И даже за две.
— Так это что же, — сурово нахмурился Рафаэль. — Ты использовала парня, обесчестила его, можно сказать, и не собираешься нести ответственность?
— Вообще-то, — задумчиво сказала Алиса, — я еще не использовала его на сто процентов. Он может больше.
— А-а-а, — завопил Чиро, падая со стула на пол. — О, диос мио![4] Я встретил женщину своей мечты! Она хочет больше!
— Я же говорил, не хватило, — заметил Кристиан. — Постеснялся на помощь позвать, вот и ходи теперь в синяках.
— Я имею в виду не количество, а качество, — пояснила Алиса.
— А что, качество было так себе? — сочувственно спросил Кристиан. — Надо было тебе все-таки на мне остановить свой выбор.
— Качество превосходное. Но все же он может больше.
— Я понял, рыбка, — пиная под столом Кристиана, заявил Чиро. — Я готов. Сегодня заедем в секс-шоп и ночью я буду делать все, что ты хочешь.
— Твои мысли текут в правильном направлении, — стараясь снова не покраснеть, спокойно сказала Алиса. — Впрочем, мне пора. Увидимся вечером, после концерта.
Она вышла в коридор, чуть не запнувшись о чемодан и груду вываленных из него вещей и аккуратно закрыла дверь… Чиро не спохватился, что она не оставила ему номер телефона.
Глава четвертая. Ночь в квартире
Алиса проспала до трех часов дня. С трудом заставив себя вылезти из мягкой теплой постели, побрела на кухню варить кофе.
Воспоминания о прошедшей ночи отзывались в теле сладкой ноющей истомой и приливом нового свежего желания. Может зря все-таки она не оставила свой номер? Вторая ночь обещала быть еще интересней. Правда, Чиро знает, где она живет, они вчера заходили к ней на минуту, чтобы Алиса могла оставить в квартире тяжелую сумку с вещами, но скорее всего поленится ехать за ней. Зачем, если возле гостиницы дежурит не один десяток юных прекрасных тел, сходящих с ума по поп-звезде?
Алиса попробовала на минутку представить себе такую жизнь. Вот она возвращается уставшая после концерта, с охапками цветов в руках выходит из автомобиля, а у входа в отель ее встречает толпа молодых парней, жаждущих ее внимания. Вот она с ослепительной улыбкой раздает им автографы и, выбрав самого симпатичного, легким кивком зовет его за собой. В номере он открывает для нее шампанское, дальше она просит сделать ей массаж…. Очень мило. Алиса засмеялась. Так, а как утром они избавляются от своих поклонниц? Обещают перезвонить, написать, не забывать? А потом новый город, новый концерт и все сначала… Лица случайных любовников сливаются в один большой неопределенный ком… Как быстро бы ей это надоело? А может, и не надоело бы. Только вот как при такой жизни парень умудрился сохранить какие-то постоянные отношения и даже обзавестись невестой? Или она очень наивная, или слепоглухонемая, или чрезвычайно толерантная, а может быть все это вместе. Но, вообще, какой-то странный выбор мужа. Мужа, которого нет дома по девять месяцев в году. Вокруг которого постоянно крутится огромное количество красивых женщин. А ты все время одна, или одна с вашим общим ребенком, одна на семейных праздниках, одна в компаниях, одна в театре и на кинопремьере, всегда в тревоге и сомнениях по поводу верности супруга. Да на кой черт нужна такая жизнь? Ради статуса, ради возможности называться женой такого-то? Ну может, конечно, это большая любовь, только вот долго ли она выдержит? «А впрочем, все это не мое дело. Это не моя жизнь, я случайно коснулась ее и больше она не имеет ко мне никакого отношения», — сказала себе Алиса и вдруг поняла, что впервые за последний месяц, проснувшись, она думает о чем-то другом, кроме обрушившихся на нее неприятностей.
Обычно утренняя чашка кофе сопровождалась тяжким сражением с собственной психикой: не вспоминать свои первые часы в больнице, подавить паническую атаку. Не вспоминать день, когда она оказалась одна, без денег и документов в чужой стране. Не вспоминать, как ругалась с равнодушными и кичливыми работниками посольства. Не вспоминать щемящее чувство покинутости и собственной ненужности, сопровождавшие ее первые дни после выписки. Не реветь. Смотреть только вперед. Думать о том как она вернется домой, обнимет сына… На этом месте Алиса как раз-таки начинала реветь.
А сегодня — надо же, совсем не хочется — ни жалеть себя, ни вспоминать коронавирусный кошмар. А чего хочется? С удивлением Алиса поняла, что ей хочется фотографировать — впервые после… Ай да молодец, горячий кастильский мальчик, перепрограммировал ей нервную систему за одну ночь. И неважно, что нет хорошей камеры, для начала сгодится и та, что на телефоне. Вчера, гуляя по городу, Алиса машинально отмечала в голове места, где можно было бы сделать хорошие кадры, такая у нее была привычка. Если не заморачиваться сейчас с укладкой и макияжем, то она пожалуй, успеет до концерта сделать несколько снимков. Потом, в Красноярске, все поправит, отредактирует.
***
Сладкие испанские голоса умолкли, инструменты оркестрантов отправились в мягкие футляры, а Алиса отправилась домой. Она неторопливо шагала по еще многолюдным, освещенным фонарями и неоновыми вывесками улицам столицы. После двухчасового сидения в концертном зале хотелось размять ноги, и она не стала брать такси. В голове поочередно звучала то одна, то другая мелодия из репертуара «Фрамбуэссы», хотелось пританцовывать и петь и, попадая на пустынные участки своего маршрута, Алиса так и делала. Иногда останавливалась, фотографировала. Может кто-то и видел ее из окон домов, но какая, в самом деле, разница?
Придя домой, она наскоро соорудила пару бутербродов из того, что еще оставалось в холодильнике, перекусила, потом сделала себе маску на лицо опять же из того, что лежало в холодильнике, и с наслаждением плюхнулась в горячую ванну с шапкой душистой пены.
Из приятной неги ее выдернула резкая трель дверного звонка. Алиса подскочила: она даже не знала до сих пор, как он звучит, к ней в Софии еще ни разу никто не приходил. Звонок звучал отвратительно и нетерпеливо, и Алиса, наскоро закутавшись в халат, пошлепала босиком по коридору, оставляя мокрые следы. Она настолько убедила себя в том, что Чиро сюда не приедет, что опешила от изумления, услышав его голос за дверью:
— Алиса! Алиса, ты дома? Куда ты делась?
— Чиро, подожди десять минут, я пока не могу открыть.
— Почему? У тебя там любовник? Тебе надо его спрятать? Пусть парень прыгает с балкона, тут невысоко.
Алиса распахнула дверь.
— Два любовника, — ядовито сказала. — Когда один устает, я берусь за второго. Ты будешь третьим, запасным. Заходи.
Чиро озадаченно рассматривал ее.
— А что у тебя с лицом?
— Блестит от удовольствия, — ответила Алиса и пошла в ванную смывать маску из яиц, подсолнечного масла и меда.
Чиро поплелся за ней.
— Рыбка, ты почему не оставила мне свой номер? — возмущенно вопрошал он. — Я даже не мог позвонить!
— Хотела поберечь тебя, — сказала Алиса, оттирая кожу.
«Тебя и твои отношения», — добавила она про себя. — «Вокруг вас столько людей, кто-нибудь заметит, не промолчит».
Но Чиро понял ее по-своему.
— Не надо меня беречь! Я в порядке. Я не устал. Хорошо еще я запомнил, где ты живешь, а то не нашел бы тебя сегодня и что тогда?
— Выспался бы нормально.
— Да, кстати. Нам еще в секс-шоп ехать, ты забыла? А тебе еще волосы сушить. Мы вообще спать сегодня будем?
— Можешь начинать прямо сейчас, — спокойно сказала Алиса. — Кровать свободна. Я все закажу, курьер принесет сюда. Поспим немного, потом развлечемся и поедешь к себе.
Чиро недоуменно смотрел на нее, пытаясь переварить информацию. После предыдущей полубессонной ночи, интервью, раздачи автографов и концерта, голова плохо соображала.
— Ничего не понял, — признался он. — Закажешь еду сюда? Скажи, что мне делать? Отпускать такси или мы куда-то едем?
— Иди сюда, солнышко.
Алиса взяла любовника за руку и отвела в спальню.
— Раздевайся, ложись, закрывай глазки, — Алиса говорила с Чиро короткими фразами, как с ребенком. Она давно поняла, что это оптимальный способ общения с мужчинами, и не только с уставшими. — Такси я отпущу. Курьер принесет игрушки из секс-шопа. Я знаю, какие надо. Если ты до этого времени не заснешь, поиграем. Если заснешь — я подожду, пока ты выспишься. Время еще есть. Отдыхай.
— Я не засну, — самоуверенно заявил Чиро, быстро стягивая одежду и забираясь под одеяло.
Через пару минут он уже сладко сопел, обняв и прижав к груди вторую подушку.
Глава пятая. День в пути
Ничего они не успели. Оба сладко проспали всю ночь до самого звонка телефона. Рафаэль ядовито поинтересовался, собирается ли Чиро ехать в Варну, или им с Крисом стоит поискать двойника в интернете и включить на концерте фонограмму.
— Алиса, поехали со мной. Нет, ну а что бровки домиком? Ты пообещала со мной поиграть, а сама продрыхла всю ночь. Тебе же не надо на работу, как я понимаю, почему бы не прокатиться в Варну со мной? Потом вернешься.
— Я не могу заселиться в отель. У меня нет паспорта.
— Как это — нет паспорта?
— Я его потеряла, — Алиса не стала объяснять, как именно она осталась без документов.
— Вот ты рассеянная девочка, — удивился Чиро и пожал плечами. — Ну и не заселяйся. Поживешь у меня как гостья, я договорюсь с девочками на ресепшене.
— Да, с девочками договариваться ты умеешь, — ехидно заметила Алиса.
— Рыбка, солнышко, золотце, собирайся, пожалуйста, мы опаздываем. Не забудь игрушки.
Когда они, потные и запыхавшиеся от спешки и суеты сборов, залезли в микроавтобус, который должен был отвезти их в Варну, Рафаэль, со скучающим видом полировавший и без того идеальные ногти, удивленно приподнял брови.
— Алиса, вы с нами?
Кристиан ехидно заулыбался:
— Я так понимаю, качество опять было не на высоте, и тебе нужно его еще потренировать?
Под сердитое фырканье Чиро, сверлившего глазами приятеля, Алиса невозмутимо ответила:
— Качество было превосходное. Чиро превзошел все мои ожидания.
— О…о… Дружище, что же ты такое сделал?!
— Заснул и продрых всю ночь, — сердито сказал Чиро. — Это я умею превосходно делать с детства, обошелся без тренировок.
— У-у-у, — разочарованно протянул Кристиан. — Что ж ты позоришь кастильскую нацию, чувак? Что бы сказали наши предки, если бы знали, что ты так ведешь себя в постели с красивой девушкой? Они бы со стыда сгорели!
— Я искуплю свою вину. Сегодня. Обещаю.
— Искупить такой позор можно только кровью, — торжественно заявил Кристиан.
— Не надо кровью, — запротестовал Рафаэль, — вы тут весь автобус испачкаете. Искупи лучше спермой.
— Рафа, что за пошлость?!
— Я просто гуманный человек. И люблю тебя.
— Ты просто боишься испачкать свою белую футболку.
— Ну и это тоже. Кстати, я в отличие от тебя не спал всю ночь, так что забираю подушки и всем пока, не будите меня.
С этими словами Рафаэль принялся устраивать себе на сиденьях автобуса уютное гнездышко из подушек и одеял.
— А почему ты не спал? — подозрительно спросил Чиро.
Рафаэль остановился на минуту и, укоризненно глядя в глаза Чиро, проникновенным бархатным голосом, от которого таяли и млели девушки на всех шести континентах, сказал:
— Я боялся за тебя, братишка. Боялся того, что некоторые, — он покосился на Алису. — могут с тобой сделать. Я всю ночь, как верный пес просидел у тебя под дверью, готовый броситься на помощь.
— Так меня там не было, — растерянно сказал Чиро.
— Я же не знал, что вы не вернулись. И лишь под утро, — печально продолжил Рафаэль, — администратор, найдя мою обессиленную тушку у твоего порога, вывел меня из заблуждения.
— Че, правда? — недоверчиво спросил Чиро.
— Нет. Просто порнуху всю ночь смотрел, вот и не выспался. Все, пока, — Рафаэль заткнул уши наушниками и вытянув ноги на всю длину сидений, закрыл глаза.
В дороге поначалу было скучно. Чиро включил музыку в своем телефоне и поделился с Алисой наушником, смотрел в окно на унылый осенний пейзаж, подпевал Биберу. Алисе пришла в голову неожиданная идея. Она отдала наушник, и достав из дорожной сумки планшет для рисования, перебралась на заднее угловое сиденье. Оттуда ей хорошо были видны все три музыканта. Она купила планшет на прошлой неделе, надеясь, что рисование поможет ей избавиться от депрессии, но так и не заставила себя взять в руки карандаш.
Она рисовала на протяжении всего пути, решительно пресекая попытки Чиро и Кристиана посмотреть на результат ее творчества. Они, конечно, поняли, что она рисует их, поскольку Алиса то и дело изучала их лица, и сгорали от нетерпения и любопытства.
Наконец, работа была закончена. Алиса отдала первый рисунок в руки Чиро. Несколько секунд он озадаченно разглядывал ее творение, а потом согнулся пополам, давясь смехом, упал на сумки, сложенные в углу. Кристиан выхватил листок из его ослабевших пальцев и тоже разразился громовым хохотом.
— В чем дело? — разбуженный Рафаэль недовольно смотрел на приятелей. — Вы не можете потише ржать?
— Алис, а что на втором рисунке? — спросил Кристиан, не обращая на него внимания.
Алиса протянула ему второй лист.
Эти трое были еще совсем детьми, не успевшими даже окончить школу, когда их заметили, обласкали и вытащили на большую сцену. Их продюсер, талантливый музыкант с хорошим вкусом, смог не только подобрать хороший репертуар, но нашел для них уникальный стиль исполнения, отличавший и выделявший их среди бесчисленного множества других попсовых групп. Ребята за короткий срок стали безумно популярны — сначала в Испании, а потом и во всем мире. В начале своей карьеры они были бесконечно милыми и забавными щенками, потом — невероятно сексуальными и красивыми юношами, а теперь, спустя десять лет — все такими же сексуальными и красивыми мужчинами. Вчера на концерте, болгарские девочки срывали голоса, выкрикивая имена своих возлюбленных кумиров.
Алиса нарисовала их в двух возрастах. На первом рисунке в языках пламени стоял их обнаженный продюсер, прижимая к груди трех маленьких, только что вылупившихся драконов. У драконов были лица пятнадцатилетних Рафаэля, Чиро и Кристиана. На втором рисунке — три больших дракона с лицами взрослых музыкантов вытягивали длинные шеи вокруг маленькой фигуры своего опекуна.
— Алиса, а можно это забрать? — спросил Рафаэль, когда все трое вдоволь насмеялись.
— Конечно, это вам.
— Спасибо, — Рафаэль принялся укладывать рисунки в сумку.
— Эй, а почему тебе? — возмутился Чиро.
— Потому что я самый аккуратный среди вас и не помну их. Вам потом копии сделаю.
Глава шестая. Ночь в отеле
— Ну что, с чего начнем? — Чиро плюхнулся на диван, улыбаясь во весь рот и нетерпеливо глядя на Алису.
— А чему ты так радуешься? — холодно спросила Алиса, сидевшая в кресле напротив.
— В смысле? — несколько растерялся Чиро. — Мы же собирались поиграть, разве нет? Что-то не так, рыбка? Я тебя чем-то обидел?
— Ты полагаешь, что это веселая игра? — взгляд Алисы стал жестким и ледяным.
Она резко встала и сделала шаг вперед, нависая на сидящим мужчиной.
— А-а-а… нет, — до Чиро начало доходить. — Мы уже начали, да? — шепотом уточнил он.
Вместо ответа Алиса, одетая в высокие ботфорты, кожаные шорты и жилетку с блестящими заклепками по всей поверхности, достала из-за спины кнут, и, недобро усмехнувшись, легонько ткнула им под подбородок партнеру. Получилось не больно, но обидно.
— Посмотрим, на сколько хватает горячих кастильских мальчиков, — презрительно усмехнулась она. — Полагаю, что ненадолго. Что ты знаешь о страхе, chico[5]?
— А… мне уже немного страшно, — признался Чиро, все еще улыбаясь.
Алиса слегка стегнула его по спине.
— Ай!
— Все еще весело?
— Нет! А что я должен делать? — Чиро смотрел на нее округлившимися глазами ребенка, и ей стоило больших усилий не расхохотаться и удерживать внутри нужный градус остервенелости.
— Разумеется то, что у кастильцев получается лучше всего — лечь спать! На что ты еще годен? — издевательски кривя губы, ответила Алиса и уселась обратно в кресло, вытянув ноги в высоких ботфортах.
Чиро почесал в затылке. Алиса не шевелилась и ничего больше не говорила.
— Может, я должен доставить удовольствие своей госпоже? — робко предположил новобранец БДСМ.
Алиса молчала. Чиро еще посомневался немного, но все же встал на колени перед девушкой, неожиданно превратившейся в злую стерву, и приступил к делу.
— Немного лучше, — снисходительно сказала Алиса спустя несколько минут, больно вцепившись ему в волосы и откинув голову. — Хоть что-то ты можешь.
— Ну так я вообще…, — обрадовался Чиро.
— Молчать! — резко оборвала Алиса. — Быстро на диван.
Заткнув Чиро рот кляпом и спутав ремнями руки, Алиса начала неспешную игру боли и наслаждения, не забывая впрочем внимательно наблюдать за реакциями партнера, готовая остановиться в любой момент. Но Чиро удалось по-настоящему расслабиться, он быстро перестал боятся, глаза его сверкали все сильнее, и Алиса понимала, что ему хочется вскочить и вцепиться в нее, опрокинуть на спину и терзать… Но пока было рано. Алиса довела его до финальной точки и оставила на несколько минут, развязав руки и вытащив кляп.
Она снова уселась в кресло, лениво потягивая мартини.
Чиро еще полежал немного, потом потянулся и, довольно улыбаясь, сполз с дивана и потянулся к вермуту. Алиса больно шлепнула его по руке. Мартини потекло на пол из опрокинувшегося бокала.
— Что?! — обиженно завопил он.
— Кто позволил тебе встать?
— А… мы еще не закончили?
— О, — печально произнесла Алиса. — Горячих кастильских парней хватает только на один сеанс. Понятно. Какого хрена ты так хвастался позавчера в кафе, вот что непонятно.
— Я готов, — зло сказал Чиро. — Иди в постель. Теперь моя очередь. Только водички попью.
— Да ты не сможешь, — лениво сказала Алиса. — Пороху не хватит.
Но в кровать улеглась, даже сняла сапоги, чтобы не мешали.
Приблизился Чиро с кнутом в руке, взобрался на простыни и… остановился в нерешительности.
— Я так и думала, — снисходительно сказала Алиса. — Ты не сможешь. Хороший мальчик. Ты всегда был добрый, хорошо воспитанный мальчик. Никогда не обижал девочек. И сейчас не сможешь ударить… У тебя психологический барьер, Чиро, — сказала она уже нормальным голосом. — Не насилуй себя. Давай, гейм овер, снимаем с себя всю эту клепанную кожу и займемся обычным сексом.
— Подожди, — попросил Чиро. — Я попробую.
— Положи свое европейское воспитание на полочку, — посоветовала Алиса. — И пойми, пожалуйста, что я сама этого хочу. Очень сильно хочу, Чиро…
И он дал Алисе все, что она хотела.
— Спасибо, mi querido[6], — шептала она, прижимая заплаканное лицо к его груди. — Спасибо тебе. Мне давно никто не делал так хорошо.
Он обнимал и гладил ее, а потом они сняли всю эту клепаную кожу, потому что она не нужна была больше. Теперь они могли вцепляться и терзать тела друг друга без прежней осторожности и скованности. Воспитание и манеры они оба до утра сдали в багаж.
Глава седьмая. Завтрак в отеле
Трое друзей заняли столик в углу ресторана, у большого окна, выходящего окнами во внутренний двор гостиницы. Во дворе дворник вяло махал метлой, сгребая в кучи желто-багряную красоту осени. Солнце пряталось в облаках, но день был теплый, безветренный, обещавший последним туристам приятные неспешные прогулки вдоль набережных и торговых палаток.
Людей в ресторане было немного. Звучали приглушенные голоса, негромко звякали вилки, гудела кофе-машина.
— Чиро, ты почему ничего не ешь? — спросил Рафаэль.
Чиро и в самом деле уже минут пять сидел над тарелкой с нетронутым омлетом, глядя куда-то в центр обеденного стола, накрытого белой скатертью с вышитыми на ней бутонами красных роз. На одну из этих роз и смотрел Чиро, словно ожидая, что цветок вот-вот распустится под его пристальным взглядом.
Чиро посмотрел на Рафаэля, ничего не ответил, зацепил вилкой кусок омлета и отправил его в рот. Пожевав, снова застыл, на этот раз — глядя во двор.
— Что с тобой такое? Не выспался?
— Выспался. Все нормально.
— По тебе не скажешь. Какой-то ты вялый сегодня. Проблемы с Алисой? Что-то пошло не так?
— Нет. Все нормально.
— Проблемы с Лолой?
— Нет. Все нормально.
— Чиро, хватит! — не выдержал Рафаэль. — Я тебя десять лет знаю. Не все нормально. Что с тобой происходит?
— Понимаешь, — задумчиво сказал Чиро, — это немного странно. Дожить до двадцати пяти лет и ничего о себе не знать.
— В каком смысле?
— Не знать, какой ты. Что тебе нравится на самом деле. Чего ты хочешь.
— А, последствия сегодняшней ночи, — догадался Кристиан. — Что она с тобой делала, что тебя так накрыло?
Чиро фыркнул:
— Я не буду рассказывать, вы же меня опять спалите.
— Мы будем немы, как рыбы и сделаем каменные лица, — пообещал Кристиан.
— Да ничего особенного. Просто мне кажется…
У Чиро в кармане зазвонил телефон. Он достал мобильный, посмотрел на экран и… сбросил звонок.
— Это Лола звонит? — тихо спросил Рафаэль. — Что ты творишь вообще?
— Я… да нет, все будет нормально. Просто я попозже ей перезвоню.
Подошла Алиса, поздоровалась, села на свободное место у окна. Кристиан и Рафаэль смотрели на нее во все глаза.
— Опять?! — возмутилась Алиса. — Вы опять меня обсуждали?
— Он ничего нам не рассказывал, — быстро сказал Кристиан. — Сказал только, что узнал о себе нечто новое. Что именно, не уточнил.
Алиса взглянула на Чиро.
— Ты в порядке?
— Да, все прекрасно, — преувеличенно бодрым тоном ответил тот, не глядя на девушку, и принялся сосредоточенно кромсать омлет.
— Алиса?! — громкий возглас заставил ее вздрогнуть и обернуться.
Подняв глаза, Алиса увидела красивого стройного мужчину, остановившегося в двух шагах от их столика и смотревшего на нее во все глаза.
— Алиса, это ты?! А мне сказали, что ты умерла. От коронавируса.
Алиса улыбнулась. Первый знакомый, встреченный ею в Болгарии, оказался бывшим ее пациентом, которого она вытягивала из пучины депрессии. Красивый француз, танцор балетной труппы, уже несколько лет жил в России, и по-видимому слишком сильно пропитался ее тоскливыми туманами и безысходным многовековым отчаянием. Микаэль был чрезвычайно красив, вежлив и… эмоционально закрыт. Уже через полчаса знакомства Алису тошнило от его скучных, стандартно правильных ответов на ее вопросы, от его умения анализировать и раскладывать по полочкам свои психологические проблемы. Создавалось впечатление, что Микаэль разучил, тщательно отрепетировал партию идеального пациента на приеме у психоаналитика и разыгрывает ее перед Алисой. Пришлось повозиться с ним, чтобы прорваться через этот барьер суперсдержанности и политкорректности.
— Привет, Мика. Как сказал классик, слухи о моей смерти сильно преувеличены.
— А что с тобой случилось? — Микаэль взял стул от незанятого стола и подсел к Алисе.
Чиро пришлось слегка подвинуться.
— Я отдыхала на Золотых Песках, — Алиса аккуратно подбирала слова. Знать о ней все никому не обязательно. — В отеле случилась вспышка коронавируса. Меня с высокой температурой, в бессознательном состоянии отправили в местную больницу. Дальше не знаю точно, что произошло, мне потом говорили — аппаратура вышла из строя из-за перебоя с электричеством, но в общем, приборы зафиксировали мою смерть. Врачи сообщили в гостиницу, гостиница передала информацию в посольство. Позднее, когда стало известно, что я жива, было уже поздно — все мои вещи, в том числе телефон, банковские карты, документы уже отправились посылкой в Россию, родственникам. А я осталась здесь. Ужасно неудобно, Мика, быть ожившим покойником. Всем мешаешь, доставляешь ненужные хлопоты. Врачи не знают, что им делать со статистикой смертности, чиновники посольства не понимают, как отправить меня в Москву без документов. Пришлось с ними изрядно поругаться, прежде чем они согласились помочь мне с выездом. Сейчас делают мне новый паспорт, но он будет готов только через неделю. Выдадут мне билет на самолет и я, наконец, вернусь домой.
— Фигассе! — после общения с Алисой Мика несколько изменил словарный запас. — А деньги? А жилье? Они тебе предоставили жилье?
— Не такая я важная птица, чтобы мне выделили апартаменты в российском посольстве. Меня приютил один из врачей, у него есть свободная квартира в Софии, он сдает ее иногда туристам, а сейчас она свободна.
— А деньги?
— Заработала.
— Заработала? Как? Нашла здесь клиента?
— В каком смысле — клиента? — подозрительно спросил внимательно слушавший Чиро.
— Не в том, о каком ты подумал, — насмешливо сказала Алиса. — Нет, Мика, клиентов я, как правило, получаю через друзей или бывших клиентов, а здесь у меня нет знакомых. Мне даже деньги никто не может сюда перевести, потому что у меня нет документов, чтобы я могла их получить. Так что поработала пару недель официанткой в кафе. В прибрежной зоне еще можно найти работу.
— Официанткой?! — поразился Микаэль. — Ты?!
— Это — не проблема, — спокойно сказала Алиса.
— Конечно, это — не проблема, — продолжал возмущаться ее бывший клиент, — вообще не проблема, что профессиональный арт-терапевт работает официанткой!
— Арт-терапевт? — недоуменно повторил Чиро. — Ты мне не рассказывала. И про коронавирус тоже.
— Да как-то к слову не пришлось, — рассеянно ответила Алиса.
На самом деле Алиса вообще не любила рассказывать о себе, тем более что в данном случае часть информации все равно приходилось скрывать. Так лучше уж вообще поменьше рассказывать и побольше заниматься тем, ради чего собственно вся эта история и затевалась.
— А что такое арт-терапевт? Ты лечишь людей?
— Я их рисую. Фотографирую. Стараюсь показать их такими, какие они есть, но какими они себя не знают. Ну и, разговариваю, конечно.
Мика тем временем достал из рюкзака бумажник.
— Не нужно, — запротестовала Алиса. — Я достаточно заработала.
Мика, не вступая в дальнейшие пререкания, снял ее сумочку с ручки стула и молча положил внутрь несколько купюр.
— Где твое европейское воспитание? Берешь чужие вещи, — укоризненно сказала Алиса. — Такой был вежливый человек.
— Потерял воспитание, когда летел вниз с моста, — ухмыльнулся Мика, — и вежливость — пока барахтался в ледяной воде.
Он вдруг повернулся к Чиро:
— Она тебя с моста в реку не бросала?
— Нет, — оторопело сказал Чиро.
— А меня бросала. С десяти метров — в ледяную воду, ноль градусов. Я чуть не утонул, как Ди Каприо на Титанике, чудом выбрался.
— С четырех метров, — спокойно сказала Алиса. — Температура воды плюс три по Цельсию.
— Что-то не заметил я там никаких плюсов! Я чуть не умер.
— Ты не умер. А наоборот, вполне жив и даже весел.
— А зачем? — спросил Чиро. — Почему ты его бросила в реку? Он тебя чем-то обидел?
— Нет. Мика — мой бывший клиент, это все было в рамках психотерапии. Подробнее объяснять не могу, это врачебная тайна.
— Хороший ты терапевт, — весело заметил Кристиан. — И методы интересные.
— А если бы он утонул? — озадаченно спросил Рафаэль.
— Рядом дежурили спасатели. Они бы не дали ему утонуть, но он сам выбрался.
— Спасатели?! — теперь уже Мика смотрел на нее во все глаза. — Там были спасатели?!
— Конечно, были. Только паника не позволила тебе увидеть их лодку под мостом. Ну и темно было.
Мика все еще не мог поверить в такое низкое коварство.
— Так реальной опасности не было?!
— Нет. И если бы ты не был в таком сильном стрессе, ты бы, может, подумал о том, что я вовсе не хочу садиться в тюрьму за убийство.
— Черт бы тебя побрал, Алиса! Я был уверен, что был на волосок от смерти в ту ночь! Я собирался подавать на тебя в суд за покушение на убийство!
— У тебя в контракте было написано, что ты не имеешь права подавать на меня в суд, чтобы я не делала. Я без этого пункта никогда не начинаю работать с пациентом.
— Я все равно собирался. Я был так зол! Представь себе, — он опять повернулся к Чиро, — я мокрый, замерзший, перепуганный, вылезаю на берег, поскальзываюсь, падаю в осеннюю слякоть, барахтаюсь там, а эта… коза прыгает рядом и фотографирует, вместо того, чтобы помочь. Я ору на нее, а она фотографирует. Я уже русским матом ору, а она все равно фотографирует! Такая бессердечность!
— И тебя не удивило, — мягко спросила Алиса. — Что рядом с тем местом, где ты упал, безлюдном и глухом, стояло свободное такси. И что шофер согласился везти тебя, мокрого и грязного, через полгорода и не взял с тебя денег?
— Не взял? — озадаченно спросил Мика. — Я не помню. Я был в шоке.
— Так почему же ты не подал на нее в суд? — спросил Рафаэль.
— Алиса позвонила через два дня, я снова начал на нее орать, а она так спокойненько спрашивает: а как там, Мика, твоя депрессия? Тебе все так же грустно и ничего не хочется? И тут я понимаю, что никакой депрессии у меня больше нет. А я ведь из-за нее к психотерапевтам обращался. Два года меня никто не мог вылечить, а тут мне уже два дня вообще ни разу ни грустно. В общем, мы продолжили лечение.
— Так зачем все-таки она сбросила тебя с моста? — недоумевал Чиро. — И зачем фотографировала потом?
— Она хотела, чтобы я по-настоящему разозлился. И хотела показать мне, каким я могу быть на самом деле, если сброшу маску приличного, хорошо воспитанного европейца. Что во мне есть мужская первобытная сила, сила истинного гнева.
Чиро повернулся к Алисе.
— Ты хотела его разозлить, чтобы потом заняться с ним сексом?
Алиса изумленно посмотрела на своего любовника.
— Нет, Чиро, я не сплю со своими клиентами.
— Нет, — со вздохом подтвердил Микаэль, — к сожалению, она не спит с клиентами. И даже в договоре есть специальный пункт по этому поводу. А если мы его нарушим, то каждого из нас ждут суровые санкции. Я, например, профессиональный танцор. Но если я вступлю в сексуальную связь с Алисой во время терапии или в течении года после ее окончания, то я пожизненно лишаюсь права танцевать. А Алиса должна будет жить в Европе в течении трех лет.
— А зачем нужен такой пункт вообще?
— Во время терапии мы говорим о многих важных вещах, — объяснила Алиса. — Много времени проводим вместе. Часто возникает эмоциональная близость между пациентом и терапевтом, и все это может вылиться в роман, а это означает конец и провал терапии.
— То есть ты тоже можешь влюбиться в пациента?
— Конечно, могу. Ты посмотри, какой он красивый.
Довольный Мика приосанился и поправил прическу.
— Да, если бы не эти драконовские условия, у нас наверняка был бы роман, да, Алиса?
Алиса пожала плечами. В ту пору, когда терапия Мики была в самом разгаре, она как раз разводилась с мужем, так что, действительно, вполне возможно…
— Я даже хотел порвать к черту этот контракт, — признался Мика, — но выяснилось, что второй экземпляр хранится у нотариуса.
— А в чем смысл санкций для Алисы? — спросил Рафаэль. — Что плохого, если ты поживешь три года в Европе?
— У меня есть сын. И я не смогу его взять с собой, потому что его отец не даст разрешения на выезд из страны. Расстаться со своим ребенком я, разумеется, не хочу.
— А если ты влюбишься в пациента так, что потеряешь голову?
— Нет, — Алиса покачала головой. — Я же не Анна Каренина.
— Нет, ты — Настасья Филипповна, — заявил Микаэль, — кружишь головы мужчинами, но никому не даешь любви.
— Нет, если уж искать литературные сравнения, тогда я — Аннушка, — засмеялась Алиса. — Разливаю подсолнечное масло у трамвайных рельсов. И кто-то теряет голову, но я здесь как бы ни при чем, я же не нарочно.
— Сложная метафора, — озадачился Микаэль. — Я не понял.
— Вы вообще о чем? — спросил Чиро. — Кто все эти женщины?
— Они о русской литературе, — сказал Кристиан. — Это сложно, не забивай себе голову. Она у тебя для того, чтобы из нее петь, а не для того, чтобы думать.
— Значит, ты хотел быть ее любовником? — Чиро упорно возвращался к этой теме, буравя француза подозрительным взглядом.
— Я и сейчас хочу, — беспечно заявил тот. — Кстати, Алиса, скоро закончиться год, как мы закончили терапию. Что там у тебя с личной жизнью? Ты свободна?
Алиса иронично изогнула брови и мягко ответила:
— С моей личной жизнью все в порядке, Мика. Я не в активном поиске.
— У тебя есть муж? Любовник?
«И то и другое,» — подумала Алиса. — «Правда, муж бывший, а любовник — временный.»
— Мика, я сейчас не готова это обсуждать.
— Так ты никогда не готова, — возмутился Мика. — Ладно, год назад, я был твоим клиентом, и может тогда мне не полагалось это знать, но сейчас-то я могу хотя бы уточнить, могу ли я сделать тебе приглашение на чашку кофе?
— Не можешь, — сухо сказал Чиро. — Я — ее любовник.
— А-а-а, — разочарованно протянул танцовщик. — Так бы сразу и сказали. Вы давно вместе?
— Три дня.
Мика озадаченно посмотрел на Чиро, потом перевел взгляд на Алису.
— А… у вас это серьезно? — осторожно спросил он. — Или это так… курортный роман?
За столом воцарилось неловкое молчание. Все переглядывались, но никто не решался ответить.
— О, я задал неудобный вопрос, — почему-то обрадовался Микаэль. — Алиса скажи, ты любишь Чиро?
— Микаэль Францевич, — вкрадчиво сказала Алиса. — перестаньте, пожалуйста. Вы вторгаетесь в мое личное пространство.
— Теперь я хочу сбросить тебя с моста, — нахально заявил бывший пациент. — С моста твоей самоуверенности и железной выдержки. И посмотреть, как ты будешь выплывать. Это будет моя месть. Так скажи мне, ты всерьез воспринимаешь ваши отношения или он просто твое развлечение, пока ты тут дожидаешься документов?
Алиса почувствовала, что закипает гневом. Не хотелось бы сорваться сейчас в самом деле.
— Это начало большой любви, — ровно сказала она. — Мы будем вместе до конца наших дней. И назовем сына твоим именем.
Мика засмеялся:
— Все, я понял. Это несерьезно. Алиса, я вернусь в Красноярск через две недели. Я наберу тебя, о'кей?
Алиса покачала головой.
— Послушай, Мика, — голос Чиро звучал раздраженно. — В России достаточно красивых девушек, которых ты можешь пригласить на чашку кофе.
— Достаточно, — покладисто согласился Мика. — Но именно после общения с Алисой я понял, что я совсем другой человек. Не такой, каким сам себе казался до этого. Поэтому я и хочу с ней общаться, а не с кем-то еще. А что, с твоей стороны все серьезно? Ты так и скажи, я не буду мешать.
Рафаэль и Кристиан обменялись взглядами, потом оба уставились на Чиро. Тот бросил вилку в развалины несъеденного омлета, резко поднялся и пошел к выходу.
— Аннушка уже разлила масло, да? — тихо спросил Микаэль, глядя ему вслед. — Алис, мне кажется, что высота твоего моста — метров пятнадцать. И никаких спасателей внизу.
Глава восьмая. Морская прогулка
Поднимаясь в номер, Алиса решила, что не будет обсуждать с Чиро глупый инцидент в кафе. В конце концов, они оба знают, что завтра расстанутся, и разговаривать тут особенно не о чем. А то, что Чиро нервничал, вполне естественно: никто не любит соперников, даже в отношении человека, который тебе не очень-то и нужен.
Когда она зашла в комнату, Чиро сидел на кровати, зажав ладони коленями и мрачно смотрел в стену. Алиса подошла, ласково взъерошила ему волосы, погладила по щеке.
— Все хорошо, Чиро, — мягко сказала она. — Я могу уехать сейчас, вернуться в Софию.
Чиро вздрогнул и поднял голову. Он выглядел слегка напуганным.
— Зачем? У нас еще целый день впереди и ночь. Ты хочешь уехать от меня из- за этого Мики? Ты с ним хочешь уехать?
— Нет.
— Тогда почему?
Алиса задумчиво смотрела на молодого парня, сидевшего перед ней. Могут ли они позволить себе еще один день и еще одну ночь так, чтобы расставание не стало большой проблемой? Она, конечно, не влюбится: прошли те годы, когда она могла всего за несколько часов потерять голову от любви, а потом страдать месяцами, обнаружив, что объект ее страстных чувств не стоил даже малой толики таковых.
Не дождавшись вразумительного ответа, Чиро залез к ней под юбку и вопрос с отъездом был отложен до лучших времен.
Весь день они провели в номере, смотрели кино, жевали попкорн и пиццу, и не думали о будущем. Вечером к ним заглянул Рафаэль.
— Мы собираемся покататься на яхте, — сообщил он. — Поедете с нами?
Пока Алиса поправляла прическу и макияж, Рафаэль вытащил Чиро в коридор.
— Мне Лола звонила, — сухо сказал он. — Спрашивала, почему ты целый день не отвечаешь на ее звонки.
— Я телефон отключил, — признался Чиро.
— Чиро, — Рафаэль пристально смотрел в глаза приятелю. — Это, конечно, твое личное дело, и я не хочу в это вмешиваться… Но тебе не кажется, что ты сейчас делаешь что-то не то?
— Я позвоню ей.
— Когда?
— Сегодня.
— Звони сейчас. Я пока займу чем-нибудь Алису. У тебя десять минут.
Алиса присела на спинку дивана, с веселым удивлением глядя на Рафаэля, устроившегося за роялем в гостиной. Ее уверения в том, что полное отсутствие музыкального слуха не позволит ей правильно оценить качество исполнения новой музыкальной композиции, ни к чему ни привели. Рафаэль, аккомпанируя себе, пел незнакомую Алисе песню во всю силу своего мягкого бархатного баритона. Песня была красивая, а исполнитель — сказочно хорош собой, и Алиса решила проигнорировать тот очевидный факт, что таким нехитрым, но весьма приятным образом ее внимание отвлекают от чего-то, происходящего в соседней комнате. Ну надо человеку поговорить со своей девушкой, пусть поговорит.
Рафаэль закончил петь, звуки рояля стихли.
— Лола, перестань! — донесся из-за стены гневный вопль Чиро.
Рафаэль нервно ударил по клавишам.
— Гранаааааадааа! — взревел он, перекрывая доступ в комнату всем прочим звукам.
Алиса быстро отвернулась, едва сдерживая смех. Объяснить, что ли ребятам, что они напрасно играют в шпионов? Хотя это будет выглядеть слишком цинично, а цинизм убивает даже легкие курортные романы.
***
Яхта ушла уже далеко в море, открыв взору сверкающее огнями побережье курортного города. Солнце медленно садилось за горизонт и трудно было даже представить, что в мире может быть что-то более красивое, чем эта волшебная игра красок. Некоторое время на яхте царила тишина, они молча наслаждались мерным покачиванием на волнах, теплой лаской осеннего бриза, царившим вокруг покоем. Алиса сидела на скамье, Чиро лежал, положив голову ей на колени и закрыв глаза. Почему Рафаэлю захотелось внести ноту нервного напряжения в этот чудесный вечер, было непонятно, но ему это великолепно удалось.
— Алиса, — спросил он. — Я знаю, кто такая Анна Каренина, я кино такое смотрел. А кто такие Аннушка и Анастас…
Произнести длинное русское имя роковой героини Достоевского у него не получилось.
— Настасья Филипповна. Очень красивая девушка из романа, с очень непростым характером. Мужчины сходили по ней с ума. В итоге один из них ее зарезал, потому что невыносимо страдал. Аннушка — из другой книги, простая обывательница, которая случайно разлила подсолнечное масло рядом с трамвайными рельсами и другой человек, поскользнувшись, упал прямо под трамвай. Ему отрезало голову.
— Почему Микаэль считает, что ты похожа на эту Анастасью Фи… как? — Рафаэль опять запнулся.
— Просто игра воображения. Я на нее не похожа.
— Этот повар в ресторане, где ты работала. Этот твой бывший пациент, — Рафаэль загибал пальцы. — Один мой знакомый испанский музыкант. Уже трое. А у той, которую зарезали, — он нашел способ не произносить невозможное имя, — было больше?
— Примерно столько же, — Алиса вздохнула.
— Значит, похожа, — констатировал музыкант. — А почему ты считаешь, что похожа на Аннушку?
— Я просто прохожу мимо. Живу своей жизнью. А если кто-то теряет голову, то это — не результат моих целенаправленных усилий. Мне это не нужно, и я не получаю удовольствия ни от истории с Веско, ни от романтических поползновений Мики.
— А что ты будешь делать с Чиро?
Алиса недоуменно подняла брови.
— Ничего. Завтра вы уезжаете, я возвращаюсь в Софию.
— И вы больше не увидитесь?
— Нет.
— То есть для тебя это просто короткое любовное приключение, как ты и говорила тогда в кафе?
Алиса не успела ответить.
— Рафа, какого черта? — раздраженно спросил Чиро. — Тебе больше поговорить не о чем?
— Извини.
Рафаэль отошел к носу яхты и облокотился на поручни.
— У меня один приятель пострадал от любви к русской девушке, — неожиданно вступил в беседу Кристиан. — У него была в Испании прекрасная семья, жена, двое детей. И вдруг он влюбляется в какую-то русскую модель, бежит с ней в Россию, живет там, в этом жутком холоде, а в итоге эта девушка его бросила. Теперь у него разбито сердце и нет семьи.
— Это ты к чему? — холодно спросил Чиро.
— Да просто так, — удивился Кристиан. — К слову пришлось.
— Скажи, — задумчиво спросила Алиса, — а до этой истории с русской моделью, твой приятель случайно не получал лечение от депрессии?
— Ну да, у него была депрессия. А что?
— Да в общем-то это все, что нужно знать о его «счастливой» семейной жизни. Знаешь, есть такие люди, среди мужчин их меньше, среди женщин — большинство — те, кому по нраву спокойная семейная жизнь с одним и тем же партнером на протяжении многих лет. Это самые счастливые люди на Земле, при условии, конечно, что им попался такой же моногамный партнер. Но для многих такое тихое монотонное течение отношений становится невыносимо скучным. Начинаются измены, интрижки, наиболее глупые люди, ну, или скажем так — наименее осознанные, пытаются создать новую семью, искренне веря, что на этот раз все будет по-другому. Не будет. Им опять станет скучно, придет депрессия. И снова появится какая-нибудь модель, или Настасья Филипповна, или еще кто-нибудь. Твоему приятелю нужна была адреналиновая буря, он ее получил.
— Да, но теперь-то он снова страдает! Она выходит замуж за другого.
— Это нижняя часть параболы. Когда он влюбился, он взлетел на вершину волны и испытал экстаз. Когда она его бросила, он скатился вниз по эмоциональному гребню и теперь проживает обратную сторону великой любви — такое же великое страдание. Это то, чего он хочет, даже если все это неосознанно.
— А что ему делать-то в итоге? Лежать и страдать?
— Он может снова подняться вверх. Раскачать качели собственными усилиями.
— Как?
— Приехать в Россию, без предупреждения. Похитить девушку накануне свадьбы. Можно и на самой свадьбе, но это чревато мордобоем и юридическими осложнениями, если они успеют зарегистрировать брак.
— Как это — похитить?
— Позвонить в дверь, бросить к ногам огромный букет роз, взять ее за талию и, перекинув через плечо, отнести вниз, в нанятый лимузин, и умчать куда-нибудь, например в снятый ресторан, где будут петь цыгане или какая-нибудь наша доморощенная звезда эстрады. Желательно еще при этом читать русские стихи про любовь и сделать фотосессию, чтобы девочка могла похвастаться в инсте.
— Ты что, с ума сошла? А если она обратится в полицию, заявит о похищении?
Алиса засмеялась.
— Конечно, нет. Она же русская. Это в Европе такие фокусы нельзя делать. А у нас можно. Я не даю гарантии, что она с ним после этого останется. Может она все-таки больше сейчас хочет замуж, чем приключений. Хотя обычно партнеры подбирают друг друга бессознательно, и выбирают именно того, кто сыграет с ними в нужную им игру. Так что не исключено, что она бросит своего жениха ради романтической истории. Но в любом, случае, даже и при неудаче, твой приятель снова получит порцию адреналина.
— Алиса, ты говоришь об этом так, словно любовь — это просто какая-то игра, — сухо сказал Рафаэль, слегка повернув голову в их сторону.
— Вся наша жизнь — игра, — спокойно ответила Алиса, — в ней женщины, мужчины — все актеры. У них свои есть выходы, уходы, и каждый не одну играет роль. Кстати, позавчера, на вашем концерте я не слышала ни одной песни про счастливую семейную жизнь. Только про великую любовь и великие страдания от нее же.
— То есть, — теперь Рафаэль говорил медленно, тщательно подбирая слова, — если мужчина, накануне своей свадьбы вдруг увлекся другой женщиной, это означает, что подсознательно он вовсе не хочет жениться, и ищет способ избежать этого?
Алиса почувствовала, как под ее руками напряглось тело Чиро.
— Нет, — невозмутимо сказала она. — Это означает только, что он клинический идиот.
— В смысле?! — поразился Рафаэль.
— Человек хотел создать семью. Строил отношения, прикладывал усилия. Сейчас он в шаге от того, чтобы получить желаемое — красивую нежную жену, детей, свой уютный дом, где его будут всегда ждать. И что теперь — ломать жизнь себе и этой девушке из-за какой-то случайной интрижки? Ради чего? Ведь взамен он ничего не получит.
— В твоих рассуждениях нет последовательности, — озадаченно сказал Рафаэль. — Ты говоришь прямо противоположные вещи.
— Все зависит от контекста. От конкретной ситуации.
— Ну да, — рассеяно пробормотал испанец и вдруг ошеломленно уставился на Алису. –Что?!
Та опустила глаза вниз и, убедившись, что Чиро на ее коленях лежит, по-прежнему не открывая глаз, снова посмотрела на Рафаэля и прижала палец к губам.
— Ясно, — мрачно сказал тот, снова отворачиваясь к перилам. — Можно было не напрягать связки.
Улучив момент, когда Чиро спустился в каюту, Рафаэль подошел к Алисе. Они уже подплывали к пристани, яхта мягко покачивалась на волнах.
— Так ты знаешь, — констатировал он.
— Об этом в интернете написано.
— И все это время ты знала.
— Я умею читать.
— И тебе это безразлично.
— Рафа, почему ты так напрягаешься? Эта история не повлияет на их отношения.
— Уже влияет. Я понимаю, что для тебя это ничего не значит, но Чиро меня беспокоит. Он сегодня весь день не отвечал на звонки Лолы. А потом, ну ты же слышала, они ругались.
— Помирятся, — уверенно сказала Алиса. — Но, если ты прав, тогда мне стоит уехать прямо сейчас.
— Сейчас он тебя не отпустит. Алиса, а почему ты не замужем? Ты очень красивая женщина. И умная.
Повисла неловкая пауза. Алиса не знала, как ответить, а врать совершенно не хотелось.
— О, господи, — сказал Рафаэль. — Так ты еще и замужем. Ну, совсем отлично. А что твой муж — не очень хороший парень, да?
Тут уж молчать было бы нечестно.
— Он не был таким, когда мы познакомились. А вот пока жил со мной, изменился.
— А зачем тебе Чиро?
Алиса немного подумала. Действительно, зачем она все так затянула?
— Алкоголик не говорит «нет», если перед ним ставят бокал вина, — наконец ответила она. — И продолжает пить, пока не закончится вся бутылка. Сластена не отказывается, если ему предлагают кусочек свежайшего вкуснейшего торта. И он доест его весь, не оставит половину на тарелке.
Больше она добавить не успела, потому что кусочек вкуснейшего торта вернулся, неся в руках два бокала с вином.
— Как насчет дискотеки? — радостно спросил он. — Хозяин яхты посоветовал отличный ночной клуб неподалеку от пристани.
Глава девятая. Последний вечер
Все, что нужно было сделать Алисе в эту последнюю их ночь — так это по-быстрому переспать с Чиро в последний раз, простенько, без затей, сославшись на усталость. Дождаться, когда парень заснет, оставить записку с извинениями, тихой тенью выскользнуть из номера и взять такси. С теми деньгами, что утром положил ей в сумку Мика, можно было позволить себе поездку до Софии. И все были бы счастливы. Тогда мы могли бы закончили эту историю так, как и должны заканчиваться хорошие истории для хороших людей.
Но ведь люди всегда все портят. Женщины, мужчины — все. Умные и глупые, циничные и романтичные — все попадают в ловушку своего подсознания, которое заставляет их делать ровно не то, что нужно.
Какие бесы заставили Алису в ту ночь заняться с Чиро тантрическим сексом? Никто не задавал ей этого вопроса, потому что некому было задать. Но на страшном суде, которого не будет, черти обхохочутся до слез, когда дойдет дело до разбора ее грехов.
Взрослая женщина, которая не хочет серьезных и длительных отношений, а также абсолютно искренне желает мужчине счастья с его будущей женой, и ни в коем случае не хочет помешать этому браку — так вот она, зная, что мужчина этот уже растревожен ею, устраивает ночь, которую оба они никогда не смогут забыть. Кому ты будешь рассказывать, Алиса, что не хотела ничего плохого, а просто настроение было такое: зажечь свечи, включить нежные инструментальные мелодии, намазать маслом своего партнера и целый час делать ему тайский массаж, а потом неторопливо и бережно учить его вещам, прямо противоположным тем, которыми вы тешили друг друга в предыдущую ночь. Долго смотреть в глаза, дышать вместе, разговаривать на самые сокровенные темы, без иронии и сарказма, без уверток и умалчиваний, осторожно и медленно соприкасаться друг с другом, растворяясь в медленной сладкой неге.
Ты же случайно вспомнила те тридцать шесть вопросов, честно отвечая на которые, люди становятся близки друг другу. Конечно, ты ничего не имела в виду, Аннушка, ровно ничего.
***
Проснувшись от звонка будильника, они еще несколько минут лежали, просто глядя друг другу в глаза.
— У тебя сегодня день, полный хлопот? — спросила Алиса.
— Завтрак. Тренировка. Интервью на телевидении. Ланч. Встреча с местным фан-клубом. Отдых. Ужин. Концерт. Через несколько часов после концерта — самолет в Белград. Я правильно понимаю, что ты со мной полететь не можешь, из-за отсутствия документов?
— Конечно, не могу.
— Тогда — когда мы увидимся?
— Вечером, после концерта.
— А потом?
Алиса села на кровати, спиной к Чиро. Протянула руку назад, взяла его ладонь в свою и тихонько сжала. Теперь ответить нужно было правильно.
— В современном мире люди могут увидеться, когда захотят, — мягко сказала она. — Теперь это — не проблема. И мы с тобой не будем делать из этого проблему.
Она повернула голову и улыбнулась.
— Ты бросишь меня? — спокойно спросил Чиро, не отвечая на ее улыбку.
Алиса вдруг почувствовала ком в горле, сердце ее укатилось куда-то вниз и она растерялась.
— Я…, — Алиса остановилась, не зная, что сказать. Она потянулась к полотенцу, оставленному на стуле возле кровати и завернулась в него. — Я не знаю. У меня нет ответа.
— Ты любишь меня?
— Мы провели прекрасные дни вместе, — Алиса нежно погладила его по руке. — Я всегда буду их помнить. Но сегодня ночью мы расстанемся. И я не знаю, что будет дальше. Наверно, каждый из нас продолжит свою жизнь.
— Ты не ответила на мой вопрос.
Алиса молчала, покусывая губы.
— Кстати, а почему ты все время кутаешься? Тебе холодно?
— Что?
— Ты постоянно заворачиваешься то в простыни, то в полотенца. Почему?
Чиро протянул руку и стащил с Алисы полотенце. Она инстинктивно схватила одеяло и прикрыла грудь.
— Мы уже несколько дней спим вместе, почему ты закрываешься?
— Солнце, в моем возрасте женщине уже хочется кое-что спрятать, а не выставлять на показ.
— Солнце, и в твоем возрасте женщина выглядит прекрасно, если следит за собой, — Чиро наставительно помахал у нее пред носом указательным пальцем и отобрал одеяло.
— Я тебя сейчас за палец укушу, — пообещала Алиса, которая, будучи обнаженной, в самом деле чувствовала себя не очень комфортно.
— Поздно кусаться, — сухо сказал Чиро. — Поезд уехал, и ты в него не села.
С этими словами он встал с кровати и ушел в душ.
***
Встретились они только поздно вечером. За день, проведенный в одиноких прогулках по городу, Алиса укрепилась духом, обрела прежнюю ясную уверенность и твердо решила поставить точку в отношениях с Чиро, чтобы парень не дай бог, не наделал никаких глупостей. Пусть не сомневается, что у них с Алисой никакого продолжения не будет.
За поздним ужином в ресторане мужчины обсуждали футбольный чемпионат и шансы «Барселоны», за которую они все вместе болели, потом переключились на новинки автопрома и сцепились в жарком споре о преимуществах моделей кроссоверов. Чиро не обращал на Алису ни малейшего внимания и даже не смотрел в ее сторону. Значит, проделал за день ту же внутреннюю работу, что и она, подготовился к расставанию. Ну что ж, отлично. Оставалось переждать еще пару часов, а утром она вернется в столицу.
— Привет, жидовка.
Алиса в изумлении обернулась. Рядом с ней, слегка покачиваясь, стоял высокий, накачанный, но сильно нетрезвый парень в синей футболке, заляпанной пятнами соуса. Парень говорил по-русски и несомненно был соотечественником. Настроен он был весьма недружелюбно.
— Вы кто?
— Конь в пальто. Че, жидовка поганая, теперь в Болгарии пидоров своих рисуешь? Эти трое — твои натурщики? Суют друг другу, а ты шедевр, б… пишешь?
Твою ж мать. Откуда он только взялся здесь. Пьяный русский антисемит и гомофоб, топит за традиционные русские ценности и готов набить морду любому, кто не согласен. Надо было срочно звать на помощь охрану отеля, но сколько Алиса не крутила головой по сторонам, в зале ресторана были только официанты в накрахмаленных белых рубашках. Вид у официантов был неубедительный, помощи от них не будет. Музыканты продолжали разговор, не замечая пока нависшей над ними угрозы.
Алиса решила попробовать увести парня из зала.
— Тебя как зовут? — дружелюбно спросила она.
— Ну, Толян, а че?
— Толян, пойдем, выйдем в сад, воздухом подышим. Обсудим мое искусство.
— В жопу твое еб… е искусство.
— Ну в жопу, так в жопу. Пойдем, объяснишь мне, в чем я неправа.
— Неправа?! — Толик заорал во весь голос, и вся троица недоуменно обернулась, заметив, наконец, присутствие постороннего человека. — В том, что ты пидорасов, сука, рисуешь! Сидишь тут с ними, базаришь, тварь еврейская!
— Они не геи, — спокойно сказала Алиса.
Объяснять придурку, что она тоже не еврейка, Алиса не собиралась. Выходя замуж, она взяла фамилию мужа и с тех пор ей время от времени случалось изумляться неадекватным реакциям с виду вроде бы совершенно нормальных людей. Хотя Толик на нормального не тянул.
Понимая, что пьяного, закусившего удила гомофоба словами не убедишь, Алиса быстро застучала пальцем по экрану телефона.
— Подожди, десять сек. Вот, видишь фотки — у этого парня есть девушка. Он на ней женится через неделю. Вот другой — видишь, сколько девушек его сразу обнимает? Вот третий — со своей подругой. Короче, они нормальные пацаны.
Толик пыхтел, по-прежнему раскачиваясь над ней. Отвязываться просто так, он конечно не собирался, но, вроде бы, начал сдавать обороты.
— Алиса…
Она обернулась и увидела бледное лицо Чиро, смотревшего на нее огромными глазами.
— Алиса, что это значит? Ты показывала ему фотографии Лолы? Ты о ней знаешь?! Кто этот парень?
— Мой большой поклонник, — мрачно ответила она по-испански сразу на четвертый вопрос, поскольку первые три были риторическими. — Высоко ценит мое искусство.
— Врать не надо, — также по-испански неожиданно сказал Толик. — Ты, сука, геев и лесб рисуешь, а я их на дух не перевариваю. Алиса, б…ь, Кац. Выставки в Европе. Вся Европа уже под этими гондонами.
— Толик, у тебя сигареты есть? — спросила Алиса.
— Ну, есть, а что?
— Курить хочу. Пойдем в сад.
— Ты еще и куришь? — возмутился Чиро. — Может есть еще что-нибудь, что я о тебе не знаю?
— Да в общем-то почти ничего не знаешь, — рассеяно сказала Алиса, выбираясь из- за стола. — Ну то есть ты меня отлично знаешь, но только с одной стороны. С той, которая тебя наиболее интересует. Пойдем!
Она кивнула Толику и решительно направилась к стеклянным дверям, выходящим на террасу, за которой журчал невидимый в темноте южной ночи фонтан, украшенный статуей русалки. Толику ничего не оставалось, как поплестись вслед за ней, спотыкаясь о стулья, которые, как нарочно, подворачивались ему под ноги.
— Алиса Кац. Геи и лесбиянки, — задумчиво сказал Кристиан. — Мне кажется, я что-то такое видел в сети.
Он достал айфон и через минуту уже читал нужный сайт.
— В январе-феврале в ряде европейских городов с успехом прошли выставки русской художницы Алисы Кац под названием «Другая любовь», — зачитал он приятелям. — Творчество Алисы Кац посвящено представителям сексуальных меньшинств. В России творчество Алисы Кац считается пропагандой гомосексуализма, в связи с чем она не может показывать публике свои картины у себя на родине. В конце февраля серия выставок в Европе была прервана в связи со всеобщим локдауном. Так, сведения о художнике… родилась в …, блин, ей правда, тридцать пять, я думал, она шутит. Имеет образование психолога, заканчивала художественную академию… Упс! Это как понимать?
Кристиан поднял голову и озадаченно уставился на Чиро.
— Ты знал, что она замужем? — недоуменно спросил он.
— Что?! — Чиро выхватил телефон из рук Кристиана и в ужасе уставился на экран. — Maldita sea![7] — он вскочил на ноги и огляделся. — Куда они ушли?
— Сядь на место, — сухо сказал Рафаэль.
— Что?!
— Ты не можешь упрекать Алису в том, что она не рассказала тебе о муже. Ты ей про свою невесту тоже не рассказывал. Так что вы оба хороши. Сядь и успокойся.
Ноздри Чиро нервно раздувались, но он послушался и плюхнулся снова на стул.
— Maldita sea, — продолжал бормотать он. — Она поэтому меня бросает? Потому что хочет вернутся к мужу? Потому что она его любит?
— Чиро, — Кристиан переглянулся с Рафаэлем. — Я думал, это просто маленькое любовное приключение, разве нет? Вроде бы ты должен быть доволен, что все так мирно заканчивается.
Чиро раздраженно уставился на них обоих.
— Добрый вечер, сеньоры — красивый импозантный мужчина лет сорока, незаметно подошедший к их столику, сиял белоснежной улыбкой. Занятые разговором, они не заметили его приближения.
— Добрый вечер. Вам автограф? — вежливо спросил Рафаэль.
— Нет, благодарю. Вы не подскажете, где я могу найти Алису? Я узнал от нашего общего знакомого, что она путешествует с вами, но к сожалению, у меня нет ее нового номера телефона.
— Кажется, она вышла в сад, — Кристиан кивнул в сторону стеклянных дверей.
— Спасибо, — незнакомец слегка поклонился и направился к выходу.
— Зачем ты сказал ему? — прошептал Чиро.
— В смысле?
— Это, наверно, ее муж. По возрасту подходит. Он ее сейчас увезет домой.
Он выскочил из-за стола, собираясь броситься вслед за уходящим незнакомцем.
— Чиро! — с досадой окликнул его Кристиан. — Совсем мозг отключился, что ли? Ну как муж может не знать номер телефона жены? И потом, общий знакомый — это только Микаэль может быть, танцовщик, а он про мужа тоже был не в курсе.
Чиро остановился, размышляя.
— Тогда еще один любовник, — сделал он вывод. — Или метит в таковые.
Он решительно направился к дверям, за которыми уже скрылся новый соперник. Друзья переглянулись, покачали головами и отправились следом.
Выйдя на террасу, они увидели чуть в стороне, по фонарем, рядом с работающим фонтаном, Алису и долговязого парня в грязной футболке, который прицепился к ней в ресторане. Парень бросил сигарету на землю и схватил Алису за волосы, пригибая ее к земле. Алиса шипела, материлась и извернувшись, ухитрилась пнуть мерзавца по лодыжке, но слишком слабо. В ответ негодяй врезал ей кулаком в солнечное сплетение и девушка согнулась пополам, задыхаясь.
Первым к месту битвы подоспел импозантный незнакомец. Подбежав к дерущимся, он отвесил пару тумаков нападавшему, потом выкрутил ему руку и окунул головой в фонтан. Парень сопротивлялся, но сил у него, пьяного, было явно меньше. Подбежавший Чиро остановился в двух шагах от них, переводя взгляд с задыхающейся Алисы, державшейся руками за живот, на мужчину, безжалостно топившего в бассейне своего земляка.
Через минуту незнакомец вынул голову противника из воды и, дав ему прокашляться, спросил по-русски:
— Ты кто?
— Конь в пальто. Х..й в лото. Отпусти меня!
— Сначала извинишься перед девушкой. А там посмотрим.
— Да пошла она! Лярва лгбтэшная. Подстилка для пид… в.
— Так, суть конфликта начинает проясняться. Тебе не нравится творчество Алисы? Ты видел ее картины?
— В жопу ее х… во творчество!
— Значит, картины ты не видел. Но при этом все равно категорически не согласен с тем, что на них нарисовано?
— На х..е я вертел ее картины!
— Какой, однако, однообразный слог, — заметил мужчина и снова окунул Толика в фонтан.
Тем временем Алиса пришла в себя и с изумлением смотрела на неожиданного помощника.
— Дима! — воскликнула она тоже по-русски. — Откуда ты здесь?
— Мика мне позвонил. Сообщил, что ты, оказывается, жива. Тусишь в Варне с какими-то испанцами, без денег, без документов, официанткой работаешь. Ну, я сел на самолет и прилетел. Заберу тебя домой сегодня.
— Меня не выпустят через границу без паспорта.
Дима загадочно улыбнулся.
— А вы его не утопите? — спросил Рафаэль, подходя ближе.
Дима перевел взгляд на барахтавшееся в его мощных руках тело.
— Нет, — переходя на английский, сказал он. — Нельзя. А то начнутся демонстрации с лозунгами «жизнь натуралов имеет значение».
С этими словами он вытащил мокрого Толика из воды.
— Ну что, будем извиняться, гетеросексуальный ты наш, или продолжим водные процедуры?
— Пусть катится, — с отвращением сказала Алиса. — На кой черт мне извинения этого быдлана?
— Ладно. Пошел вон отсюда, придурок.
Дима с силой толкнул Толика вперед, тот упал на землю, встал на корточки, помотал головой, отплевываясь и, кое-как поднявшись, с трудом удерживая равновесие, побрел прочь, бормоча матерные ругательства. «Еще увидимся, жидовская морда!» — крикнул он и растворился в темноте.
Между тем Дима, избавившийся от необходимости удерживать мокрое туловище, полез рукой во внутренний карман пиджака.
— Супрайз! — сияя улыбкой, он протянул Алисе картонную книжку в красной обложке.
Она, не веря своим глазам взяла в руки паспорт, и открыв, увидела свое фото.
— Дима, — прошептала она, — Дима, как это возможно? Они же только через неделю обещали сделать!
— Да ты посмотри повнимательнее, — улыбнулся ее старинный приятель. — Это же твой старый паспорт, а не новый.
Алиса смотрела на него в полнейшем недоумении, и Дима, укоризненно покачав головой, пояснил:
— Твой муж, хоть и сучок вонючий, но паспорт, слава богу, не выбросил. Он его дома держал, в ящике стола. Я забрал.
Алиса бросилась к Диме, обхватила его руками и спрятала лицо на груди, содрогаясь в неудержимых рыданиях. Он нежно обнял ее и поглаживая по спине, ласково шептал:
— Все хорошо, милая, все хорошо. Все закончилось. Завтра ты будешь дома.
Порыдав еще несколько минут, Алиса неохотно оторвалась от широкой теплой груди друга, и, вытирая лицо платком, который он ей дал, призналась:
— Я и сама не думала, что я так устала от этого всего. Я думала, я справляюсь.
— Ты справляешься, — спокойно сказал Дима. — И как всегда сама, без посторонней помощи. Скажи, почему ты мне не позвонила?
— Я не помню твой номер наизусть, а телефон мой тоже уехал в Россию, с остальными вещами. Мне доктор в больнице подарил свой старый мобильник в качестве извинения за то, что они записали меня в покойники.
— А имя мое ты тоже забыла? Не могла написать мне в любую социальную сеть? Или любому из своих друзей? Или заставить своего придурка мужа привезти тебе паспорт?
— Алиса, — вдруг раздался из-за спины печальный голос.
Обернувшись, она увидела Чиро. Музыкант был бледен, и смотрел на нее со страдальческим выражением лица.
— Это твой муж? — спросил он, и Алиса спохватилась, что они все это время проговорили с Димой на русском языке. — Он привез твои документы и заберет тебя в Россию? Ты его любишь?
— Нет, — озадаченно ответила она. — Дима — мой старинный друг. Он нашел мой старый паспорт и привез мне сюда, чтобы я могла уехать.
— А где твой муж?
Алиса смотрела на Чиро в немом изумлении, и тот взорвался гневом:
— Хватит притворяться! В интернете написано, что ты замужем! Там обо всем пишут: и про мою невесту, и про твоего мужа!
— О! — весело сказал Дима. — Мика был прав, тебя надо срочно спасать. Ты вляпалась в какую-то запутанную любовную историю. Слушай, парень, ты не злись так сильно. Муж у нее еще та сволочь. И сто раз заслуживает того, чтобы ему изменили. И я очень надеюсь, что Алиса его все-таки не любит.
— А почему ты на него так злишься? — спросила Алиса.
Не то, чтобы ее сильно интересовало мнение Димы по поводу ее полубывшего мужа, она просто пыталась оттянуть объяснение с Чиро, который продолжал сверлить ее гневным взором.
— Да потому что этот мудак должен был вернуться за тобой сразу, как только узнал, что ты жива! Представьте себе, — обратился он к Чиро, Рафаэлю и Кристиану, — вы отдыхаете с женой и ребенком на курорте. Жена подхватывает вирус ковида, заболевает в тяжелой форме, ее увозят в больницу. Вас держат на карантине, но поскольку через две недели вы и ребенок имеете отрицательные результаты теста на коронавирус, вас отпускают. И сообщают, что ваша жена умерла, но ее тело вам не отдадут. Вы забираете все ее вещи, документы, банковские карты и, безутешный вдовец, убитый горем, возвращаетесь домой. Еще через неделю вам звонят и говорят, что произошла ошибка, и что жена ваша жива и уже идет на поправку. Скажите, что вы сделаете в этой ситуации?
— Поеду к ней, — ответил Рафаэль. — А если сам не смогу, то пошлю кого-то из родственников или друзей, чтобы присмотреть за ней, помочь, если надо.
— Правильно, парень. Поэтому твоя жена тебе изменять не будет. А наш драгоценный супруг, — Дима с иронией посмотрел на Алису, — даже и не подумал приехать. Он предоставил жене решать все ее проблемы самостоятельно.
— Ну я же решила, — равнодушно сказала Алиса. Объяснять, что они уже полгода как официально развелись, и Гена, в общем-то уже ничего ей не должен, было сейчас как-то не к месту. — Он знал, что я справлюсь.
— Да, он мне так и сказал, — насмешливо подтвердил Дмитрий. — «Алиса — сильная женщина. Я за нее не беспокоюсь». Алиса, детка, мне кажется, что рядом с этим мужчиной ты уже стала такой сильной, что скоро сломаешься. Объясни, почему ты его до сих пор не бросила?
Алиса на минуту задумалась. Действительно, почему? Полгода как развелись, но она так и не съехала на другую квартиру, они по-прежнему живут вместе, даже сексом занимаются иногда, хотя умудряются не разговаривать друг с другом неделями.
— Семейная жизнь — это как вредная привычка, — ответила она Диме. — Как курение. Легко начать, тяжело бросить.
— Ну так заведи себе никотиновый пластырь. В смысле — другого мужчину. А, ну хотя, ты ведь так и сделала.
Желания продолжать этот разговор у нее не было. Нужно было поговорить с Чиро и уезжать.
Алиса уже открыла рот, собираясь попросить всех предоставить им возможность остаться вдвоем, но тут в темноте сада появилась новая фигура, и слова сами застряли в горле, перекрыв доступ воздуху. Алиса в ужасе смотрела на приближающийся силуэт, желая немедленно раствориться в пространстве и не в силах придумать хоть какой-нибудь приемлемый выход. Это было похуже любого русского гопника. Увидев выражение ее лица, мужчины тоже обернулись, и теперь уже застыли они. Только Дима пребывал в недоумении, переводя взгляд с красивой статной девушки, появившейся в саду, на остальных участников немой сцены.
— Здравствуй, Лола, — слегка откашливаясь, сказал Кристиан, первый пришедший в себя. — Какой неожиданный сюрприз!
— Здравствуй, — холодно ответила девушка, не глядя на него.
Огромные черные глаза ее в обрамлении пушистых ресниц не отрывались от лица Чиро, чувственные пухлые губы были твердо сжаты и казались тонкой алой нитью на бледной лице.
— Ты не рад меня видеть, дорогой? — мягким контральто тихо спросила Лола.
— Я… не ожидал тебя здесь увидеть, — растерянно ответил Чиро. — А… почему ты здесь?
— Приехала полюбоваться на твою новую шлюху. Это она?
Лола развернулась к Алисе и окинула ее холодным ненавидящим взглядом. Алиса поежилась: никогда еще ей не доводилось бывать в такой щекотливой ситуации, и ее внезапно охватило острое чувство вины и стыда. Что же они натворили? Почему до сих пор невеста Чиро казалась ей чем-то далеким, абстрактным, фактически не существующим? Ну или существующей в какой-то параллельной реальности, не имеющей к Алисе никакого отношения. А она оказалась здесь, рядом, в двух шагах, и в глаза ее, полные гнева и боли не было никаких сил смотреть. Алиса отвернулась.
— Это кто? — шепотом, по-русски спросил у нее Дима.
— Это его невеста, — замогильным шепотом ответила Алиса. — Кто-то нас сдал, мы слишком долго светились вместе.
— Ох, мать, — вздохнул Дима. — Мне кажется, тебя сейчас снова будут бить. Ты не могла себе завести любовника без невесты?
— Этот был самый аппетитный, — огрызнулась Алиса.
Тем временем Лола кричала что-то жениху со всей мощью испанского темперамента. Алиса не могла разобрать ни слова, так что предположила, что девушка использует кастильские идиоматические выражения, не подлежащие переводу. Лола подходила все ближе к своему ветреному суженому, а тот отступал назад, неубедительно бормоча извинения, пока не наткнулся на парапет фонтана.
— Лола, хватит! — он попытался взять девушку за плечи, но та сердито вырвалась из его рук, отступила на два шага назад и вытащила из сумочки маленький пистолет. Пистолет был красивый, с серебряными завитушками на рукоятке, и больше был похож на сувенир, которому самое место в коллекции оружия в каком-нибудь аристократическом особняке.
Вопли ужаса раздались в сумерках гостиничного сада:
— Лола, стой! Не надо! — хором по-испански вопили Рафаэль и Кристиан.
— Девушка, подождите, — по-английски уговаривал Дима. — Не надо так горячиться. Возможно, вы все неправильно понимаете.
Чиро, бледный как мел, сидел на парапете, глядя на Лолу, и ничего не говорил.
— Пять взрослых идиотов, — с досадой сказала Алиса по-русски.
Дима недоуменно обернулся.
— Ты посмотри, как она пистолет держит, — пояснила Алиса. — Она же не умеет стрелять. А Чиро, вместо того, чтобы изображать немое изваяние, мог бы быстро нырнуть в фонтан, а пока девочка соображает, что ей делать с этой игрушкой и вспоминает, как взводят курок и прицеливаются, он бы уже успел выбраться с другой стороны и убежать. Она бы точно не попала. Без опыта, без практики, без уверенности в том, что делает.
— Что говорит эта шлюха?! — выкрикнула Лола.
— Шлюха говорит, что вы никогда раньше не стреляли, — миролюбиво ответила Алиса по-испански и двинулась вперед.
— Не подходи! — Лола перевела пистолет на нее.
— Лола, не надо! — теперь уже завопил Чиро.
— А почему не подойти? — спокойно спросила Алиса, подходя вплотную. — Вы неправильно держите оружие. Вы не взвели курок. Оно не выстрелит сейчас.
— Ты будешь учить меня, как стрелять?! — прошипела Лола.
— Ну кому-то же надо.
Алиса шагнула в сторону и встала рядом с девушкой. Лола смотрела на нее с недоумением. Вообще-то она достала пистолет просто так, от отчаяния. Обида и гнев бушевали в ней и требовали какого-то выхода. Сейчас она понятия не имела, что будет делать дальше. А что делает эта странная русская?
— Во-первых, руки нужно держать вот так, чтобы затвор вас не поранил. — Алиса поправила пистолет в руках Лолы. — Правильное положение указательного пальца на спусковом крючке вот такое. Во-вторых, надо все-таки взвести курок. Чиро, отойди от фонтана. И ты, Дима тоже. В третьих, надо правильно прицелиться, если вы хотите попасть. Смотреть нужно сюда, совмещая прицел и мушку, пистолет держать твердо. Давайте попробуем для начала попасть в хвост этой русалки.
Алиса направила дуло пистолета на фигуру в центре фонтана. Не то, чтобы у нее был какой-то определенный план, но она была уверена, что по людям Лола стрелять не будет, несмотря на весь свой гнев и ревность. Не так-то это просто — выстрелить в человека. А вот пар выпустить можно.
Лола озадаченно смотрела на Алису, потом перевела взгляд на покрытый серебряной краской силуэт из сказки Андерсена, подсвеченный светодиодными лампами.
— Стреляй!
Девушка набрала полную грудь воздуха, зажмурилась, постояла так с минуту и… опустила пистолет.
— Давай покажу, — Алиса забрала у нее оружие, навела на русалку и выстрелила.
Хвост отделился от остальной части скульптуры и плюхнулся в воду, хотя плеска не было слышно — из- за грохота выстрела и громкого вопля Лолы. Алиса почувствовала, как волна адреналина вскипает в крови, как это всегда бывало в критических ситуациях. Ей стало весело и захотелось продолжить представление.
— Ну вот, ничего сложного, — Алиса перевела затвор в безопасное положение и снова вложила огнестрельную игрушку в руки ревнивой испанки. — В человека, конечно, выстрелить чуть сложнее.
Она подняла руки Лолы и приставила дуло к своей груди, неотрывно глядя ей прямо в глаза. Адреналиновая буря разыгралась внутри на десять баллов из десяти, ее даже слегка покачивало от возбуждения.
— Сможешь?
— Алиса! — в ужасе выдохнул кто-то позади.
Лола несколько секунд смотрела в глаза ненормальной русской, потом отшвырнула пистолет в сторону и отвернулась. Дима мягким прыжком подскочил к тому месту, где он упал, подобрал оружие и спрятал в карман.
— С тобой поступили несправедливо, — сказала Алиса едва слышно. — Ты такого не заслужила.
Девушка развернулась и со всего размаху влепила пощечину Алисе. Та слегка пошатнулась, но устояла на ногах.
— Дай выход своему гневу, — посоветовала она. — Ты имеешь на это право.
Лола влепила ей вторую пощечину. Она была не в курсе, что Алисе, в общем-то нравились такие вещи. У нее только слегка зазвенело в ушах, но боли не было.
— Хорошо, — сказала она безмятежно. — Продолжай.
— Алис, а может хватит с тебя? — с иронией спросил Дима. — Пусть дальше бьет своего парня. Он больше виноват.
— Парня она будет колотить всю оставшуюся жизнь, а меня видит первый и последний раз.
— Ненавижу, — прошипела Лола, впиваясь ногтями в свои ладони. — Ненавижу вас обоих. Что вы со мной сделали?!
— Мы оба поступили мерзко по отношению к тебе, — согласилась Алиса. — Унизили тебя. Обманули доверие. Разрушили все, что тебе было дорого.
Лола еще несколько секунд стояла молча, пытаясь проглотить горький комок в горле, а потом опустилась на колени, закрыла лицо руками и заплакала.
Мужчины стояли в растерянности, не зная, что делать. Алиса покачала головой и, подойдя к Чиро, взяла его за плечо и подтолкнула в сторону Лолы. Он приблизился к плачущей девушке, опустился рядом с ней на колени и обнял.
Теперь можно было уходить. Вернувшись в ресторан, Алиса подошла к барной стойке и заказала себе коньяк.
— Тебе взять? — спросила она Диму.
— Нет, я за рулем, нам еще в Софию ехать. Алиса, какого черта ты там устроила с этим пистолетом? Она же могла тебя убить!
— Не могла. Ты же видел… Послушайте, что это? — возмущенно спросила она бармена, разглядывая свой бокал, в котором на самом донышке плескалась малая толика коричневой жидкости. — Я, что — котенок? Налейте полную, — она отметила ногтем на бокале требуемый уровень.
— Она уже взрослая кошка, — подтвердил сомневающемуся бармену Дима. — Налейте, раз дама желает. Ты хочешь напиться с горя?
— Я перевозбудилась просто, надо расслабиться.
— Алиса, вы так рисковали, — сказал Рафаэль, устроившийся рядом за барной стойкой. — Зачем? Ведь она отдала вам пистолет.
— Я ничем не рисковала. Девяносто пять человек из ста не могут выстрелить в живого человека или в животное. Это очень мощный психологический барьер. А Лола не смогла выстрелить даже по каменной русалке. В ее руках пистолет — совершенно бесполезная вещь. Для самозащиты, ну и для разборок с мужем, ей лучше электрошокер купить.
— Ты думаешь, она за него выйдет теперь?
— За него, или за кого-нибудь еще непременно выйдет. Я не знаю ни одной девушки, у которой хватило бы ума не выходить замуж. Я сама максимум способна только на то, чтобы не наступить на эти грабли второй раз.
— А ты могла бы выстрелить в человека? — с любопытством спросил Кристиан, устроившийся с другой стороны.
— Не знаю. И очень надеюсь, что никогда не узнаю. Слушай, Дима, я же русалку в фонтане разбила! Надо, наверно, заплатить за ущерб отелю. Одолжишь мне нужную сумму?
Дима махнул на нее рукой:
— Как всегда, сначала делаем, потом думаем. Ладно, не парься, я договорюсь по русалке, а ты иди собери вещи и поедем.
— Подожди, — остановил Алису Рафаэль, — а разве ты не поговоришь с Чиро, перед тем, как уезжать?
— Как ты себе это представляешь? Лола пойдет погуляет в сторонке, пока мы разговариваем? А ты ей Гранаду споешь? Нет, ему сегодня с ней надо мириться и будет лучше, если меня здесь не будет.
— У тебя ссадины на лице, — сказал Рафаэль, слегка коснувшись пальцем ее щеки. — Надо обработать антисептиком.
Алиса достала из сумочки зеркало. Тяжелая рука Лолы, с хорошим маникюром, оставила на ее щеках несколько царапин. От нервного возбуждения Алиса все еще не чувствовала боли и только сейчас, прикоснувшись в ранкам, ощутила, как саднит кожа.
— В последнее время, — с досадой сказала она, поправляя сбившийся платок, которым до сих пор прикрывала синяк на шее, — общение с испанцами наносит заметный ущерб моей коже. Пора, наверно, сделать выводы.
Быстро перемещаясь по номеру, Алиса наскоро, как попало, бросала вещи в сумку, стараясь ничего не забыть. Любая, случайно оставленная безделушка — в спальне, в ванной, вызовет новый приступ истерики у Лолы и новую ссору. Так, помада, зубная щетка, заколки для волос, кажется, все.
Дверь распахнулась.
— Уже уходишь? — холодно спросил Чиро, стоя на пороге.
Алиса замерла, озадаченно глядя на бывшего любовника. Эти дурни что, не могли его задержать в холле?
— А ты хочешь, чтобы она осталась? — зло спросила Лола за его спиной.
— Я хочу, чтобы эта лживая тварь навсегда исчезла из моей жизни, — сквозь зубы произнес Чиро, подходя близко к Алисе.
Он поднял ее сумку и резким движением выбросил в коридор. Лола, стоявшая в дверном проеме, едва успела отскочить. По полу гостиничного коридора рассыпались нехитрые Алисины пожитки.
— Убирайся, — выдохнул Чиро.
Не говоря ни слова, Алиса вышла в коридор, присела на корточки, собирая с пола разбросанные вещи. Рядом на колени опустился испуганный Рафаэль, помогая собрать тюбики помады и расчески, разлетевшиеся в разные стороны.
— Извини, — шепнул он. — Он никогда раньше себя так не вел.
— Я в порядке, — тоже шепотом сказала она. — Позаботься о нем.
Она поднялась, закинула сумку на плечо и, не оглядываясь, ушла к лифту.
Лола, Рафаэль и Кристиан зашли в номер. Чиро стоял молча и неподвижно, отвернувшись к окну.
— Ну, мы наверно, пойдем, — неуверенно сказал Кристиан, поправляя очки. — Вам надо поговорить. Я думаю…
Что думал Кристиан, осталось неизвестным.
— Ты на нее за что-то злишься? Ты ее любишь, да? — обвиняющим тоном спросила Лола.
— Люблю? — прошипел Чиро в ярости, разворачиваясь. — Люблю?! Я ее ненавижу!
Не находя выхода своей ярости, он схватил со столика пустой графин и запустил им в стену, но промахнулся и попал в зеркало. Осколки того и другого с грохотом посыпались на пол, а Чиро медленно сполз вниз по стене и закрыл лицо руками.
— Господи, почему так больно? — прошептал он и заплакал.
Рафаэль и Кристиан бросились к нему, обнимая с двух сторон. Лола некоторое время постояла, наблюдая, а затем, развернувшись на каблуках, вышла, захлопнув за собой дверь.
Глава десятая. Возвращение
Месяц прошел с тех пор, как она вернулась в Красноярск. Солнце к этому времени исчезло, с неба сыпалось мелкое серое крошево, дворники зачем-то яростно боролись с кусочками нерастаявшей поземки на тротуарах, но ни они, ни союзная им армия уборщиц, включившаяся в отчаянную борьбу в торговых центрах и супермаркетах не могли избавить город, притворяющийся цивилизованным, от извечной российской слякоти и грязи.
Они все-таки поженились. Месяц назад, Алиса, укладывая сумку в багажник машины, видела, как разгневанная Лола выскочила из дверей отеля и помчалась куда-то, явно не разбирая дороги. «Значит, они не помирились», — подумала тогда Алиса.
Неделю после этого она ждала звонка, гипнотизировала телефон взглядом, несколько раз в день проверяла, не выключен ли звук. Звонка не последовало. А потом она увидела в инстаграмме фотографии с их свадьбы и отключила свой болгарский номер.
Дурой была, дурой и осталась, констатировала она. Влюбилась в мальчика моложе себя, испортила ему начало семейной жизни, а теперь еще и страдает.
Вернулась депрессия, навалилась на нее тяжелой многотонной массой, хотя Алиса, как профессионал, знала, что это вовсе еще не настоящая депрессия, а просто хандра, тоска и еще множество других синонимов пониженного эмоционального фона, которыми так богат русский язык. Она часами просиживала на полу, облокотившись на сваленные на пол подушки дивана, глядя на падающий за окном снег. Не брала клиентов, не рисовала, не искала себе новую квартиру, хотя Дима несколько раз звонил, предлагал хорошие варианты. Гена, после ее приезда, сунулся было к ней в постель, но она шуганула его резко и зло. Он искренне обиделся, не понимая в чем дело, но больше не подходил. Она сидела на полу, а в голове крутились воспоминания, большей частью об их последней ночи. Вопросы и ответы, глаза в глаза, без насмешек и уверток.
Если бы вы могли получить завтра одну суперспособность, то какую?
Чиро: способность летать.
Алиса: О какой еще суперспособности может мечтать женщина? Конечно, способность омолаживать клетки своего организма.
Чиро: по-моему, она у тебя и так есть. Я думал, тебе лет двадцать семь — двадцать восемь.
Если бы вы могли узнать правду об одной вещи, событии или явлении, то что бы это было?
Чиро: существуют ли инопланетяне и когда мы с ними встретимся.
Алиса: существуют ли прошлые и будущие жизни, кем я была и кем я еще буду.
Чиро: а я и так знаю. Был, есть и буду музыкантом — ныне, присно и во веки веков.
Алиса: и офигенным мужиком еще.
Чиро: фэнк ю вери мач. А может женщиной буду. Было бы прикольно.
Алиса: хочешь померить мое платье прямо сейчас? Оно тянется, не порвешь.
Чиро: давай. Только никому не рассказывай.
Есть ли что-то такое, что вы давно мечтаете сделать? Почему вы до сих пор этого не сделали?
Чиро: так блин, только что сделал. Только никому не рассказывай. Ну, если серьезно, я бы хотел получить степень бакалавра по искусству, но только с нашим графиком концертов я не могу себе позволить учебу в университете.
Алиса: у меня всегда была мечта — полетать на параплане. Но я почему-то этого не делаю. Даже не планирую. Не знаю почему. Может, боюсь.
Чиро: давай вместе полетаем когда-нибудь. Я тоже хочу.
Какое свое достижение в жизни вы считаете главным прямо сейчас?
Чиро: победа в национальном конкурсе песни.
Алиса: выставки в Европе.
Чем является для вас дружба?
Чиро: всем. Эти двое парней — часть моей жизни. Я не представляю, как бы я обходился без них. Может, потом, когда у меня будет семья, это будет как-то иначе, но сейчас они — моя семья.
Алиса: друзья — их у меня только двое — мужчина и женщина, но они наверно те нити, которые привязывают меня к жизни. Нет друзей — меньше причин держаться за эту жизнь. Я думала о сыне и об этих двоих, когда оказалась в больнице. Я хотела снова их увидеть.
Поделитесь своим самым счастливым воспоминанием.
Чиро: победа в национальном конкурсе песни. Ну и когда я обожрался пиццей. Хотя тогда счастью немного мешало ощущение, что я сейчас лопну.
Алиса: мне было шестнадцать. Было лето, мы небольшой компанией отдыхали на турбазе. Вечером пошли на дискотеку и там напились какого-то жуткого местного самогона. Все были ужасно пьяны и возвращались обратно, усевшись всемером на один мотоцикл с коляской. Это просто чудо, что мы нигде не перевернулись по дороге и не упали с этого мотоцикла. Но зато там, на этом деревенском ржавом байке я держала за руку того самого единственного самого лучшего на свете мальчика, и это было такое счастье, что просто хотелось умереть. Я знала, что счастливее я уже никогда не буду.
Чиро: а что потом? С этим самым лучшим на свете мальчиком?
Алиса: ничего. Мы были еще слишком юны, чтобы нагрешить. К тому же там под ногами путалась девочка, с которой он приехал. А на следующее утро все протрезвели.
Чиро: и он тебе разонравился?
Алиса: нет. Но я была слишком застенчивой, чтобы объяснить ему, что он — тот самый, единственный. А он был слишком не уверен в себе и почему- то вбил себе в голову, что у меня куча поклонников и он не выдержит конкуренции. В шестнадцать лет мы все немного идиоты, так что мне даже не стыдно.
Чиро: и где он теперь?
Алиса: да все там же. Живет неподалеку, в пригороде. Женился на той самой девочке, воспитывает с ней двух дочек.
Поделитесь своим самым ужасным воспоминанием:
Чиро: уже делился. Мы забыли слова песни.
Алиса: это что, действительно, самое ужасное, что с тобой случалось?
Чиро (задумавшись): ну, наверно, да. Хотя конечно, в этом году у нас отменилось множество концертов из за локдауна, но это же было всеобщим бедствием, не только моим.
Алиса: необычная у тебя жизнь, однако.
Чиро: в каком смысле?
Алиса: ты видишь мир с его лучшей стороны. Везде, всегда, куда бы вы не приезжали вы видите самое красивое, самое лучшее, что есть в этой стране. Всегда общаетесь с людьми, которые вас любят и восхищаются. Ты видел весь мир, но, возможно, ты ничего в нем не видел.
Чиро: ты хочешь сказать, что у меня слишком хорошая жизнь?
Алиса: необычная. Тебе досталась счастливая судьба. Представь, что перед тем, как человек рождается, его, младенца, приносят в плетеной корзинке к Богу, а тот решает, какую судьбу ему дать на это рождение. Вот, принесли ему, скажем, мальчика Исмаила, и Бог такой говорит — так, этому ребенку мы положим в корзину испытание войной, голодом и горем. Его родители погибнут вместе с другими беженцами, когда их лодка перевернется у берегов Европы, а сам он будет сиротой выживать в чужой стране. А потом ему приносят корзину, в которой лежит мальчик по имени Чиро, и тут он решает по-другому: «а вот этому парню мы положим хорошую семью, огромный талант, голос, сладкий как мед, удачу и большую мужскую силу. Так, ну можно небольшую проблему добавить — пусть у него будет лишний вес, чтобы тренировал волю и учился себя контролировать».
Чиро: а потом?
Алиса: потом ему приносят корзину с мальчиком по имени Кристиан, и он говорит: «так, заморачиваться не будем, этому все то же самое положите, голос только сделайте громче, и проблему уберите, она ему не нужна. Что? Положено, чтобы была какая-то проблема, такие правила? Ну я не знаю, ну ладно, пусть у него зрение немного испортится. Но больше ничего не надо.»
Чиро: а Рафе?
Алиса: «этому мальчику тот же набор, что и предыдущим двум, только без всяких проблем. Да к черту ваши правила! Ну, в смысле, мои правила. Я ему вместо проблем лучше красоту неземную подарю, чтобы люди видели, каким я могу быть талантливым творцом, когда захочу. А, кстати, пусть эти трое потом подружатся, отличная идея. Вот что значит начинать рабочий день в хорошем настроении».
Чиро: ну а что положили в корзину Алисе, кроме красоты и таланта? Проблему в виде коронавируса?
Алиса: Да, из последнего, пожалуй. Я успела здорово испугаться.
Чиро: из последнего? А что еще?
Алиса: ну я же из России. У меня много веселых воспоминаний. Попытка изнасилования, когда мне было восемнадцать. Я в тот день так напилась после этого, что похмелье следующего дня, пожалуй, является гораздо более ужасным воспоминанием. Потом, через несколько лет — нападение наркомана в лифте. Хорошо, что ему нужна была не я, а только моя сумка. А еще — приступ галлюцинаций у мамы.
Чиро: ты поэтому стала психотерапевтом? Хотела ей помогать?
Алиса: нет. Тот приступ прошел за один день и больше никогда не повторялся. А психологию я стала изучать, когда обнаружила что ничего сама про себя не понимаю.
Чиро: это как?
Алиса: я в какой-то момент обнаружила, что я не соответствую своим представлениям о себе. А потом поняла, что мои представления о себе в меня вложили другие люди. Учителя называли меня умной, и я думала, что я умная. Но ведь это касается только умения зарабатывать пятерки в школе, а по жизни я ужасная дура и творю несусветные глупости. Родители считали меня доброй и я тоже так думала, пока не обнаружила, что по моей вине страдают многие люди. В основном мальчики… ну и еще их девочки. Так что ни фига я не добрая. В общем я захотела со всем этим разобраться.
Чиро (насмешливо): насколько я мог заметить, мальчики до сих пор страдают. Диплом психолога не помог?
Алиса (невозмутимо): я сказала, что хочу понять себя. Я не говорила, что хочу измениться.
Чиро: ясно. Продолжаем?
Если бы вы точно знали, что умрете через год, что бы вы изменили в своей жизни?
Чиро (после паузы): не стал бы заводить ребенка. И попросил бы нашего продюсера дать мне возможность больше времени провести с моей семьей.
Алиса: меньше бы работала, больше времени проводила с сыном. Написала бы за этот год ему несколько писем и отдала близкому другу, чтобы он каждый год на день рожденья вручал их ему. В письмах бы написала какие-то важные вещи, которые бы я хотела ему сказать в его четырнадцать лет, шестнадцать, восемнадцать. Так, до тридцати примерно, дальше сам разберется.
Какую роль в вашей жизни играют любовь и нежность?
Чиро: главную. Любовь — это самая лучшая вещь на свете.
Алиса: в последние годы, если иметь в виду романтическую любовь, то уже никакой роли не играют. Боюсь, я стала чересчур цинична для нежности и романтики.
Чиро: а как же я?
Алиса: ты — приятное исключение.
По очереди называйте друг другу положительные качества (пять характеристик).
— Красивая.
— Нежный.
— Страстная.
— Талантливый.
— А тоже самое про тебя нельзя?
— Не знаю.
— Смелая.
— Сильный.
— Необычная.
— Сексуальный.
— Умная.
— Добрый.
Достаточно ли у вас теплые отношения с родственниками?
Чиро: да.
Алиса: нет.
Что вы можете сказать о своих отношениях с матерью?
Чиро: я ее очень люблю.
Алиса: я ее очень любила.
— Алиса, у нас сегодня в доме будет что-нибудь пожрать на ужин?
Алиса вздрогнула. Посреди теплого облака воспоминаний голос Гены прозвучал резко и противно, как скрип несмазанной двери. Бывший муж стоял в дверном проеме, с неприязнью глядя на бывшую жену.
— Мне тушенку открыть? — раздраженно просил он. — Я могу. А ребенка ты собираешься кормить? Он сейчас из школы придет.
Алиса молча прошла на кухню, включила газ на плите, налила в кастрюлю воды. Выключила газ. Убрала кастрюлю. Взяла в руки телефон.
— Дима, привет. Скажи, тот вариант с квартирой, о котором ты мне говорил в последний раз, еще актуален?
Глава одиннадцатая. Старый знакомый
Теперь Алиса хорошо понимала, почему так долго тянула с переездом. Какая же это невыносимая скучища: счетчики, счета, мелкий ремонт, куча вещей, которые надо покупать в новую квартиру. Счетчиками, счетами и ремонтом последние пятнадцать лет занимался Геннадий, Алиса и в ус не дула по поводу бытовых проблем, а раньше все это было на плечах родителей. Она же никогда не жила одна. Всю эту повседневную суету она небрежно предоставляла другим, взрослым и ответственным, сама предпочитала творчество и книги, а теперь вот она со всем этим хозяйством осталась один на один. Приехал Дима, поржал над ней, научил снимать показания приборов, показал, как перекрыть газ и воду в случае необходимости, помог переставить мебель.
Теперь Алиса, целый день пробродившая по хозяйственным магазинам, устало тащилась домой со своей новой добычей: дуршлагом, ершиком и ковриком для ванной. А как она потащит гладильную доску? Черт, надо было дальше с Геной жить. Но, по крайней мере, новые хлопоты немного разозлили и отвлекли ее.
Она не сразу увидела четыре тени, загородившие ей дорогу, и, только почти наткнувшись на чью-то темную куртку, остановилась и недоуменно подняла голову.
— Ну здравствуй, жидовка. Я же тебе говорил, что мы еще увидимся.
— Здравствуй, Толик, — ответила Алиса, отступая на шаг и оглядывая всех четверых.
Все было плохо. Очень плохо. Толик стоял, засунув руки в карманы и небрежно перекатывая во рту жевательную резинку, и это еще не очень пугало, но вот другие двое сжимали в руках бейсбольные биты. Еще один стоял чуть в стороне с мобильником и, по-видимому должен был запечатлеть акт справедливого возмездия на видео. По спине Алисы пробежала струйка пота. Она опустила на землю ставшую ненужной большую хозяйственную сумку. Ершик и дуршлаг против бейсбольных бит не помогут, только сделают ее движения неловкими. Убежать не успеет, она ни разу не спортсменка. Может, закричать? В темном дворе не было ни души. Для детей поздно, для собачников — рано. «Надо было все-таки написать письма сыну», — мелькнула в голове мысль. — «Если сегодня выживу, так и сделаю». Больше ни о чем подумать она не успела.
— Так это ты любишь пидоров рисовать? — прервал паузу парень с битой — тот, что стоял слева от Толика.
— Гомосексуалистов. Они такие же люди, как и мы.
— Да ладно. То есть, мы, по-твоему тоже пидорасы, так что ли? — парень угрожающе придвинулся к ней.
Алиса опять отступила и незаметным движением пальцев расстегнула сумочку.
— Гомосексуалисты — это люди с другой сексуальной ориентацией. А пидорасы — это мужчины, которые собираются вчетвером напасть на беззащитную женщину. Так что вы сами определитесь, пидорасы вы или нет.
Парень замахнулся битой, Алиса отшатнулась, но тут вновь раздался негромкий голос Толика. Сегодня он был совершенно трезв и чрезвычайно спокоен.
— Погодь пока. Мы не будем на тебя нападать, детка, — обратился он к Алисе. — Я даже готов забыть былые обиды и закрыть глаза на твое поганое жидовское происхождение. Но есть одно маленькое условие.
— Какое?
— Сейчас ты на камеру, — он кивнул в сторону четвертого парня, — скажешь, что считаешь всех гомосексуалистов уродами и извращенцами, а картинки свои рисовала только ради славы, чтобы хайпануть на выгодной теме. Идея понятна?
— Пошел ты на х…, — ляпнула Алиса, не подумав, но пожалеть о своей глупости уже не успела.
Удар в челюсть опрокинул ее на спину, затылок больно ударился о землю. Через мгновение она увидела усевшегося на нее сверху Толика. Он расстегнул молнию на куртке, потом на брюках. Алиса незаметно опустила руку в сумочку, которую не выпустила при падении.
«Носи его всегда с собой», — сказал ей Дима. — «Вдруг еще какого-нибудь Толика встретишь. Мало ли придурков на улицах.»
Толик встретился не какой-нибудь, а тот же самый.
— Ну что, детка, не передумала? — спросил он, спуская трусы и доставая член.
— Передумала. Я скажу на камеру то, что ты хочешь.
— Поздно, милая. Не надо было хамить, когда тебе по-хорошему предлагали. Теперь мы тебя выебем по очереди, чтобы ты знала, что такое настоящие мужики, а уже потом, если захочешь остаться живой, скажешь на камеру правильные вещи.
Пока Толик возился с молнией ее брюк, Алиса достала из сумки пистолет Лолы.
«Не хотела бы я об этом узнать», — сказала она Кристиану месяц назад. Однако, придется.
Услышав, как щелкнул затвор, Толик поднял глаза, но на удивление у него была лишь доля секунды, а на то, чтобы отреагировать и выбить из ее рук оружие времени не было вовсе.
Спустя несколько часов, отвечая на вопросы дежурного следователя, Алиса обнаружит, что не может вспомнить четко последовавшие за выстрелом события. Все было как в тумане: Толик, в судорогах корчащийся на земле, убегающие гопники, она что-то кричит им вслед, о чем-то разговаривает с их четвертым подельником, который не убежал, а продолжал снимать происходящее на свой мобильный. Кажется, он и вызвал скорую. Алиса отчетливо помнила только свои трясущиеся руки, перепачканные в крови, которыми она пыталась перевязать рану в брюшной полости дурака-гомофоба, перевязать тем самым платком, который когда-то давно, еще в прошлой жизни ей подарил Чиро, чтобы прикрыть случайный синяк на шее. И еще она помнила глаза Толика, голубые, полные боли и страха. В Болгарии она не вглядывалась в его лицо, сегодня тоже не было времени на него любоваться и только сейчас, когда он — беспомощный и насмерть перепуганный лежал у ее ног, она отчетливо увидела, насколько он был молод, почти юн. Это был мальчишка лет восемнадцати.
***
— Превышение пределов допустимой самообороны? Вы это серьезно? Их было четверо, двое с битами. Мне нужно было расслабиться и получать удовольствие, пока они меня насилуют? А потом, дождавшись, пока они начнут меня избивать этими самыми битами, аккуратно прострелить кому-нибудь ногу или плечо? Тогда это не было бы превышением?
Следователь не обратил ни малейшего внимания на ее сарказм.
— Незаконное хранение и ношение незарегистрированного огнестрельного оружия. Это еще одна статья. Где вы взяли пистолет?
— Нашла на улице. Хотела завтра отнести в полицию.
— Ну это как водится, — теперь была очередь следователя поупражняться в сарказме. — Разумеется, нашли и хотели сдать. Это так естественно, у нас все так делают. Далее. О том, что на вас нападали четверо, мы знаем только с ваших слов. Если потерпевший выживет и заявит, что он был один и вовсе не нападал на вас, это совсем другая статья — покушение на убийство, до пятнадцати лет. Свидетелей у вас нет, так ведь?
— Есть. Найдите того парня, который все снимал на телефон. Заберите запись.
— Где я должен его найти?
— Хорошо, возьмите записи с камер на подъездах дома. Если там и не видно подробностей, но по крайней мере, видно, что их было четверо.
— Возьмем, возьмем, — вздохнул следователь. — Да, и насколько я понял суть вашего конфликта с потерпевшим, к вам может быть также применена статья о пропаганде нетрадиционных сексуальных взаимоотношений среди несовершеннолетних.
— Не может. Мои картины никогда не выставлялись в России. Фотографии размещены только на зарубежных сайтах с пометкой 18 плюс.
— Но ведь дети могут зайти на эти сайты, могут скачать себе эти картинки. Русские туристы с детьми могли посещать ваши выставки в Европе.
— А я здесь при чем?
— Ну вы же их рисуете.
— Рисовать я могу, все что угодно. Но пока я не выставила рисунки на публичное обозрение в России, это ни к коей мере не пропаганда.
— Суд решит, — сухо сказал следователь. — А вы пока побудете у нас.
***
— А она может, — задумчиво сказал Кристиан, глядя в экран айфона.
— Что? — Рафаэль оторвался от изучения листа с нотами и недоуменно уставился на приятеля.
— Она может выстрелить в человека. Алиса. Русская из Болгарии, помнишь? — Кристиан протянул другу свой телефон. — Посмотри запись. Это просто жесть какая-то.
Изображение на экране мобильного, до момента выстрела четкое и сфокусированное, задергалось, заметалось: похоже, у ведущего съемку дрогнули нервы. Он хаотично перемещал камеру от скрюченной фигуры воющего Толика на медленно поднимающуюся с земли Алису с пистолетом в руках, потом на двух парней с битами, застывшими на месте, с перепуганными ошалевшими лицами.
— Ну, что, доблестные защитники традиционных ценностей, — прошипела Алиса. — Кто еще хочет обсудить со мной мое творчество? Подходите за автографами.
— Да ну на х..р, — сказал один из парней и бросился прочь из двора.
Второй незамедлительно последовал за ним.
— Куда же вы? — заорала Алиса. — А кто мне теперь покажет, что такое настоящие мужчины?! Может быть, ты, любитель ночной съемки?
Она перевела пистолет на последнего из нападавших.
— Нет, нет, я не при делах, вообще, — картинка снова задергалась, но он все же не выпустил телефон из рук. — Я не с ними. Просто знакомый, меня попросили поснимать и все.
— И ты, сука, собирался снимать, как меня насилуют и убивают?
— Да я ваще не знал, что они собираются делать. Сказали, надо побазарить с одной шалавой, она скажет что-то на камеру, будет много просмотров на ютюбе. Мне для рейтинга как раз надо…. Слушай, а с этим что? Сделаешь контрольный выстрел в голову? Подожди, я камеру настрою.
— Дебил! — выругалась Алиса, бросила пистолет и опустилась на землю рядом с Толиком.
Тот все это время беспрерывно вопил, прижав руки к животу. Сквозь пальцы обильно струилась кровь.
— Выключи свою гребаную камеру и вызови скорую! — закричала Алиса. — Набирай один-один-три, придурок, быстро!
Камера еще успела показать, как Алиса стягивает с шеи белый платок с золотым кантом, потом изображение дернулось в последний раз и остановилось.
Рафаэль молчал, глядя за застывшее изображение девушки, стоящей на коленях с платком в руках.
— По-моему, это такой же пистолет, какой был у Лолы, тебе не кажется? — Кристиан раздвинул пальцами картинку на экране, увеличив изображение лежавшего на земле оружия.
— Возможно, я не помню. Зато я точно помню, что вот это — Рафаэль сдвинул изображение вверх и влево, — платок Чиро. Почему она его носит?
Кристиан пожал плечами:
— Наверно, он ей нравится.
— Угу. А ты не заметил, что у них там уже снег лежит? Не по погоде, однако, платочек, можно горло застудить. Однако, она его носит.
— Что ты хочешь этим сказать? Что она любит Чиро и поэтому не расстается с его подарком?
— Не знаю. Мне кажется, им все-таки надо было поговорить в тот вечер.
— Ну, теперь уже поздно. Он завтра возвращается из свадебного путешествия. Мы будем ему это показывать?
— Не знаю. Он и сам может увидеть. Русский любитель ночной съемки выложил видео три дня назад, уже сотни тысяч просмотров, а будет еще больше.
— Плохо, если это увидит Лола.
— Почему?
— Да потому, — вздохнул Кристиан, — что этот платок Армани ему подарила она, я это точно помню. А этот болван не придумал ничего умнее, чем отдать его любовнице.
***
Чиро был хмур и небрит, всклокоченные волосы требовали расчески, и хозяин их, в целом, имел вид несчастный и какой-то запущенный, но, увидев на пороге друзей, искренне обрадовался, горячо обнял их и потащил в гостиную.
— Как твое свадебное путешествие? Как Лола?
Чиро опять посмурнел.
— Подала на развод.
— Почему?! Что случилось?
— А типа вы не знаете, что случилось. Эта русская шлюха, которую я подцепил в Болгарии. Лучше бы я триппер подцепил. Уже бы вылечился.
— Но вы же помирились. И поженились.
— Родственники Лолы на нее надавили, вот она и вышла за меня. Убедили ее, что все будет хорошо. А только ничего не было хорошо. Мы каждый день ругались. Она каждый день плакала, я утешал, извинялся, клялся, просил, умолял и так далее. Я безумно устал. В конце концов мы просто перестали разговаривать. И сексом перестали заниматься. Лола собрала вещи и уехала. Я не стал удерживать. Я устал, правда.
— Постой, а когда ты вернулся?
— Неделю назад.
— Почему не позвонил нам? Чем ты занимался все это время?
— Чиро, ты охренел? — тихо спросил Рафаэль, оглядываясь. — Что ты тут устроил?
Он принялся ходить по комнате, пересчитывая разбросанные повсюду пустые бутылки из под вина. В квартире стоял затхлый запах, на столешницах, на стульях и даже на полу валялись тарелки с остатками еды.
— Ты пьешь? — перепугался Кристиан. — У тебя алкоголизм?
— Успокойтесь, ради бога! Какой алкоголизм? У меня уборщица заболела, пятый день не приходит, а мне просто лень убираться самому.
— Семь бутылок, — констатировал Рафаэль. — По одной за день. Это не алкоголизм, по- твоему?
— Это для творческого вдохновения. Я, между прочим, песню написал, хотите послушать?
Друзья расчистили себе место на стульях, брезгливо перемещая грязную посуду на небольшой овальный столик у окна, не переставая ворчать по поводу разведенного Чиро свинства. Сам хозяин в уборке участия не принимал, он сел за фортепиано, сгреб с крышки инструмента разрозненные листки с кривыми, наспех написанными строчками нот и слов, много раз перечеркнутыми и переписанными заново, погрузился в их изучение, пробуя левой рукой клавиши. Кое-как разместив перед собой все листы, Чиро начал негромко петь, закрыв глаза и наигрывая мелодию по памяти. Рафаэль подошел к инструменту, снял с его крышки еще одну грязную тарелку и… замер, забыв отнести ее к остальным.
Когда Чиро закончил петь и обернулся к приятелям, то увидел, что оба они застыли на месте, забыв сесть на стулья. Рафаэль по-прежнему держал в руках тарелку с недоеденной засохшей пиццей, а в глазах его стояли слезы.
— Понравилось? — улыбнулся Чиро.
— Очень красиво, — признался Кристиан. — Ты раньше так не писал.
Он подошел к фортепиано и стал разглядывать ноты.
— Ты все-таки ее любишь? — печально спросил Рафаэль, водружая тарелку обратно на крышку фортепиано.
— Не знаю, — хмуро сказал Чиро. — Не думаю, что мы снова помиримся.
— Я не про Лолу. Я про Алису. Это же ты о ней поешь.
Чиро дернулся.
— Я ненавижу эту русскую девицу, сколько раз можно повторять?! Она врала мне все время!
— Ты ей тоже, — напомнил Рафаэль. — Ты даже теперь ее ненавидишь, после того, что с ней случилось?
— А что с ней случилось? — озадачился Чиро.
Кристиан и Рафаэль переглянулись.
— Она сидит в тюрьме, — сухо ответил Рафаэль. — За то, что ранила подонка, который хотел ее изнасиловать и убить. У них там в России какие-то странные законы. Подонок тот самый, который бил ее в Варне.
Чиро поднялся, начал нервно расхаживать по гостиной, натыкаясь на мебель, потом остановился и потребовал:
— Объясните нормально, я ничего не понимаю.
***
— Ты будешь нанимать адвоката для Алисы или нет?! — рявкнул Дима, окончательно потеряв терпение.
Вот уже десять минут он по телефону пытался обсудить с Геной вопрос о защите для своей непутевой, вечно влипающей в истории подруги, но никакого внятного ответа получить от собеседника не мог. Гена отвечал расплывчато, неопределенно. У Димы создалось впечатление, что он вообще ничего не делал и делать не собирается.
— Давай я сам найду адвоката, если тебе опять некогда! Ничего, что твоя жена уже третий день в СИЗО?! Что значит, сама виновата?!
Дима слушал нудный бубнеж Геннадия, и чувствовал, как от гнева у него начинают пылать уши, а ладони сами непроизвольно сжимаются в кулаки.
— Я правильно тебя понял, — ледяным придушенным голосом спросил он, — что по- твоему мнению, Алиса не должна была писать свои картины, тогда с ней все было бы в порядке? А может ей и дышать не стоит? Вдруг она неправильно дышит? Не по конституции?.. Да пошел ты! Без тебя разберемся, урод! За ребенком присмотри хоть нормально или, если тебе некогда, давай я его к себе заберу… Ах, это твой сын, и он будет жить с тобой? Так может ты поэтому не хочешь Алисе помочь? Хочешь, чтобы она села, а сын жил у тебя? А, с тобой ему лучше и безопаснее, чем с матерью, которая выбирает неправильные темы для творчества? Слушай, Гена, ты тоже гомофоб, что ли? Нет? А, тебе по фигу. Ну да, всем по фигу. Это же никого не касается. А уроды Толики разгуливают по улицам и безнаказанно избивают тех, кто с ними не согласен. А твоя жена, пусть и бывшая, мать твоего ребенка, должна сесть за этого ублюдка в тюрьму. В общем, знаешь, что Гена? Пошел-ка ты на х..
***
Свет в камере погасили, и Алиса закрыла глаза. Может, хоть сегодня удастся уснуть пораньше? Алиса была сова, привыкла засыпать под утро и просыпаться чуть раньше полудня, перестроится на местный режим с отбоем в десять вечера и подъемом в семь утра, пока не получалось. Кто придумал такой режим? Здесь что, кто-то куда-то торопится?
В полудреме перед ней снова, как и в предыдущие полубессонные ночи замаячило лицо Чиро.
Составьте три утверждения, которые будут верны для вас обоих.
Чиро: мне нравится Алиса.
Алиса: да, мне тоже нравится Алиса. И еще мне нравится Чиро.
Чиро: И мне нравится Чиро, отличный парень. Надо еще одно утверждение. У нас классный секс.
Алиса: да, подходит.
Продолжите фразу: «я бы хотел, чтобы у меня был кто-то, с кем можно разделить…»
Чиро: музыку.
Алиса: сомнения.
Представьте, что собеседник — ваш близкий друг. Что еще ему нужно знать о вас?
Чиро: мне очень хорошо с тобой. Кажется, я еще этого не говорил.
Алиса: я всегда буду помнить эти дни с тобой.
Поделитесь с собеседником ситуацией, за которую вам до сих пор стыдно.
Чиро: мне было десять лет. Я меня был лишний вес и родители посадили меня на диету. А я ужасно хотел есть и воровал иногда булочки в кафе неподалеку от дома. Однажды меня поймали. Это был такой позор! Никогда не забуду. А у тебя?
Алиса: а я изменила своему бойфренду. Он об этом так и не узнал.
Чиро: зачем?
Алиса: Понятия не имею. Мы с подругой напились вдвоем в ресторане, подцепили каких-то двух парней, поехали с ними в сауну. Я теперь не помню ни их лиц, ни имен. И я не знаю, зачем вообще я это сделала.
Чиро: а я знаю.
Алиса:???
Чиро: я не скажу, а то ты меня бить будешь.
Алиса: буду, если не скажешь. Может это мой последний шанс узнать, что такое со мной тогда произошло. Говори, давай!
Чиро: трахаться ты хотела, моя хорошая, только и всего. Не бей меня, ты же обещала!
Когда вы последний раз плакали на людях? А в одиночестве?
Чиро: на людях, наверно, когда мы выиграли национальный конкурс. А один — когда меня бросила девушка.
Алиса: а что, и такое бывает? Я думала, девушки на тебя гирляндами вешаются.
Чиро: ну, у меня же бывают и постоянные отношения. И вообще, я сам был виноват. И короче, мне было очень грустно, что она меня не простила.
Алиса: последний раз я плакала на глазах у подруги, когда жаловалась ей на жизнь. Ну мы опять напились. Мы с ней все время напиваемся.
Чиро: та самая подруга?
Алиса: да. Вообще-то единственная. А одна я плакала недавно, когда осталась здесь одна без денег и документов. Страшно было. И одиноко.
Чиро: бедная моя девочка. Иди сюда.
Если бы вы точно знали, что умрете сегодня, не успев ни с кем поговорить, о какой бы несказанной вещи вы больше всего жалели? Почему вы до сих пор не сказали этого?
Алиса: о том, что не попросила прощения у… одного человека. За то, что я с ним сделала, за то, что у нас ничего не получилось, может быть, по моей вине. А не сказала, наверно, потому что это ничего уже не изменит.
Чиро: я бы жалел о том, что так никому и не смог рассказать о себе, о том, какой я. Потому что я не знаю, как это сделать. Я не знаю таких слов, которыми бы я смог бы на самом деле объяснить о себе что-то другому человеку.
Поделитесь любой проблемой, которая вас волнует, и узнайте у собеседника, как бы он решил ее.
Чиро: мне надо сбросить пять килограмм и желательно, побыстрее. Что мне делать?
Алиса: заменяй еду сексом.
Чиро: я прямо сейчас хочу есть. Давай, это будет последний вопрос и мы займемся моим похудением. Какая у тебя проблема?
Алиса: домой хочу. Еще неделю надо ждать, пока мне сделают новый паспорт.
Чиро: надо заполнять свободное время сексом, чтобы меньше думать о доме. Приступим к совместному лечению?
На этом месте Алиса запретила себе вспоминать дальше, поскольку заснуть такие воспоминания точно не помогут. В камере стало холодно, и она свернулась в клубочек под тонким шерстяным одеялом. Придет когда-нибудь к ней чертов бывший муж с теплыми вещами или нет? Сожалеешь о том, что прощения у него не попросила? Да ну на фиг, правильно сделала. Надо было лучше Диме позвонить, когда ей разрешили, но в тот момент она думала только о сыне, который остался дома один и не понимает, куда делась мама. Главное, чтобы Толик все-таки выжил.
Глава двенадцатая. Пауза
Чиро валялся на диване, обитом серой кожей, в студии звукозаписи и лениво листал ленту инстаграм. Пока Кристиан записывал соло, у них с Рафой образовался перерыв. Допив свой кофе, Рафаэль подошел к нему, подвинул ноги Чиро в сторону, сел рядом.
— Чиро, ты позвонил Алисе?
— Нет.
— Почему? Ты три дня висел на телефоне, ты обзвонил, кажется, все правозащитные организации в Европе с требованием вмешаться и защитить девушку от судебного произвола. Ты добился своего, ее выпустили. Почему теперь ты не хочешь с ней поговорить?
— Я сделал то, что считал нужным. Неправильно держать человека в тюрьме за то, что он защищал свою жизнь. А зачем мне ей звонить?
— Затем, что вы так и не поговорили.
— Она вернулась к своему мужу. Мои звонки неуместны в такой ситуации.
— А тебе не кажется, что ее муж — парень так себе. Вспомни, что про него говорил тот русский.
— Это ее личный выбор, — холодно сказал Чиро. — Меня это не касается. И давай закроем эту тему. Слушай, почему у тебя так много фоток перед зеркалом? Я читал где-то, что так любят фотографироваться нарциссы. Ты что, нарцисс?
Рафаэль наклонил голову, подставив свой затылок под нос Чиро.
— Я пахну нарциссом?
— Не знаю, — озадачился Чиро. — А как вообще пахнут нарциссы?
— Не знаю.
— Ты пахнешь дурацким шампунем, — отталкивая голову приятеля, сказал Чиро.
— Ты лучше посмотри, — забирая у друга телефон похвастался Рафаэль, — у этой фотографии тридцать восемь тысяч лайков, сотни комментариев. Почему ты так редко делаешь посты? Разве можно быть таким ленивым?
— Просто тебе, друг мой, нужно, чтобы тобой постоянно восхищались, писали, какой ты милый, красивый, замечательный. Желательно не реже, чем раз в три дня. А мне не надо, я и так знаю, что я прекрасен.
— Угу, прекрасен, — буркнул Рафаэль, закрывая приложение. Палец его соскользнул, случайно открыв телефонную книгу. — Постой!
Он недоуменно смотрел на экран.
— Так ты все-таки звонил Алисе? Пятнадцать не отвеченных?! Она не берет трубку?
— Телефон не в абоненте, — хмуро сказал Чиро, забирая мобильный и пряча его в карман. — Наверное, поменяла номер.
— Так найди ее в социальной сети, напиши!
— Не буду. Если она отключила тот номер, который я знаю, значит решила больше не общаться со мной.
Рафаэль только глубоко вздохнул и закатил глаза.
***
У ворот тюрьмы ее ожидал Дима на своем внедорожнике с затонированными стеклами. Они быстро нырнули в машину, увернувшись от любопытных журналистов с микрофонами и покинули площадь перед зданием тюрьмы, грязную от подтаявшего снега и неубранного мусора. В дороге Алиса молчала, глядя через лобовое стекло на хмурый серый город, на таких же хмурых и серых людей, спешащих по своим делам. «Надо возвращаться в нормальную жизнь», — сказала она себе, — «пора заняться, наконец, работой». Ее уже три клиента ждут.
Дима довез ее до дому, накормил заранее заказанной едой из ресторана, напоил горячим чаем с мятой и уложил в постель.
— Отдыхай, — попросил он. — Вечером привезу тебе продукты в холодильник и сына.
— Если Гена его отдаст.
— Гена у меня скоро в морду получит, — пообещал Дима. — У меня ведь не такое безграничное терпение, как у тебя.
— Дим, почему меня отпустили? Почему там были журналисты? Я что, представляю какой-то интерес для прессы?
Старый приятель пожал плечами.
— Да фиг его знает. Пока мой адвокат пороги обивал в прокуратуре, пытался добиться, чтобы тебя выпустили под залог, в Европе вдруг поднялся кипиш. Наверно из-за этого видео, которое ублюдок слил в сеть, там уже миллионы просмотров. Кстати, поздравляю, теперь все тебя знают, ты знаменитость. Так что да, журналисты заинтересовались.
— Зашибись. Всегда мечтала о такой славе.
— Так вот, была куча обращений от всяких европейских контор по защите прав всяких меньшинств и просто людей…
— Дима!
— Да слушай ты. Короче, они так в своей прессе повернули ситуацию, что как бы наши власти позволяют всяким ультраправым и националистам безнаказанно ущемлять права секс меньшинств. И всех, кто их поддерживает. В общем, мне кажется, тебя выпустили, чтобы погасить этот на фиг никому не нужный скандал. Если твой терпила выживет, а очень похоже, что он выживет, с тебя вообще, наверно, обвинение снимут.
— Кстати, как он?
— Еще в реанимации, но, говорят, состояние стабильное. Хочешь ему апельсинов отнести?
— Нет, но все-таки живой человек, хоть и дурак. Мальчишка еще совсем. Лет на шесть старше Стаса.
— Я тебя умоляю. Твой Стасик вряд ли через шесть лет будет женщин насиловать и бить. Ладно, все, отдыхай, а то ты бледная, как моль.
***
Когда приходит любовь, огромная как океан, когда забываешь все, что любил раньше и всех, кого любил раньше, ты легко уходишь от того, кому ты дорог, от того, кто еще вчера тоже был тебе дорог. Он истекает болью и мукой, а ты не можешь почувствовать его боль. «Мне очень жаль», — дежурная фраза, которая вроде бы говорит о том, что тебе не все равно, хотя тебе абсолютно все равно. Все сердце заполнено восторгом и нежностью, в нем нет места для чужой боли. Мы не виноваты в том, что мы теперь любим другого. И мы не можем простить, когда с нами поступают также.
Иногда Лола ощупывала свое тело, чтобы убедиться, что оно все еще на месте. Она чувствовала себя странно, иногда ей казалось, что ее уже нет, и тело ее превратилось в пепел и вот-вот развеется над побережьем средиземного моря. Она пыталась сосредоточиться, чем-то себя занять, но все валилось из рук, мысли беспорядочно мелькали в голове. Воспоминания, фантазии, обрывки чьих-то разговоров. Среди этого хаоса лишь однажды промелькнула единственная здравая мысль — «со мной что-то не так, наверно, мне нужно обратиться к врачу». Мелькнула и бесследно пропала, растворившись в котле, где бурлили ярость и боль. Друзья и родные сочли за благо оставить ее на время одну и даже оплатили ей отдых в дорогом отеле, надеясь, что Лола сумеет себя отвлечь от проблем, связанных с неудачным замужеством. Они ошиблись. Ее нельзя было оставлять одну. Лола не ходила на дискотеки, не напивалась, не играла в казино, не снимала случайных мужчин, чтобы забыться в бездумном веселом угаре. Она сутками сидела в своем номере, забывая есть, забывая спать. Единственным ее развлечением был компьютер. Каждый час она выходила в интернет, искала новую информацию, а не находя, с настойчивостью мазохиста пересматривала видеозапись нападения на русскую стерву, стрелявшую из ее пистолета. Потом видеозаписи с их Чиро свадьбы, фотографии так и неоконченного свадебного путешествия.
«Лола, все мужчины совершают ошибки», — увещевала ее любимая бабушка. — «Нужно уметь прощать. Если бы я не простила в свое время твоего дедушку, то твоя мама не родилась бы на свет. Если бы твоя мама не простила твоего папу, то и ты бы не родилась. Подумай о своих будущих детях, моих правнуках. Они хотят прийти в этот мир. И что теперь — они не родятся, только потому, что их мама такая гордая и обидчивая? Мужчины есть мужчины, они легкомысленны, и если рядом есть юбка, под которую можно залезть, то большинство из них так и сделает. А у этого твоего музыканта сколько соблазнов? Конечно, я бы тебе посоветовала выбрать другого отца для своих детей, но беда в том, что ты любишь этого. А рожать надо от любимого мужа, тогда и детки будут здоровые и красивые».
Ошибка бабушки была в том, что дедушка Лолы, при всем его легкомысленном распутстве, все-таки любил бабушку нежно и преданно, интрижки свои старался скрывать и сердце его всегда принадлежало своей семье, жене и детям, и только его член не всегда был с этим согласен и хотел чего- то еще.
А вот Чиро Лолу уже не любил. Потухшие глаза и вымученная улыбка, фальшивый энтузиазм и притворная нежность — вот все, что ей осталось после русской шлюхи. Да, и еще полное фиаско в постели. Чиро был равнодушен, похож на робота, которому включили программу исполнения сексуального ритуала. Самого Чиро в постели вообще, как будто не было. Глаза, светящиеся нежностью, страстный шепот на ухо, шутки и смех — все исчезло, словно и не было никогда. Вы когда-нибудь пробовали заниматься сексом с рыбой? С большой рыбой, в человеческий рост, холодной и бесстрастной? После каждого такого сеанса брачной любви, Лола пыталась согреться под струями обжигающе горячего душа, но ее словно бы вымораживало изнутри. Надежда, на то, что любимый опомнится и вернется к ней, прежний, влюбленный и страстно желающий ее губы и ее тело, таяла с каждым днем, становилась крохотной и, наконец, совсем исчезла.
«Ладно», — сказала мама, глядя в отчаянные несчастные глаза дочери, сбежавшей от мужа посреди медового месяца. — «Черт с ним, с этим певцом. Не пара он тебе, мужа надо искать попроще, из своей среды. Но это потом, попозже. А сейчас тебе надо отвлечься. Ты молодая красивая девочка. Поезжай на Ибицу и займись тем, чем там молодежь занимается, я тебе разрешаю. В разумных пределах, конечно». Она вручила Лоле три пачки презервативов, гору таблеток от похмелья и отравления и отправила дочь на модный курорт.
Ошибка мамы была в том, что Лоле не хотелось больше заниматься тем, чем любит заниматься молодежь на Ибице и прочих подобных местах.
Ошибка папы была в том, что он решил не вмешиваться и предоставить женщинам самим решать их эмоциональные проблемы.
Лола в сотый раз открыла браузер.
Стерву выпустили из русской тюрьмы. Стерве дали престижную премию в области искусства. Награждение состоится в Мюнхене, через три недели, если стерву выпустят из России, где она находится под домашним арестом.
Зачем Лоле об этом знать? Зачем она терзает себя? Надо было выстрелить в нее тогда, в Болгарии. Она не смогла, потому что… Да, потому что еще надеялась, а вовсе не потому, что боялась… Точнее боялась, но не застрелить эту суку, она боялась, что из-за этого потеряет Чиро. А что теперь ее остановит? Терять больше нечего. Какая разница, что с ней будет дальше, если ее уже нет? Нет больше никакой Лолы, есть только пепел, который скоро унесет ветром. Так пусть унесет вместе с той, кто за это в ответе.
В тот вечер Лола заснула в уверенности, что первые лучи солнца не только разбудят ее, но и унесут прочь все мысли об убийстве. Она же нормальный человек, а не сумасшедшая маньячка, в самом-то деле.
Проснувшись, Лола подошла к компьютеру, быстро забила в поисковик нужную фразу, и через несколько секунд, откинулась на спинку кресла, зажмурившись и почти перестав дышать. Ну разве могут быть такие совпадения или она все-таки сошла с ума и это галлюцинация? Сегодня ночью ей кое-что приснилось, она проверила информацию в интернете и нашла подтверждение.
Или она вовсе еще не проснулась, и только во сне видит, как она включила компьютер, где черными буквами на белом экране написано, что концерт группы «Фрамбуэсса» состоится в Мюнхене в ту же саму дату, ровно через три недели?
Глава тринадцатая. Конференция
Кристиан вихрем ворвался в номер, где в угрюмом молчании уже завтракали Чиро и Рафаэль. Рафаэль устал уговаривать Чиро встретиться с Алисой, раз уж они оказались в одно и тоже время в одном и том же городе. Чиро дулся на приятеля за то, что тот перестал его уговаривать.
— Одевайтесь! — крикнул Кристиан. — Надо срочно ехать!
— Куда? Зачем?
— В «Шторм» — отель, где живет Алиса.
— Я же сказал, я к ней не поеду, — упрямо заявил Чиро.
— Ее надо успеть предупредить! У нее через сорок минут пресс-конференция, а она ничего не знает!
— О чем предупредить?
Кристиан возмущенно посмотрел на приятелей:
— Я что, один в интернете новости смотрю? Вашим величествам недосуг? Вот, полюбуйся! Насколько я понимаю — это и есть ваш первый легендарный поцелуй с оргазмом, о котором ты нам рассказывал? Выложен на ютюбе.
Он включил видео в своем мобильном и дал посмотреть друзьям. Изображение было черно-белым и беззвучным, но все же достаточно отчетливым, чтобы разглядеть лица Чиро и Алисы. Сюжет начинался с того момента, как Чиро спрятал ладони Алисы на своей груди и заканчивался тем, как они, обнимая друг друга, покидают крышу отеля. Видео было выложено в сеть сегодня рано утром и называлось: «знаменитый музыкант и известная художница — бурный роман».
— Кто это сделал? — прошептал потрясенный Чиро. — Откуда взялась эта запись? На крыше же не было никого, кроме нас!
— Наверно, камеры отеля, — задумчиво ответил Рафаэль. — Это только кто-то из охранников мог сделать.
— Я на них в суд подам!
— Подашь, подашь, — заверил его Кристиан. — А сейчас одевайся. Надо успеть. Если журналисты уже пронюхали, они начнут задавать Алисе вопросы, она должна быть готова что-то им ответить. Не забывай, про твой развод в сети еще не было никакой информации, ее будут обвинять в связи с женатым мужчиной.
Чиро, больше не споря, бросился в гардероб, Рафаэль тоже поднялся. Вместе с Кристианом они зашли к нему в номер за верхней одеждой.
— Зачем делать такие вещи, я не понимаю, — бормотал Рафаэль, перебирая шарфы. — В конце концов, это же частная жизнь людей. Ну что получит этот охранник, выложив в сеть чужие секреты? Как ты думаешь, к этому пальто лучше коричневый шарф или темно-синий?
— Две тысячи евро — неожиданно сказал Кристиан. — Кстати, штука с тебя. Дружба нынче дорого обходиться. Но подоходный налог я, так и быть, вычитать не буду.
— Что? — Рафаэль замер с темно-синим шарфом в руках, недоуменно глядя на приятеля. — Какие две тысячи?
— Которые я заплатил охраннику в отеле за эту запись.
— Ты?! Ты сам выложил это в сеть?!
— А как еще заставить этого упрямого осла поехать к девушке? Только убедить его в том, что ей нужна помощь.
Рафаэль потрясенно смотрел на друга, не в силах поверить.
— Так ты не ездил навестить больную тетю, — тихо сказал он. — Ты ездил в Софию.
В дверь застучали.
— Ну где вы там?! — нетерпеливо кричал Чиро. — Мы же опоздаем!
— Да мы тут шарфик Рафе не можем выбрать, — невозмутимо ответил Кристиан, открыв дверь и впустив друга, — как ты думаешь какой цвет больше подойдет к его пальто — коричневый или темно-синий?
— Вы что, издеваетесь? — прошипел Чиро. — Быстро поехали! Нам еще такси ловить!
Такси они нашли быстро, но в дороге неожиданно застряли в пробке. Машины нетерпеливо сигналили, но очередь из автомобилей вот уже несколько минут не двигалась с места. Чиро, не выдержав, выскочил из машины и убежал вперед посмотреть, что происходит.
— Черт! — с досадой выругался Кристиан. — Этого я не предусмотрел. Сейчас на самом деле подставим девочку, она потом и говорить с ним не захочет.
Вернулся Чиро.
— Там крупная авария, — слегка задыхаясь от быстрого бега сказал он. — Автобус, трамвай, две машины, они перекрыли всю дорогу. Полицейские только что приехали. В общем, это надолго, надо идти пешком.
Втроем они быстро бежали по аккуратным красивым улочкам центральной части города, не обращая внимания на изумленные взгляды узнающих их прохожих. Но все равно опоздали. Когда троица вбежала в вестибюль отеля «Шторм», в актовом зале уже началась пресс-конференция. Администратор любезно предложил проводить их в зал, но они сделали вид, что не хотят мешать собравшимся и отвлекать их внимание. Тогда их проводили в небольшую нишу вестибюля, где стоял телевизор и несколько диванов. Портье включил для них прямую трансляцию с пресс — конференции Алисы, которую показывал один из местных каналов. Алиса сидела на небольшой сцене, защищенная от журналистов только хлипкой преградой в виде письменного стола и обеспеченная поддержкой только одного человека, по-видимому переводчика, чьи услуги Алисе не были нужны, так как разговор все равно шел на английском.
— Расскажите, чем закончилась история с нападением на вас четырех экстремистов?
— Все закончилось более менее благополучно. Человек, в которого я стреляла, выжил и идет на поправку. С меня сняли обвинение в превышении самообороны.
— Но выдвинуты ли обвинения против нападавших?
— Нет. Следователь мне объяснил, что с их стороны это была просто шутка. Веселый розыгрыш. А я их неправильно поняла. Дело закрыто за отсутствием состава преступления.
— Извините, но мы все видели видеозапись. Это не было похоже на шутку.
— Наша полиция считает иначе. И мне прозрачно намекнули, что с этой версией лучше не спорить.
— Если у вас в стране нельзя защищать свою жизнь с помощью оружия, то как же тогда быть в случае нападения преступников?
— Кто как может. Я купила себе электрошокер. Теперь всегда ношу в кармане.
— Он у вас и сейчас с собой?
— Нет, зачем он мне в Европе?
— Фактически, причиной нападения на вас было то, что вы открыто поддерживаете движение ЛГБТ, в том числе посредством своего творчества. В последние годы в России выдвинуто множество обвинений против сторонников ЛГБТ, многим назначены штрафы за пропаганду гомосексуализма. Но при этом не было возбуждено ни одного дела против экстремистских группировок, угрожающих или совершавших нападения на представителей сексуальных меньшинств или тех, кто выступает в их защиту. Как вы это прокомментируете?
— Такое впечатление, что мы идем назад. Общество регрессирует. Пока Запад устремляется вперед, к большей толерантности и принятию человека с любыми особенностями, которые не причиняют вреда другим людям, мы скатываемся обратно к той фальшивой морали, которая доминировала во времена Советского Союза, только теперь это напыщенно называется традиционными ценностями. Это мерзко и противно. К сожалению, общество очень вяло сопротивляется этой тенденции. Большинству моих граждан просто вообще нет никакого дела до этой проблемы, может быть потому, что они заняты выживанием. И я их прекрасно понимаю. Если бы я не знала, чем я завтра буду кормить своего ребенка, потому что последние деньги я потратила на оплату услуг ЖКХ, внезапно повысивших в два раза свои тарифы, мне бы тоже не было никакого дела до проблем каких-то там меньшинств.
— Как вы считаете, ваши картины могут изменить сознание, отношение ваших соотечественников к проблеме секс меньшинств?
— Нет. Даже если бы мои картины выставлялись в России, это ничего бы не изменило.
— Тогда зачем вы этим занимаетесь?
— Меня это беспокоит. Мы, взрослые люди сейчас, выросли в девяностые, когда в России было громко заявлено, что гомосексуализм — это нормально, когда была отменена уголовная статья за мужеложство, и в сознании моего поколения это понимание остается. Но сегодняшние дети растут в стране, где принят закон о запрете пропаганды, а по сути вообще о запрете какой-либо информации по данной теме. Где запрещены однополые браки. Где люди вынуждены скрывать свою непохожесть, потому что их могут уволить с работы, от них отвернутся родственники и друзья. Мы не говорим об этом со своими детьми. А где дети вообще могут получить нормальную информацию? Сайты банят. Если кто-то снимает фильм, где присутствуют нетрадиционные отношения, тут же найдется мерзавец-депутат, поборник нравственности, который подаст в суд на создателей фильма. И что делать подростку в России, если вдруг он сам начинает осознавать, что его сексуальная ориентация не вписывается в традиционные национальные ценности? К кому он с этим пойдет? Кому он может довериться? Наши гомосексуалисты оказываются в глубокой эмоциональной психологической изоляции.
— Алиса, как долго длится ваш роман с Чиро Лоренсо, солистом испанской группы «Фрамбуэсса»?
Кристиан закрыл глаза и заскрипел зубами. Чиро удивленно посмотрел на него и снова напряженно впился глазами в экран телевизора.
На экране Алиса озадаченно смотрела на чернокожую женщину — репортера, задавшую ей последний вопрос.
— Я и не знала, что у меня роман, — наконец ответила она. — Похоже вы знаете о моей жизни больше, чем я сама.
— Как отреагировал ваш муж на появление видео, где вы целуетесь с Лоренсо? — не унималась журналистка. — Вы уже говорили с ним? Он подаст на развод?
— Какое видео?
— Черт! — сказал Кристиан, схватившись рукой за голову. — Еще и муж! Об этом я тоже не подумал.
— А у тебя голова не для того, чтобы думать, — ядовито сказал Рафаэль. — Она для того, чтобы из нее петь.
Чиро опять недоуменно покосился на приятелей, но в этот момент все его внимание было сосредоточено на происходящем в конференц-зале.
Тем временем репортерша подошла к столу, за которым сидела Алиса и положила перед ней свой смартфон.
Алиса, слегка приподняв брови, некоторое время смотрела на экран, а потом вдруг весело рассмеялась.
— Наконец в сети появилось что-то более приятное, чем мое предыдущее видео с матом и кровищей, — весело сказала она. — Комментариев не будет.
Журналистка казалась разочарованной. Она явно рассчитывала застать Алису врасплох, загнать ее в угол, заставить признаться. И все-таки она попыталась еще раз:
— Лоренсо, как мы все знаем, совсем недавно женился. Вы тоже замужем. Как же вы объясните эти, столь страстные поцелуи?
— Комментариев не будет, — спокойно повторила Алиса. — Никаких.
— В таком случае вы оставляете за нами право считать, что вы изменяете своему мужу, вступив в любовную связь с женатым мужчиной.
— Комментариев все равно не будет, — сухо сказала Алиса. — Какие бы формулировки вы сейчас не использовали.
— Алиса, каковы ваши дальнейшие творческие планы? — сменил тему долговязый мужчина в коричневой вязаной кофте. — Вы собираетесь и дальше писать влюбленные однополые пары или займетесь какой-то новой темой?
Пока Алиса рассказывала о своих творческих планах, Чиро со вздохом откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза.
— Пронесло? — неуверенно сказал Кристиан. — Вроде бы они отстали.
— Найду того, кто выложил видео в сеть и ноги выдерну, — мрачно пообещал Чиро.
Рафаэль впился зубами в ладонь, пытаясь сдержать смех и отвернулся. Кристиан чуть-чуть отодвинулся от Чиро и протянул к нему ноги вдоль диванных подушек.
— Дергай, — покорно сказал он. — Это я.
— В смысле — ты?!
— Я попытался раскачать качели, — виновато объяснил Кристиан. — Я планировал, что вы встретитесь, придумаете вместе, что сказать журналистам, ну и помиритесь заодно.
— Планировал?! Крис — ты идиот?!
Кристиан пожал плечами.
— Подождите, — вдруг сказал Рафаэль, вглядываясь в экран, — это, кажется, Мика?
***
Камеры в зале разворачивались, чтобы поймать в объектив высокого, стройного, элегантно одетого мужчину лет тридцати с огромным букетом красных роз. Мужчина проследовал прямо к столу, где сидела Алиса.
— Мика, не делай этого, — почти беззвучно, одними губами попросила Алиса. — Не надо, пожалуйста. Не сейчас.
— Когда же, если не сейчас? — удивился Мика. — Сегодня ровно год, как мы закончили мою терапию. Срок договора истек, и мы оба свободны.
Он повернулся к журналистам, которые активно щелками затворами фотоаппаратов, предвкушая новую сенсацию.
— Добрый день, дамы и господа! Меня зовут Микаэль Тома, — торжественно заявил он. — Я солит русской балетной труппы. Сегодня я здесь, чтобы сделать предложение моей любимой женщине.
Микаэль достал из кармана брюк черную бархатную коробочку, открыл ее и положил перед Алисой.
— Алиса, я прошу тебя стать моей женой!
— Вот скотина, — прошипел Чиро.
— Действительно, сволочь, — согласился Рафаэль. — Подло воспользовался тем, что ты женился на другой и делает предложение женщине, которую любит. Какое низкое коварство!
Чиро возмущенно посмотрел на него, обиженно запыхтел и надулся.
— Но она же не выйдет за него, — пробормотал он. — Или выйдет? Но она же замужем?
Тот же вопрос Микаэлю задали и журналисты.
— А почему вы делаете предложение замужней женщине, у которой к тому же, похоже, есть еще и любовник? Или вы рассчитываете на то, что муж, узнав о любовнике, разведется с вашей возлюбленной, а Чиро Лоренцо будет занят скандалом со своей женой и тоже расстанется с Алисой? А может быть, это вы сами выложили в сеть компрометирующее видео, рассчитывая на такой результат?
Микаэль выглядел слегка озадаченным.
— Не знаю, о каком видео идет речь, — ответил он, стараясь выглядеть невозмутимым, — но с мужем Алиса давно развелась, просто об этом нет информации в сети. А Лоренцо, о котором вы упомянули, не играет никакой роли в жизни Алисы. Ведь так, дорогая?
Алиса взяла со стола кувшин с водой и с трудом сдерживая желание запустить им в Мику, налила воды в стакан. Опустив глаза, тихим придушенным шепотом сказала:
— Микаэль Францевич, если вы хотите, чтобы я еще когда-нибудь стала с вами разговаривать, немедленно убирайтесь отсюда. Прямо сейчас.
Мика вздохнул, положил букет роз на стол, снова повернулся к журналистам и развел руками.
— Увы, моя будущая жена в категорической форме приказала мне покинуть помещение. Я не осмелюсь с ней спорить, вы же знаете, она бывает горяча на руку.
Глядя в спину удаляющегося гордой поступью танцора Алиса с иронией сказала:
— А электрошокер мог бы мне и в Европе пригодится.
Журналисты засмеялись, а потом обрушили на Алису целый град вопросов.
— Почему вы скрываете ваш развод? Господин Тома сказал правду, и Чиро Лоренцо действительно не играет никой роли в вашей жизни? Это была случайная любовная связь? Она послужила причиной развода? Вы примете предложение господина Тома?
Алиса выдержала паузу, дожидаясь, пока стихнут назойливый гул, потом холодно ответила:
— Про мужа и про Лоренцо отвечать не буду. Для самых сообразительных, — она в упор посмотрела на настырную журналистку, показавшую ей видео на смартфоне, — повторю в четвертый раз — комментариев не будет. Это моя частная жизнь и она никого не касается. Замуж за господина Тома я не выйду.
— А что вы будете делать с кольцом, которое он вам подарил? — чернокожая журналистка нисколько не смутилась и не обиделась на выпад Алисы в ее адрес.
— Подарю вам, — насмешливо сказала Алиса. — Подходите, забирайте. Ну что же вы, не стесняйтесь.
Журналистка подошла к столу, недоверчиво посмотрела на Алису, словно ожидая подвоха с ее стороны, потом на кольцо.
— Но ведь это дорогое кольцо, — заметила она.
— Не дороже, чем разум, с которым господин Тома уже, по-видимому, расстался. Забирайте.
Пока репортерша прятала в карман коробочку и пробиралась на свое место, Алиса обратилась к остальным журналистам:
— Я понимаю, что обсуждать неадекватное поведение звезды русского балета гораздо интереснее, чем говорить об искусстве, но давайте все же вернемся к тому, ради чего мы здесь сегодня собрались.
Глава четырнадцатая. Встреча в отеле
Чиро встал с дивана и повернулся к дверям, ведущим в конференц-зал. Из дверей вышел Микаэль, оглянулся по сторонам и замер, поймав на себе пристальный взгляд испанца. Медленно подошел, хмурясь, потер переносицу.
— Видел ваши афиши по дороге сюда, — не поздоровавшись, сказал он. — Вы что же, и живете в этой гостинице?
— Нет.
— Тогда позвольте узнать, что вы здесь делаете?
— Мне нужно поговорить с Алисой.
— О чем?
— Извините, господин Тома, но вас это не касается.
Микаэль постоял, покачиваясь с носка на пятку, о чем-то глубоко задумавшись.
— Ты мешаешь мне, испанец, — неожиданно произнес он. — Ты черт знает, как мне мешаешь.
— Чрезвычайно сожалею, — с холодной иронией ответил Чиро. — Кстати, я — кастильец.
— Ни хрена ты не сожалеешь. Объясни мне, кастильец, зачем ты преследуешь Алису? У тебя же жена есть?
— Я развожусь.
Микаэль нахмурился.
— Быстро однако, тебе надоела семейная жизнь. Но зачем ты морочишь голову Алисе? Она взрослая женщина, ей нужен надежный мужчина рядом. Тот, кто ее понимает, кто может быть рядом с ней постоянно, поддерживать. А что ты можешь ей дать? Бурный роман на пару дней? Умопомрачительный секс?
— Я не собираюсь обсуждать это с тобой! — вспылил Чиро.
— Почему же нет? Давайте рассмотрим ситуацию объективно, как два воспитанных цивилизованных европейца.
Микаэль прошел вперед и сел в кресло, стоявшее слева от телевизора. Чиро ничего не оставалось, как последовать за ним и снова усесться на диван. Рафаэль взял пульт и убавил звук.
— У вас с Алисой был легкий, ни к чему не обязывающий вас обоих роман, случайная любовная связь, — размеренным спокойным тоном начал раскладывать ситуацию по полочкам флегматичный француз. — Ни вы, ни она не планировали продолжения этих отношений. Я бы сказал, что вы были для Алисы своеобразной эмоциональной разрядкой, необходимой ей после длительного стресса. Или, не обижайтесь, пожалуйста, просто сексуальной игрушкой, которая вовремя подвернулась ей под руки. Она здоровая молодая женщина и, конечно, ей требуется любовник. А вы, безусловно, чрезвычайно хороши собой и можете удовлетворить аппетит любой женщины.
Чиро заерзал на своем месте, собираясь что-то возразить, но, в итоге, сдержался и промолчал, решив дослушать до конца.
— Но в продолжении этих отношений нет никакого смысла, — развивал свою мысль Микаэль. — Вы ведете, фактически, кочевой образ жизни, дома почти не бываете. Вы не можете дать женщине чувство надежной опоры, вас никогда не будет рядом. Да и потом, ну о чем вы будете разговаривать с ней, когда страсть и сексуальное желание станет меньше? Вы вообще не понимаете ее характер, ее менталитет. Я прожил несколько лет в России, я могу вам сказать с полной уверенностью — вы никогда ее не поймете. Потому что вы не знаете, что такое — жизнь в России. Что вы там видели? Красную площадь, Исаакиевский собор, Большой Театр? Алиса очень скоро разочаруется в общении с вами, потому что вам будут непонятны ее чувства, ее заботы, ее проблемы. Ты — молодой легкомысленный парень, ты сам толком не знаешь, чего ты хочешь от этой женщины. Она — взрослая разведенная женщина с сыном-подростком, живущая в стране с нестабильной экономикой и коррумпированной полицией, не знающая, что будет завтра с ней и с ее ребенком. Так кто ей нужен сейчас — ты или я? Я могу быть рядом, я могу быть ее опорой.
Чиро подавленно молчал. Он действительно не знал, чего он хочет. Увидеть Алису, а там само собой как-нибудь все решиться. Но что решиться, в самом деле?
— С точки зрения здравого смысла, — Кристиан решил ответить вместо друга, — вы, наверное, правы. Только вот поступки людей не всегда совпадают со здравым смыслом. Когда чувства входят в противоречие…
— О, да! — перебил его Микаэль. — Конечно, чувства. Я понимаю, что если бы господин Лоренцо не испытывал определенных чувств, то его бы здесь и не было. Другой вопрос — принесут ли пользу Алисе эти ваши чувства? Или может быть, вы понапрасну смутите ее, заставите отказаться от выгодного предложения…
— Вообще-то Алиса не собирается принимать ваше предложение, — насмешливо заметил Рафаэль. — Вас, кажется, прогнали?
— Это вопрос времени и терпения, — раздраженно ответил француз. — Я и не рассчитывал на мгновенный успех. Но прямо сейчас я готов предложить вам некоторую компенсацию за, так сказать, моральный ущерб.
— Что? — Чиро с недоумением смотрел на соперника, перестав что-либо понимать.
Тот вздохнул, поправил красивый галстук, идеально подходящий по цветовой гамме к новому, с иголочки, костюму, похрустел пальцами и опустив глаза, тихо сказал:
— В прошлом месяце я получил наследство от моего дедушки. Сумма очень серьезная. Я готов компенсировать вам разочарование, связанное с отказом от вашего желания пообщаться сегодня с Алисой и…
— Вы в своем уме? — озадачился Кристиан.
Микаэль достал из кармана маленький блокнот, золотой «паркер» и, вырвав из блокнота страницу, быстро написал на ней несколько цифр.
— Такая сумма вас устроит? — он протянул Чиро клочок бумаги.
Тот продолжал в изумлении таращиться на француза, не находя слов для ответа.
— Я могу удвоить сумму, — нетерпеливо сказал француз. — Утроить. Решайте быстрее.
— Вы что, покупаете Алису, как рабыню на невольничьем рынке? — возмутился Рафаэль. — И это вы называете цивилизованным разговором двух европейцев?
— Я не покупаю Алису. Она не собственность господина Лоренцо. Но я готов платить за ее покой и счастье, а я уверен, что она будет спокойна и счастлива, если он оставит ее в покое.
Чиро наконец обрел дар речи.
— Я оставлю Алису в покое, если она этого пожелает. Совершенно бесплатно. Только пусть она мне сама об этом скажет.
— Я заплачу вам вчетверо больше, если вы уберетесь отсюда прямо сейчас.
Чиро достал из кармана мобильный телефон, что-то поискал в нем, а затем медленно и отчетливо произнес по- русски:
— По-шел-на-хер.
— Так бы сразу и сказал, — ничуть не удивился Мика, убирая оторванный листок блокнота в карман. — Русский язык, он вообще очень доходчивый.
В это время позади них открылись двери конференц-зала. Через двери начали неторопливо просачиваться журналисты, смеясь и переговариваясь друг с другом. Чернокожая репортерша гордо демонстрировала коллегам золотое кольцо с бриллиантом, которое она успела надеть на безымянный палец левой руки.
— Бежим отсюда, — прошептал Рафаэль. — Не хватало, чтоб они нас здесь увидели.
***
Они снова бежали, на этот раз — по узкому гостиничному коридору, который петлял и поворачивал в разные стороны, открывался новыми проходами, лестницами, арками и боковыми ответвлениями. В конце концов они совсем запутались и перестали понимать, где находятся. Мика зачем-то увязался за ними и теперь тяжело пыхтел сзади.
— Ну и куда теперь? — спросил Чиро, оглядываясь.
Вчетвером они стояли в маленьком закутке, из которого не было другого выхода. Справа была дверь, выкрашенная в белый цвет, без надписей и табличек, слева висел красный пожарный щит. Кристиан осторожно надавил на ручку двери. Дверь оказалась не заперта и вела в небольшую полукруглую комнату с диванчиками вдоль стен, маленькими столиками и пепельницами на них. По-видимому, комната для курения. С противоположной стороны располагалась еще одна белая дверь, и через нее как раз в эту минуту вошла Алиса в сопровождении переводчика.
— Доброе утро, — пытаясь скрыть растерянность при виде музыкантов, сказала Алиса. — У вас, кажется, сегодня концерт здесь? Я видела афиши в городе.
— Привет, — сказал Кристиан. — Да, так совпало. Хорошая пресс-конференция.
— Просто супер, — согласилась Алиса. — Самое хорошее в ней то, что она закончилась. Мика, я убью тебя.
— За что?! — возмутился француз. — Что я такого сделал? Если ты про какое-то видео в сети, то это не я.
— Это я, — сказал Кристиан. — Прости меня, Алиса, я хотел, как лучше.
Алиса некоторое время в изумлении смотрела на него, но решила не выяснять причины столь странного поступка, а снова набросилась на француза.
— Какого черта ты публично рассказываешь о моей частной жизни? Кто дал тебе такое право?
— А, ты про мужа, — небрежно заметил француз. — А почему об этом нельзя говорить? Вы ведь официально разведены, и как я понял, уже довольно давно.
— Потому что это никого не касается, — прошипела Алиса. — Я не собиралась обсуждать мою личную жизнь с журналистами.
— О'кей, понял, я виноват, прости меня.
— И что это за цирк с кольцом и букетом роз?! — продолжала бушевать девушка. — Почему надо делать это публично, ты даже не поговорил со мной, даже не позвонил предварительно!
— Я хотел, чтобы у нас была красивая история, — грустно сказал Мика. — Романтичная. Чтобы мы могли ее рассказывать нашим детям. И внукам. Про то, как бабушка сбросила дедушку с моста, а он влюбился в нее и ждал целый год, чтобы подарить ей кольцо и сделать предложение.
Несмотря на весь свой гнев, Алиса не сдержала улыбки. Она села на диван, достала из сумочки сигареты и закурила.
— Пришли мне счет за кольцо, — попросила она. — А то я разозлилась и избавилась от него.
На Чиро она старалась не смотреть. Ситуация складывалась совершенно неловкая и она не знала, как себя вести дальше.
Мика досадливо махнул рукой в ответ на ее слова, показывая, что судьба кольца его не интересует, и сел рядом с Алисой. Кристиан и Рафаэль выжидательно смотрели на Чиро. «Ты будешь уже что-нибудь делать или нет?» — явственно читалось на их лицах.
— Да, — неожиданно произнес Чиро, шагнув вперед и устраиваясь на диване, стоящем напротив, и закидывая ногу на ногу. — А в продолжении романтической истории не забудь рассказать своим внукам, как ты пытался купить их бабушку за двести тысяч евро.
— Что? — не поняла Алиса.
— Не передергивай, — разозлился Микаэль. — Не купить, а… В любви все средства хороши.
— Вы о чем?
— Он хотел дать мне кучу денег, только чтобы я отказался от тебя, — наябедничал Чиро.
Алиса изумленно подняла брови:
— Мика, я тебя по ходу, не долечила. Вернуть тебе деньги за терапию?
— Деньги ничего не значат, — грустно сказал француз.
— Тогда давай сожжем их в печке, — ласково сказала Алиса.
Мика понял и засмеялся:
— Как скажешь, дорогая.
— Это вы опять про Настасью Филипповну? — спросил Чиро. — Это она жгла деньги в печке.
Алиса оторопела.
— Ты что, читал «Идиота»? — недоверчиво спросила она.
— Да, я по названию подумал, что это, наверно, книга про меня. Я, что, по-твоему не могу ваши русские книги почитать?
— Можешь, — согласилась Алиса. — Только больше так не делай, а то еще тебя придется лечить.
— Алиса, мы можем с тобой поговорить?
Алиса внимательно всмотрелась в осунувшееся лицо и похудевшую фигуру бывшего любовника. Молодожен не выглядел счастливым. Хотя если во время медового месяца читать Достоевского, то счастья это вряд ли прибавит.
— Все еще злишься? — спросила она.
— Нет.
— Хорошо, я тебя слушаю.
— Давай поговорим наедине. Без моих друзей, твоих переводчиков и влюбленных женихов.
— Не получится, — молчавший до этого переводчик вступил в разговор. — Нам пора ехать, если мы не хотим опоздать на церемонию вручения награды.
Алиса пожала плечами
— Значит, в другой раз.
— Значит, я ничего для тебя не значу?! — все-таки разозлился Чиро. — Я для тебя просто сексуальная игрушка?! Так возьми меня, поиграй еще раз, если хочешь, а потом выброси за ненадобностью! Или ты уже нашла мне замену?!
— Ничего не поняла, — озадаченно сказала Алиса. — Почему сексуальная игрушка?
— У нас нет времени, — напомнил переводчик. — Отношения вы можете вечером выяснить.
— Ну что ты, — саркастически ответила Алиса. — Позвони организаторам, скажи им, чтобы отменили церемонию. Мне гораздо важнее разобраться с тараканами в голове у бывшего любовника, чем получать какую-то там престижную премию.
— Чиро позвонит тебе вечером, — примиряющим тоном сказал Рафаэль. — Только оставь ему свой новый номер, пожалуйста. А сейчас нам тоже пора, у нас еще интервью на местном телевидении.
— О'кей. Кстати, Рафа, поменяй шарф. Темно-синий не очень подходит к твоему пальто.
Глава пятнадцатая. Ночь в отеле
В реальной жизни Лола, найдя их в Мюнхене, застрелила бы одного из них, или может статься и обоих сразу, но мы же с вами, слава богу, не в реальной жизни, а в романе, где все должно закончится хорошо. Хотя и не для всех.
Лола уже четвертый час сидела в холле отеля «Шторм», притворяясь, что увлечена чем-то в своем планшете. На самом деле экран давно погас, гаджет бесполезным прямоугольником покоился на ее коленях, а сами колени давно уже затекли. Ей очень хотелось выпить кофе, но она боялась встать со своего укромного места, где ее никто не замечал, а вот она, напротив, имела прекрасный обзор. Было уже поздно, за окном давно сгустились сумерки и зажглись фонари, гости отеля разошлись по своим номерам и готовились отправиться в царство морфея, а русская стерва все не появлялась. Отмечает свой успех в каком-нибудь ресторане? А может они с Чиро встретились и поехали к нему в отель? Тогда, выходит, зря она ее здесь караулит. Но ничего, должна же сука вернутся к себе, хотя бы за вещами, хотя бы утром. Лола подождет, ей нетрудно.
Но первым в холле появился Чиро, уже за полночь, в сопровождении приятелей. Они втроем уселись на диванчик, стоявший ближе к выходу, о чем-то негромко переговариваясь. Девушку, затаившуюся в темном углу, одетую в темные джинсы и свитер, они не заметили. Лола на всякий случай снова ощупала себя — может ее, действительно, уже нет, может она стала тенью? Но нет, под тонкой тканью прощупывалась все та же пышная грудь, теперь уже, увы, никому не нужная, в том числе и самой ее обладательнице. Голоса стали громче, послышался смех и Лола прислушалась. В холле было пусто и тихо, ничто не заглушало голоса бывшего мужа и его друзей.
— А какого черта она мне не сказала, что разведена? Еще там, в Болгарии?
— А какого черта ты ей не сказал, что ты разведен уже здесь, в Германии?
— Я не успел!
— Так и она не успела ничего сказать, прежде чем ты начал орать и вышвыривать ее вещи в коридор.
Чиро громко и возмущенно фыркнул.
— Чего вы вообще со мной потащились? По-вашему, я сам не могу поговорить с Алисой?
— Ты и будешь сам говорить, но мы должны это проконтролировать.
— Зачем?!
— А что мы зря все утро бегали по городу, как ненормальные? Хочется получить результат. Когда мы убедимся, что вы остались вдвоем в закрытом помещении, мы уйдем. В закрытом помещении ты с Алисой лучше справляешься, там тебя мы можем оставить одного.
— Премного благодарен.
В это время в отель зашла Алиса, и разговор оборвался. Вид у стервы был уставший, но при виде музыкантов она улыбнулась, выпрямила спину и приветливо кивнула. Потом направилась к стойке портье. Тот что-то тихо сказал ей, и стерва обернулась, глядя прямо на Лолу. Брови художницы удивленно взлетели вверх, она перевела недоумевающий взгляд на Чиро. Ну что ж, пора было, как пишут в старинных русских романах, объясниться.
Лола встала, достала из пакета, все это время стоявшего у ее ног, куртку с зашитой внутрь взрывчаткой, набросила ее на себя, взяла в руки пульт и тоже направилась к стойке. На Ибице, если постараться, можно найти не только травку и экстази. А Лола очень постаралась и нашла человека, который согласился ей помочь. И пусть пришлось продать все драгоценности, которые у нее были и опустошить банковский счет, но зачем ей теперь деньги? Зато здесь, в Мюнхене, ее встретил человек, черноглазый и чернобородый, передал заветный пакет. Может она и не может выстрелить в человека из пистолета, но уж нажать кнопку на пульте как-нибудь сумеет. Ей поможет мысль о том, что это наконец остановит ту тупую боль внутри нее, которую уже нет сил терпеть. Она направилась было к стойке регистрации, но по дороге остановилась. Потому что Чиро вдруг начал петь.
Сначала тихо, чуть слышно, потом громче, голос его набирал силу, доходил до самых высоких нот и опускался обратно. Мелодия и слова были очень красивыми, но совершенно незнакомыми, во всяком случае Лола раньше такую песню не слышала.
Я вспоминаю о тебе…
Когда варю утром кофе, когда еду в автомобиле…
Я вспоминаю о тебе,
Когда спешу по делам и когда я устал…
Я вспоминаю о тебе и не могу перестать вспоминать…
Этот мир поглотил тебя,
Этот мир поглотил меня.
Он растворил нас в себе почти без остатка…
Но я еще держусь.
Потому что я вспоминаю о тебе…
Чиро закончил петь и затих, глядя на Алису, а та продолжала недоуменно переводить взгляд с него на Лолу и обратно. Наконец, она пожала плечами и спросила:
— Вы всей семьей решили меня сегодня навестить? Это так мило.
Чиро удивленно обернулся и открыл рот от изумления при виде бывшей жены.
— Что ты здесь делаешь?!
Лола подошла ближе, не обращая на бывшего мужа никакого внимания. Все ее внимание было сосредоточено на сопернице.
— Мы с Чиро разводимся, ты не в курсе? — вызывающим тоном спросила она. — Он тебя еще не порадовал?
— Это ваше личное дело, — сухо сказала Алиса. — Я не собираюсь обсуждать ваши проблемы.
— Конечно. Ты ведь здесь ни при чем. Это не о тебе он думал весь наш медовый месяц, не твое имя шептал во сне, не тебя представлял в постели, когда обнимал меня. И это не тебе он написал песню про то, как он вспоминает опять же не тебя.
Алиса отвернулась, досадуя на справедливый упрек, потом вскинула голову, собираясь что-то сказать, но тут взгляд ее упал на пульт в руках Лолы. Она нахмурилась, вглядываясь в непонятный предмет, потом окинула взглядом куртку…
— Твою мать… — тихо, по-русски прошептала она, но Лола ее все равно поняла и улыбнулась.
Да, стерва, ты все поняла правильно. Не сомневайся. Не надейся. Не плачь. Уже поздно плакать, Лола уже выплакала все слезы и за себя и за тебя.
— Отпусти ребят, — тихо попросила стерва. — И портье. Они здесь ни причем. Давайте останемся втроем и поговорим. А потом ты сделаешь то, что считаешь нужным.
— Пусть идут, — легко согласилась Лола. — Они мне не нужны. И Чиро может идти вместе с ними. Он мне тоже не нужен. Мне нужна только ты, дорогая. Ты забрала у меня все, теперь я заберу у тебя все, разве это не справедливо?
Алиса медленно кивнула.
— Чиро, возьми Рафаэля и Кристиана и выходите на улицу. Вы тоже идите, — обратилась она к портье.
— Почему? Что происходит? — недоумевал Чиро, в то время как белобрысый паренек, которому не посчастливилось дежурить в эту ночь, шустро выскочил из-за стойки и помчался к выходу.
— У нее бомба! — на ходу выкрикнул он. — Я нажал кнопку вызова полиции, они приедут через три минуты! Держитесь!
Теперь Чиро, Рафаэль и Кристиан в ужасе смотрели на Лолу. Та безмятежно улыбалась, держась за пульт обеими руками.
— Ну, что застыли, мальчики? Идите, если не хотите взлететь на воздух.
— Лола, перестань, — тихо попросил Чиро. — Ты что, не понимаешь, что тебя посадят в тюрьму? Давай попробуем найти запасной выход из отеля, может успеем убежать до приезда полиции. Выбросим в реку эту гадость. А если тебя потом найдут, скажешь, что это была шутка, а бомба — муляж.
— Меня не посадят. Нечего будет садить. Даже в гроб особенно нечего будет класть. Ну ничего, родственники потратились на нашу свадьбу, зато сэкономят на крематории. А ты дорогой, убирайся отсюда, если не хочешь стать кучкой ошметков, которые можно идентифицировать только при помощи ДНК-экспертизы.
— Иди, Чиро, — попросила Алиса. — И вы двое, тоже. Я разберусь с этим. Мы поговорим с Лолой, все выясним. Все будет нормально, доверьтесь мне.
— Да, доверьтесь ей, — Лола ехидно улыбалась. — Она же психолог. Она умеет правильно разговаривать с людьми. Сейчас мы с ней побеседуем, я осознаю свои ошибки и все будет хорошо. Давайте мальчики, валите уже, не задерживайте нас.
Чиро еще некоторое время смотрел на женщину, которую когда-то любил, потом сделал несколько шагов вперед и обнял женщину, которую любил сейчас.
— Ты не останешься здесь одна, — сказал он. — Я буду с тобой.
— Как хочешь, Чиро, — сказала Лола ровным голосом.
Она думала, что больнее ей уже не будет. Но она ошибалась. Когда Чиро у нее на глазах нежно обнял и прижал к себе русскую суку, боль острой ослепляющей вспышкой взорвалась где-то в груди и, не раздумывая ни секунды более, она надавила на кнопку…
Ничего не произошло.
— Бежим! — изо всех сил завопил Кристиан, подскочил к Чиро, схватил его и Алису за руки и потащил их к выходу.
Рафаэль припустил вслед за ними, не смея обернутся назад — туда, где стояла Лола в своем смертоносном одеянии и продолжала отчаянно нажимать на заветную кнопку, которая могла освободить ее от ставшего ненужным ей тела.
Почему же она не срабатывает? Неужели ее обманули и это в самом деле муляж?! И вдруг Лола вспомнила: террорист, передававший ей бомбу, предупредил, что для безопасности слева вмонтирован специальный рычажок, который сначала нужно сдвинуть в сторону, чтобы устройство сработало. Какая же она глупая, что забыла! Или это ненависть и боль отключили ее разум? Она посмотрела вслед убегающим. Она еще успеет. Лола подвинула рычаг и снова нажала кнопку…
Взрывом разнесло стойку портье, диван, на котором сидели друзья, пока ждали Алису, несколько пальм в кадках. Разбились стекла и зеркала. Взрывной волной их всех отбросило к дверям. Несколько секунд они лежали неподвижно, оглушенные, напуганные, ошалевшие. Но потом стали подниматься, помогая друг другу, задыхаясь и кашляя от поднявшейся пыли. В холле начался пожар, все заволокло дымом, взвыли противопожарные сирены.
Кое-как они выбрались на улицу. К противопожарным добавился вой полицейских сирен. Черные машины одна за другой подъезжали на полной скорости и резко тормозили у входа, из них выпрыгивали полицейские с оружием в руках, рассыпались в оцеплении. Определив на глазок старшего по званию, Кристиан направился к нему объяснить, что в оцеплении уже нет необходимости, зато необходимость есть в пожарных и в срочной эвакуации людей из здания отеля.
— У тебя кровь на щеке, — сказал Рафаэль, обращаясь к Чиро. — Осколком, наверно порезало.
Сам он был невредим, не считая разорванной в нескольких местах, испачканной одежды.
Чиро с беспокойством оглядывал Алису.
— Ты в порядке?
Алиса кивнула и заплакала.
Чиро обнял ее, прижал к себе, принялся что-то нежно шептать на ухо на двух языках сразу. Из налетевшей с севера тучи густыми хлопьями посыпался снег, закрывая их белой пеленой от чужих нескромных взглядов и фотокамер.
Д В Е Р Ь З А К Р Ы Л А С Ь.
[1] Строчки из песни «Алиса» группы «Секрет», 1987.
[2] Однажды я научусь быть мимолетной мыслью в бескрайней бездне этого неба.
[3] Мой дорогой (исп.)
[4] Мой бог (исп.)
[5] Мальчик (исп.)
[6] Мой дорогой (исп.)
[7] Черт побери (исп.)
4. Клуб «Открытые двери»
Глядя на закрывшуюся и теперь навсегда запертую дверь, за которой остался горящий отель в Мюнхене, Алиса неистово хохотала, лежа на спине, прямо на полу комнаты, оформленной дизайнерами в стиле подземелья из сказки Кэролла. Слезы уже текли по щекам, она переворачивалась на бок, скручиваясь узлом в приступе смеха и никак не могла остановиться.
Вторая история оказалась интереснее первой.
Кое-как отдышавшись, она, все еще сидя на полу, разметав юбки, попыталась сосредоточиться и привести мысли в порядок. Несколько быстрых вдохов и медленных выдохов помогли ей успокоиться настолько, что она, наконец, смогла рассуждать логически.
Итак, в непонятном клубе под названием «Открытые двери», непонятно каким образом, она проживает истории, которые никогда не могли случиться с ней в реальной жизни. Обе истории связаны с ее недавними «крашами»[1]. «Краши» случались с Алисой регулярно, на протяжении всей жизни и она научилась относиться к ним спокойно, с некоторой долей иронии, но в то же время и с теплым принятием, прекрасно понимая, что они спасают ее от скуки повседневной жизни, добавляя недостающих положительных эмоций и вытягивают ее из дофаминовой пропасти. Эти два «краша» были самыми свежими.
Первый — русский актер, не слишком популярный до недавнего времени, но хорошо «засветившийся» в сильно пропиаренном историческом блокбастере прошлого года, на который была потрачена уйма денег, и который их совершенно не стоил. Посмотрев фильм, Алиса отметила про себя, что никогда раньше не видела этого артиста, и что он довольно-таки интересен. Спустя несколько дней она обнаружила, что ищет о нем информацию в интернете и разглядывает его фотографии. Без грима и костюма позапрошлого века Станислав Гущин был гораздо красивее. Честно говоря, он был фантастически хорош собой. Но с такой внешностью играть можно было только героев-любовников и, полистав фильмографию актера, Алиса убедилась, что до сих пор он, действительно, снимался, в основном, в мелодраматических сериалах, которые она никогда не смотрела.
Шла весна чертом наколдованного и проклятого богами две тысячи двадцатого, Алису уволили с работы, она изнывала от скуки и безделья на самоизоляции. От нечего делать, начала смотреть сериалы с Гущиным. Нет, они ей не понравились. Мозг взрывался ядом иронии, отмечая логические нестыковки, банальность диалогов, неправдоподобность сюжетов, в которые могут поверить только дети, бабушки и домохозяйки. «Г..о- кино», — говорила про себя Алиса, закончив очередной сериал и принимаясь за следующий. Стас был хорош и она терпела. В реальной жизни актер был давно и счастливо женат, но в истории, прожитой ею за первой дверью, он оказался холост и свободен. Весьма удобно, спасибо.
Летом Алиса нашла новую работу и с сериалами было покончено. Опасаясь пользоваться общественным транспортом (а коронавируса Алиса жутко боялась), она предпочитала добираться до офиса пешком. На дорогу у нее уходило около часа, и, чтобы не скучать, она надевала наушники и включала музыку. Поначалу слушала радио, потом стала включать случайные группы, которые ей подбрасывал в рекомендации Яндекс. Так Алиса наткнулась на песни «Фрамбуэссы». В музыке она совершенно не разбиралась, была к ней равнодушна, не отличала Джастина Бибера от Джастина Тимберлейка, ей вообще было все равно, кто они такие, русскую попсу тоже на дух не выносила. Евровидение не смотрела, музыкальные каналы в телевизоре пролистывала, не задерживаясь. Поэтому и о существовании «Фрамбуэссы» до сих пор не подозревала. Она послушала их по дороге домой с работы, приятно поразилась чистоте и силе голосов, совершенно несвойственных современной попсовой музыке. На следующее утро опять включила. Вечером — снова. А на третий день в обеденный перерыв решила посмотреть клипы…
Стас Гущин был мгновенно забыт и отправился в коллекцию к остальным предыдущим «крашам», пылиться на дальней полке воспоминаний, которые вряд ли будут когда- то востребованы.
Теперь Алиса каждый день слушала фантастическое трио, поражаясь сама, как она вообще могла это пропустить раньше. Смотрела переводы песен, смотрела клипы, смотрела записи концертов. Это была не скучная в своем однообразии попса, но и не сложная для восприятия, требующая значительных усилий от слушателя классическая опера, а какой-то удивительный синтез того и другого, и получилось ровно то, что нужно. Казалось, этой красотой можно наслаждаться бесконечно. Жаль, что и они когда-нибудь отправятся на дальнюю полку ее воспоминаний, вытесненные кем-нибудь еще.
Так все-таки, как технически, это возможно? Кроме галлюциногенов, никакие объяснения в голову не приходили. Алиса встала и снова взяла со столика хрустальный флакончик. В первый раз она сделала маленький глоток. Первая история, с Гущиным, была довольно короткой, две-три недели по хронологии событий. Второй раз она выпила больше, и история с Чиро растянулась на пару месяцев, да и была более красочной. В этом все дело? Что, если она выпьет еще глоток и отправится в третью дверь? Новая история с каким-нибудь давно уже забытым ею кумиром?
Алиса поморщилась. Нет, это было бы уже совсем неинтересно. А если ничего не пить, а просто зайти в третью дверь, на трезвую голову?
[1] Краш — слово из молодежного слэнга, обозначает человека, в которого вы влюбились, по которому вы прямо «тащитесь». Очевидно, оно пришло от английского сrush (давить, сокрушать). Выходит, «краш» — это не просто влюбленность, а необъяснимая и внезапная, часто в отношении недоступного объекта.
5. ТРЕТЬЯ ДВЕРЬ
Алиса не любит гостей,
Алиса одна вечерами.
Алиса сидит на тахте,
С коробкой конфет и с мечтами[1].
Глава первая. Прибытие
Слава.
Под мелодию Рамштайн Славе всегда хорошо мечталось. Вот уже не было грязного салона автобуса, пропахшего потом, дешевыми духами и бензином, не было некрасивой толстой тетки в пуховике, устроившейся напротив на коричневом дерматиновом сидении, не было унылой заснеженной равнины с бетонными постройками промышленной зоны. Вместо провинциальной скучной окраины обыкновенного российского города Слава теперь сидел в просторном кабинете с панорамными окнами и любовался океаном. Вошла стройная длинноногая секретарша и испуганно замерла у порога, выжидательно глядя на шефа.
Слава молчал. Подчиненные должны понимать его не с полуслова, а с полувзгляда.
— Кофе, — робко предположила девушка.
— Плохо, — сухо сказал Слава. — Мне кажется, я в тебе ошибся.
— Ч… чай?
Он шумно вздохнул и отрицательно мотнул головой. Взгляд его стал ледяным и секретарша задрожала.
— Последняя попытка. Ошибешься — уволю.
На дрожащих подгибающихся ногах одна из самых красивых девушек Калифорнии подошла к Славе и, опустившись на колени, расстегнула ширинку на его модных дизайнерских брюках.
Он снисходительно усмехнулся:
— Ладно, поработаешь еще…
— Вам плохо? — неожиданно спросила секретарша.
Слава в недоумении уставился на нее.
— Ты должна сделать мне хорошо.
Секретарша вдруг противно захихикала.
— С какой стати, молодой человек? Вы спите, что ли?
Слава вздрогнул и открыл глаза: некрасивая толстая соседка, сидевшая напротив, внимательно разглядывала его.
— У вас лицо покраснело, я подумала, может давление… У меня таблетки с собой есть, если что… Так вам плохо или нет?
— Хорошо было, пока тебя не увидел, — буркнул Слава. — Уродина толстозадая.
Он отвернулся к окну.
Когда-нибудь, на веранде своей роскошной виллы он будет пить красное эксклюзивное вино, любуясь закатом над морем и вспомнит этот автобус, который вез его туда, где он сделает свой первый шаг к успеху и эту нелепую толстуху со слезящимися глазами. Да, у каждого свой путь, как сказал восточный мудрец. Ему — в большой бизнес, в высший свет, а этой тетке — в «хрущевку» к мужу-алкашу и сопливым детям. У каждого свое предназначение. Только бы тренинг не оказался каким-нибудь фуфлом, а действительно помог. Ему надо совсем чуть-чуть — небольшой толчок или даже легкий пинок под зад, просто чтобы он смог окончательно поверить в себя, в свою звезду.
Света.
Горло сдавил спазм, из глаз сами собой потекли слезы. Нахамивший ей парень равнодушно отвернулся к окну, не обращая на нее ни малейшего внимания. Света пыталась успокоится, но обида давила горло железным обручем, пыталась прорваться наружу горькими слезами. Вот только не хватало приехать на тренинг зареванной коровой! А ведь еще два года назад такие вот молодые парни пытались с ней флиртовать, а она гордо демонстрировала им свое золотое колечко на безымянном пальце. Ну а теперь нет больше ни колечка, ни флирта. Молодые люди обращали на нее внимания не больше, чем на предметы окружающей обстановки. Мужчины постарше, в основном, поддатые, иногда подмигивали и многозначительно ухмылялись. Наверно, это означало страстный призыв самца и обещало брачные игры в перспективе. Самый смелый из этих особей как-то подошел и сказал, что если Света купит водочки для них двоих, то потом они смогут «побаловаться» в кроватке у нее дома, потому что у него дома жена и теща. Тогда Света не обиделась, а напротив, развеселилась и шуганула синее создание так, что тот пулей вылетел из автобуса. А почему бы ей и сейчас, вместо того, чтобы молча глотать слезы, не взять небольшой реванш? Она порылась в сумке и достала моток черной пряжи. Отрезав ножницами кусок достаточной длины, намотала его на пальцы, и нагнулась так, что лицо ее оказалось в нескольких сантиметрах от лица соседа — грубияна.
— Не исполнится, — шепнула она.
Парень вздрогнул и недоуменно уставился на нее.
— Что?
— Заветное желание у тебя было, — замогильным голосом проговорила Света, ядовито улыбаясь, и откинулась назад на спинку сиденья. — Славы ты хотел, денег, девушку красивую. Так вот, у меня для тебя плохие новости. Ничего этого не будет. Не исполнится твоя мечта.
— Почему это?
Света продемонстрировала ему раскрытую ладонь с намотанной на пальцы пряжей.
— Знаешь, что это?
— Веревки какие-то.
— Пряжа заговоренная. Порчу я на тебя навела. На этой пряже еще бабка моя наговоры делала, а она у свой бабки училась. В нашей семье триста лет все женщины ведьмами рождаются.
Парень молчал, напряженно глядя на черные нити.
— Врешь ты все.
Света зловеще рассмеялась.
— К девушке подойдешь — да не встанет у тебя, — монотонно забормотала она, разматывая и вновь наматывая нити. — Бизнес начнешь — да дело не пойдет, к другу побежишь — да предаст он тебя, мать сыра земля тебя примет одна…
— Да пошла ты…
Парень схватился за нити и с силой дернул на себя, так что вырвал из рук «колдуньи» весь моток.
— Молодец, сынок, — похвалила его Света. — Вот теперь, когда ты сам своей рукой пряжи заговоренной коснулся, проклятие мое и сработает. А если бы ты ее добровольно в руки не взял, порча бы не подействовала.
Незадачливый попутчик в ужасе бросил нити на грязный пол.
— Да пошла ты… — в ужасе пробормотал он и, схватив сумку, убежал в конец автобуса.
Света улыбалась. Вот в таком настроении можно и на тренинг — «саморазвиваться».
Костя, Рита.
Костя резко затормозил, и оба они клюнули носом. У Риты из рук выпало зеркальце и помада. Рыжий пес, выскочивший прямо под колеса машины тоже притормозил и присел на задние лапы, испугавшись визга тормозов, но затем, убедившись, что машина встала, приподнялся и спокойно потрусил на другую сторону трассы.
— Ты что? — возмутилась девушка и наклонилась, пытаясь дотянуться до упавших предметов, но ремень безопасности не давал возможности изогнуть тело под нужным углом. Рита отстегнулась.
— Там собака. На дорогу выбежала, — объяснил Костя.
— Ну и что? Раздавил бы тварь, кому они нужны.
— Раздавить собаку, чтобы ты смогла спокойно губы накрасить?
— А почему бы и нет? В конце концов, кто тебя кормит — я или этот шелудивый пес?
— Он не шелудивый. У него бирка на шкуре. Значит, он стерилизован и привит. Спасибо, что напомнила, кто меня кормит, добрая сострадательная девочка.
Костя обиженно надул губы и выжал сцепление.
Некоторое время они ехали молча.
— Костя, ну, пойми, я тоже устала.
— Я понимаю.
— В конце концов у тебя есть машина. Не можешь найти работу, таксуй. Хоть на еду себе заработаешь.
— Малыш, потерпи еще немного, — мягко сказал Костя. — Я говорил с людьми, мне обещали хорошую должность. Я все тебе отдам, честно.
Он достал из под сиденья бутылку водки и, не обращая внимания на возмущенный взгляд подруги, сделал большой глоток.
Рита вздохнула и закрыла глаза. Убеждать Костю в том, что нельзя пить за рулем, было совершенно бесполезно. Если человек напился однажды так, что заснул в прямо машине на полном ходу и въехал в дерево, пролежал с переломами несколько месяцев в больнице, а потом снова взял в машину водку, то объяснять ему что-то — пустая трата времени.
Костя сделал еще глоток и искоса взглянул на Риту. М-да, пора менять девочку. Они вместе не так уж давно, всего полгода, но терпение у нее на исходе. Она, похоже, не из тех, кто готов годами терпеть мужа-бездельника, лишь бы мужик был рядом. Вот, потащила его на какой-то мотивационный тренинг. Придется целый день прикидываться несчастным неудачником, который ничего не может добиться в жизни. Надо будет сначала сделать вид, что он подавлен, рассказать, как унизительно для него сидеть на шее у Риты, пожаловаться на депрессию. Потом изобразить воодушевление и готовность начать новую жизнь с чистого листа. Главное, чтобы Рита поверила. Она уже до смерти надоела ему своим нытьем и упреками и наскучила в постели, но еще как минимум месяц надо потянуть резину. Во- первых, он еще не нашел новую пассию, готовую взять под свое крыло симпатичного мужчину. Во — вторых, если уйти сейчас, это вызовет подозрения у ментов. Его, конечно, и так будут подозревать, особенно родители Риты, которые на днях сняли крупную сумму наличными в одном банке, с тем чтобы открыть счет в другом. Сегодня они уехали на дачу, они с Ритой — на тренинг, так что квартира весь день в полном распоряжении друга Шуры. Обыскать спальню и найти деньги — дело десяти минут, копии ключей он отдал ему вчера. А себе обеспечил алиби. Ну, как обеспечил. Скорее уж Рита обеспечила. Он еще только придумывал убедительный повод вытянуть ее из дому в субботу, как она сама прискакала с работы возбужденная, сунула ему в руки рекламный проспект и заявила, что в субботу они вдвоем идут на тренинг и возражения не принимаются. Он и не возражал.
«Ты сможешь!» — гласила надпись на рекламном проспекте. Костя перевернул листочек и пробежал глазами по строчкам: сертифицированный тренер, стратегия прорыва, все люди делятся на…, как стать хозяином своей судьбы… Вот же смешные люди: напокупают разноцветных бумажек с печатями, где написано, что они сертифицированные тренеры — коучи — биоэнерготерапевты, выучат несколько громких лозунгов и играют в великих Учителей и проводников света. Вдохновенно излагают народу прописные истины, выдавая их за новое революционное знание, которое тут же немедленно и сразу волшебным образом преобразит их жизнь. Чем громче лозунги, тем больше бабла можно поднять. Главное в этом деле — энергия, напор, умение доминировать над собеседником. Можешь подчинять себе, давить несуществующим авторитетом — будешь зарабатывать на слабых и доверчивых, которые ходят на тренинги и верят, что им там помогут.
Костя не осуждал, он бы и сам так зарабатывал, если бы ему это было интересно. Но ему такой фигней заниматься скучно. А для того, чтобы получать от людей то, что он хочет, Косте никакие сертификаты не нужны, ему природа талант дала. Талант врать. Количество использованных и обманутых им женщин перевалило через второй десяток. Он не борзел, просто жил за их счет несколько месяцев, брал деньги в долг (понемногу, но без всяких расписок), уговаривал их взять кредиты (не очень большие, чтоб не страшно было), а потом исчезал из их жизни навсегда. Инкриминировать ему было нечего, жертвы в долг давали сами, кредитные карты оформляли добровольно на свое имя. Впрочем никто из них ему и не угрожал полицейской расправой. Плакали, стыдили, злились, но в полицию не обращались. Костя всегда выбирал «донорами», как он их звал про себя, добрых, нерешительных, неуверенных в себе женщин. Такой трудно пойти в органы и заявить на мошенника. Тем более доказательств никаких. Но теперь он слегка засомневался в правильности своего последнего выбора. Неужели Рита серьезно советовала ему задавить несчастную бездомную собаку? Может, не такая уж она и добрая, как ему показалось в начале знакомства? Вот и ругаться в последнее время они стали гораздо жестче. Ну ладно, не стоит заморачиваться, прорвемся, как всегда. Костя протянул руку к панели и включил свою любимую песню в исполнении Андрея Миронова.
«И перед кем же
Мне извиняться?
Мне уступают,
Я не смею отказаться.
И разве мой талант,
И мой бесценный дар
Не заслужили
Скромный гонорар?»
Алиса.
Алиса вдруг испугалась, что забыла дома свой сертификат и торопливо расстегнула сумку. Розово-голубая бумажка, аккуратно упакованная в пластиковую папку, спокойно лежала между минералкой и бутербродным контейнером. Алиса закрыла сумку и уставилась в окно. Монотонный пейзаж промышленной окраины города навевал тоску. Разговаривать с водителем не хотелось, хотя наверно это выглядело невежливо. Алиса нашла его с помощью сервиса поиска попутчиков. Они выяснили, что едут в одно и тоже место, на один и тот же тренинг, и Саша запросил символическую плату: взять с собой какой-нибудь перекус. Он тоже, кажется, не горел желанием поддерживать беседу, и Алиса незаметно задремала, привалившись головой к стеклу, убаюканная плавным ходом автомобиля и тихим шорохом шин по утреннему заснеженному шоссе.
Сегодня я обязательно это сделаю. Алиса была настроена решительно. Давно уже пора, сколько можно тянуть. Сегодня же зарегистрируюсь на сайте знакомств и начну ходить на свидания. Замуж так и не получилось выйти, ну и пускай, буду хотя бы развлекаться. Как жаль, что Никита ее бросил. А может еще вернется? Умный, симпатичный, интеллигентный — Алиса всегда хотела именно такого мужчину, но конечно, он ушел от нее, перестал звонить и появляться. Ничего нового, обычная история. Надо включить компьютер.
От резкого толчка Алису подбросило и она проснулась.
— Извините, — сказал Саша. — Машина впереди резко затормозила, наверно из-за собаки, мне тоже пришлось.
— Ничего, — ответила Алиса, поправляя волосы и поднимая с пола упавшую сумку.
Опять этот сон. Вот уже несколько лет, с небольшими вариациями, ей снилась одна и та же история: она одинокая женщина средних лет, никто так и не взял ее замуж, а симпатичный интеллигентный мужчина, которого она любила, ее бросил. Во сне Алиса собиралась активно брать судьбу в свои руки, начинать знакомиться… Просыпаясь, вспоминала, что уже десять лет как замужем. Правда не за тем симпатичным мужчиной из сна.
Мужчины и в самом деле уходили от нее первыми. После каждого такого случая она расстраивалась, чувствовала себя неполноценной, хотя ей и самой бывшие кавалеры не очень-то нравились. Алисе было с ними скучно, но она соглашалась встречаться с ними, просто чтобы быть «чьей-то девушкой», а не оставаться странноватым «синим чулком» и старой девой в глазах друзей и знакомых. Теперь, от нечего делать, и чтобы скоротать время в дороге, Алиса начала припоминать по очереди всех бросивших ее когда- то мужчин.
Первый не в счет, она сама его бросила, потому что неожиданно влюбилась.
От второго, по имени Сережа, она тоже ушла сама, не в силах переносить странноватый запах, исходивший от его кожи. Алиса вообще не могла выносить его прикосновений. Но сказать ему об этом прямо было неловко и она придумала, что у нее есть другой парень, из школы, по имени Валера. Сережа был туповат и слегка агрессивен — приперся к ней школу выяснять отношения с несуществующим Валерой. К сожалению, в параллельном классе оказался мальчик с таким именем и Сережа, отыскав его, набил морду, пояснив при этом, что бьет его из-за Алисы, но не потрудившись уточнить, по какой, собственно, причине. Удовлетворившись этим, Сергей исчез из жизни Алисы, а несчастный Валера ходил по школе, испуганно и обиженно косясь на девушку, совершенно не понимая, что он ей сделал и в чем его вина. Подойти и спросить он не отважился, а Алисе было неловко объясняться. «Извини, Валера», — про себя попросила Алиса, как делала всегда, вспоминая нелепую историю.
А вот дальше понеслось.
Толя. Тоже не особенно умный, но зато самовлюбленный, хвастливый и обидчивый. Донимал Алису гордым молчанием. Когда Толя на что-то обижался, он замолкал. Приходил к Алисе домой, садился на диван и молчал. На вопросы не отвечал, на предложения объяснить в чем дело не реагировал. Посидев молча часа два, вставал и уходил. Через несколько дней мог явится снова и общался, как ни в чем не бывало. Алиса так никогда и не узнала, на что же он обижался. Когда он, опять же, ни сказав ни слова, просто перестал приходить, Алиса вздохнула с облегчением. Обидно только, что не она его бросила.
Миша. Вернувшийся с первой чеченской войны, не раненый, но с обожжённой душой, несчастный и одинокий, Миша пел под гитару романтические грустные песни. Алисе стало его жалко, захотелось обогреть и приютить. С тех пор Алиса знала точно: если и есть на свете женщины, способные полюбить мужчину из жалости, то это точно не она. Отношения очень скоро стали для нее тягостны: когда Миша не пел, поговорить с ним было особенно не о чем, так что когда он сбежал, Алиса была рада в глубине души, хоть и чувствовала себя уязвленной. Опять ее бросили.
Потом был парень, имя которого она забыла. Симпатичный, спокойный, добрый. Лицо тоже забыла. Алиса была к нему совершенно равнодушна. И на какой- то вечеринке ушла с другим. После чего парень, естественно, перестал с ней встречаться.
Так, а дальше? Сколько Алиса не пыталась вспомнить, но выходило, что больше длительных отношений у нее и не было. Какой-то случайный секс на случайных вечеринках, о котором нет смысла вспоминать. Дальше был уже Костя Первый. Малосимпатичный парень, с которым она согласилась встречаться просто потому, что у нее уже давно не было вообще никакого парня, и Алиса чувствовала себя от этого неуютно. Окружающие уже начали ехидно интересоваться, не интересуют ли ее девушки. Костя первый был невозможно глуп, но Алиса, в силу мягкого и доброго характера с одной стороны, и усвоенного ею в университете гуманистического мировоззрения с другой, старалась в каждом человеке видеть только хорошее. Костя первый рассуждал о том, как движутся сопли в его голове, гордо рассказывал о приобретении четырех пар носков по цене трех, с удовольствием третий раз смотрел голливудский фильм с банальным сюжетом. Алиса только что дочитала Кастанеду. Все закончилось, когда Костя, зайдя к ней на работу, зачем-то принялся играть в примитивную детскую игру. Алиса помнила, как в детстве, желая ее подразнить, подружки начинали повторять все ее слова и жесты. Зачем этим занялся взрослый мужчина было совершенно непонятно, но Алиса вдруг именно в этот момент наконец все для себя поняла про Костю и прогнала его насовсем.
Так, стоп. Получается, что до встречи с Костей Вторым мужчины бросали ее два раза. А она их — четыре. Так почему же тогда ей снится этот сон? Значит, из-за него. После истории с Костей Вторым Алиса растеряла значительную часть своих гуманитарных воззрений на природу человека, а также оставила позади мягкость и доброту. Человек легко переходит со светлой стороны своей души на темную. Для этого и нужно-то всего ничего: очаровать, влюбить в себя, использовать и предать. Рецепт простой и универсальный на все времена.
После истории с Костей Вторым Алиса наконец вышла замуж. Пора уже было, дальше тянуть некуда. А все-таки не надо было. Спустя десять лет Алиса обнаружила, что живет с совершенно посторонним и равнодушным к ней человеком. Однажды она уехала в другой город по делам, на неделю. Вернувшись, спросила, как ему жилось без нее. «Да все хорошо», — спокойно ответил Гена, — «вот только бы еще кто-то ужин готовил и вообще было бы нормально». Нет, он не собирался ее обидеть. Он даже не понял, что сказал. Некоторые мужчины вообще не очень понимают, что слышит женщина в таких словах. Алиса в качестве эксперимента перестала разговаривать с мужем. Рассказывать ему о своих делах, задавать вопросы. Просто спрашивала, хочет ли он поужинать. Одной этой фразой она и обходилась несколько месяцев. Гена ничего не заметил.
Зачем она едет на этот тренинг? Подруги подарили ей сертификат на день рожденья. Лучше бы прыжок с парашютом подарили. Но им зачем-то приспичило, чтобы Алиса изменила свою жизнь. Разве она им жаловалась на свою жизнь? Вроде не особенно, они сами больше жаловались. Но меняться должна почему-то именно Алиса. Она, видите-ли, по мнению подруг, не реализует свой богатый творческий потенциал…
Саша, Даша.
Саша вышел на крыльцо, закурил, благо запрещающих табличек вокруг не было. Хозяева понимали, что гостям все же надо где-то курить. Тренинг проходил на базе отдыха, расположенной недалеко от деревни.
С того места, где стоял Саша, можно было разглядеть с десяток темных избушек, стоявших на пригорке. Примерно над половиной из них вились струи дыма от печных труб. Топят дровами, надо же. И это в каких-то семидесяти километрах от города. Саша плохо представлял себе, как можно жить в деревне. В детстве бабушка вывозила его пару раз к каким-то родственникам в Оханск, но оканчивались эти путешествия плачевно. В первый раз его покусали ночью какие-то насекомые так, что на утро он не мог открыть глаза, и потом еще две недели ходил с красным, опухшим от аллергии лицом. Во второй раз пошел с местными ребятами в лес и заблудился. Нашли его на вторые сутки и больше родители Сашу в деревню не пускали. Да он не очень-то и хотел. В деревне было скучно — ни книг, ни игровых приставок, а на речку ему ходить не разрешали, боялись простуд и кишечной инфекции.
По тропинке, ведущей от шоссе к коттеджу, в котором, слава богу, было нормальное отопление и канализация, быстро шел, почти бежал парень в коричневом пуховике. По пути он все время оглядывался, после чего еще больше ускорял шаг. Оглядывался он, по-видимому, на толстую женщину, которая неторопливо шла следом, все больше отставая. За женщиной показалась машина с логотипом такси. Машина притормозила и дала короткий гудок. Толстуха обернулась, отступила к краю дороги, чтобы пропустить автомобиль. «Не проедет», — подумал Саша. У такси была низкая посадка, а дорога после вчерашнего снегопада была не расчищена, Саша сам едва проехал на своем внедорожнике. Такси проехало еще с десяток метров и встало, не догнав парня, который уже перешел на легкую рысцу.
Добежав до крыльца, парень согнулся, задыхаясь, держась одной рукой за печень, а другой — за перила.
— От кого бежим? — дружелюбно спросил Саша.
Парень выпрямился и, обернувшись, ткнул пальцем в сторону шоссе.
— Там… ведьма, — выдохнул он. — Прокляла меня, а теперь идет за мной.
— Зачем?
— Не знаю. Мне… спрятаться надо от нее.
— Да где тут спрячешься? Тут один этот коттедж в чистом поле, больше ничего нет.
— Тогда здесь.
Парень снова пугливо обернулся и, торопливо поднявшись по ступенькам, нырнул внутрь. Саша хотел пойти посмотреть, как этот чудак будет рассказывать девушке на стойке ресепшн про ведьму, но тут его внимание снова переключилось на такси. Водитель открыл дверцу со стороны пассажирского сиденья, вытащил за локоть девушку. Потом подошел к багажнику, достал сумку и небрежно бросил ее в сугроб. Девушка что-то кричала и пинала машину. Таксист сел за руль, машина медленно попятилась назад: развернуться не было никакой возможности.
Девушка, одетая в меховой лисий жилет, без шапки, но в сапогах на шпильках, подобрала сумку и медленно поковыляла к коттеджу. Рыдая взахлеб и грязно ругаясь, она затащила тяжелую сумку на крыльцо. Проходя мимо Саши, злобно прошипела:
— Помочь — не судьба?
Саша пожал плечами и открыл дверь. Блондинка, наращенные волосы и ресницы, силикон в нижней губе, подводка потекла от слез, а ногти такие, что можно консервную банку открыть. Были у Саши такие блондинки. Но быстро его бросали, поняв, что его неплохая, но все же имеющая пределы зарплата не соответствует уровню их неземной красоты и отправлялись на поиски бизнесменов, шоуменов или хотя бы чиновников высокого ранга.
Саша еще раз взглянул на дорогу. Полная женщина все также спокойно и неторопливо приближалась. В коттедже она будет минут через пять. Интересно, сколько всего людей соберется? А Алиса, которую он подвез сюда — вполне себе симпатичная. В дороге он искоса поглядывал на нее: обратил внимание, что на безымянном пальце нет кольца, но есть узенькая полоска незагорелой кожи. Интересно, что это значит? Хочет скрыть, что она замужем или совсем недавно развелась? «Так, чувак, ты здесь не для этого», — напомнил себе Саша. — «Сосредоточься на деле». Он потушил сигарету и зашел в теплое помещение.
— Я же вам говорю, — истерично кричал странный парень. — Она сейчас будет здесь, спрячьте меня!
— Успокойтесь, пожалуйста, — увещевала его девушка-администратор. — И дайте мне ваш паспорт, чтобы я могла заселить вас в номер.
— Да некогда мне, вы что, не понимаете?!
Администратор растерянно взглянула на Сашу.
— Пойдем со мной, — сказал тот. — Я тебя спрячу. А паспорт мы позже отдадим, хорошо?
— Дурдом, — пробормотала блондинка из такси. — Сначала таксист- пидорас, теперь псих в гостинице, просто зашквар какой-то.
— Вы на тренинг? — спросила администратор. — Как вас зовут?
— Даша, — все так же хмуро ответила девушка, держась за поясницу и закусив губу. — Дарья Константиновна Кароль.
Глава вторая. Новые имена
В коттедже было тепло. Труд горничной, аккуратно застелившей кровати в номерах, обещал пропасть даром. На однодневном тренинге вряд ли у кого-то из них будет возможность отдохнуть в маленьких опрятных номерах, поваляться на мягких кроватях. Одноразовые шампуни и зубные пасты тоже не понадобятся, но и не останутся в гостинице ждать следующих, более неторопливых постояльцев. Редкий русский человек не прихватит из гостиницы то, за что «уплачено», даже если это будет потом годами пылиться на полке в ванной комнате.
В гостинице было два этажа, на втором располагались номера для гостей, на первом — столовая, спортзал с тренажерами, сауна и конференц- зал.
В этом конференц- зале, просторном помещении со стульями, проектором и большим белым экраном на стене, и был запланирован тренинг. Им всем велели явится туда к десяти часам, в удобной одежде и обуви.
В зале в круг были расставлены восемь офисных стульев. Девятый стул стоял в центре круга. Мягкий утренний свет проникал сквозь щели в розовых шторах, пересекал комнату узкими полосами.
Тренер-психолог-коуч-душевед, женщина лет сорока — сорока пяти, одетая в черные лосины и короткий, тоже черный топ, явилась первой и сидела на стуле, широко расставив ноги в шлепанцах, неторопливо размешивая сахар в пластиковом стаканчике с кофе. На входящих участников-клиентов-подопытных она не обращала внимания. Кто-то сразу занял место на стуле, кто-то, по примеру тренера, подошел к кофейному автомату.
Допив кофе и разместив пустой стаканчик на полу под стулом, тренер потянулась, покрутила, разминая, кисти рук и ног, а затем, широко улыбнувшись, сказала:
— Ну и че вы приперлись сюда? Денег девать некуда?
На несколько секунд в комнате воцарилась тишина, люди удивленно смотрел на тренера и друг на друга.
— А вы точно психолог? — весело спросил Костя.
Тренер лениво повернулась на стуле, подняла с пола сумку, стоявшую за ее спиной и, перекинув ее через плечо, бросила на пол. Открыла молнию.
— Можете посмотреть. Диплом и гора сертификатов. Благодарственные письма от администрации города. Действительный член профессиональной лиги коучей, кандидат психологических наук и так далее…
Саша подошел к сумке, вытащил наугад рамку, в которую был помещен лист с розово-голубыми разводами и золотыми буквами.
— Сертификат об успешном окончании института гештальт-терапии, — прочитал он вслух. — Настоящий?
Тренер усмехнулась.
— Может, настоящий. Может сама в фотошопе нарисовала. Но к концу сегодняшнего дня каждый из вас сможет сказать точно: настоящая я или так, кукла нарисованная.
Произнося последние слова психолог насмешливо смотрела на Дашу.
— Почему вы с нами так разговариваете?! — возмутилась Кароль, но как-то не очень уверенно.
— А потому что здесь не детский сад, — тихо и мягко ответила ведущая. — Если кто-то думает, что он, такой замечательный, целеустремленный, купил сертификат, приехал и его будут тут облизывать за его деньги, он сильно ошибается. Хвалить вас и говорить вам, какие вы молодцы, я не буду. Этим пусть ваше окружение занимается. То самое, которое делает вас неудачниками. Плакать и жаловаться на тяжелое детство вы тоже не будете, я вам не позволю. Мне не интересно, любили вас родители или нет. Кто хочет поплакаться, тот может сразу уйти отсюда. Кто хочет прорваться и стать хозяином своей жизни, сделать то, что большинству не под силу — welcome, добро пожаловать. Здесь остаются сильные. Остаются, чтобы стать еще сильнее. Чтобы расстаться с тем, что мешает вам стать теми, кто вы есть на самом деле!
Саша услышал, как за его спиной заерзал на своем стуле Слава. Обернувшись, он увидел, что глаза мальчишки загорелись восторженным огнем. И не скажешь, что еще полчаса назад тот трясся от жуткого страха перед «ведьмой». Недоразумение, вроде бы, удалось разрулить: Саша пообщался со Светланой, которая прибыла в коттедж последней из участников, вволю посмеялся и постарался, как мог, объяснить Славе, что никакая опасность ему не угрожает. Слава поверил ему не до конца, и спустившись вниз, в общий зал, старался держаться от Светы как можно дальше.
— Всем здравствуйте, прошу садится, — закончила тренер свой монолог.
Когда участники заняли свои места, она неторопливо обвела их взглядом и продолжила.
— Многое из того, что вы услышите сегодня, будет вам неприятно. Будьте готовы к этому. Путь к вершине не усеян розами, он выстлан гвоздями. И те, кто добились настоящего успеха, об этом знают. Слабаки, оставшиеся внизу или застрявшие на полпути, жалуются и ноют: у них злые и жадные начальники, плохое коррумпированное правительство, неправильные законы и прочее и прочее. Но сегодня я помогу каждому из вас выйти из зоны собственного комфорта и увидеть, что только вы сами — авторы и создатели своих проблем. И только вы сами можете это изменить. Перед началом работы я прошу вас сдать мне ваши сотовые телефоны.
— А телефоны-то чем помешали? — возмутилась Рита. — Мы можем просто выключить звук.
— Когда человек ломает ногу, он сначала лежит в гипсе, потом начинает ходить, опираясь на костыль. Но если он хочет вернутся к нормальной жизни, он должен отставить костыль и, преодолевая страх перед болью, которая еще недавно железными зубами терзала его тело, пойти своими ногами. Ваши сотовые телефоны — это костыли для ваших мозгов, которые уже отвыкли мыслить самостоятельно. Все для вас готово и услужливо подано — мнения, шутки, развлечения, вам самим не надо ничего делать, не надо размышлять — знай лупи по дисплею пальцем. Указательный палец — самая развитая часть вашего организма. Выключайте звук и сдавайте телефоны. Это обязательное условие.
Участники неохотно доставали и передавали тренеру гаджеты, а она складывала их в свою сумку с сертификатами. Когда с телефонами было покончено, ведущая объявила:
— Теперь пора определиться с именами. Сейчас группа должна выбрать для меня имя, которым вы будете меня называть. Потом я дам вам имена.
— В смысле? — спросил Костя. — У меня так-то есть имя. Я уже сорок лет как Костя и меня это вполне устраивает.
— И чего ты, друг мой любезный, добился, будучи Костей? — издевательским тоном спросила ведущая. — О, я видела твою машину. Лада веста? Мечта любого мужчины. Но, может быть, у тебя есть собственный дом на Рублевке? Вилла в Испании? Самолет в ангаре? А на ладе ты ездишь исключительно из патриотизма? Тогда, извини. Я готова называть тебя Костей.
Мужчина хмыкнул, скрестил руки на груди, закинул ногу на ногу. «Закрытая поза. Защитная реакция», — машинально отметила про себя Алиса, имеющая опыт общения с подружкой-психологом.
— А что даст нам это новое имя? — спросила Света.
— А ты сама как думаешь? — вопросом на вопрос ответила тренер.
— Ну…, — Света замялась, кусая губы. — Может быть… какое- то новое ощущение себя. Возможность расстаться со своей старой привычной оболочкой.
— Может быть, — голос и взгляд ведущей оставались холодными. — Приступим. Начнем с меня. Какое имя вы хотите мне дать? Высказывайтесь по очереди, потом нужно принять общее решение.
— Мегера, — сходу высказал предложение Костя.
— Костя! — укоризненно зашипела Рита. — Извините, он не то хотел сказать. — Может быть, загадочная незнакомка?
— Еще предложения?
— Госпожа, — высказался Слава.
— Хозяйка.
— Товарищ тренер.
— Госпожа ведущая.
— Наталья, — сказал Саша. — Наталья Владимировна Лебедева. Это ваше имя, написанное в сертификате, если конечно, он настоящий.
Лебедева безразлично взглянула на его и приказала:
— Принимайте решение по моему имени.
В результате короткого обсуждения решено было, что участники будут звать тренера по имени-отчеству.
— А теперь ваши новые имена. После того, как я назову их, вы должны обращаться друг к другу соответственно. Если вам не нравится ваш новый никнэйм, вы можете по ходу тренинга доказать мне, что оно вам не подходит. Итак, Костя, твое имя — Подкаблучник.
— Почему это подкаблучник?! — Костя возмущенно фыркнул.
Это он всегда управляет женщинами, вертит ими как хочет, а не наоборот.
— Твоя девушка считает себя главной в вашей паре, разве нет? Она позволяет себе шипеть на тебя, делать тебе замечания в присутствии других людей, игнорирует твое мнение. Ты это терпишь и принимаешь. И на тренинг наверняка не ты сам захотел. Тебя сюда привели. Значит, ты — подкаблучник.
— Нет, Костя не такой, — заспорила Рита. — у него есть свое мнение.
— Ты Рита, — перебила ее Наталья, — тупая овца. Потому что отрицаешь очевидные вещи. Тупая Овца — это твое имя на тренинге, пока ты не докажешь, что это не так.
У Риты, казалось, от возмущения перехватило дыхание. Она открыла рот, но не успела ничего сказать, потому что Наталья без передышки продолжила перечислять имена:
— Даша — Нарисованая Кукла. Света — Жирная Корова. Слава — Трусишка Зайка Серенький. Алиса — Ни-Рыба-Ни-Мясо. Саша, — тут Наталья впервые споткнулась, сделала паузу, пристально вгляделась в молодого мужчину, — Похожий-На-Мужика-Мужик.
Участники тренинга, на чьих лицах поочередно застывало изумленное недоверчивое выражение, чуть расслабились и засмеялись, теперь уже завистливо поглядывая на Сашу, которому досталось единственное более менее приличное имя.
— Ну что ж, по лицам вижу, имена вам не понравились. Тогда первое упражнение такое. Тот, кто хочет изменить свое имя, садится на стул в центре круга. Это называется сидеть на «горячем» стуле. У этого человека есть пять минут, чтобы доказать, что данное мною имя не соответствует его личности.
Повисла пауза.
— Что, нет желающих? Значит вы признаете, что вы такие, как я вас назвала?
Рита решительно вышла вперед и села на «горячий» стул. Стройная и высокая, с длинным аккуратным каре, для тренинга она выбрала строгий деловой костюм и белую гипюровую блузку, туфли-лодочки. Она закинула ногу на ногу, руки сложила в замок на коленях.
— Я — не тупая овца. Я работаю в министерстве образования, между прочим. Я закончила университет с красным дипломом.
— Сколько ты зарабатываешь, Рита?
— А какое это имеет значение?
— Восемнадцать — двадцать, тысяч — зарплата мелкого чиновника в нашем любимом городе. Продавщица в алкогольном супермаркете зарабатывает больше, чем ты. Просто у нее нет такого надменного выражения лица. И она не отправляет в школы идиотские инструкции. А еще может спокойно выложить на своей странице в социальной сети фотографию в купальнике. Продавец алкоголя живет свободнее и счастливее тебя, Рита. Следующий вопрос. Подкаблучник — это твой муж или просто партнер?
— М-м-м… Будущий муж, скажем так. Пока мы живем вместе.
— Сколько он зарабатывает?
Рита слегка замялась:
— Он… пока не работает. Временно. Но скоро устроится на хорошую должность.
— Так, ясно. Сколько времени ты уже его содержишь?
Девушка закусила губу и молчала. Тогда Наталья Владимировна обратилась к Косте:
— Когда ты собираешься жениться на Тупой Овце?
Костя шумно вздохнул и заерзал на стуле.
— Ну… мы это еще не обсуждали. Надо сначала как-то встать на ноги, определиться с работой…
Наталья развернулась к Рите, оперлась сжатыми кулаками в бедра и слегка наклонившись, безжалостно резюмировала:
— Итак, первое — на сегодняшний день ты имеешь — скучную бюрократическую работу с нищенской зарплатой. Работу, на которой ты лично ничего не решаешь. Боишься начальства, умираешь от скуки, тонешь в бумажной работе. Помогаешь убивать наше образование, издеваться над несчастными учителями.
— Я не…
— Издеваешься. Они пишут тебе десятки отчетов ежемесячно, а потом ты заставляешь их переделывать, потому что сверху пришла новая форма отчетности. Подросток совершил преступление — ты или такие, как ты, отдаешь распоряжение возложить ответственность на классного руководителя. Ребенок перебегал дорогу в неположенном месте и попал под машину — лишить учителя годовой премии за это. Вы что там, совсем, в своем министерстве, ополоумели?! Может за детишками все-таки их родители обязаны присматривать?! Или еще — один идиот пожаловался, что с него пятьдесят рублей попросили на покупку рабочей тетради для его же ребенка. Идиот вышел на Красную площадь с плакатом, о'кей, это его право — высказать свое мнение, но почему теперь ваше министерство запретило всем родителям страны покупать для своих детей тетради, в которых на самом деле удобно и полезно работать? Да мы бы скинулись этому безработному придурку на тетради, в конце концов. На операции же для больных детей скидываемся. А так — наших детей скоро учить будет некому, учителя разбегутся. Моя дочь закончила пединститут, отработала в школе год и ушла. И не из- за маленькой зарплаты. Ей нравится работать с детьми, но терпеть эти постоянные унижения невозможно. И это делаешь ты, Рита, вместе с твоими коллегами, хотя индивидуально, разумеется, никто ни за что не отвечает.
Второе — твоя личная жизнь. Ты содержишь здорового мужика, который даже не собирается на тебе жениться. Ты думаешь, что ты привела его на тренинг, и он волшебным образом изменится и начнет зарабатывать. Ты предложила назвать меня «загадочной незнакомкой», потому что надеешься на мою помощь и хочешь мне понравиться. В этом твоя глупость и слабость, Рита. Надеяться нужно только на себя, рассчитывать нужно только на себя. Тебе уже за тридцать, ты не имеешь нормального дохода и профессии, которая бы позволяла иметь такой доход. Не имеешь связей и не умеешь их заводить, стало быть хорошая карьера в министерстве тебе тоже не светит, ты так и останешься на своей мелкой незначительной должности. Которая, тем не менее, дает тебе ощущение превосходства над окружающими. Абсолютно ложное ощущение, надо заметить. У тебя нет мужчины, с которым можно создать семью, и ты держишься за человека, который для создания семьи совершенно непригоден. Итог — ты полностью заслуживаешь имя, которое я тебе дала. Ты — Тупая Овца, неспособная рулить собственной жизнью. Садись на свое место.
Рита в слезах вернулась на свой стул. Костя молчал, угрюмо разглядывая пол под ногами.
— Хорошо, что ты в министерстве здравоохранения не работаешь, — меланхолично заметила Алиса. — Чувствую, тебе бы еще больше люлей досталось.
— А если бы работала в полиции, тебя бы тут вообще убили, — добавил Саша.
Лебедева покосилась на них двоих, хмыкнула, но ничего не сказала.
Следующим на «горячий стул» на подгибающихся ногах выполз Слава.
— Я… я согласен, что может быть я… не очень решительный человек. Но я хочу стать другим. Я для этого и приехал!
— Кем ты хочешь стать, Трусишка Зайка Серенький? — ласково спросила Наталья. — Придумай себе другое имя.
Слава задумался, а затем, густо покраснев, выпалил:
— Кристиан Грей!
Алиса и Саша прыснули, остальные недоуменно нахмурились.
— Главный герой романа «Пятьдесят оттенков серого», — задумчиво констатировала Наталья Владимировна. — Миллионер, красавец, доминант. Неплохой выбор, Трусишка Зайка Серенький. Но ты же сам понимаешь, ты еще не готов принять это имя.
— Я готов!
— Тогда подойди к Свете и ударь ее по лицу.
Слава ошарашенно смотрел на ведущую, потом нерешительно взглянул на Светлану. Встал, сделал два неуверенных шага.
— Только попробуй, — прошипела Света. — Порчу наведу, все лицо прыщами пойдет.
Она демонстративно выдернула волос из головы и принялась наматывать на палец, свирепо глядя на стоявшего перед ней растерянного мальчишку. Слава побледнел и, не замечая, как прячут лица в ладони, скрывая смех, остальные участники, опрометью бросился обратно.
— Она… она ведьма! — пожаловался он Наталье. — Она сама сказала.
— Света шутит. Пугает тебя. Иди и ударь ее.
Но Слава, бледный до синевы, сидел, вцепившись в стул, и только смотрел на Наталью Владимировну умоляющими глазами.
— Иди на место, Зайка, — устало сказала она. — Когда станешь Греем, мы это увидим. А сегодня ты им станешь. Не захочешь сам — заставлю. Следующий!
Светлана села на стул, поправила юбку, протерла очки мягкой замшевой тряпочкой, которую извлекла из кармана.
— Я не всегда была жирной коровой, как вы меня назвали. Когда выходила замуж, весила пятьдесят килограмм. А потом… родила ребенка, и прибавила тридцать килограмм, потом еще десять. И еще. Я сидела на диетах, занималась спортом, бесполезно. Наконец, прошла обследование. У меня нашли гормональное расстройство. И оно не лечится. Сколько бы я не пыталась голодать или бегать, или то и другое вместе, лучше не станет. Вес уже не уйдет, и прежней я не стану. Его можно более менее контролировать в районе девяноста килограмм, следить, чтобы не становилось больше, и на этом — все. Муж от меня ушел, сказал, что толстые женщины его не возбуждают.
— А зачем ты здесь, Света?
— Я… мне надо научиться жить с этим. Принять свое тело таким, каким оно стало, принять себя. И… научится жить с тем, что… я больше не вызываю восхищения у окружающих. К тому, что стройные девушки смотрят на меня свысока и с презрением. К тому, что мужчины меня больше не замечают. Перестать расстраиваться из-за этого.
— Я поняла. Знаешь, Света, когда ты рассказала свою историю, мне поначалу даже стало неловко, я собиралась извиниться и вернуть тебе твое имя. Но когда ты закончила, я передумала. Если ты хочешь научиться чувствовать себя уверенно и свободно среди людей в своем новом весовом статусе, тебе нужно привыкнуть к тому, как они воспринимают твое тело. Разумеется, в реальной жизни никто не станет тебя называть в лицо «жирной коровой», но ты будешь постоянно переживать, полагая, что про себя они думают именно в таком ключе. А теперь, внимание! Задание для всех участников тренинга: за сегодняшний день каждый из вас должен не менее десяти раз обратиться к Светлане, назвав ее «жирной коровой». В конце дня, Света, ты поделишься с нами своими ощущениями. Спасибо.
После Светы стул в центре круга заняла Даша.
— Что плохого в том, что девушка хочет выглядеть красиво? — вызывающе спросила она. — При чем тут кукла?
— Да при том, что вы все одинаковые в этой стандартной красоте. Одинаково скучные. Одинаково стервозные. Пластмассовые ресницы, пластмассовые мысли, пластмассовые планы на жизнь.
— Почему вы обо мне судите, вы даже не знаете меня!
— У тебя есть пять минут, чтобы доказать, что ты не Нарисованная Кукла. Одну из них ты потратила впустую.
Даша злобно сверлила Наталью Владимировну глазами, но на ту это не производило ни малейшего впечатления. Она безмятежно улыбалась.
— Я… я хочу завести свой блог.
— О! — Наталья закатила глаза. — Этому миру как раз не хватает еще одной блоггерши. О чем же ты будешь рассказывать людям?
— Как соблазнять мужчин. Как правильно знакомиться, развивать отношения, женить на себе, наконец…
— Каких мужчин?
— В смысле? — нахмурилась Даша. — Любых.
— Но ведь мужчины бывают разные, Куколка моя. Вот, например, расскажи мне, если я захочу соблазнить и женить на себе Подкаблучника, что мне понадобится для этого?
Даша оглянулась на Костю, тот игриво улыбнулся ей и поиграл бровями.
— Да мне кажется, тут ничего особенного и не надо. Достаточно выглядеть нормально. Предложи ему свидание, он сразу согласится. Только нафиг он нужен?
— Так. А если я захочу Трусишку Зайку Серенького?
— Да то же самое.
— То есть выглядеть нормально, только нафиг он нужен? Хорошо, ну а что ты скажешь о Мужике-похожем-на-мужика?
— Вот именно что похожем, — презрительно фыркнула Даша. — Сумку даме не может помочь донести.
— Стало быть, тоже нафиг не нужен, — удовлетворенно заметила Наталья Владимировна. — Я готова подвести итог знакомства с тобой, Даша. Ты собираешься делать то, что до тебя уже делали десятки, если не сотни девушек, похожих на тебя, как клоны. Ты выглядишь так же как они, будешь произносить те же самые стандартные фразы, набор традиционных рецептов для соблазнения, поскольку ни одной оригинальной мысли и идеи на этот счет у тебя нет. Тебе даже в голову не приходит, что для соблазнения разных мужчин требуются разные средства. Подкаблучнику, например, нужно продемонстрировать свою банковскую карту, а также готовность платить за него. К Зайчишке хорошо сможет подступиться девушка, вооруженная наручниками, плеткой, и прочими БДСМ-приблудами. С Мужиком-похожим-на-мужика требуется юмор, интеллект, обаяние — тут не каждая твоя слушательница потянет.
— Я польщен, — вставил Саша.
— В общем, вряд ли твой блог наберет миллионы просмотров, — не обращая на него внимания холодно сказала тренер. — Пять минут истекли. Нарисованная Кукла, ты не доказала нам, что обладаешь индивидуальностью. Я назвала бы тебя Тупой Овцой, но это имя уже занято. Сядь на место. Следующий.
Алиса посмотрела на Костю, потом на Сашу. Мужчины попасть на «горячий стул» явно не жаждали. Оба сидели скрестив в руки, Саша рассеянно смотрел в окно, Костя по-прежнему разглядывал пол под ногами. За прошедшие десять лет он стал толще, отрастил пивной живот, но улыбка и взгляд серых глаз еще не утратили прежнее обаяние. Алиса так и не поняла, узнал он ее или нет. Ну что ж, значит теперь ее очередь выслушать порцию гадостей в свой адрес.
— Ни-рыба-ни-мясо, — сказала она, усаживаясь на стул. — Что вы хотели этим сказать?
Тренер смерила ее взглядом, выдержала паузу, потом пожала плечами:
— В отличие от Тупой Овцы у тебя есть интеллект, в отличие от Нарисованной Куклы в тебе чувствуется индивидуальность, в отличие от Жирной Коровы ты уверена в себе и не особенно зависишь от мнения окружающих, хотя нельзя сказать, что тебе на них наплевать. И тем не менее я не вижу у тебя ни силы воли, ни целеустремленности, ни даже заинтересованности в собственной судьбе. Ты как будто спишь.
Алиса пожала плечами.
— Вот. Тебе даже спорить со мной неохота. Чего вообще ты хочешь? Зачем ты сюда пришла?
Алиса усмехнулась:
— Друзья подарили сертификат на этот тренинг. Они считают, мне нужно развиваться. Или меняться.
— Развиваться и меняться в чем?
— Не знаю. Может больше зарабатывать.
— А ты хочешь больше зарабатывать?
Алиса задумалась.
— Я занимаюсь тем, что мне интересно. Рисую портреты на заказ, учу детей в художественной студии. Денег не очень много, но на жизнь хватает. Предпринимать какие-то титанические усилия, чтобы зарабатывать больше — нет, наверно, не хочу.
— Ты замужем?
— Да.
— И как отношения с мужем?
— Все хорошо, — Алиса решила соврать. Не хватало еще этой хамке рассказывать про свою семейную жизнь.
— Звучит не очень правдоподобно, — заметила Наталья Владимировна. — Женщины, счастливые в своей семейной жизни, не снимают обручальные кольца. Но ты не хочешь об этом говорить. Ты вообще ничего не хочешь. Может тебе уйти отсюда прямо сейчас? Чего зря время терять?
— Ну я же должна отчитаться подругам за этот тренинг, они деньги потратили, на что-то надеялись.
— И как же ты будешь отчитываться, если ты ничего не намерена делать для своего развития?
— Расскажу, что ведущая тренинг женщина оказалась дурно воспитана, оскорбляла и унижала людей, которые рассчитывали на ее помощь.
— Ну да, понятно. В том, что ты ничего для себя не хочешь, виноват плохой тренер. Время истекло, Ни-рыба-ни-мясо.
Алиса, внешне спокойная, вернулась на свое место, хотя теперь ее раздражение от всего происходящего многократно усилилось.
— Ну, что нам скажет Подкаблучник?
Костя виновато улыбнулся.
— Я тут подумал. Наверно, я пока не готов доказывать, что я не подкаблучник.
— Значит тебя устраивает это имя и ты не собираешься ничего менять?
— Нет, я конечно собираюсь… Но я думаю, мне нужно больше времени…
Наталья повернулась к Саше.
— Ну а ты?
— А меня мое имя устраивает, — безмятежно улыбнулся он. — Мужик-похожий-на-мужика — чем плохо?
— Неплохо, — согласилась Наталья. — Но ведь ты можешь называться Настоящий Мужик, не хочешь?
— О, нет, спасибки, не надо. Настоящий мужик — это как-то сразу ко многому обязывает. Настоящий Мужик обязан сумки таскать за незнакомыми Куклами, ну и другое всякое разное.
— Ну что ж. Значит, каждый из вас пока остался с тем именем, которое я дала. Перерыв десять минут. Во время перерыва вы также обязаны называть друг друга новыми именами. Это часть вашей работы над собой. Отдыхайте.
***
Улучив момент, пока Рита отвлеклась на разговор с Дашей, Костя незаметно приблизился к Алисе.
— Алиса, а мы с тобой нигде раньше не встречались?
— Подкаблучник, ты нарушаешь правила тренинга, — язвительно ответила девушка.
— Ах, да, извини. Ни-рыба-ни-мясо, я тебя где-то мог раньше видеть?
— Неправильное имя тебе дали, — улыбнулась Алиса. — Тебе больше подходит Альфонс-страдающий-Альцгеймером. Сколько баб ты сменил за последние десять лет, не можешь вспомнить ни имен, ни лиц?
Костя потемнел лицом, заиграл желваками.
— Ладно, понял. Извини. Сколько я тебе остался должен? Я все верну.
— Да иди ты лесом.
— Тупой Овце не говори, — буркнул Костя.
— А сколько ей осталось? Месяц, неделя? Она уже оформила кредит на свое имя?
— У нас с ней все по-другому.
— Да, это заметно.
— А хочешь, — Костя вдруг посветлел лицом, поднял на Алису загоревшийся взгляд, — хочешь, я ее брошу и мы с тобой начнем все сначала, с чистого листа?
— Подкаблучник, иди на х… Совсем уже, что ли?
Костя засмеялся, пошарил в карманах, нашел сигареты и направился к выходу.
***
— Прошу всех садиться, — голос тренера был сух и холоден.
Дождавшись, пока участники разбредутся по своим стульям, Наталья Владимировна кивнула и собиралась что то сказать, но тут внезапно Слава выступил вперед и торжественно произнес:
— Я готов!
Тренер вопросительно приподняла бровь. Слава повернулся и решительно направился к сторону Светланы…
Быстрее всех отреагировал Костя, сидевший по соседству с девушкой. Он мгновенно соскочил со стула и заслонив Свету, встал на пути у Славы, загораживая дорогу.
— Не мешай, — злобно прошипел тот. — Я выполняю задание тренера!
— Сядь на место, Зайка, — копируя ласковую интонацию психолога, ответил Костя. — А то я сам тебе щас втащу.
На голову выше и на сорок килограмм толще, Костя нависал над Славой, как туча, насмешливо глядя тому в глаза. Мальчишка стушевался, беспомощно оглянулся на тренера, ожидая поддержки, но Наталья Владимировна взирала на все это действо безучастно, словно не имела к происходящему никакого отношения.
Слава уныло поплелся на свое место. Костя ухмыльнулся и не преминул оглядеть женскую половину аудитории, желая убедиться в произведенном впечатлении. Однако тут же был жестоко обломан.
— Не обольщайтесь, дамы, — Наталья Владимировна смотрела на Костю с усмешкой. — Подкаблучники и альфонсы могут время от времени демонстрировать джентльменское поведение. Однако это не делает их мужчинами, на которых можно положиться. Пустить пыль в глаза одним благородным поступком — это не тоже самое, что заботиться о своей женщине изо дня в день.
— Спасибо, тетенька, на добром слове, — уязвленный Костя отвесил шутовской поклон, но было заметно, что он раздосадован.
— Спасибо, Костя, — громко сказала Света, вызывающе глядя на тренера.
— Аккуратнее, Жирная Корова. Сначала ты почувствуешь к нему благодарность, потом — желание что-нибудь для него сделать, чтобы отблагодарить, так сказать, своего спасителя. И сама не заметишь, как откроешь свой кошелек. Обычно все так и начинается. Тупая Овца, расскажи нам, как ты познакомилась с Подкаблучником?
— Он помог мне донести тяжелые сумки до дома, — тихо ответила Рита.
— Что и требовалось доказать, — удовлетворенно констатировала тренер. — Схема работает, да, Подкаблучник?
Костя закусил губу. Эта стерва насквозь всех видит, такой голову не заморочаешь, не обманешь. И еще Алиса тут так некстати! Надо срочно что-то придумывать, чтобы Рита ничего не заподозрила. Может улучить момент и позвонить Шуре, чтоб не лез сегодня в квартиру? Бог с ними, с деньгами. Так, черт, у них же телефоны отобрали.
Не дождавшись от него ответа, Наталья Владимировна продолжила:
— Сейчас мы с вами приступаем к основной части нашего тренинга. Вам предстоит пройти через ролевую игру под названием «революция».
У каждого из вас будет своя роль. Цель — как и в любой игре — победить. Победить любой ценой, любыми средствами. Представьте, что от этой победы зависит вся ваша дальнейшая жизнь. Первоначальные условия такие: вы живете в некоей гипотетической стране в некоей гипотетической эпохе. То есть у нас не будет привязки к конкретным историческим реалиям. Страной правит император. Императором у нас будет Трусишка Зайка Серенький. Это твой шанс, Зайка, используй его. Твоя задача — удержать власть в своих руках.
Слава гордо приосанился.
— В стране есть, разумеется армия, которая подчиняется главнокомандующему, для упрощения назовем его генералом. Генералом я назначаю Мужика-похожего-на–мужика. Армия, с одной стороны должна защищать императора и существующий порядок вещей, но с другой стороны, мы все прекрасно знаем, что бывают мятежные генералы, которые переходят на сторону революции или действуют самостоятельно. Ты свободен в своих решениях, Мужик-похожий-на мужика.
В стране есть революционные силы. Вождем и вдохновителем революции сегодня станет Ни-рыба-ни-мясо. Твоя задача — свергнуть императора и установить в стране власть рабочих и крестьян. Чтобы немного мотивировать тебя, уточню: рабочие в этой стране работают по четырнадцать часов, без выходных, отпусков и больничных, зарплаты едва хватает на еду. Крестьяне безграмотны, большая часть их детей умирает от голода и болезней. Никакой вакцинации, бесплатной медицины и образования для низших классов не предусмотрено. Ты — Ни-рыба-ни-мясо, их единственная надежда на лучшую жизнь.
Далее… Класс буржуазии представит Тупая Овца. Ты — представитель интересов олигархов. Тебе с одной стороны мешает власть императора, так как этот режим не дает нормально развивать бизнес и быть конкурентоспособными на международном рынке, с другой стороны — ты не можешь быть с революционерами, потому что они хотят все отобрать у богатых и отдать бедным. Твоя задача — добиться условий, при которых ты и такие как ты могли бы процветать и становиться еще богаче.
В любом обществе важную роль играет интеллигенция. Наука, искусство, общий уровень нравственности общества в большей степени зависят от этого ресурса. Интеллигенция, в нашем случае, найдет олицетворение в лице Нарисованной Куклы.
— Почему Даша? То есть, я хотел спросить, почему Нарисованная Кукла? — не выдержал Костя, до сих пор слушавший тренера очень внимательно. — Она как-то не очень подходит.
— Ты хочешь сказать, Костя, — вкрадчиво сказала Наталья Владимировна, — что мне следовало назвать Дашу — Безмозглой Куклой? Это ей больше подходит?
— Да нет, — смутился Костя и заерзал на стуле.
— Значит, вопрос снят. Нарисованная кукла — ты представитель класса интеллигенции. Ты хочешь, чтобы всем было хорошо. Ты хочешь, чтобы рабочие и крестьяне получили образование, нормальное медицинское обслуживание и жили достойно. Но, с другой стороны, ты не хочешь никакого насилия. Класс рабочих будет представлять у нас Подкаблучник.
— Ему это тоже не слишком-то подходит, — мстительно заметила Даша.
— Зато полезно. Положение рабочего класса я уже обрисовала.
— А я буду представлять крестьян? — уныло спросила Света.
Наталья Владимировна засмеялась.
— Нет. Крестьяне никогда и ничего не решают в революциях, это пассивный класс. Они просто страну кормят. Ты, Жирная Корова, будешь киллером.
— В смысле?
— Тебя не интересуют ни император, ни революция. Ты зарабатываешь на жизнь, принимая заказы на убийства. Ты можешь убить любого — императора, генерала, революционера и так далее. Любой может тебя нанять. Твое дело — принять заказ или отказаться. Если ты приняла заказ на убийство, то твоя жертва выбывает из игры и не участвует в дальнейшем разделе власти.
Всем понятны роли?
— Роли понятны, а делать-то что надо? — выразил общее недоумение Саша.
— Сейчас у вас будет пять минут на подготовку. Каждый приготовит речь, в которой обоснует свою позицию. Долго думать и тщательно готовиться не надо. Тем более не надо ее писать. Просто постарайтесь вжиться в свою роль и говорить экспромтом то, что подсказывает вам сердце и разум. После того, как все выскажутся, у вас будет примерно еще полчаса. Вам не обязательно находится в этой комнате. Вы можете пить чай, курить, собираться вместе и расходится, спорить и договариваться. Время пошло.
С этими словами Наталья поднялась со стула, подхватила свою сумку с сертификатами и чужими телефонами и вышла из зала.
Глава третья. Игра
Участники некоторое время озадаченно смотрели друг на друга.
— Может мы не будем в это играть? — недовольно спросила Алиса. — Ерунда какая-то. И психолог у нас, если честно, довольно странный.
— Просто метод такой, — хмуро сказала Кароль. — Выход из зоны комфорта, она же предупреждала.
— Мы в России живем, — заметила Света. — Никто из нас никогда и не был в зоне комфорта. Родились мы под матерные крики акушерок в роддоме. Потом воспитатели в садике за шиворот нам складывали холодную манную кашу, которую мы не хотели съедать. В школе нам забивали голову патриотическими лозунгами и ненужной информацией. Ну а взрослая жизнь, — она усмехнулась, — я что-то сильно сомневаюсь, что кто-то из вас прибыл сюда из зоны комфорта.
— Мы должны выполнить инструкции тренера, — напряженно сказал Слава. — Это для нашей пользы.
— Для твоей пользы Зайка, было бы гораздо лучше перестать выполнять чьи-то инструкции, — заметила Алиса. — Кристиан Грей ничьих инструкций не слушал. Разве что своей первой наставницы в сексе.
Участники засмеялись.
— Как хотите, — заявил Слава. — Тогда я скажу Наталье Владимировне, что я выиграл.
— Кто-нибудь хочет его убить? — спросила Света. — Я готова принять заказ.
— Тебя вообще никто не спрашивал, Жирная Корова! Это не по правилам! — взвизгнул Слава. — Мы должны сначала произнести речь!
— Ну давай, толкай речь, — согласился Костя.
Надо было потянуть время, подождать, пока другие участники увлекутся дурацкой игрой и незаметно выскользнуть из комнаты. Выведать у девушки на ресепшн, в какой комнате поселилась психолог, потом, улучив момент, когда та вернется в зал, зайти к ней в комнату и достать свой телефон. Надо успеть до того, как закадычный друган Шура проникнет в квартиру Риты.
— Да, давайте произнесем речь, — согласилась Рита.
Ей было неуютно, хотелось забиться в угол и плакать. Чтобы уйти, спрятаться от отчаяния, которое разбудили в ней жестокие слова тренера. Она хотела немедленно погрузится в какую-нибудь деятельность, в какую угодно, лишь бы занять чем- то голову. Ведь Наталья, при всей ее холодной прямоте, была совершенно права: жизнь Риты была скучна, как и ее работа, и совершенно бесперспективна. Она хваталась за Костю, как за соломинку, пытаясь найти смысл и счастье в любви. Но соломинка оказалась хлипкой, обламывалась, выскальзывала из рук. Нет, Костя не такой, как они все про него думают. Он любит ее, просто пока ему не везет.
— Власть должна принадлежать армии, — невозмутимо объявил Саша. — Мы, военные, наведем в стране порядок, накормим голодных, вылечим больных и все пойдут работать. А вечером — учиться. Будем преодолевать безграмотность. За коррупцию — расстрел. Император может дальше жить во дворце, поздравлять жителей страны с Новым годом, проводить благотворительные чаепития.
— Я не согласен, — заявил Слава. — Я буду править единолично.
— Я не спрашивал твоего согласия, Зайка. Без армии ты ничего не стоишь и ничего не можешь. Попробуй убедить меня, что я должен тебя поддерживать.
— Ты должен меня поддерживать, потому что я — император. Ты обязан выполнять мои приказы!
Саша пожал плечами.
— Так я х… положил на тебя и на твои приказы. У меня армия, я захватил власть в стране. Не хочешь сидеть во дворце, могу заказать тебя киллеру. Тебе ведь удалось отличные отношения с ним построить.
— А что с бизнесом? — спросила Рита. — Как при вашей власти чувствует себя бизнес?
— Развивай бизнес на здоровье, — великодушно разрешил Саша. — Но восемьдесят процентов доходов — в пользу государства, чтобы накормить голодных, оплатить образование и медицину для бедных, сама понимаешь.
— Это грабеж! — возмутилась Рита. — Где ты видел такие проценты?
— А у тебя есть выбор? — ехидно спросил Саша. — Дурак-император, с которым ты не можешь выйти на мировой рынок. Или Революционерка, — он весело кивнул в сторону Алисы, — которая отберет у тебя вообще все, в пользу бедных.
— Военная диктатура еще никогда не приводила к процветанию государства, — сказала Даша. — История не знает таких примеров. Ты, Мужик-похожий-на-мужика, в конечном итоге ввергнешь страну в хаос и гражданскую войну.
Саша, Алиса и Света изумленно переглянулись и дружно уставились на Дашу.
— История не знает таких примеров? — озадаченно повторил Саша. — Наш прозорливый психолог все-таки промахнулась с твоим прозвищем?
— У меня папа-историк, — хмуро пояснила Даша. — Впрочем, из его объяснений я понимаю, что мне власть отдавать тоже нельзя, я не знаю, что с ней делать. Так же, как и ей, — она кивнула в сторону Алисы. — Она все зальет кровью. Олигархи у нас сейчас и без того правят, вряд ли кому-то из нас это сильно нравиться.
— Так что же делать? — деловитым тоном спросил Костя.
— Работать иди! — хором сказали Алиса и Саша.
Пока все смеялись, Саша добавил:
— Ты же рабочий класс, вот и работай.
— А ты кто такой вообще? — зло спросил Костя. — Что Мужик-реально-похожий-на-мужика забыл на тренинге для баб и идиотов?
— Мне тоже друзья сертификат подарили, — спокойно ответил Саша. — Хотел его кому-нибудь продать за полцены, но идиотов и желающих развиваться баб так и не нашлось.
«А он врет», — неожиданно подумала Алиса. — «Никто ему сертификат не дарил, видно же, что он ему не нужен. А если б и подарили, то он бы все равно не поехал.» Алиса не знала, почему она в этом так уверена, но в том, что Саша прибыл сюда с какой-то своей, одному ему ведомой целью, она теперь не сомневалась.
— Давайте оставим все как было, — жалобно попросил Слава. — Пусть при императоре и плохо… простому народу, но зато в стране порядок, все боятся и слушаются. И войны нет.
— Мы с девяносто девятого года живем по этому принципу, — заметила Даша.
— Браво, папа! — восхитился Саша. — Даша, то есть, Кукла, тебе повезло с родителями. Если бы еще у тебя мама была психологом, ты бы сделала отличный блог про соблазнение мужиков.
— Мама у меня тренер по дзюдо.
— Я услышал. В следующий раз, пожалуй, помогу тебе с сумкой.
— Давайте голосовать! — выкрикнул Слава. — Кто за то, чтобы у власти остался император?
Он поднял руку.
— Голосующий император, — флегматично сказала Света. — Впервые в истории человечества.
— Жрать охота, — пожаловался Костя. — Нас будут тут кормить?
— Революция вас накормит, — сказала Алиса. — Сейчас принесу бутерброды, делайте пока чай.
Глава четвертая. Смена имен
— Я думала среди вас есть Мужик-способный-что-то-решать. Как видно, я ошибалась.
Наталья Владимировна с недовольным видом оглядывала участников тренинга, торопливо дожевывающих бутерброды. Они только что сообщили ей, что не приняли никакого решения и победителя среди них нет.
— Я хотел, — принялся оправдываться Саша, проглотив последний кусок ветчины, — но интеллигенция была против, а возражать я не рискнул, у нее мама — тренер по дзюдо.
— Только вашего флирта мне еще тут не хватало, — вздохнула Наталья. — Ты таких Кукол можешь пачками в ночных клубах снимать, необязательно на тренинг ехать. Ладно, разберемся с каждым по отдельности. Начнем с тебя, Зайка. Я дала тебе лучшую роль, именно то, что ты хотел. Почему же ты не воспользовался своим шансом?
— Я… они все неправильно играли! — наябедничал Слава. — Никто даже не произнес речь. Никто не выполнил ваше задание.
— А ты, Зайка, произнес речь?
— Они мне не дали.
— Не дали? Заткнули рот кляпом и связали руки? Когда я пришла сюда, ты хомячил бутерброды. Что ты сделал, для того чтобы удержать власть? Подожди, дай угадаю. Ты пообещал Нарисованной Кукле конституцию, Тупой Овце — снижение налога на прибыль, Подкалучнику — сорокачасовую рабочую неделю и оплачиваемые отпуска. Ни-рыбе-ни-мясу ты гарантировал бесплатное образование и медицину для народа, Генерала послал на войну, а перед Жирной Коровой извинился. Я все правильно перечислила, именно это ты и сделал?
— Нет, — тихо сказал Слава.
— Знаешь, почему?
Слава пожал плечами.
— Ну… я…у меня было мало времени и они все равно не слушали.
— Нет, Зайка. Тебе даже в голову не пришло сделать ничего из того, что я перечислила. И это не потому, что ты глупый или плохо учил историю в школе. Просто тебе наплевать на людей. Ты их ненавидишь и боишься. Ты никогда не задумываешься о том, что чувствуют или чего хотят другие. Для тебя существует только один человек в мире, чьи чувства, мысли и желания имеют значение — это ты сам. Ты социопат, Слава. Ты — нарцисс. Твои фантазии относительно власти — проявления болезненного невроза и ничего более. Ни один человек в здравом уме не доверит тебе руководить даже маленьким отделом.
— Я единоросс! — злобно выпалил Слава. — Я — лидер молодежной ячейки! Мне руководитель партии доверил этот пост, между прочим! Что смешного?! — рявкнул он, оборачиваясь к участникам тренинга, которые давились смехом.
— Ты партией не ошибся, пацан? — сквозь смех спросил Саша. — По- моему, тебе в ЛДПР надо.
— Я сказала — человек в здравом уме. Но ты не слышишь меня, Слава, — грустно сказала Наталья. — Пока ты не признаешь свой диагноз, ты не сдвинешься с мертвой точки. Карьеру ты не сделаешь и бизнес свой не построишь, потому что не умеешь общаться с людьми. С годами ты будешь злиться и ненавидеть все сильнее, но злобу ты сможешь, и, увы, будешь вымещать только на своих близких. Женишься на тихой, забитой, неуверенной в себе девочке, неспособной противостоять твоей агрессии, будешь ее мучить. Над детьми тоже будешь издеваться, пока они не вырастут и не сбегут подальше от родительского дома.
Слава молчал, раскачиваясь на стуле, ни на кого не глядя.
— А когда вы будете делать из меня Кристиана Грея? — спросил он спустя пару минут. — Вы обещали!
— Кристиан Грей — нарцисс, патологическая личность, не способная нормально общаться с людьми. Мне ничего не надо делать, ты уже — Грей. Миллионером такой человек мог стать только в романе, извини. С этого момента и до конца тренинга мы будем называть тебя Кристианом Греем, как ты хотел. Тебе это никак не поможет, мы просто сделаем тебе приятно. За свои деньги ты должен здесь хоть что-то получить. Помочь тебе может только долгосрочная терапия с хорошим специалистом, но я уверена, что эти мои слова ты проигнорируешь. Они слишком неприятны, твой мозг откажется их принять. Теперь ты, Тупая Овца.
Психолог развернулась к Рите, окинула ее внимательным взглядом.
— А где Подкаблучник? — недоуменно спросила она.
— Не знаю, вышел куда-то.
— Ладно. Почему ты не победила?
— Я не старалась, — призналась Рита. — Я в общем-то тоже ничего не сделала. Да и вообще, ситуация для олигархов была какая-то безвыходная — так плохо, а так — еще хуже.
— Тебе это ничего не напоминает?
Рита озадаченно посмотрела на тренера, задумалась.
— Ну, наверно… в моей жизни все тоже самое… Все плохо, но я не вижу выхода… И… ничего не делаю.
— Спасибо, что сказала это сама.
— Я не знаю, что мне делать!
— Я знаю. И каждый, сидящий в этом зале знает. И мог бы тебе сказать. Но мы не будем, потому что ничто не бесит нас так сильно, как разумные советы окружающих. Так что ты уж будь добра, сама сформулируй. Представь, что ты — Мужик- похожий-на–мужика, посмотри на себя его глазами. А потом дай совет Тупой Овце, как ей перестать быть Тупой Овцой. Не торопись, мы подождем.
С этими словами Наталья встала, подошла к столику, на котором стояли одноразовые стаканчики, вазочки с конфетами и печеньем, упаковка чая. Она не спеша налила воду в стакан, обмакнула несколько раз чайный пакет в кипятке, вернулась на свое место.
— Итак?
Рита усмехнулась и горько сказала:
— Тебе, Тупая Овца, надо бросить Подкаблучника, уволиться с работы и открыть свой интернет-магазин. Подруга давно предлагала. Даже если не выгорит, мы по ходу процесса научимся многим интересным вещам и приобретем навыки, с которыми можно находить фриланс-заказы. Все веселее, чем в офисе пасьянс раскладывать.
Наталья Владимировна удовлетворенно кивнула:
— С этого момента я и все члены группы называем тебя по имени. Ты больше не Тупая Овца, ты — Рита.
Дверь открылась, Костя, довольный, сияющий как медный таз, вошел в зал и уселся на свое место.
— Дозвонился? — сухо поинтересовалась Наталья.
— Что? — вытаращил глаза Костя. Довольное выражение лица медленно сползало с него, уступая место тревоге.
— Ну ты же позвонить ходил, — пожала плечами психолог. — Зашел в мою комнату, залез в мою сумку… Такие люди, как ты, Подкаблучник, не стесняются шарить в чужих вещах.
— Ничего я такого не делал! — яростно сопротивлялся Костя.
— Я сейчас пойду к себе и достану твой телефон. Почистить историю звонков я думаю, ты не догадался?
Костя скрестил руки на груди, нахмурился.
— Ладно, я звонил, — неохотно признался он. — Это важный звонок. Но я только свой телефон брал, я не трогал ваши вещи.
— Только поэтому ты сегодня уедешь отсюда без травм и увечий.
— А она у тебя только что девушку украла, — неожиданно заявил Слава. — Это похуже, чем вещи брать. Вы отношения разрушили.
Наталья, высоко подняв брови изумленно смотрела на него, а Слава продолжал изобличать психолога:
— Она только что сказала Рите, что она должна тебя бросить.
— Почему? — напряженно спросил Костя.
— Это — не Наталья Владимировна, — тихо сказала Рита. — Я сама сказала, что хочу тебя бросить.
Костя отвернулся, поиграл желваками и, глубоко вдохнув и шумно выдохнув, посмотрел на Риту.
— Ладно. Мы потом это обсудим, Тупая Овца, хорошо?
— Великолепно! — иронически сказала Наталья. — Если бы мой мужчина посмел назвать меня Тупой Овцой, я боюсь, ему пришлось бы обращаться за помощью в травмпункт.
— Вы сами приказали нам называть друг друга этими дурацкими именами!
— Какая разница, что я приказала? Это твоя девушка. Предположительно, любимая, хотя мы и понимаем, что это не так.
Некоторое время Костя сверлил тренера взглядом, но, убедившись, что на Наталью это не производит ни малейшего впечатления, пожал плечами и откинулся на спинку стула.
— В гробу я видел ваш тренинг, — буркнул он, — время только зря потерял.
— Да, — согласилась Наталья. — Теперь тебе надо шустрее поворачиваться. Найти новую Тупую Овцу, которую можно доить — не то, чтобы уж очень сложно, но ты ведь выбираешь таких, которые нравятся тебе, как сексуальные партнерши, так что задача усложняется. Ты ведь сам мужчина уже, прости, не первой свежести, не каждую молодую женщину привлечет твое пивное пузико.
— Вы меня еще и оскорблять будете?! За мои же деньги?!
— За деньги Риты. Мои слова — это просто констатация фактов. И если они тебя оскорбляют, то это потому, что сам ты — человек оскорбительный. Само твое присутствие оскорбляет общество приличных людей.
— Мне уйти?
— Будь так любезен. Деньги за твое участие, точнее неучастие, я верну Рите. И я отвезу ее в город.
Костя фыркнул и, больше ни на кого не глядя, вышел из зала. В комнате, которую отвели для них с Ритой, он быстро переоделся, бросил в сумку удобный спортивный костюм, в котором был на тренинге, взял со стола ключи от машины и направился к выходу, но вдруг остановился, задумавшись.
Крадучи обернувшись, как будто кто-то мог его увидеть, он подошел к Ритиной кровати, на которой стояла ее дорожная сумка. Достал деньги из кошелька, кредитную и дебетовую банковские карты, сунул в карман. Снова зашел в комнату Лебедевой, достал свой телефон…
— Шура, это опять я… Слушай, я передумал. Иди в хату, забирай бабло. Только нам надо будет сразу уехать из города, перекантоваться где-нибудь. Давай я через пару часов подъеду к тебе и рванем куда-нибудь. Можно в Сочи, денег на пару месяцев хватит, если только ты меня в казино не пустишь. Все, давай, погнали!
Глава пятая. Большая и сильная
Тем временем в зале продолжался «разбор полетов».
— Жирная Корова, сколько раз за сегодняшний день тебя назвали Жирной Коровой? Кроме меня, я имею в виду.
— Один.
— Я догадываюсь, кто, — усмехнулась Наталья. — Стало быть, остальные участники просто проигнорировали мое задание. Несмотря на то, что я объяснила его смысл. Вы — самая немотивированная группа, с которой мне когда-либо приходилось работать. Что, в общем неудивительно, если учесть, что только четверо из семи приехали сюда по собственному желанию. Не то, чтобы я не могла работать с такой группой, но это создает мне определенные трудности. Но я об этом догадывалась, поэтому пока вы тут вяло и лениво изображали игру в революцию, я подготовилась.
Наталья обернулась на стуле и, потянувшись, дотянулась до картонных карточек, которые она принесла с собой и положила на чайный столик. Раздала карточки оставшимся участникам, всем, кроме Светы. На карточках мелким аккуратным почерком были написаны несколько фраз.
— Вы что, хотите, чтобы мы это вслух читали? — в ужасе спросила Алиса.
— Ни-рыба-ни-мясо, тебе нравится Света?
— Да.
— Так помоги ей. Ей всю жизнь, вероятно, с этим жить, поэтому нужно, чтобы она научилась справляться с этим прямо сейчас. Я знаю, что лично ты не будешь никогда не говорить, ни даже думать такие вещи, но другие-то будут. Жирная Корова живет в мире, который полон людей, говорящих или как минимум думающих про себя именно то, что у вас там написано. Ты, Жирная Корова, можешь отвечать им только одной фразой. Вот твоя карточка.
Света посмотрела на картонку, которую дала ей психолог и засмеялась.
— Так это же универсальная фраза на все случаи жизни.
— Да, весьма полезная. В наших реалиях родителям стоит учить своих детей этой фразе примерно в то же время, когда они учат их говорить «спасибо» и «пожалуйста». Давайте начнем. Мужик-похожий-на-мужика, ты — первый, после тебя Кристиан Грей, потом — Рита, потом Ни-рыба-ни-мясо, потом — Нарисованная Кукла. Поехали!
Саша смущенно откашлялся, поерзал на стуле.
— Извини, — пробормотал он. — Но если это вправду как-то поможет…
— Давай, — подбодрила его Света. — Я — не твоя девушка, так что можешь называть меня Коровой.
— Да тут и похуже выражения есть. Ладно. Жиробасина, ты когда уже в спортзал начнешь ходить?
— Иди на х… — сказала Света.
— Дальше, не останавливайтесь, — поторопила тренер. — Как только Жирная Корова ответила, сразу свою фразу читает следующий участник.
Слава энергично схватил картонку, до этого лежавшую у него на коленях и с чувством произнес:
— Хватит жрать, уродина! Отойди от холодильника.
— Пошел на х…
— Ну и жопа! Где она только штаны себе покупает?
— Иди на х…
— О, смотри, королева целлюлита пошла!
— Иди на х…
Лицо Светы покраснело, она кусала губы и мяла в руках картонку со своей единственной фразой.
— Женщина, вам никто не говорил, что вам нельзя носить купальник? Вы всех отдыхающих распугаете своим холодцом.
— Иди на х…
— Жрешь как свинья, ну неужели так трудно себя сдерживать?
— Иди на х…
— Девушка, вам надо заняться фитнесом, нельзя же так себя запускать.
— Иди на х…
Света выпрямилась, отложила картонку в сторону, на губах заиграла улыбка.
— Я знаю отличную диету, тебе обязательно поможет, дорогая. Вот моя знакомая похудела на двадцать килограмм.
— Иди на х…, дорогая.
— Как можно быть такой толстой уродиной?
— Иди на х…
Жестокая игра продолжалась около десяти минут. Когда фразы у участников закончились, психолог приказала им поменяться карточками и все началось сначала. Света, поначалу сжавшаяся и съежившаяся на своем стуле, словно пытаясь уменьшится в размерах, постепенно выпрямилась, расправила плечи. На первые оскорбления она отвечало хмуро и мрачно, с усталой злостью, потом начала смеяться, и, наконец, веселье уступило место равнодушию.
— Достаточно, — сказала психолог. — Света, закрой глаза, побудь две-три минуты наедине со своими ощущениями. Остальные пока молчат.
Света сидела, глубоко и медленно дыша, с лица ее постепенно сходила краска, мышцы расслабились. Резко выдохнув, она открыла глаза.
— Как ты себя чувствуешь?
Света задумалась.
— Я чувствую себя… большой и сильной, — тихо улыбаясь, сказала она.
— Такая ты есть, — мягко сказала Наталья. — Большая и сильная. Мы не можем изменить мир вокруг тебя. В ближайшие пятьдесят лет люди не станут ни умнее, ни добрее, я в этом смысле не оптимист. Может, пройдет мода на худых. Может, врачи найдут способ тебе помочь. Но это — не факт, и исходить надо из наихудшего варианта. Я не обещаю, что сразу после тренинга тебе станет хорошо и легко. Но каждый раз, когда тебе будут встречаться злые или просто не очень умные и воспитанные люди, каждый раз, когда ты увидишь косой осуждающий взгляд, вспоминай это ощущение: ты — большая и сильная. Не мысль вспоминай, а именно чувствуй себя такой — большой и сильной. Постепенно это войдет в привычку и ты перестанешь беспокоится о том, как реагируют на тебя окружающие.
— Главное, на пляж не ходи, — высказался Слава.
— Иди на хер! — хором сказали Алиса, Саша, Даша и Рита.
— Вот он — реальный мир вокруг тебя, — сказала Наталья. — Один идиот и четверо нормальных людей. В-общем-то, неплохое соотношение. Ну что, перекур?
— А почему вы сказали, что только четверо из нас приехали сюда по своему желанию? — вдруг спросила Алиса.
— Кристиан Грей, Света, Рита и Нарисованная Кукла приехали, потому что хотели что-то изменить в своей жизни. Подкаблучника сюда притащили. Тебя вынудили поехать друзья-доброхоты.
— А Мужик-похожий-на-мужика?
— Хороший вопрос, — заметила Наталья. — Он тоже созрел в моей голове. Мужик-похожий-на-мужика, потрудись объяснить, что ты здесь делаешь?
— Фуух, — выдохнул Саша. — Вот и до меня добрались. Ну… мне тоже подарили сертификат на тренинг и я решил, что, в принципе, неплохо наверно поработать над собой… Ну, вот у меня, например, есть проблемы в отношениях с женщинами… Может быть, вы сможете мне как-то помочь разобраться с этим…
— Как я могу помочь человеку, который, не стесняясь, лжет мне в лицо? — холодно спросила Наталья. — Перекур!
Глава шестая. Спящая красавица
За окном послышался шум отъезжающей машины, и Рита непроизвольно вздохнула, опустила голову.
— Еще долго будет больно, — мягко сказала Наталья. — Обаятельный, веселый парень, не похожий на других, дерзкий, свободный — влюбиться в такого нетрудно. А когда он уходит — остается выжженная пустыня в душе. И кредит, который придется за него выплачивать. А рана заживать будет долго, и никогда не заживет до конца. Правда, Алиса?
— Что?! — Алиса вздрогнула и ошарашенно уставилась на психолога.
— Я видела, как ты его разглядывала, еще до начала тренинга. Так смотрят на людей, которых давно не видели. И видела, как он на тебя косился, будто пытаясь вспомнить. Вывод очевиден — вы были знакомы несколько лет назад. И если ты его сразу узнала, то он тебя — нет. Так что я подумала, что ты была одной из его многочисленных жертв. Я права?
— Да. Вы правы. Мы встречались больше десяти лет назад и он точно также меня использовал.
— Что было дальше? После того, как он тебя бросил?
Алиса пожала плечами.
— Ничего.
— Ты вышла замуж. Сколько прошло времени после расставания с Костей и до твоей свадьбы?
— Полгода примерно, может, чуть больше.
— Тебе было так невыносимо больно, что ты, очертя голову, ринулась в новые отношения? Вышла замуж за первого попавшегося более менее приличного человека?
Алиса закусила губу, отвернулась, пытаясь проглотить комок в горле.
— А теперь скажи, наконец, правду, что там у тебя с мужем?
— Мы не разговариваем, не общаемся. Уже несколько лет. Обмениваемся дежурными фразами, не больше.
— Почему ты с ним не разговариваешь?
— Не знаю… Мне не хочется… Да он и не отвечает почти никогда, если я что-то говорю. Мы почти ничего не делаем вместе. Так, раз в неделю за продуктами в магазин ездим. А в остальном — каждый живет своей жизнью.
— У него есть любовница?
— Нет.
— А у тебя любовник?
— Нет.
— Что ж вы за люди-то такие, — вздохнула Наталья, — хоть бы любовников себе завели что- ли.
Алиса засмеялась.
— Это ваш совет? Я могу принять его за руководство к действию?
— Ишь, обрадовалась, — проворчала Наталья, — аж глаза заблестели. Нет, дорогая, любовник тебе не поможет. Ты, Алиса, не хочешь создавать близкие отношения с мужчиной — теплые, эмоционально наполненные. Ты живешь в хрустальном замке, который построила вокруг себя. Причиной тому — может быть травма, полученная тобой в отношениях с Костей, а может быть проблемы в отношениях твоих родителей, там ведь тоже не все было хорошо?
Алиса задумчиво кивнула.
— Они тяжело разводились.
— Я в самом начале говорила, что мы не будем сегодня анализировать ваши детские травмы, полученные в родительских семьях, у нас на это нет времени. Это полезно при длительной терапии, может быть, но сейчас не имеет смысла. Потому что, — чтобы не послужило причиной твоего страха, Алиса, результат один — он заставляет тебя избегать эмоционального сближения. Ты здорова физически, но в психологическом отношении ты, фактически, тяжелый инвалид, или как сейчас говорят — человек с ограниченными возможностями.
— Спасибо, мне приятно — сказала Алиса.
— Хотя окружающим это незаметно, — продолжила Наталья, не реагируя на сарказм. — Они видят симпатичную молодую женщину с приятными манерами, у которой, вроде бы, все в порядке. Хорошая работа, хороший муж, ребенок, достаток, тихая спокойная жизнь.
Тренер помолчала, уйдя в свои мысли, легонько раскачиваясь на стуле.
— Современный мир с его скоростью и так называемым позитивным мышлением заставляет нас совершать ошибки нового типа. После катастрофы с Костей, а это была именно эмоциональная катастрофа, тебе нужны были годы, чтобы прийти в себя. Восстановиться после такой травмы тяжелее, чем вылечить сложный перелом. Кости срастаются быстрее, чем разбитое сердце. Но ты не стала ждать. Что там пишут в социальных сетях каждый день? «Не стой на месте, иди вперед, не оглядывайся на прошлое», «улыбайся, когда тебе плохо, и все будет хорошо». «Верь в хорошее, и оно случиться», «ставь себе цель и не бойся идти к ней» и еще десятки и десятки идиотских лозунгов. Мы верим в них и начинаем ставить себе цели и энергично шагать к ним, натужно улыбаясь и веря изо всех сил. Армия идиотов, неспособных хоть на несколько минут остановиться и спросить себя — а что, собственно, я на самом деле чувствую? Что сейчас со мной происходит? Зачем я собираюсь шагать именно к этой цели? И почему у меня челюсти судорогой сводит, когда я так старательно улыбаюсь? Мы совсем не хотим плакать и грустить, совсем. Даже когда это нам жизненно необходимо. И друзья наши тоже не хотят видеть нас грустными и кидают нам в ленту еще больше позитивных лозунгов, так что даже уже становиться как-то неприлично страдать в одиночестве. Если бы ты, Алиса, десять лет назад, потратила несколько минут своей жизни, чтобы честно ответить на эти вопросы, не было бы сейчас рядом с тобой холодного равнодушного человека, которого ты называешь мужем. Хотя на самом деле ты никогда, ни одного дня не была ему женой. Тебя не было рядом с ним все эти годы. Было твое туловище, которое ходило, разговаривало, готовило еду, занималось сексом, даже ребенка родило. Но тебя, Алиса, там не было.
И раз уж ты не ответила себе на эти вопросы, то теперь это сделаю я. Что ты чувствовала тогда, десять лет назад? Боль. Острую, невыносимую, разъедающую душу, как кислота разъедает кожу. Зачем тебе надо было выйти замуж? Чтобы убежать от этой боли, чтобы перестать сходить с ума от отчаяния, сделать вид, притвориться, что у тебя все хорошо, что ты контролируешь ситуацию своей жизни.
Что при этом происходило на самом деле? А на самом деле все попытки твоего мужа, этого несчастного парня, сблизиться с тобой натыкались на холодную стену твоей отчужденности. Он говорил о чем-то важном для него — ты слушала рассеяно, не отвечала или меняла тему разговора. Он спрашивал тебя о чем-то личном, значимом, — ты не говорила правды, уходила от ответов. Ведь не дай бог, снова почувствовать теплоту и привязанность к мужчине. А вдруг он тоже обманет, нанесет удар в спину? Как тогда выжить? Поэтому твое общение с мужем всегда оставалось формальным, на уровне незначимой легкой болтовни ни о чем и со временем сошло на нет, ибо зачем оно надо? Боль со временем все-таки притупилась, ушла, а муж остался. Теперь ты не знаешь, что с ним делать и как долго это все продлится.
— Мы развелись полгода назад, — призналась Алиса. — Но все еще живем вместе.
— Я же говорю: ни-рыба-ни-мясо, даже уйти нормально от мужика не можешь. Почему, кстати?
— Я не знаю.
— Алиса, хватит. Все ты знаешь.
— Возможно, боюсь жить одна. Никогда не пробовала.
— Еще?
— Я знаю, что я виновата. И я знаю, что ему будет больно. Если не из-за меня, то из-за сына. Он не хочет с ним расставаться, хочет видеть, как он растет, его можно понять.
— Б…ь, — сказала тренер. — Виновата она.
Наталья встала со стула, налила себе воды, и отошла к окну, выходившему на заснеженный двор.
— А я считаю, что человек должен ставить себе цель и идти к ней! — заявил Слава, прерывая тишину. — И никакой это не идиотский лозунг.
— Золотые слова, Зайка, — рассеяно сказала Наталья. — То есть, прости, Кристиан Грей. Кстати, поставь себе цель — научится понимать, что чувствуют другие люди. Считывать по мимике, по жестам, по интонациям. Что я сейчас чувствую? Почему прервала разговор с Алисой, отвернулась и пью воду?
— Ну…, — Слава пожал плечами. — Захотели пить.
— Двойка, Грей. Посмотри на мое лицо. У меня сжаты губы. Посмотри на мою кисть — как сильно я сжимаю стакан, пластик гнется под нажимом пальцев. Посмотри как я дышу — глубоко, медленно. Что со мной происходит?
Слава пожал плечами.
— Вы разозлились и пытаетесь успокоиться, — сказала Алиса.
— Тебе, Грей, нужно этому учиться. Хочешь, литературу читай, хочешь на тренинг сходи.
— Ерунда какая-то, — сказал Слава. — Мне уверенность нужна в себе и все.
— Лечением глухоты я не занимаюсь, — сухо заметила Наталья, возвращаясь на стул. — Алиса, ты кого хочешь доведешь до белого каления, честное слово. Виновата… Тот, кто был виновен, уехал отсюда десять минут назад. И он ни разу в жизни себя ни в чем не упрекнул. Он не задумывается о том, какой след оставляет после себя. А приличные люди сидят и обвиняют себя непонятно в чем. Алиса, Рита, ну-ка скажите, вы виноваты в том, что он вас обманул?
Алиса и Рита переглянулись, дружно пожали плечами.
— Ну, наверно, мы сами позволили себя обмануть, — неуверенно сказала Алиса. — На что-то закрывали глаза, были чересчур наивными.
— Б…ь! — опять выругалась тренер.
— Ну, наверно, надо лучше разбираться в людях, — робко предположила Рита.
— Твою мать, — Наталья закатила глаза и обессиленно запрокинула голову. — Граждане дорогие, да что ж это такое делается, а?! Это говно и сволочь творит, что хочет, ломает жизни нормальным порядочным людям, а нормальные порядочные люди сидят и думают, что они сами виноваты! В чем виноваты?! В том, что не разбираетесь в говне?! Вы не обязаны, вас этому никто не учил. Даже на факультете психологии студентам рассказывают по разные психотипы, про невротиков и психопатов, но никто никогда не объясняет им, что есть еще такая разновидность людей, как говно обыкновенное. Он не невротик, не психопат, он не был травмирован тяжелым детством, он просто решил быть говном, и ему это нравится. И сам он себе бесконечно в этой ипостаси нравится. Я его выгнала отсюда, потому что ему ничего от меня не надо. Он собой доволен. Нет такого метода в психотерапии — делать из говна что-то другое. А вы берете на себя его вину, и разрушаете этим себя еще больше, как будто вам мало. Чересчур наивны? Да вы просто нормальные люди, которым в голову не приходит, что с вами могут так поступить. Нормальные люди не подозревают в каждом встречном проходимца и вора.
Наталья сделала еще несколько глубоких вдохов и медленных выдохов, уже спокойно сказала:
— Не знаю, Алиса, что ты будешь делать дальше. В любом случае, при встрече с другим мужчиной — наблюдай за собой. Научись видеть, как ты избегаешь сближения. Впрочем, постановка диагноза не избавляет от самого диагноза. Я имею в виду, даже научившись понимать, как ты уходишь от эмоциональной близости с другим человеком, возможно, ты вовсе не перестанешь этого делать. Не захочешь перестать, предпочитая оставаться в безопасности своего одиночества. Это выбор многих людей.
Есть еще один идиотский лозунг позитивного мышления, о котором хочется упомянуть в данной ситуации и которым любят злоупотреблять мои коллеги-психологи. Называется «доверять и идти навстречу людям».
— Но как же строить общение, если не доверять и не идти навстречу? — возразила Света.
— Алиса доверилась и пошла навстречу. Ее убили. Я по-другому это даже назвать не могу. Мое первое впечатление от Алисы — девочка сидит симпатичная, но ни живая, ни мертвая, какая-то спящая красавица, забытая в замке. И что я сейчас ей должна сказать? Что надо отказаться от своей защиты и попробовать снова, — и все получится, и все будет замечательно? Вы все хотите жить в волшебной сказке с хэппи-эндом. Но разве на самом деле я могу гарантировать, что следующий встреченный Алисой мужчина опять не окажется говном? Ты, Света думаешь, что мое или твое позитивное мышление дают Алисе гарантию личной безопасности? Нет, я про себя точно знаю, что я не волшебница и не управляю миром при помощи позитивных мыслей. Ты, Алиса, можешь идти навстречу какому-нибудь симпатичному мужчине, но это всегда риск.
— Не могу. Хотя правильнее, наверно, сказать — не хочу.
Тренер снова замолчала, погрузившись в свои мысли.
— Да, не хочешь. Я тебя понимаю. Принцесса, уколов палец, сто лет проспала в своем замке. Ты, Алиса, когда время от времени просыпаешься и оказываешься в этой реальности, чувствуешь, как она впивается в тебя сотней болезненных шипов. И ты прячешься обратно, за надежную каменную стену волшебного замка, окруженного рвом и подъемным мостом с тяжелыми кованными воротами. Тебе так удобно. Почему я должна вытаскивать тебя из этого?
— А как же принц, который должен разбудить принцессу? — поинтересовалась Даша.
Наталья пожала плечами.
— Принц, как известно, подъезжает через сто лет. Алиса, тебе сколько? Тридцать пять? Лет десять ты уже спишь, стало быть путем нехитрых подсчетов выясняем, что волшебный принц появится, когда Алисе исполнится сто двадцать пять. Если вести здоровый образ жизни, и учитывая темпы развития медицины, то теоретически, шанс дождаться есть.
Дождавшись, пока утихнет смех, она продолжила.
— Так вот, Алиса, будешь ты еще раз пробовать строить глубокие личные отношения или предпочтешь скользить по поверхности, меняя любовников, играя с мужчинами и оставляя их без сожаления сразу после окончания конфетно-букетного романтического периода, это ты сама для себя выберешь. Я не знаю, как тебе лучше. И никто не знает, советы тут бессмысленны. Но я могу тебе подсказать, как уйти от мужа.
— Как?
— Во-первых, перестань с ним спать. Пока ты спишь с партнером, ты чувствуешь к нему эмоциональную привязанность, это происходит на уровне неконтролируемых биохимических реакций в организме.
Во — вторых — нужно снять с него все обвинения.
— Какие обвинения?
— Которые у тебя накопились за десять лет совместной жизни. Ну не может же так быть, чтобы у тебя не было на него никаких обид, правда? Что там у тебя, стандартный набор? Не уделяет внимания, не заботиться, не общается, смотрит телевизор или сидит в интернете, вместо с того, чтобы с женой поговорить? Не помогает, не ценит, не замечает.
— Ну так-то да, — обиженно сказала Алиса. — Наш развод — это не только я, честное слово, мы оба приложили к этому руку.
— Разумеется, оба. Но ты подумай вот о чем. Ведь этому парню все эти десять лет приходилось как-то выживать рядом с тобой. Он же не понимал, что с тобой происходит. Про Костю ты ведь ему никогда не рассказывала? Не объясняла, почему не доверяешь ему, ничем не делишься? Просто исполняла роль жены и домохозяйки. Ему ничего не оставалось, как формально исполнять роль мужа. И он тоже создал себе свой мир, в котором спасается от твоего холода. В итоге вы имеете то, что имеете, каждый живет, затворившись в своей капсуле. Я даже не сомневаюсь, что вы оба пытались изменить эту ситуацию. Как гласит китайская пословица, между тобой и другим человеком — всегда ровно десять шагов. Он свои пять шагов навстречу тебе, конечно же прошел, правда?
Алиса кивнула.
— И ты, моя девочка, тоже свои пять шагов прошла. По своему чудесному дворцу. Но вы не встретились, потому что ты не вышла за ворота замка, где он стоял и ждал тебя. Любил, верил, ждал, но так и не дождался. И теперь уже не встретитесь. Так будь человеком, Алиса, отпусти уже парня, пусть идет к следующему замку, может там окажется какая-нибудь принцесса посговорчивее. А может он по дороге крестьянскую девушку встретит и поймет, что ну их на фиг, этих загадочных принцесс с их загадочным внутренним миром. Скорее всего ты не найдешь слов, чтобы объяснить ему, что с другой женщиной может быть все по-другому, но все равно — отпусти и не обвиняй… И он, наверно, тоже не найдет слов, чтобы объяснить тебе, что никакая другая принцесса никогда не была ему нужна… Ну ты пореви тут пока, а мы сделаем перерыв на чай с печеньками.
Глава седьмая. Мастер спорта международного класса
Они курили на крыльце, с удивлением наблюдая за Славой, который, не надев куртки, совершал перед коттеджем короткие пробежки по вычищенным от снега дорожкам.
— Чего это с ним? — озадаченно спросил Саша.
Наталья пожала плечами.
— Занятия спортом не дают оснований для постановки диагноза.
— Кристиан Грей, зачем ты бегаешь? — крикнула с крыльца Даша.
Сама она не курила, просто стояла с остальными, кутаясь в лисий полушубок.
— Я иду к своей цели! — проорал Слава, взмахнул руками и соскочил с дорожки в сугроб. Побежал по сугробам, взметая вокруг себя снежную пыль, зачерпывая снег тяжелыми армейскими ботинками.
— Мальчик — дурак или псих? — спросила Света у тренера.
— А почему или-или? — пожала плечами Наталья. — Сочетание неудачное, конечно, но время от времени встречается.
Слава, тем временем, выбился из сил и теперь просто лежал на заснеженном белом поле, широко раскинув руки и глядя в небо.
Наталья докурила сигарету, выбросила окурок в чугунную урну, стоявшую у крыльца и вошла в дом. Вслед за ней потянулись и остальные.
— Кристиан Грей, перерыв окончен! — крикнула Даша, сложив руки рупором, но Слава никак не отреагировал.
Дождавшись, пока вернувшиеся участники рассядутся по своим местам, Наталья взяла свой стул и неожиданно поставила его перед стулом Даши, сев ней так близко, что их колени едва не соприкасались. Она наклонилась вперед, вглядываясь в лицо девушки, потом мягко и осторожно положила руку на ее колено. Даша неожиданно начала тихо всхлипывать.
— Вот так, — вздохнула Наталья. — Наприклеивают себе ресниц и волос, так что за ними живого человека не видно… Никакая ты не кукла, Даша… Рассказывай, о чем плачешь. Алиса, передай нам салфеток, пожалуйста.
Вытирая слезы и поплывшую косметику с лица, шмыгая носом, Даша усмехнулась сквозь слезы:
— Да тут нечего особенно рассказывать, маловато материала для психоанализа. Мама у меня тренер по дзюдо, я говорила. Она отдала меня в спорт, сама тренировала. Я мастер спорта международного класса, призер европейских чемпионатов… Была…
Даша судорожно вздохнула, высморкалась и продолжила рассказ монотонным, чуть гнусавым от слез голосом:
— У спортсменов на этом уровне вся жизнь поставлена на карту: или ты чемпион — или никто. Я школу едва на тройки закончила, ЕГЭ не писала, ни о каком институте или колледже даже речь не шла. С утра до вечера — тренировки, физподготовка, опять тренировки. Сборы, соревнования. Никаких дискотек, мальчиков, курортов. Мама строго за мной следила, никуда не отпускала. С выпускного вечера в школе домой за руку отвела. Я свой первый бокал шампанского выпила в двадцать лет. Мама разрешила после того, как я звание получила.
Даша замолчала, опустив голову и глядя в пол.
— Как все закончилось? — спокойно спросила Наталья. — Травма?
Даша качнула головой.
— Авария. Автобус занесло на скользком серпантине, мы полетели в пропасть. Многие погибли. Я выжила, но получила травмы, несовместимые с занятиями спортом. Большим спортом, во всяком случае. Я не инвалид, но и не спортсменка теперь. Я теперь — никто. У меня нет профессии, нет интересов. Нет парня — некогда было завести. Нет друзей — они все были там, в спорте, и — кто из них не погиб в той аварии — там и остались. У них тренировки, соревнования, им некогда со мной общаться. А может им неловко теперь, из- за того, что со мной случилось, я не знаю. Мама тоже не знает, что со мной делать и куда меня девать. И я сама не знаю, куда себя девать. Мне предлагали взять детскую группу по дзюдо, но это совсем не мое.
— А зачем весь этот силикон на тебе?
— Теперь мама говорит, что мне надо найти себе мужа, родить детей. Она оплатила услуги стилиста, который создал мне новый образ.
— Какая активная мама. Она никогда не спрашивала у тебя, чего ты хочешь сама?
— Спрашивала. Но я, если честно, сама не знаю. Тогда она послала меня сюда, на тренинг. Чтобы я определилась со своими целями в жизни.
— Суперактивная мама. Обычно у таких мам дети действительно не знают, чего они хотят сами. В детстве привыкают к тому, что значение имеют только желания мамы. Даша, ты с ней никогда не ссорилась?
— Последнее время, — призналась Даша. — Мы с ней почти каждый день ругаемся.
— А папа что?
— Папа живет отдельно, они развелись несколько лет назад.
— А ты, Даша, не можешь пожить у него какое-то время? Или, он, может быть, имеет возможность снять для тебя квартиру?
— Да, можно. И то, и другое, он уже предлагал.
— Тебе надо уйти от мамы, Даша. Это даже сложнее, чем уйти от мужа. Мама держит тебя на коротком поводке своей материнской любви и не отпустит его просто так. А ты не можешь идти туда, куда ты хочешь, потому что ты — на поводке. Поэтому ты предпочитаешь вообще ничего не хотеть… Чтобы не расстраиваться, когда мама в очередной раз скажет — «нет, Даша, тебе это не подходит». Чрезмерная родительская любовь может калечить так же, как нелюбовь. Мама желает тебе добра, она все делает для тебя, а ты оказываешься неблагодарной свиньей, которая не ценит маминых усилий. Дверь во взрослую жизнь, в которой ты сама будешь чего-то хотеть и сама будешь для себя что- то решать, — эта дверь открыта для тебя, Даша. Но шагнуть в нее тебе нужно одной, без мамы. А уж выбрать себе занятие по душе ты как-нибудь сумеешь. Может, действительно, станешь тренером по пикапу, — тут Наталья засмеялась. — Может откроешь курс самообороны для женщин или начнешь танцевать. Но это должен быть только твой выбор. А для этого тебе надо поменьше общаться с мамой и уж совершенно точно — перестать жить с ней под одной крышей. Это будет болезненно, предупреждаю сразу.
— Я понимаю, — сказала Даша. — Но…
Возразить тренеру она не успела. Снаружи послышался грохот передвигаемой мебели.
Глава восьмая. Возвышение Кристиана Грея
Наталья нахмурилась, подошла к двери и попыталась ее открыть, но снаружи что-то мешало. Она постучала и крикнула:
— Эй, что там происходит?
— Все нормально, — бодрым голосом ответил Слава. — Я иду к своей цели!
— Это прекрасно, Кристиан Грей, но зачем ты забаррикадировал дверь?
— Чтобы вы мне не мешали. Если на моем пути встречаются препятствия, я должен просто устранить их и идти вперед.
— Мы тебе никоим образом не мешаем идти к твоим целям.
— Мешаете. Вы тянете меня назад. Вы все — жирные коровы, куклы, тупые овцы, вы — стадо, неспособное подняться выше. Я должен подняться над всеми вами и возвыситься!
— Ну так заходи к нам сюда и возвышайся. Мы поставим тебе стул. Если хочешь — два стула.
— Нет, с меня хватит. Это все из-за ведьмы. Жирная Корова меня прокляла и теперь ничего получается. Но я сниму с себя ее проклятие.
— Каким образом? — нахмурилась Наталья. — Эй, что ты там делаешь?!
— Я сожгу ее! — ликующе возопил Слава. — Тогда проклятие перестанет действовать! Вы тоже сгорите, но вы сами виноваты. Нельзя вставать на пути великого Кристиана Грея!
— Слава, опомнись, приди в себя! — закричала Наталья. — Тебя зовут Слава, а не Кристиан Грей! Выпусти нас отсюда!
Саша вскочил со стула, подбежал к двери, тоже забарабанил в нее:
— Ты, уебище, открывай дверь, живо, слышишь?!
— Господи, он психопат, — прошептала Наталья.
Из-под двери показались первые клубы дыма, запахло бензином.
Саша изо всех сил навалился на дверь, после нескольких сильных толчков ему удалось сдвинуть ее на несколько сантиметров и всем, находящимся в комнате, стали видны языки пламени, скользящие и сплетающиеся в красивом танце между косяком и наружным краем двери. Саша еще сильнее навалился, но тут же отскочил — огонь уже охватил ее почти целиком.
— Окна! — закричал он. — Надо выбираться отсюда!
— На окнах решетки, — упавшим голосом сказала Наталья. — Мы не сможем выйти.
— Они не открываются разве?
— Открываются. Только ключ — на вахте.
— Б…ь! — выругался Саша.
Теперь они все стояли, в ужасе глядя на полыхающую дверь, растерянные, ошеломленные, не в силах поверить в происходящее…
— Лена! — закричала вдруг тренер. — Лена, где ты?! Что с тобой?!
Ей никто не ответил. Комната наполнялась дымом.
— А это что за дверь? — вдруг спросила Алиса. — Куда она ведет?
Все обернулись. В дальнем углу комнаты находилась еще одна дверь, выкрашенная розовой краской в тон к обоям, которыми была обклеена комната, и поэтому почти не заметная на фоне стены.
— В подсобное помещение, — хмуро сказала Наталья.
— Там есть окна?
— Не помню. Но даже если есть, они тоже с решетками.
Саша разбежался, изо всех сил толкнул плечом дверь, но та поддалась легко и он, со всего размаху влетел в темное помещение и упал на пол.
— Б…ь!
— Я не говорила, что она закрыта, — укоризненно сказала Наталья.
Они подбежали к открытой двери и увидели Сашу, который, продолжая материться, уже вставал на ноги, одновременно быстро оглядывая помещение. В кладовке было темно. Алиса достала из кармана брюк зажигалку и щелкнула кнопкой… Они увидели сваленные как попало в углу инструменты, на полках стояли банки с краской и растворителями…
— Огнетушитель! — завопил Саша, бросаясь в левый угол.
— Запасной пожарный выход, — сказала Алиса, подходя в железной двери на противоположной стене. — Ключ тоже на вахте, как всегда?
— Нет, — прошептала Наталья. — Господи, я забыла!
Она торопливо приблизилась к двери, пошарила рукой на стене слева и уже через минуту поворачивала в замочной скважине дрожащими руками длинный, больше похожий на металлический штырь, ключ.
— Здесь недавно была пожарная инспекция, — севшим от волнения голоса пояснила она. — Вот ключ и повесили на положенное место.
— Редкий случай для России, — с иронией заметила Алиса. — Ключ от запасного выхода рядом с запасным выходом, а не у тети Глаши в запертом шкафчике на третьем этаже.
Свежий морозный воздух ворвался в помещение и все они — в чем были — в тапочках, кроссовках, туфлях на шпильках вывалились в свежие сугробы.
— Скорее! — закричала Наталья. — Саша, надо вытащить Лену, она внутри осталась!
Не спрашивая, кто такая Лена, Саша, не выпуская огнетушитель из рук, побежал следом за психологом.
Стоять раздетыми в снегу, на декабрьском морозе было холодно, и четыре девушки, зябко ежась, тоже побрели ко входу в коттедж. Дверь на крыльцо была настежь распахнута. Заглянув в задымленный холл, они едва различили фигуру тренера, скрючившуюся у стойки регистрации. Приглядевшись, они увидели, что та отвязывает от стула девушку, которая регистрировала их при въезде в гостиницу.
— Есть еще огнетушители? — крикнул Саша откуда-то из глубины коридора.
— Есть! — ответила Лена, освобождая ноги от последних веревок. — У пожарного щита, еще на лестнице между первым и вторым этажом. И на втором этаже еще один.
— Тащите сюда все!
Наталья и Лена побежали по коридору и вскоре вернулись, неся с собой три красных баллона.
— Дайте мне один, — сказала Света, выступая вперед. — Я умею с ним обращаться.
Втроем они пошли по направлению к конференц — залу.
Алиса, Даша и Рита остались стоять в холле. В горле першило от дыма, глаза щипало, но в целом, было уже не страшно.
— Может, пока вещи забрать из комнат? — предложила Даша.
— Подожди, — предостерегла Алиса. — Мы не знаем, куда делся псих. Вдруг он на втором этаже сидит, возвышается над всеми?
— Да нет, — сказала Рита, — он к дороге бежал, я видела. Может, пожарных вызовем?
В холл вышла Лена, устало опустилась на стул.
— Не надо пожарных, — сказала она. — Мы почти погасили пламя. Саша сейчас закончит.
Глава девятая. Настоящий мужик
— Надо вызвать полицию, задержать этого придурка, — сказала Алиса. — Он опасен.
Наталья, чье лицо и одежда были перепачканы сажей, согласно кивнула.
— У нас есть его телефон и паспортные данные. Думаю, его нетрудно будет поймать. Но помещать его надо не в тюрьму, а в клинику. Похоже, у него началось обострение. Простите меня, я виновата — не разглядела шизофреника, еще и спровоцировала его.
— Нельзя обращаться в полицию, — неожиданно сказал Саша. — Я сам его найду. И сам отвезу в клинику, вы мне скажете, куда.
— Почему? — почти хором спросили девушки, а тренер усмехнулась.
— Ну что, мужик-похожий-на-мужика, ты, наконец, расскажешь нам, кто ты такой и что ты тут делаешь?
Саша надул губы, делая вид, что обиделся.
— Я думал, что после вашего чудесного спасения, я уже заслужил звание «Настоящего Мужика».
— Вообще-то нас Алиса спасла, — насмешливо сказала Даша. — Ты только пожар затушил. Но спас коттедж и наши вещи, спасибо. А теперь сознавайся.
Саша вздохнул.
— Я — частный детектив. Меня нанял, — он посмотрел на Наталью, — муж одной вашей бывшей клиентки. Она была у вас на тренинге и после этого решила развестись с мужем. Он крайне недоволен. Хочет лишить вас лицензии и послал меня собирать доказательства вашей профессиональной некомпетентности. Если мы сейчас вызовем сюда полицию, он получит в руки козыри против вас.
— Но он прав, — вздохнула Лебедева. — Сегодня я, действительно, совершила грубую ошибку в работе с клиентом. В результате чего подвергла опасности жизни всех остальных. Вы все могли погибнуть сегодня.
— Все ошибаются, — Саша покачал головой, не соглашаясь. — Вы отличный специалист, и все ваши сертификаты — настоящие, можно не проверять. Я видел, как вы работаете. Немного шокирует поначалу, но в целом… Девочки, вы как считаете?
— Я была на других тренингах раньше, — сказала Алиса. — Этот — лучший.
— Я тоже считаю, что вы должны продолжать работать, — поддержала ее Света. — Нельзя ломать себе карьеру из-за одного хитро замаскировавшегося психопата.
— А что, — мечтательно сказала Наталья. — Я бы на картах Таро стала гадать вместо всего этого. Там лицензия не требуется, а идиотов, желающих получить вранье в красивой упаковке — пруд пруди. Ну или астрологией — один хрен.
— Гомеопатией займитесь, — издевательски сказал Саша. — Все равно же — один хрен.
— А это идея, — вдруг задумчиво сказала Даша. — Мне нравится.
Спохватившись, что все смотрят на нее с недоумением, она добавила:
— Я про гадание на картах Таро. Я могу этим заняться, мне интересно. А вы, конечно, продолжайте работать психологом. Кто, если не вы?
— Ну вот, коммерческую идею увели из под носа, — вздохнула Наталья.
— Но вам надо договориться с владельцем этого коттеджа, — напомнил Саша. — Возместить ущерб за ремонт. И с Леной — ее до смерти напугал наш психопат- социопат.
Наталья махнула рукой:
— Лена — моя дочь, а владелец коттеджа — ее муж. С ними я договорюсь. А клиенту своему ты что скажешь?
— Скажу, что не нашел доказательств вашей некомпетентности, а наоборот, нашел доказательства высокого уровня профессионализма. И не забуду взять с него оплату за проделанную работу. Но вы будьте осторожны — он может еще кого-нибудь нанять.
Наталья кивнула.
— Ну что ж, — бодрым голосом сказал Саша. — Пора по домам. Девушки, я могу всех вас подвезти.
— Саша, — сказала психолог. — Если вдруг тебе в самом деле нужна моя консультация по отношениям с женщинами, я готова проконсультировать тебя бесплатно в любое удобное для тебя время.
Саша задумался на мгновение, потом лучезарно улыбнулся:
— У меня в машине четыре места. Сейчас я развезу этих красавиц по домам и, если после этого ни одна их них не согласится пойти со мной на свидание, тогда я, действительно, обращусь к вам за помощью.
— Если согласятся две и больше, тоже обратись, — насмешливо сказала Наталья.
— Вот он — реальный мир вокруг нас, — ядовито заметила Света. — Четыре свободных девушки и только один Мужик-похожий-на-мужика. Соотношение так себе.
Отсмеявшись, Саша сказал:
— Так, четыре свободные женщины. Я уже кушать очень хочу. Так что, давайте, десять минут всем на сборы и через пятнадцать минут выезжаем, о'кей?
Д В Е Р Ь З А К Р Ы Л А С Ь.
[1] Строки из песни «Алиса» группы «Секрет», 1987
6. Клуб «Открытые двери»
— Б…ь! — заорала Алиса, вновь очутившись в комнате с маленьким хрустальным столиком и множеством дверей. Она в ярости пнула ногой закрывшуюся за ней уже третью по счету дверь. — Б…ь, я не заказывала психоанализ, мать вашу!
Злость бушевала в ней океанским штормом, она нервно расхаживала по комнате, бормоча самые мерзкие ругательства в адрес хозяев этого странного места, время от времени останавливаясь, чтобы пнуть одну из трех дверей, в которые ранее заходила. Двери были по-прежнему закрыты. Пнуть какую-нибудь из тех, в которые она не заглядывала, Алиса не рискнула.
— Вы думаете, я сама все это не знаю?! — бормотала она, обращаясь неизвестно к кому. — Что за идиотский цирк вы тут устроили?! Не ваше собачье дело, что там у меня с бывшим мужем! Я сама решу, с кем мне спать! Это мое личное дело! Идиоты!!!
Разумеется, ей никто не ответил. В комнате было все также пусто и тихо, и только маленький хрустальный пузырек сверкал своими гранями в темноте, рассеиваемой горящими свечами.
Да, открывать дверь на трезвую голову, без глотка волшебного коньяка, было определенно плохой идеей.
Алиса нервно схватилась за пузырек, в котором оставалось еще два-три глотка коричневой жидкости и залпом допила все до конца.
Вытерев рот тыльной стороной ладони, она устало опустилась прямо на пол. Платья было не жалко, все равно не пригодилось: понятно, что ни на какой корпоратив с коллегами она уже не придет.
Тренинг, значит. Алиса за свою жизнь посетила их немало. Получив диплом психолога в начале нынешнего века, она с удовольствием и энтузиазмом влилась в местную профессиональную тусовку. Практическая психология в России тогда делала свои первые шаги, наскоро обученные на курсах экспресс-переподготовки бывшие учителя бегали с горящими от восторга глазами с тренинга на тренинг, осваивали новые для страны технологии психотерапии, но все это было очень поверхностно, все делалось в огромной суете и спешке и по сути, ни у кого не было времени и денег освоить нормально и глубоко хотя бы одну специализацию. Все хотели все и сразу. У Алисы дома лет десять лежала коробка с кучей разноцветных сертификатов, которые ей выдавали на разных тренингах. Потом она как-то в приступе раздражения выбросила их все разом: цветные бумажки ничего не значили.
Тренеры устраивали феерические шоу, каждый в силу своих талантов, демонстрировали чудеса исцеления от душевных травм. Самым талантливым удавалось создавать такой мощный групповой эмоциональный эффект, что все участники выходили с тренинга абсолютно счастливые, в эйфории, в полной уверенности в том, что сами они и жизни их с этого самого дня чудесным образом преобразятся… А через пару-тройку месяцев снова шли на этот же тренинг, к этому же психологу… За новой дозой…
Психотерапевт вскрывал любому желающему душевную рану, как хирург разрезает скальпелем тело, препарировал ее, рассматривал со всех сторон. Человек плакал, после слез приходило облегчение. Психотерапевт «зашивал» рану обратно при помощи подходящих к случаю ласковых слов, пациент получал анестезию в виде поддержки группы и чувствовал себя вполне исцеленным… Для того, чтобы спустя время прийти к другому тренеру с той же самой проблемой, в том же самом своем душевном безвыходном тупике… Таких людей Алиса видела не раз. Со временем пришло понимание: глубокие раны не заживают по-настоящему, невозможно их исцелить никакими современными психотехниками, хоть дыши холотропно, хоть семью свою расставляй до пятого колена: результат один — будет временное облегчение, а потом рана снова загноится, воспалится, как если бы хирург забыл применить антисептики во время операции и не назначил антибиотики после. Нет у психологии ни антисептиков, ни антибиотиков. Мы будем всегда носить в себе свои эмоциональные раны, как калека носит свой протез, скрывая его под брюками. Возможно выиграть немного времени у невроза… но не целую жизнь. Тренеры-психотерапевты продолжают активно притворяться, что это не так. Это понятно. Кто ж будет платить деньги тому, кто говорит неприятную правду?
Конечно, получить тренинг-зависимость не так опасно, как привыкнуть к наркотикам или алкоголю, и скорее участие в них все-таки поддерживает личность, а не разрушает ее, но таких тренинг-зависимых людей, кочующих из одной сессии в другую, увлеченно обсуждающих свой «личностный прогресс» Алиса навидалась предостаточно. Она и сама несколько лет сидела «на игле» чудо-терапевта, исправно посещая групповые сессии раз в три месяца. Просто однажды, с ней действительно случилась беда — необъяснимый странный сбой в работе психики, панические атаки по ночам, сопровождающиеся бессонницей, продолжавшейся несколько дней. Алисе казалась, что она сходит с ума, теряет контроль над собственным телом и мозгом. В критический момент она вдруг вспомнила, что в ее жизни есть удивительный замечательный психотерапевт, лучший из лучших… и обратилась к ней за индивидуальной консультацией.
Это был полный провал. В индивидуальной работе специалист оказалась абсолютно беспомощной. Не смогла поставить диагноз. Наговорила всяческой чуши, повторяла свои любимые фразы из тренингов, только вот здесь, у нее дома, с глазу на глаз, — они вообще не работали. Получив напоследок несколько идиотских советов, самым безобидным из которых было чтение мантры на ночь, Алиса поблагодарила любимого психолога и… обратилась к психиатру, имеющему официальную лицензию.
Тот, внимательно послушав, задал необходимое количество вопросов, поставил предположительный диагноз и, — большая умница, просто выписал Алисе таблетки от бессонницы. Посоветовал отдохнуть в санатории, предоставляющем лечебные процедуры для нервной и иммунной системы, а напоследок, сокрушенно покряхтев, сказал: «вы меня, конечно, извините, но мне кажется, ваш муж должен все-таки больше уделять вам внимания».
Чудо-психолог вдохновенно произносила пламенную речь, смысл которой сводился к тому, что Алисе следует немедленно, сию же минуту, изменить свою жизнь, переехать на съемную квартиру, сменить работу, начать новые отношения. «Никаких резких телодвижений», — предупредил психиатр, — «пока ваше состояние не станет стабильным. Никаких любовников, приключений, кардинальных решений. Обострение невроза — неподходящий период для изменений. Сначала — приводим в порядок здоровье, потом — все остальное.» С тех пор Алиса прониклась глубоким уважением к врачам-психиатрам, которых недолюбливали ее высокомерные прогрессивные коллеги, считающие, что любую проблему можно вылечить без помощи психотропных препаратов и… забыла дорогу на тренинги.
Без «иглы» было тяжело. Бессонницы и панические состояния отступили, но тоска и депрессия навещали ее регулярно, как любимые родственники и друзья, засиживались в гостях, не понимая, что пора бы уже оставить хозяйку в покое и отправляться восвояси. Она не пыталась найти другой тренинг или другого тренера, потому что как-то разом все про них поняла. Человек не может испытать религиозный экстаз во время богослужения, если он перестал верить в бога.
Спасали ее только «краши», помогали редкие путешествия.
Но ничто не спасало от профессионального выгорания. Коллеги продолжали с энтузиазмом размахивать лозунгами позитивного мышления, дружно маршировать в свое светлое осознанное будущее, полное радости, любви и света, а Алису все сильнее и сильнее тошнило…
Впрочем, может быть, потому, что она была беременна.
После декретного отпуска Алиса бросила старую работу, оставила позади высокий статус, завоеванные позиции, стабильную гарантированную скуку офисного бюджетного планктона.
Впереди ее ждала работа специалиста по обучению персонала.
Ее тренинги были легкими и веселыми. Никаких глубоких личных проблем — только навыки коммуникации, необходимые менеджерам. Алиса с удовольствием проработала пару лет в компании, занимающейся продажей и обслуживанием информационной системы, платить за которую в эпоху интернета могли только полные идиоты, но таковые находились, и компания могла позволить себе расходы на тренера для персонала.
А потом нагрянул две тысячи двадцатый и вместе с ним — локдаун. Путем недолгих логических размышлений директор пришел к выводу, что раз уж его менеджеры в ближайшие месяцы будут сидеть по домам и ничего не будут продавать, то в общем-то, они ему не так уж и нужны. Потом можно легко и быстро найти новых. Ну а если менеджеров нет, то, стало быть, и тренер им не нужен…
Когда всем снова разрешили выходить на улицы, Алиса смогла найти работу только в компании, обслуживающей крупного агрегатора такси. Этот бизнес сильно не пострадал во время пандемии и по-прежнему вел набор новых сотрудников, которых надо было обучать. Работа была довольно нудная, следовало заучить наизусть сценарий собеседования и учебного курса и ни в коем случае от него не отклоняться, желательно, ни единым словом. Ну, как скажете. Когда в группе попадался внимательный умный слушатель, замечавший логические нестыковки в предлагаемом материале и задавал вопрос «почему так?», Алисе всегда хотелось ответить: «потому что гладиолус». Потому что великая и могучая Госпожа Пирожкова, написавшая учебный курс, этих противоречий не заметила, но зато очень строго приказала не только следовать ему дословно, ничего не меняя, но даже запретила его обсуждать. Попытка что-то изменить или адаптировать могла закончится назначением штрафа для осмелившегося. Штрафовать в компании любили, делали это регулярно и со всеми, так что никто не ввязывался в споры с руководством. Тем более Алиса, которая работала здесь без году неделя. С нее вполне хватило встречи с Пирожковой на тренинге, через который должен был пройти каждый новый администратор или специалист по обучению.
Впервые услышав об этом обязательном тренинге, Алиса пожала плечами. О'кей, пусть будет еще один тренинг, без проблем, мало ли их уже было. Но такого тренинга она никогда в жизни не видела и вообще не подозревала, что такое возможно. Это была полная противоположность всему, что ей приходилось видеть в исполнении гуманитарно-ориентированных коллег, может и наивных, но честно пытающихся помочь людям стать сильнее и свободнее.
Госпожа Пирожкова, руководитель службы персонала компании, на протяжении всего тренинга мастерски создавала атмосферу страха и напряжения, доводя участников до физического и эмоционального истощения. Присутствовавшие кураторы регулярно делали намеки, что по итогам работы будет определятся дальнейшая судьба сотрудников компании. Занятия, нудные, скучные, выматывающие, начинались в девять утра и продолжались до десяти вечера, затем всех отпускали, выдав кипу домашних заданий и несчастные девочки, желающие получить работу в компании, сидели до двух-трех часов ночи, пытаясь сформулировать ответы в соответствии с заданными правилами, мучимые постоянным страхом и сомнениями в собственных способностях. Алиса, которая жила в номере одна, справлялась быстрее, потому что ей по крайней мере не приходилось тратить время на споры с другими. При обсуждении домашних заданий на следующий день почти все результаты самостоятельной работы подвергались критике и язвительному высмеиванию.
На пятый день регулярно не высыпающиеся, издерганные участники должны были продемонстрировать практические навыки ведения обучающих занятий. К этому времени было сделано все, чтобы они подошли к испытанию в наихудшей психофизической и эмоциональной форме. Мозги были забиты теоретическим материалом, не имеющим ни малейшего отношения к работе. Алиса подозревала, что Госпожа Пирожкова просто пичкала их все это время материалами своей будущей наукообразной диссертации по психологии, содержавшей притянутую за уши новую классификацию личностей. Проверяла реакцию людей на свою теорию, выдавая ее за непреложную истину. Ко времени, когда надо было обучать вновь набранную группу линейных сотрудников, их будущие тренера были уже убеждены Госпожой Пирожковой в своей полной неспособности справиться с этой задачей. В последний, шестой день, после обучения группы, тренинг закончился «разбором полетов» и поочередным изощренным унижением каждого участника. Довольная Пирожкова сияла и называла всю эту мерзость «выходом из зоны комфорта». После тренинга, ночью, в гостинице, у Алисы снова случилась паническая атака.
Сейчас страха не было, только злость и досада на людей, которые под видом ночного развлекательного клуба устроили здесь непонятно что.
— Да ни фига он не лучший, этот ваш тренинг, — горько сказала Алиса, снова обращаясь в пространство. — Хотя и не худший, конечно. Но, знаете, что? В любом случае, с меня хватит!
Она поднялась на ноги и решительно направилось к зеленой двери, за которой находился коридор, ведущий к гардеробу, где Алиса оставила Кролику свое пальто…
Дверь оказалась запертой. Сколько Алиса не стучала, не кричала, не пинала каблуком, никто не пришел и не отозвался.
— Суки! — крикнула выведенная из себя интеллигентная девушка. — Выпустите меня отсюда!
Позади послышался тихий скрип.
Обернувшись, Алиса увидела открывшуюся четвертую дверь, задрапированную черной тканью, за которой призывно и пугающе зияла темнота.
7. ЧЕТВЕРТАЯ ДВЕРЬ
А-А-А-Алиса ни дня
Не может прожить без ирисок.
Алиса — она же дитя!
Но лучше всех А-А-Алиса![1]
Когда Алиса проснулась, на часах было уже без десяти минут двенадцать. Солнечный свет не мог пробить себе дорогу сквозь плотно закрытые жалюзи, но все равно в комнате было уже жарко. Алиса вытянула руку и включила комнатный вентилятор. Вылезать из постели, идти под душ и начинать этот чудесный выходной день на даче, полный гостей, хлопот и веселья было пока лень. Полчаса после пробуждения поваляться в постели — это маленький кайф, который могут позволить себе люди в выходной день, а такие фрилансеры, как Алиса — вообще в любой, и она не собиралась отказывать себе в этом удовольствии.
— Проснулась, красотка? — лежавший рядом муж, уже полностью одетый и чисто выбритый, вытащил наушники и выключил планшет, на котором только что целовался актер-красавчик Стас Гущин с какой-то рыжей актрисой.
— Новый фильм? — спросила Алиса. — Интересный?
— Норм. Девушка дождалась своего принца и вышла за него замуж. Скажи, почему девушки так хотят принцев? Почему не обратить внимания на тех простых парней, которые рядом?
— Потому что принцы существуют, — полусонно сказала Алиса. — Например, один из них лежит сейчас рядом со мной. И почему я должна обращать внимание на какого-то там простого парня? С днем рождения, Сережа.
— Спасибо, — муж наклонился к ней, и они некоторое время целовались.
Снаружи раздался автомобильный гудок.
— Гости пожаловали, — сказал Сергей. — Ну давай, хозяйка, пора все-таки вставать.
Алиса замотала головой и забралась поглубже в постель, свернувшись калачиком под одеялом.
Она уже успела снова слегка задремать, как вдруг в дверь забарабанили и кто-то громко завопил густым басом:
— Вставай, ленивое животное! Просыпайся!
Алиса подскочила, набросила на плечи халат и открыла дверь. На пороге стоял огромный двухметровый парень, закрывший огромным телом и весь дверной проем и свою миниатюрную спутницу, которая изо всех сил вытягивала шею, пытаясь что-нибудь разглядеть из-за его широкой спины. Узнать в этом великане долговязого, но очень щуплого паренька, который был одноклассником Алисы восемнадцать лет тому назад, было практически невозможно. Олег уже много лет жил в штатах и только недавно, приехав в отпуск повидать родителей, решил заодно навестить и своих школьных приятелей, которых не видел с момента выпускного. Хорошо, что она заранее посмотрела его фотографии в сети, а то сейчас бы испугалась такого вторжения.
— Алиса…, — растеряно сказал Олег, — ой! А нам сказали… твой муж нам сказал…
— Что сказал?
— Что тут спит ваш ленивый сторож, которого надо разбудить, чтобы он дал нам ключи от нашей комнаты.
— Олежек, ты совсем выпал из русской реальности, — констатировала Алиса. — Какой сторож? Какие ключи? Мы что, по-твоему, миллионеры? У нас обычный садовый домик на двадцати сотках. Поднимайтесь на второй этаж, там две свободные комнатушки, выбирайте любую. Да, а что ты там такое сказал про ленивое животное?
Пока Олег мялся и краснел, Марина, его жена, хихикая, поднырнула под мышкой у мужа и расцеловалась с Алисой.
— Твой муж сказал, что сторож ваш мертвецки пьян и будить его надо именно такими словами…
— Ясно, — сказала Алиса. — Не перестаю поражаться храбрости этого человека.
— Алис, у тебя тут… — Марина прикоснулась пальцем к кончику носа.
— Спасибо, Марина, я знаю.
Показав гостям дорогу на второй этаж, Алиса прошла на кухню. Порывшись немного в шкафчиках, она отыскала небольшой непрозрачный термос, из которого иногда пила кофе. Достала из морозильной камеры ледогенератор. Она собиралась сделать коктейли к обеду, ну да ничего страшного, сделает к ужину. Закончив приготовления, она быстро переоделась в купальник, натянула сверху легкий ситцевый сарафан и вышла в сад.
Муж, в темных очках, шляпе, синей футболке и бежевых шортах сидел в шезлонге, нежился на солнце, закинув за голову руки и вытянув ноги в разношенных сандалиях.
Слева, ближе к забору, сидела на корточках его мама, Алисина свекровь, и с упорством, достойным лучшего применения, полола грядку с клубникой.
«Боженька, которого нет», — в который уже раз подумала про себя Алиса. — «Спасибо тебе, за то, что послал мне аллергию на клубнику. Я хотя бы с чистой совестью могу в этом не участвовать».
— Ты уже проснулась? — деланно изумился Сергей при виде Алисы. — Я думал, ты еще немного поспишь. Тебе кто-то помешал?
— Нет, что ты. Я решила кофе попить, вот и встала, — Алиса продемонстрировала мужу термос и сделала вид, что отпила глоток.
Пока Сергей подозрительно косился на жену, гадая что кроется за кротостью и миролюбием женщины, обычно превращающуюся от недосыпа в злобную фурию, раздался еще один автомобильный гудок и в ворота въехал темно-синий внедорожник.
Из машины вылезли Алексей, еще один Алисин одноклассник и его жена, и по совместительству — лучшая подруга Алисы, Оксана.
Воспользовавшись тем, что внимание мужа переключилось на гостей, Алиса потихоньку подошла и встала за креслом. Из дома вышли Олег с Мариной, присоединились к приветствиям и объятиям. Наконец, Сергей снова плюхнулся в шезлонг. Алиса тихонечко оттянула ворот его синей футболки и высыпала за шиворот весь лед, поместившийся в термосе.
Переждав самые громкие вопли, невозмутимо сказала:
— Немного утренней свежести от ленивого животного. Не благодари.
Сергей прыгал и извивался, пытаясь вытащить лед, потом догадался снять футболку.
— За что ты его так? — сочувственно спросила Оксана, хотя было непонятно, кому адресовано ее сочувствие — жене, которую довели до таких крайних воспитательных мер или мужу, страдающему от последствий своей ошибки.
— У меня вскочил прыщ, — мрачно сказала Алиса. — Вчера. На носу.
— А я здесь причем?! — возопил Сергей, вытирая спину футболкой.
— Я хотела замазать его утром тональным кремом, прежде чем кто-либо меня увидит, — все тем же замогильным голосом продолжала Алиса. — Но этот человек, обещавший быть со мной в горе и радости, устроил все так, чтобы первое, что увидят мои одноклассники спустя восемнадцать лет после школы — был мой прыщ на носу!
— Серега, ты самоубийца, что ли? — весело спросил Алексей.
— Я забыл про прыщ, — сокрушенно признался Сергей. — Просто хотел, чтобы она уже проснулась, а то мне самому придется все готовить.
— Алиса, а чего ты такая хмурая? — спросил Олег. — Это из- за прыща? Или из-за диеты?
— Какой еще диеты?
— Ну ты такая худая, значит сидишь на диете. Я замечал, что когда люди сидят на диете, они не могут радоваться жизни.
— Ну что ты, Олег, какая диета, мне просто еды не хватает. И теперь, — она внимательно окинула взглядом огромную фигуру одноклассника и закончила фразу, — я понимаю, почему.
— В смысле?! — подскочил Олег — Ты на что намекаешь, женщина?!
— На неравномерное распределение пищевых ресурсов на планете, — невозмутимо пояснила Алиса. — А ты о чем подумал?
— Я подумал, ты намекаешь на то, что я много ем.
— Так ты много ешь, — заметила Марина. — Почему констатация этого факта тебя возмущает?
Олег обиженно запыхтел, потом полез в карман брюк и достал «сникерс».
— На, — протянул он шоколадку Алисе, — давай перераспределим пищевые ресурсы на планете.
— Спасибо, Олежек, я в прошлом году бросила.
— Ага, все-таки сама бросила, — ядовито заметил Олег.
Гости потихоньку осваивались на даче, Оксана и Алексей, уже не раз бывавшие здесь в гостях, принесли с веранды синие пластиковые стулья, так чтобы все могли сесть. Солнце вышло из-за облака, и в саду стало невыносимо жарко. С соседней дачи, поднырнув под забор, пришел толстый серый кот. Он никогда ничего не ел у них, но охотно позволял себя гладить. Обычно он сидел на коленях у Сергея, мурлыкал и выпускал когти, но сегодня, внимательно оглядев всю компанию, предпочел забраться на Олега.
— Эх ты, Барсик, — укоризненно сказал Сергей. — Променял меня на чужого дядю.
— Дядя большой и мягкий, — объяснил Олег. — Кошки и женщины любят больших и мягких мужчин. Так что следите за вашими женами сегодня внимательно.
Оксана фыркнула, Алиса удивленно приподняла брови, а Марина вдруг оживилась:
— Слушай, Алиса, а может ты не в настроении, потому что у тебя секса давно не было?
— Да нормальное у меня настроение, — отмахнулась Алиса.
— Нет, ну а все-таки, — не унималась Марина, за годы жизни в Америке забывшая, что на родине как-то не принято открыто обсуждать свою сексуальную жизнь. — Вот когда у нас секса долго нет, я начинаю беситься. А у вас когда последний раз было?
— Не помню.
— В смысле — не помнишь?! — возмутился муж. — Вообще-то вчера.
Алиса недоуменно уставилась на него.
— Вчера? — неуверенно переспросила она.
— Похоже, приятель, этот секс нельзя назвать незабываемым, — с мягкой иронией заметил Алексей.
Сергей продолжал возмущенно смотреть на жену и та, наконец, вспомнила.
— Ну да, точно. Я просто думала, когда ты пришел… У меня новый заказ, надо придумать дизайн, обставить квартиру. Я как раз поняла в каком цвете лучше оформить гостиную и какую мебель туда купить, когда ты пришел… Ну и пока мы… ну это самое… я продолжала думать… А когда ты… ну в общем, когда у тебя наступил финал, я как раз в этот момент поняла, куда поставить диван… Потом ты ушел в душ, а я села за комп, чтобы все быстренько нарисовать. Быстренько, правда, не получилось, просидела до четырех утра.
— Че ты ржешь? — спросил муж Алисы у Алексея. — Твоя жена во время секса наверняка конспекты уроков придумывает.
Оксана работала учителем начальных классов и подрабатывала репетиторством в свободное время.
— Точно! — воскликнул Алексей. — А я-то думаю, чего это она во время секса все время орет: «частица „не“ с глаголами пишется отдельно!» А теперь все понятно.
— Алиса у тебя есть еще лед? — спросила Оксана.
— Через час будет готова новая порция. А вообще шашлык пора готовить, мужчины.
— Я именинник, я отдыхаю, — заявил Сергей.
Он снял шорты, шляпу и футболку и плюхнулся в надувной бассейн, стоявший между крыльцом и мангалом.
— Ладно, я сделаю, — сказал Алексей. — Где мясо, именинник?
— В холодильнике, в кастрюле. Я его вчера мартини залил.
— Чем?! — поразился Алексей.
— Ну не было у меня вина. Кончилось. Что осталось, тем и залил.
— Они оба извращенцы, — сказал Алексей, обращаясь к Оксане. — Она диваны во время секса расставляет, он мясо вермутом заливает.
— А ты, конечно, один тут не извращенец, — ласково улыбнулась мужу Оксана. — Мы всего лишь пять лет подкладывали книжки под кухонный стол.
Возмущенно фыркнув, Алексей ушел в дом, а Алиса недоуменно посмотрела на подругу. Однажды, будучи у нее в гостях, Алиса заметила, что под две ножки кухонного стола подложены толстые книги. Оксана объяснила, что они купили бракованный стол в Икее, но поленились затевать возню с обменом и решили проблему хромого стола старым дедовским способом.
— Вчера мой папа зашел к нам в гости. Посмотрел на стол. Потом залез под него. Потом попросил инструкцию по сборке. В общем оказалось, что Алексей просто неправильно собрал его пять лет назад, а мы все это время материли ни в чем неповинную Икею. Ну и кто тут извращенец, спрашивается?
— Девочки идите ко мне, хватит париться на жаре, — позвал Сергей из бассейна. — И ты, Олег.
— Я с котом, я не могу, он спит.
— Отдыхай, Алиса, — предложила подруга. — Мы с Мариной сами салаты порежем.
Обе они ушли в дом, а Алиса, сняв сарафан, забралась в бассейн. Вода была приятно прохладной, Алиса положила голову на бортик и позволила туловищу всплыть к поверхности. Сергей расслабленно лежал на противоположной стороне, из-за темных очков было непонятно, смотрит он на жену или закрыл глаза.
Ровно девятнадцать лет, как они вместе. С той самой ночи, когда они вдвоем не удержались и упали с мотоцикла на грязную деревенскую дорогу.
В то давнее лето, небольшой компанией они приехали на турбазу — отметить день рождения Сергея. Вдоволь накупались и отдохнули жарким июльским днем, приготовили на плитке и съели нехитрый ужин, а потом отправились в ближайшую деревню на дискотеку. Конечно, захватили с собой привезенные запасы водки, но она как-то быстро закончилась, а желания продолжать веселье было еще в избытке. Тогда они, юные несовершеннолетние дураки, не придумали ничего умнее, как купить у местных жителей самогон. Им повезло, напиток оказался приемлемым для организма и никто не отравился, но опьянели они все изрядно и очень быстро. Чудом избежав драки с местным населением, загрузились всемером в мотоцикл с коляской и поехали восвояси. Откуда взялся этот мотоцикл, кто был его хозяин, почему он доверил свой транспорт городским незнакомцам и сколько они ему заплатили, Алиса так никогда и не узнала. Они с Сережей сидели сзади: она умостилась на самом кончике сиденья за двумя другими пассажирами — Алексей был за штурвалом, за ним Оксана, крепко вцепившаяся в его талию. Еще трое, скрючившись, кое-как поместились в коляску, а Сергей болтался где-то на раме между сиденьем и коляской. Алиса крепко держала его за руку не потому, что боялась упасть, а потому что это было единственное, чего она хотела в ту ночь — держать за руку любимого и не отпускать никуда и ни к кому, особенно к той девочке, которая приехала на турбазу с Сережей и сейчас сидела третьим пассажиром где-то там, на дне коляски, затесавшись между миниатюрной Мариной и уже тогда высоким, но еще очень худым Олегом.
Так, вдвоем, Алиса и самый лучший мальчик на свете, держась за руки, вместе шлепнулись в деревенскую грязь, когда мотоцикл, ревя мотором, сделал резкий рывок, взбираясь на крутой холмик. Громче чем мотор, ревели только их пьяные друзья: они вдохновенно исполняли песню Тани Булановой «Еще одна осталась ночь у нас с тобой», с чувством выводя каждую ноту и веря каждому пропетому слову. Крики Алисы и Сергея они не услышали, также как и не заметили их отсутствия.
«Еще один последний раааз твои глазааа… в мои посмотрят, и слеза вдруг упадееет… на руку мне, а завтра я… одна останусь без тебя, но ты не плачь», — нестройный хор пьяных голосов уносился прочь, пока Алиса и Сергей пытались стряхнуть с одежды комья глины.
К счастью, скорость мотоцикла была совсем небольшая, так что падение не причинило особого вреда незадачливым путешественникам, только Сергей слегка прихрамывал, так что им приходилось время от времени останавливаться и отдыхать: до базы было около трех километров.
Во время одной из таких остановок Сергей обессиленно плюхнулся на траву, растирая ногу и из кармана его брюк на землю выпал блестящий пакетик. Алиса подняла непонятный предмет и стала внимательно рассматривать: она еще никогда не держала в руках презервативы. Шестнадцатилетний мальчишка рядом с ней покраснел, как рак, забрал из ее рук пакетик и, спотыкаясь на каждом слове, попытался объясниться:
— Это… это…
— Я знаю, что это такое, — сказала Алиса.
— Я не собираюсь этим пользоваться, просто…
— Просто носишь в кармане, вдруг шарик захочется надуть. Не волнуйся, я не буду использовать эту информацию против тебя.
— В смысле?
— В смысле не буду к тебе грязно приставать и трогать руками.
Сергей наклонил голову, долго и пристально глядя на Алису. Это была самая красивая девочка, которую он когда-либо видел. Именно поэтому он до сих пор гулял с другими, не такими красивыми: с ними было не так страшно. Но деревенский самогон превратил в эту ночь двух робких и застенчивых подростков в бесстрашного мачо и разнузданную бесстыжую красотку.
— А может и буду, — храбро сказала пьяная Алиса.
Сергей потом попытался открыть блестящий пакетик, но он почему-то никак не хотел открываться, и двое нетрезвых влюбленных шестнадцатилетних идиотов решили, что вполне могут обойтись без него…
А уже в апреле стали родителями замечательного крепкого малыша. Теперь малыш был уже старше, чем они были в ту ночь и не захотел поехать с родителями на дачу, предпочитая тусить с друзьями. Алиса заставила мужа проверить, умеет ли их сын открывать блестящие пакетики и только тогда разрешила ему остаться одному в городской квартире.
Конечно, им пришлось нелегко. Помогали родители, друзья соглашались посидеть с малышом, пока Сергей работал, а Алиса сдавала сессии. Но сейчас, спустя девятнадцать лет, в этот солнечный спокойный день, все страхи, вся тяжесть начала их совместной жизни ушли куда-то далеко на дно памяти, а на поверхность сознания всплывали картинки, полные счастливой томной неги.
Вдвоем, промерзшие, на остановке автобуса, который все никак не подъедет, под проливным дождем они начинают обниматься и холод осенней сибирской ночи отступает.
Рыжий котенок, жалобно мяукающий у двери подъезда, становится их вторым любимым ребенком.
Мужественные попытки встать субботним утром на пробежку в парке, заканчиваются сексом и поеданием остатков вчерашнего пиршества.
Кино по вечерам, обнявшись на диване, на мягких подушках.
Цирки, зоопарки, отпуска на море, ролики, карусели и тонны сладкой ваты.
Отвозить по очереди ребенка в бассейн и бросать жребий — кому на этот раз идти на родительское собрание.
Поболеть за наших в биатлоне и за чужих в загадочном снукере.
Вдвоем растерянно недоумевать, глядя на творящееся в стране…
Алиса снова взглянула на мужа. Хорошо, что они упали тогда с мотоцикла. А если бы не упали? Доехали бы благополучно до базы, разошлись по своим комнатам. Точнее, Сережа бы ушел в комнату той девочки… И все? На следующее утро разъехались бы по домам, и может, никогда больше не увиделись. И тогда Сережа женился бы не на ней. И она бы вышла замуж за кого-то другого… Алиса почувствовала, как ледяной ужас сжимает сердце, тянет ее куда-то в бездонную пропасть и резко вскочила на ноги, расплескав воду.
— Ты чего? — удивился Сергей.
Алиса выдохнула воздух, снова опустилась в бассейн и подплыла к мужу, положила голову ему на плечо. Он приобнял ее левой рукой, лениво зевнул.
Нет, все в порядке. Он здесь с ней, никак иначе и быть не могло в ее жизни. Этот жаркий солнечный день, эта дача и прохладная вода в бассейне, смех друзей и запах дыма от мангала, все так, как и должно быть. Спасибо тебе, боженька, которого нет, что мы тогда упали с мотоцикла…
— Алис, — спросил муж. — А ты уже весь дизайн продумала по этому твоему новому заказу?
— Нет. Только гостиную, спальню и кухню. Надо еще сделать прихожую, кухню и санузел.
— Отлично. Тогда пойдем.
Сергей встал и потянул за собой жену.
— Куда?
— Будешь сейчас продумывать дизайн прихожей, а я тебе помогу понять, куда поставить полочку для обуви.
Д В Е Р Ь З А К Р Ы Л А С Ь.
[1] Строки из песни «Алиса» группы «Секрет», 1987
8. Клуб «Открытые Двери»
Теперь Алиса плакала. Скрючившись на полу под хрустальным столиком, содрогаясь в рыданиях, забыв о том, что лицо от испорченного слезами макияжа скоро превратится в разноцветную палитру. Она не пыталась остановиться или успокоиться, просто отпустила себя и плакала.
Неизвестно, сколько бы это продолжалось, но тут со стороны маленькой дверцы послышался шум и громкие пьяные голоса: возвращались коллеги, закончившие веселую квест-вечеринку. По очереди, они выползали из узкого прохода: Слава, молодой энергичный парень лет двадцати, еще не закончивший президентскую академию управления и недавно назначенный руководителем корпоративного отдела. Света, заместитель директора, едва протиснувшаяся в тесный лаз. Рита, напарница и наставница Алисы по работе в отделе обучения персонала. И, наконец, сама Даша Кароль, их директор.
Алиса торопливо достала платок и кое-как вытерла лицо. К счастью, коллеги были уже в той стадии счастливого веселья, когда лица окружающих, какими бы они ни были, все равно кажутся невозможно прекрасными.
— Алиса, ты чего на полу сидишь? — удивилась Рита.
Она подошла поближе, дала подруге руку, помогая подняться, но поскольку сама уже не совсем твердо стояла на ногах, то покачнулась под тяжестью тела поднимающейся Алисы, потеряла равновесие и обе они, пытаясь удержаться на ногах, схватились за хрустальный столик. Столик не был рассчитан на вес двух хоть и не очень толстых, но все же взрослых и увесистых барышень и тоже попытался завалиться набок, но был остановлен твердой рукой незнакомого Алисе мужчины в костюме Шляпника. Он вылез из прохода последним и был единственным трезвым человеком в комнате.
— Держитесь, дамы, — торжественно сказал он, удерживая стол. — Не ломайте наш реквизит, пожалуйста, он дорого стоит.
— Так я завтра жду вас у себя в офисе, — сказал ему Слава. — Сможем подписать договор на обслуживание. В десять вам будет удобно?
Шляпник пожал плечами.
— Давайте я вам завтра позвоню еще.
— Слава, отстань от человека, — укоризненно сказала Света, откусывая кусок пиццы, с которым она вылезла через маленькую дверь. — Что ты вцепился в него, как апрельский клещ? Он же тебе говорил, что ему еще надо подумать, посчитать бюджет…
— Я иду к своей цели, — напыщенно сказал Слава. — Я должен в этом месяце выполнить план по договорам.
— Молодец, зайка, правильно мыслишь, — одобрила Кароль. — Но от Артура все-таки отстань пока. Он мужчина, он сам решит, правда, Артур? — она вильнула бедрами, обтянутыми узкой кожаной мини-юбкой, открывающей умопомрачительно длинные ноги и кокетливо взмахнула приклеенными ресницами.
— Правда, — спокойно согласился Шляпник, никак не реагируя на откровенный сексуальный призыв высокой блондинки.
Слава, раздосадованный тем, как ему помешали идти к своей цели, решил выместить злобу на Свете.
— А ты бы уже заканчивала жрать, — язвительно сказал он, — я думал, ты как Винни-пух застрянешь в дверях и мы будем неделю ждать, пока ты похудеешь, чтобы выйти отсюда.
— Иди на х…, — невозмутимо ответила Света. — Диета у меня — с завтрашнего дня, а сегодня я гуляю.
Она отправила в рот последний кусок пиццы и принялась отряхивать от крошек свое блестящее стразами вечернее платье.
Слава фыркнул и принялся ходить кругами по помещению, бесцельно дергая ручки дверей, мимо которых он проходил. Двери не открывались. Ни те четыре, в которые заходила Алиса, ни прочие.
— А куда ведут эти двери? — спросила Алиса у Шляпника. — Что там, за ними?
Тот пожал плечами и улыбнулся:
— То, что пожелают наши гости. Все их фантазии и желания могут быть исполнены там.
— О-о-о, — с придыханием произнесла Даша. — Любые фантазии?
— Любые, — сухо сказал Шляпник. — Заходите к нам еще, мы всегда рады гостям.
С этими словами он проворно нырнул в проход и закрыл за собой маленькую дверь.
— А где Саша? — невпопад спросила Алиса.
— Какой Саша? — удивилась Рита.
Только тут Алиса опомнилась.
— Ой, я перепутала, — пробормотала она.
Никакого частного детектива Саши, равно как и старинного друга Димы, всегда готового прийти на помощь во второй части личного Алисиного квеста, в этой реальности не существовало. «Симпатичные интеллигентные мужчины подходящего возраста мне всего лишь снятся», — саркастически подумала она. — «А в жизни у нас имеется только Слава.»
Она посмотрела на расхаживающего кругами парня. Он, конечно, не такой психопат, каким был в созданной ее подсознанием истории с тренингом, но определенно имеет проблемы в коммуникациях. Никогда не смотрит в глаза собеседнику, нервно теребит свои пуговицы и запонки, отводит взгляд, не умеет шутить сам и часто не понимает шуток других. Скорее он был похож на аутиста, чем на социопата. Как его могли назначить начальником отдела, чья должность подразумевает необходимость постоянного общения с множеством незнакомых людей? «Впрочем», — напомнила себе Алиса, — «на должность руководителя его не назначил бы человек в здравом уме». Она перевела взгляд на Дашу, которая и была ответственна за это назначение.
Та была откровенно огорчена исчезновением Шляпника, и сердито покусывала свои дорогие силиконовые губы.
— А тебя почему не было на корпоративе, Кац? — грубо спросила она Алису. — Это обязательное мероприятие, рекомендованное госпожой Пирожковой для всего административного персонала компании. Ты что, какая-то особенная у нас?
— Я опоздала.
— На три часа? Я не удивлена, впрочем. Сделала вид, что пришла и поучаствовала. Ты и в работе, Кац, такая же — делаешь вид, что работаешь, изображаешь активность, а сама спишь на ходу.
Алиса приподняла бровь.
— О, опять это выражение лица, — простонала Даша. — Алиса, тебе никогда не говорили: «сделай личико попроще?»
— Много раз, — призналась Алиса.
— Так что ж ты не следуешь полезному совету?
— Боюсь, что люди ко мне потянутся, — сухо сказала Алиса. — А некоторые — еще и руками.
— Руками — вряд ли, — фыркнула Даша. — Для этого надо выглядеть получше. Откуда у тебя только корона на голове, Кац? По какому поводу ты ее надела?
Отношения с начальницей у Алисы были, мягко говоря, неважные.
На работу в колл — центр ее принимала совсем другая директриса — Кристина, внимательная, готовая обстоятельно и терпеливо отвечать на любые вопросы нового сотрудника. Но Кристину скоро у них забрали — отправили на повышение, курировать заграничный филиал компании, и вместо нее появилась Даша. Раздражительная, нетерпеливая, невзлюбившая Алису с первого взгляда. Их чувства друг к другу были абсолютно симметричны. Алиса поражалась, откуда в молодой красивой девушке такая концентрация ненависти к окружающему миру. А Даша Кароль не могла понять, почему эта невзрачная блеклая тетка, ниже нее на голову, не боится ее, да еще и смотрит так, что Даше под ее взглядом, в котором невозможно прочесть усмешку, хотя она там конечно же есть, кажется, что это как раз она на голову ниже и еще… как- то ничтожнее, что ли.
Алиса в школе была примерной и послушной ученицей, сидела на первой парте. Даша Кароль пила коньяк на последней, грызла семечки, сплевывая шелуху на пол и играла в карты с двоечниками.
После университета Алиса пошла работать психологом в центр социально- психологической помощи детям и подросткам. Даша, отчисленная с третьего курса за прогулы, устроилась мерчендайзером в крупную торговую сеть и перебивала даты срока годности продуктов на упаковках, причем делала это прямо в торговом зале, не стесняясь, на глазах у покупателей.
«Остановите здесь», — говорила Алиса таксистам. — «Не заезжайте во двор, у нас там узко и неудобно, вам тяжело будет обратно выезжать». «Сволочь!», — визжала Даша, пиная дверцу машины и царапая ее острой шпилькой, — «я тебя уволю, сука! Ты еще узнаешь, кого ты не захотел до двери подвезти!»
Заставить этих двоих дружно работать в одной команде не смог бы даже лучший в мире специалист по тим — билдингу.
На тренинге у Пирожковой Алиса познакомилась с директором колл-центра из соседней области, приятной молодой женщиной, которая легко и естественно, в силу своих природных способностей сразу стала лидером в их рабочей мини-группе при подготовке к практическому занятию со стажерами. — «Когда я первый раз пришла в колл — центр», — поделилась она с Алисой, — «меня провели в отдел обучения персонала и, сказали: здесь работают наши боги. От них зависит все — как будет работать компания. Качество обслуживания клиентов зависит от того, как с будущими сотрудниками поработают вот эти боги — специалисты по обучению».
Когда Кристина привела Дашу в отдел обучения, чтобы познакомить ее с Алисой и Ритой, та пренебрежительно отмахнулась:
— А, тут у вас СПОПы[1], девочки на побегушках? Я с ними потом разберусь. Пойдем, покажешь мне корпоративный отдел, меня интересуют люди, которые приносят реальные деньги в компанию.
Закрывая дверь, Кристина обернулась, сделала большие глаза и пожала плечами, словно хотела сказать: «извините, девочки, я не знаю, на кого я вас оставляю». Ошарашенная Рита перевела взгляд с закрывшейся двери на Алису и спросила:
— Это что счас такое было?!
Рита работала в колл — центре уже пять лет, где за это время сменилось четыре директора, пять замов и бессчетное количество администраторов. Она привыкла адаптироваться и подстраиваться под особенности требований каждого нового приходящего начальника, но Кароль оказалась крепким орешком даже для нее. «Я так больше не могу», — стонала Рита, обессиленно плюхнувшись после смены на стул в подсобке, заваленной старыми мониторами и ненужными бумагами. — «Я уволюсь, на фиг».
Однажды, в обеденный перерыв, к ним заглянула девочка-стажер, которую они только что доучили и отправили на экзамен для допуска к работе.
— Меня не взяли, — сообщила она.
Алиса и Рита удивленно переглянулись. Девочка была способная, схватывала все на лету, и они не сомневались, что она сдаст экзамен с первой попытки.
— Вы не сдали? — недоверчиво спросила Рита. — Теорию или практическую часть?
Девочка пожала плечами.
— Да вроде сдала. Но меня все равно не берут.
— Подожди здесь, — сказала Рита. — Я сейчас.
Она ушла, а когда вернулась, щеки ее горели яростным румянцем, а челюсти были крепко сжаты.
— Извините, Оля. Ничего не могу поделать, мы вынуждены с вами попрощаться.
Оля понимающе усмехнулась и ушла.
Рита молча проследовала в подсобку. Алиса, дожевывая на ходу обед из пластикового контейнера, двинулась вслед за ней. Даша выделила им на обед полчаса, подразумевая, что за это время они должны не только поесть, но и обзвонить стажеров, заполнить отчетную документацию и подготовиться к занятиям.
— Закрой дверь, — сквозь зубы сказала Рита. — Если что, скажем, что мы тут карточки ламинировали.
Она щелкнула тумблером, чтобы нагреть аппаратуру для ламинирования. Подсобка была единственным помещением, где не были установлены видеокамеры, через которые начальство могло ежесекундно отслеживать работу сотрудников, а также подслушивать, о чем они разговаривают между собой.
— Она сдала экзамен на сто процентов, — яростно прошептала Рита. — На сто, понимаешь?! Ни одного неправильного ответа, я посмотрела протокол!
— Так почему ее не взяли?
— Она Даше не понравилась.
— Чем не понравилась?
— Я не знаю, — Рита закрыла глаза. — Алис, за пять лет тут ни разу такого не было. Чтобы мы четыре дня работали с человеком, он всему научился, сдал экзамен, а его прогоняли с формулировкой «Че-то борзая она какая-то. Скромнее надо быть.» Что это вообще такое?!
— Успокойся, — сказала Алиса. — Не нервничай так.
— Успокойся?! Это наша с тобой зарплата. Каждый забракованный стажер — это нам в минус, а за что?!
— А убитые нервные клетки — это уже минус от твоей жизни, а не от зарплаты. Давай, попей чайку, покури, расслабься.
— Я не успею, — горько сказала Рита. — У меня пара через две минуты. Вон, стажеры уже пришли.
В комнате за дверью подсобного помещения, действительно, слышались голоса, кто-то передвигал стулья.
— Я тебя подменю, — предложила Алиса. — У меня сегодня осталось только четыре собеседования. Половина, как всегда не придет. Так что давай, приходи в себя и обзвони этих четверых.
Вечером того же дня к ним заглянула Света.
— Девчонки, извините, — шепотом сказала она, стоя в дверном проеме так, чтобы не попадать на камеры. — Даша распорядилась вас оштрафовать. Тебя, Алиса — на тысячу рублей, за то, что без спросу провела занятие вместо Риты. Тебя Рита — на пятьсот: за курение во время рабочей смены.
Через месяц работы под руководством Кароль Рита угодила на месяц в больницу, в отделение неврологии: у нее перестали двигаться мышцы правой половины лица. В этот месяц отношения Алисы и Даши накалились до предела. Даша натурально бесилась от того, что Алиса не в состоянии делать работу сразу за двоих, успевать все вовремя и находиться в двух- трех местах одновременно, не забывая при этом повышать свой профессиональный и общий культурный уровень. «Девочки на побегушках могут бегать весь день туда-сюда,» — как-то, растеряв остатки терпения сказала ей Алиса. — «Но ведь они существуют по-прежнему в ньютоно-картезианской модели вселенной, трехмерной, где время течет линейно и только в одну сторону, а не в квантовой гиперреальности. Я не могу одномоментно вести занятие, отвечать на телефонные звонки, делать телефонные звонки, настраивать технику для стажеров и еще работать с теми, кто не прошел экзамен с первого раза».
«Нужно уметь работать в режиме многозадачности», — надменно ответила Даша. — «Почитай литературу по данной теме, ее как раз для таких нерасторопных куриц как ты, пишут».
Сейчас Даша, хмельная и недовольная поспешным бегством Шляпника, продолжала вопрошать:
— Так откуда корона на голове? Что ты ведешь себя, как будто ты — принцесса крови, а все остальные — говно и быдло, тебя недостойные? Ты бесишь меня, Кац, — неожиданно призналась она. — Я тут на картах Таро погадала. Карты говорят — будет у нас скоро сокращение в отделе персонала. Как ты думаешь, кто из вас останется — Рита, которая уже пять лет работает и прекрасно себя зарекомендовала или ты, новенькая, но строящая из себя непонятно что?
— А вы еще раз карты раскиньте, они вам подскажут, кого уволить, — холодно ответила Алиса. — Кстати, а вы когда-нибудь занимались дзюдо?
Даша от удивления даже перестала хамить.
— Нет, — озадаченно произнесла она. — Я занимаюсь боксом. Кандидат в мастера спорта, а что?
— Ничего, так просто спросила.
Даша раздраженно тряхнула наращенными белыми волосами, завитыми и блестящими от лака.
— Так, мы решили — сейчас все вместе вызываем такси и едем в караоке. Кац, ты с нами?
— Нет, спасибо. У меня нет музыкального слуха.
— П-ф-ф. Если бы в караоке пели только люди, у которых есть слух, этот бизнес бы давно разорился. Ну как хочешь, Кац. Если ты не хочешь вливаться в коллектив, то боюсь и коллектив вполне может обойтись без тебя. И не только сегодня.
С этими словами она гордо развернулась и пошла к двери, но уже на пороге вдруг остановилась, схватившись за поясницу и болезненно сморщилась:
— Твою ж мать!
Постояла еще немного, и, сцепив зубы, чтобы не застонать от боли на глазах у подчиненных, вышла в коридор, с трудом передвигая ноги на высоких каблуках.
Следом за ней вышли Слава и Света. Слава — молча, ни на кого не глядя, Света попрощалась с Алисой.
— Алиса, ты точно не поедешь? — озабоченно спросила Рита. — Кароль вон какая злая на тебя.
— Это ее обычное состояние, ничего нового. Нет, я — домой.
Выйдя вслед за Ритой, Алиса направилась по коридору в другую сторону, чтобы больше не встречаться с коллегами и вскоре набрела на туалет. Умывшись, она задумалась. Там, за третьей дверью, на тренинге, Даша Кароль вовсе не была такой стервой, а наоборот, оказалась вполне милой несчастной девочкой. Интересно, почему? «Да потому», — тут же ответила сама себе Алиса, — «что ты ненавидишь конфликты, и все это противостояние с Кароль для тебя невыносимо. Вот твое воображение и превратило ее из редкостной суки в жертву обстоятельств. Впрочем, я ведь для нее такая же сука, как и она для меня. Разница в том, что она может меня уволить, а я ее — нет».
Коллеги уехали, Белый Кролик из гардеробной вызвал для нее такси. Алиса хотела было расспросить его о загадочной комнате с дверями, но передумала. Она смертельно устала, а он все равно не признается, что они там такое подмешивают в коньяк, и как это все работает. Наверно какой-то новый экспериментальный галлюциноген. Надев пальто, она вышла на улицу. С неба сыпалось мелкое бело-серое крошево, кружилось под фонарями, скрывало вывески и витрины. Рядом затормозила желтая машина. Алиса села на заднее сиденье, все еще погруженная в свои мысли. За каждой дверью она была разной и чуть-чуть непохожей на себя настоящую: юной и робкой в истории с актером, дерзкой и сексуальной в истории с музыкантом, умной и хладнокровной — на тренинге, нежной и сентиментальной — со своей первой неслучившейся любовью. Но даже если сложить их все вместе, все равно не получится она — целая настоящая Алиса. Это похоже на попытки Кая сложить из льдинок слово «вечность»: всегда какой-то детали не хватает, какая-то — не на своем месте, какая-то — вообще лишняя. Алиса хихикнула и слегка поерзала на сиденье, вспомнив свой сеанс жесткого секса в клепаной коже. Может, в самом деле, попробовать, вдруг понравится? «Ага, и пострелять не забудь попробовать, вдруг тоже понравится», — ехидно добавил внутренний голос. — «Пойдешь тогда в Росгвардию служить». И почему-то в каждой части ее приключений присутствовал один и тот же лейтмотив…
— Вам на Ленина, 56? — таксист встретился с Алисой глазами в зеркале заднего вида. Глаза были голубые, веселые.
У Алисы перехватило дыхание, сердце ушло в пятки, а слова застряли в горле. Она судорожно схватилась за сумочку, но тут же вспомнила, что никакого пистолета там нет. И никакого Димы, который бы ей этот пистолет дал, тоже не существует. Таксист удивленно обернулся.
— Девушка, с вами все в порядке?
— Да, — пискнула Алиса, глядя на Толика огромными перепуганными глазами. — А как вас зовут?
— Анатолий. Ну так что, едем на Ленина?
Алиса неуверенно кивнула. Глюки ее до сих пор не отпустили? Как можно увидеть незнакомого человека во сне, вызванном каким-то сильнодействующим наркотиком, а потом встретить его наяву, в реальной жизни?
Дороги были свободны и уже через десять минут такси завернуло во двор дома, где жила Алиса. Когда-то в этом самом дворе Толик с приятелями напал на нее, а она в него выстрелила… А теперь он выздоровел и работает в такси? Черт, да не было же ничего этого, ей все привиделось!
— Анатолий, — спросила Алиса вместо того, чтобы выйти из машины, — а вы гомофоб?
Голубые глаза Толика округлились от удивления.
— Нет, — весело сказал он, — с чего вы взяли?
— А если у вас в машине на заднем сиденье будут целоваться двое мужчин… или две девушки, что вы будете делать?
Толик пожал плечами.
— Я буду немного удивлен. Но в конце концов, это же не мое дело, правда?
— Да, — сказала Алиса. — Это хорошо, что вы не гомофоб. Ну… до свиданья… Извините.
Она наконец вышла из машины и захлопнула дверь. Толик открыл окно со стороны пассажирского сидения.
— Я только жидов не люблю, — ехидно сказал он и, захохотав во все горло, закрыл окно и тронулся с места, оставив Алису растерянно смотреть вслед уезжающей машине.
[1] Специалист по обучению персонала
Эпилог
Дома Алиса недолго пообнималась с сыном, радостно выбежавшим к ней в коридор. Стасик гордо сообщил, что он уже сделал всю математику, и ему осталось выучить стихотворение. Алиса рассеяно кивнула. Сын в последнее время загорелся идеей стать отличником и вовсю вкладывался в учебу. Алисе эта его перфекционистская идея была не особенно по душе, но отговаривать ребенка от хорошей учебы было бы как-то глупо. Она заглянула в гостиную. Гена увлеченно смотрел по телевизору передачу о ремонте. Здороваться с женщиной, с которой он уже десять лет жил в одной квартире, было мероприятием необязательным.
— Ты голоден? — сухо спросила Алиса.
— Нет, я тушенку открыл, — раздраженно ответил Гена, не отрывая завороженного взгляда от экрана, где рабочий в каске со свирепым выражением на лице сверлил дыру в стене, а ведущий вслух подсчитывал стоимость покраски стен.
— Отличное решение! — восхитилась Алиса и ушла на кухню варить кофе.
На кухонном столе лежала толстая книга в зеленой обложке. Увидев ее, Алиса досадливо чертыхнулась. Это госпожа Пирожкова учредила в компании Клуб Любителей Книг, и поскольку по какой-то удивительной причине ни один человек не записался в него добровольно, теперь их всех заставили читать книги из рекомендованного списка, по одной в месяц. Недавно Даша раздала им всем по ядовито-зеленому экземпляру «58 правил успешных людей».
«Успешный человек никогда не спит допоздна в выходной день», — прочитала Алиса несколько дней назад, открыв книгу на случайной странице. — «Он встает так же рано, как если бы ему нужно было ехать в офис, составляет план на день и затем следует ему, не позволяя себе отвлекаться от намеченной цели. Успешный человек успешен во всем, поэтому в свой выходной день он конечно же должен запланировать общение с супругом и детьми, но также не забыть и о собственном развитии — чтении полезной книги, просмотре фильма, занятия спортом и сексом. Вечером обязательно нужно проанализировать уровень достижения поставленных целей и понять, что мешало вам быть более эффективными».
«Капец», — сказала Алиса и подбросила книгу вверх. Та перевернулась в воздухе и упала за диван. Не бывать ей успешным человеком, как видно, придется жить жалкой неудачницей. Книга так и осталась валяться за диваном, и Алиса о ней благополучно забыла. Похоже, Гена сегодня делал уборку в квартире, нашел книгу и положил ее на кухонный стол.
Даша говорила, что обсуждать прочитанное они будут двадцать шестого… Так, стоп, это же завтра!
Ох ты, господи, теперь придется всю ночь читать эту галиматью.
Алиса перелила кофе из электрической кофеварки в свою любимую темно-синюю чашку с золотистыми буквами по верхнему краю, которою она три года назад купила в Болгарии, поставила ее на стол, давая немного остыть и, забравшись с ногами на маленький диванчик, снова открыла книгу где-то посередине.
«Не идите на поводу у своей лени. Лень мешает вам идти в своей цели, она хочет, чтобы вы оставались среди неудачников. Будьте каждый день энергичными, подтянутыми, как если бы вы готовились сдавать главный экзамен вашей жизни. Приведите в порядок свою внешность и одежду. Все, что вы делаете — должно делаться безупречно. Или, по крайней мере, стремитесь к этому изо всех сил. Помните, в человеке все должно быть прекрасно — и ум, и душа, и тело.»
— Хоть бы цитировал правильно, придурок, — сказала Алиса вслух и подбросила книгу вверх. Книга взлетела, перевернулась в воздухе и шлепнулась за диван.
Сзади раздалось истошное мяуканье. Алиса повернула голову и увидела кошку, вылезающую из-под дивана, где та тихо и мирно дремала у теплой батареи, пока сверху на нее не свалились правила успешного идиота, который едва ли в своей реальной жизни выполнял хотя бы одно из них. Ну, если он, конечно, живой человек. Взъерошенная кошка возмущенно уставилась на хозяйку.
— Прости, Кася, — виновато сказала Алиса. — Если хочешь, можешь на нее пописать. А если меня после этого уволят, я буду работать дома, оператором, обрабатывать звонки, как девочки, которых я учу. Зарплата та же, а головной боли меньше. И никакая Кароль над душой не стоит.
Алиса пила кофе и снова вспоминала свои истории. Так, что ей там пришло в голову в такси? Ах да, лейтмотив. Художник по гриму, просто художник и арт-терапевт, преподаватель живописи в школе искусств, дизайнер интерьера.
Настоящая Алиса рисовать не умела. Не умела от слова «совсем». Ни на бумаге, ни на лицах, ни на компьютере.
Когда Алиса была еще девочкой и училась в школе, учительница по рисованию брезгливо кривила губы, глядя в ее альбом и неохотно ставила «четверки», да и то делала это исключительно по просьбе классного руководителя и по настоянию завуча — чтобы не портить табель скромной послушной «хорошистке» тройками и не снижать «общий показатель успеваемости по школе».
Будучи взрослым психологом, Алиса посетила семинар по нейрографике, где с трудом заставляла себя рисовать, не испытывая от процесса ни малейшего удовольствия.
— У тебя психологический барьер, — сказал ей ведущий тренинга. — В детстве тебя, как и многих других убедили, что рисовать ты не умеешь. Сейчас нужно просто перешагнуть через этот барьер и открыть свою дверь в искусство. Впрочем, двери и так всегда открыты, нужно только осмелиться в них войти. А там — будь, что будет.
Выйдя с семинара, Алиса вскоре забыла об этом разговоре.
А теперь она поуютнее устроилась на диванчике, включила ноутбук и набрала в строке поиска три слова: «КАК НАУЧИТЬСЯ РИСОВАТЬ».
Май 2020-февраль 2021