Выпив стакан холодной воды, я начал собираться. Нужно закончить начатое и больше не браться за новые объекты. Открыв список квартир под ремонт, я быстро повычеркивал, всё то, что могли сделать другие рабочие. Остался всего один начатый дом с дополнительными двумя квартирами, швы в которых можно было вскрыть прямо с балкона, не вывешиваясь на веревках. То был не самый худший вариант.
Быстро одевшись, я взял ключи и вышел на улицу, сел в холодную машину и тут же тронулся, не дав прогреться двигателю и секунды, так сильно мне хотелось поставить точку в работе промышленного альпиниста. Дождь продолжал моросить и ужас как не хотелось выходить из машины. Я больше не включал музыки, мне нравилось слушать как гудит двигатель под натугой, как шуршат покрышки на мокром асфальте, как капли дождя бьют по тонкой крыше авто.
Точка есть точка, если решил, то нужно заканчивать. Я вышел на улицу и обзвонил обе квартиры. В одной из которых ремонт межпанельных швов был невозможен, так как оконные рамы перекрывали все стыки.
- Нанимайте оконщиков, пускай, демонтирую балкон. Только в таком случае можно произвести ремонт швов.
- А как же подождите, ведь это так дорого.
- Дорого, очень дорого, но вы сами перекрыли все доступы к обслуживанию и ремонту фасада.
- Но у нас плесень по стене, в углах.
- Вскрывайте изнутри, штробите стену, ищите пустые полости, проверьте вентиляцию, не переувлажняйте воздух в комнатах, проветривайте помещение как можно чаще, - выдал я заученную фразу и вышел попрощавшись.
Во второй квартире меня встретила очень милая пожилая дама.
- Молодой человек проходите.
- Что у вас?
- Промерзает стена по углам, очень холодная зимой в морозы.
- Я выйду на балкон?
- Да конечно.
Стандартная квартира, комната и кухня, большой балкон на два окна.
- Вы можете ткнуть пальцем, где именно промерзает, снаружи нет видимых повреждений в стене.
- Да конечно.
Пожилая дама указала на правый край, дальний угол комнаты. От пояса и вверх до потолка.
- Хорошо, я сейчас схожу до машины, переоденусь, возьму снаряжение и материал. Вернусь буквально через десять минут и устраню проблему.
Когда я вернулся, то понял, что забыл взять мешок для мусора. Хозяйка квартиры сказала, что даст другой мешок. Но мне всё равно пришлось возвращаться, чтобы взять забытую стремянку. Я не доставал кайлом до верхнего угла, да и удобнее всю работу проделывать с высоты.
- Я вам вскрою все три шва, и крайний правый, и левый, и тот, что между окнами. Если делать ремонт, то все и сразу.
- Хорошо, вам виднее, вы специалист, - сказала дама, как-то необычно, не так как все говорят. Отчего мне стало не по себе.
Вскрыв все швы, я не смог удержать улыбки. Именно тот угол, который промерзает, оказался самым утепленным. Здоровенные пустоты были в других швах, строители по классике замазали штукатуркой оставив дыры глубоко в стене.
- Подойдите пожалуйста, - пожилая дама вышла на балкон.
- Да, да, да, что-то случилось.
- Стена, которая доставляла неудобства и промерзала, снаружи совершенно нормальная и швы в хорошем состоянии, утеплены как следует, никаких трещин и разрушений. А вот два других вертикальных шва были сделаны отвратительно и по сему должно выходить, что промерзать углы должны были, где угодно, но только не там, где вы указали.
- Это абсурд.
- Возможно, имеются пустоты внутри стены, но это уже нужно вскрывать и штробить изнутри, из квартиры. Я таким не занимаюсь.
- А ещё какая может быть причина?
- Именно в этом углу смещена точка росы, внутри конденсируется пар.
- С этим что-то можно сделать.
- Можно утеплить стену с улицы, но тогда у вас уменьшится балкон.
- И что сейчас делать?
- Я запеню вскрытые швы, завтра приду и замажу мастикой, чтобы солнце не разъедало пену и не собиралась влага внутри утеплителя. Но скорее всего, проблему это не решит. Вскрывайте углы изнури, штробите. Балкон можно застеклить, только смотрите, что бы оконщики не перекрыли доступ к межпанельным швам.
-
Мне кажется, этому дому уже не помочь, - опять этот странный голос с монотонной приниженной интонацией.
«Зачем она так говорит, будто жалеет меня».
- Я могу сделать только самое простое. Извините, но на выполнение других работ вам придется нанимать рабочих и платить им деньги.
Мы замолчали, и чтобы хоть как-то разрядить обстановку я сказал:
- Какие у вас замечательные перцы растут на подоконниках, они настоящие, в смысле острые.
- Правда прелесть, они могут простоять всю зиму. И урожай дают.
- Красивые, - я неволей засмотрелся.
- Я вам дам один.
- Что? Нет, спасибо, не нужно.
- Не нужно, а говорите спасибо.
- У меня как раз один лишний на кухне стоит. Для него не нашлось горшка. Бедняга растет в обрезанной пластиковой бутылке.
Пожилая дама вышла и вскоре вернулась с густым кустом в руках. Старая и помутневшая бутылка не внушала доверия, а сухая серая земля внутри, больше походила на пыль. Я только удивлялся, как такое крепкое и сильное растение поддерживало свои силы.
- Я вам сейчас всё расскажу, как пересадить, как ухаживать.
- Хорошо, Вы умеете убеждать, - и она рассказала, что и где приобрести и всё остальное. Когда мы разобрались с перцем, то поставили растение в прихожей, что бы я не забыл забрать. Тут пожилой даме стало интересно, как живёт молодежь и поэтому она спросила:
- У вас опасная работа, так спокойно стоите над обрывом. Я в окно видела, что вы совсем не боитесь и подходите к самому краю прямо по перилам.
- Страшно, но я уже привык.
- Как же ваша семья относится к такой работе?
- У меня … своей семьи, - я даже не заметил сразу, что не смог сказать «нет».
- Как же так, вам, наверное, мало платят, плохо живёте.
- Платят относительно, живу как могу, мне не нравится, но я стараюсь измениться.
- Вы очень хороший молодой человек. Я вижу это, но сейчас мне сложно понять, почему нет семьи.
Тут мне нечего было сказать в ответ. Почему-то именно пожилые люди видят во мне что-то хорошее.
- Хотя, знаете, вижу, вы каком месяце родились?
- В ноябре одиннадцатого.
- А я седьмого.
«Зачем она об этом говорит? К чему клонит?» На всякий случай я спросил.
- Почему скорпионы самый отвратительный знак зодиака.
Пожилая дама не спускала с меня глаз.
- Всё очень просто, скорпионы видят саму суть, заглядывают в души. Говорят людям об их пороках, а те обижаются. Врать не получается, а обида потом возвращается обратно, отчего становится больно.
- А если промолчать, ничего не говорить?
- Замкнешься, промолчишь. Боль всё равно придёт. Информация уже прошла через твоё тело.
- Что же тогда делать?
- Продолжать жить.
- Больно всегда?
- Всегда больно. Мне уже семьдесят лет и только сейчас, когда начинает пропадать интерес к жизни воспринимается всё легче.
Больше не нужно было лишних слов, что бы понять, о чем идет речь. Я вышел из квартиры и сказал, что приду завтра, срежу излишки пены, промажу все трещины мастикой. Мы попрощались.
Стало легче, гораздо легче. Не помню, как прошел весь оставшийся день, но глубокой ночью, в полной темноте мне всё-таки удалось уснуть. Целых два часа.
Утром в девять часов я снова оказался возле дверей пожилой дамы. Работу нужно было доделать. Дверь никто не открывал. Я просидел в машине два часа, но так и не дождался. Сходил до охраны и попросил выпустить меня с территории.
- Всё закончил, спросил меня мужчина в черной одежде.
- Нет, никого нет дома в семьдесят восьмой. Вроде договаривались, что на следующий день, в то же время, приду и замажу швы.
- В семьдесят восьмой?
- Да.
- Тамара Викторовна умерла вечером.
- Как?
- Сердце, возраст, поди разбери.
- Тогда, я возьму ключи от крыши.
- Да конечно.
- Заберу оставленное снаряжение.
- Не вопрос, держи, - охранник протянул связку, которая оказалась такой холодной и тяжелой, что у меня появилось бросить ключи на пол, прямо здесь и сейчас.
- Всё в порядке?
- Да, наверное… Я скоро приду, - сказал я железным голосом.
Во дворе стало невероятно тихо, все прохожие скрылись, птицы перестали летать над головой, казалось время остановило свой отсчет, и только моя поступь метрономно разрушала текущий порядок.
ТИК – ТАК
ТИК – ТАК
ТИК – ТАК
Ветер дул сумасшедший уже который день, выйдя на крышу я стоял и смотрел как монотонно раскачивались антенны в разное время. Его сильные порывы разгоняли мусор по крыше, били по лицу, одежде, рукам. Как же сильно мне хотелось, что бы в голове стало пусто, чтобы все мысли унеслись далеко за горизонт, вместе с ветром. Хотелось остаться одному. Я сидел и молча наблюдал, прислушивался к себе, я больше не понимал, что происходит, не было сил. Ветер продолжал раскачивать антенны, я даже не заметил, как сам начал раскачиваться, подставляя хлестким ударам, то один бок, то другой.
Я дышал ртом и выдыхал тоже ртом. Я чувствовал, как воздух наполняется, становится тяжелым и невероятно плотным. Я почувствовал, как Черный голос вошел на крышу, заполняя всё пространство вокруг меня. Казалось, я дышал этим голосом, наполняя легкие чуждым эхом.
- Здравствуй. Я тебя вижу, - сказал я вслух, - ты очень красива.
Я увидел женскую фигуру, невероятной красоты, тонкие изящные линии, округлые формы, невероятно длинные волосы. Эта фигура стояла прямо передо мной, склонив голову, она окутала меня своими шелковистыми волосами, обняла крепко, крепко.
- Я давно тебе хотел сказать… Мне одиноко, мне чертовски одиноко. Я так устал от того, что меня не принимают таким, какой я есть, устал от того, что мне нужно что-то доказывать, чего-то добиваться. Мне страшно, уходить не принятым. Я боюсь уйти с пустым именем, боюсь остаться никем, человеком с пустым могильным надгробием. Квадратной плитой без фотографии, даты, имени. Голой плитой. На которой нет ни одной фразы, которую могли бы оставить близкие, друзья, родные, Семья. Я боюсь того, что никого после себя ни оставил.
- Я дверь, - ответила она мне. Казалось, этот черный голос исходил изо всюду, он исходил из волос, так бережно обнимающих меня целиком, от головы до пят. Она продолжила: Я дверь в другой мир. Каждый рано или поздно приходит ко мне. Когда ты придешь ко мне, о чем ты будешь жалеть?
- Я буду жалеть лишь о том, что всё время бежал от себя и не смог вдоволь насладиться теплом домашнего очага, не смог насладиться звонким смехом любимой женщины, не почувствовал прикасаний маленьких ручек наших детей, не увидел отражение яркого света, в больших детских глазах, так похожих на мои, не смог надышаться этим воздухом, полного заботы и уюта, нежности и ласки.
- Если я тебе дам шанс прожить эту жизнь заново, как ты её проживешь, какие ошибки исправишь, что ты будешь делать? Что для тебя будет важным?
- Перестану бежать. Бежать от самого себя, приму всё как есть, как должное. Я такой, какой есть и мне всё равно, что скажут другие.
- Твоё время еще не пришло, - сказал черный голос. – Помни о том, что ты сейчас выговорил мне. Живи так, как ты хочешь жить. Живи так, чтобы было ценным в твоей жизни-то, что ты считаешь важным. Не трать время. Ведь когда ты придешь к двери, я спрошу тебя, жил ли ты так, как хотел, не будешь ли ты жалеть о том, что провел свою жизнь зря.
Черный голос отступил, я вновь остался один, и в этом пустом пространстве раскачивался из стороны в сторону, обняв колени покрепче.
- Перестану бежать, - бубнил я себе под нос. – Перестану бежать… Приму себя таким, какой Я есть. Я есть и это уже большая радость. Это великий дар, который я стремился обесценить. Перестану бежать, перестану…
Покой и тепло окутали всё вокруг, я почувствовал, как воздух становится легким, как невзрачное белое марево начинает подсвечивать всё вокруг, не оставляя ни единой тени. Я почувствовал, как Белый голос зашел на крышу. Я ощутил его дрожание в своих легких при каждом вдохе и выдохе.
- Здравствуй. Ты рядом со мной, я знаю это.
Он стоял позади, положив свои крепкие руки на мои плечи. Он был жестк словно камень, но в то же время он источал невероятно нежное тепло и всепроникающий свет. Белый голос был воплощением справедливости, добра и любви
- Я давно хотел тебе сказать. Ты не справедлив, ты самое жестокое существо, какое есть на всем свете. Ты ужасен в своем проявлении, и поэтому я всегда отрицал тебя, я не хотел верить в тебя, потому что всё ты делаешь, всё несправедливо, всё так жестоко.
- Сын мой, каждую минуту, каждую секунду твоего времени, я стою у тебя за спиной и держу свои руки у тебя на плечах. Чувствуешь ли ты меня? Чувствуешь ли ты моё присутствие? Каждую минуту, каждую секунду твоей жизни я посылаю от своего сердца в твоё сердце лучи любви. Принимаешь ли ты их? Чувствуешь ли ты мою любовь? Не закрываешься ли ты от неё виной, страхом? Для меня нет вины и греха, я любовь, я не оцениваю, хорошо или плохо. Я понимаю, я просто люблю. Каждый раз, когда ты чувствуешь вину, каждый раз, когда ты боишься, ты закрываешься от моей любви. Убери чувство вины, убери чувство страха, открой своё сердце навстречу моему сердцу.
Я вдруг почувствовал, как в моё сердце устремляется луч, который разбивает и рассеивает все страхи, всю вину. Я подумал и понял, что если я считаю себя недостойным, греховным, то отвергаю, я закрываюсь от лучей, от любви. Для Белого голоса нет греховных и не греховных, для него все равны, он просто любит всех одинаково. Белый голос как солнце, я могу выйти из тени и солнце дарит лучи всем, получить тепло. Оно дарит лучи деревьям, лужам с грязью, оно дарит красивым оленям и котам, уродливым змеям или червям, дарит одинаково. Каждый может воспользоваться этой любовью, главное выйти из тени. Эта тень, это моё ощущение ущербности, вины или страха.
Мрак из моего сердца начал рассеиваться, и я почувствовал, как любовь начинает заполнять совершенно пустое пространство. Я почувствовал, что каждую секунду времени, каждую минуту у меня есть поддержка Белого голоса, что он сам стоит за спиной и держит свои руки на плечах.
- Я свет. Я посылаю тебе свет и поэтому ты тоже свет. Иди и свети, в этом твое предназначение. Иди и люби.
Белый голос исчез, растворился, но чувство тепла, света, поддержки, остались при мне.
- Что закончил? - сказал охранник в черном костюме.
- Закончил. Выпустите меня пожалуйста.
И я уехал от этого дома.
Когда я пришел домой, то сел возле окна, обнял колени и смотрел, как солнечные лучи пробивались сквозь перистые облака. Тонкие линии падали на куст перца, подаренного пожилой дамой. Причудливая игра теней и света продолжалась очень долго, то освещая листья, то вновь погружая их во тьму. Куст так и остался стоять в пластмассовой бутылке. Я вспомнил все наставления пожилой дамы. Съездил в цветочный магазин, выбрал большой, черный и тяжелый керамический горшок, стоил он всего четыреста рублей. За тридцать рублей взял маленький пакетик керамзита, за семьдесят трехлитровый пакет земли для цветов. В зоомагазине напротив за семьдесят пять рублей, взял грунт для аквариума, маленький пакет с мелкими камнями трех цветов: желтыми, белыми и черными.
Уже дома, я вырвал куст из старой бутылки, оголив корни и рассыпав серую, уставшую землю по полу. Пришлось отложить куст и сходить за метлой и совком. Немного прибравшись, я вновь занялся перцем. В новый горшок насыпал керамзита на два пальца.
«Чтобы корни не загнивали, и земля не закисала, обязательно нужно сделать дренаж, и вода будет отходить лучше»: говорил во мне голос пожилой дамы.
Я вскрыл пакет с черной землей, опустошил его на половину, посадил перец прямо по центру и засыпал остатки земли.
Пожилая дама продолжила: «Чтобы перец стоял в горшке надежно, примни хорошенько землю, утрамбуй как следует».
Наверное, я испачкался в земле с ног до головы и никак не мог избавиться от мысли, что весь грязный. Пришлось быстро прибраться, еще раз промести пол и протереть мокрой шваброй. Теплый душ смыл все остатки земли с кожи, измаранную одежду я забросил в стиральную машину и тут же запустил режим быстрой стирки. Надев свежие штаны, босиком я подошел к горшку с перцем.
«Когда закончишь с землей, собери красивых камней, размером с изюм. Много не нужно, достаточно пригоршню. Собери самых красивых камней и положи сверху на почву. Они не дадут верхнему слою перегреться на солнце и уменьшат испарение влаги» -слышались мне наставления пожилой дамы, словно наяву.
Я так и сделал, единственное, что купил грунт для аквариума в ближайшем зоомагазине, а не стал собирать камни на улице.
Перец стал центром всего моего мироздания. Я каждый день проходил мимо и не мог отвести взгляд. Изо дня в день, лишь только это растение волновало меня и ничто другое не могло отвлечь ни на минуту.
Время опять перестало иметь хоть какое-то значение. Телефон разрядился и больше не тревожил своим гудением, ноутбук листал бесконечную ленту с песнями на YouTube, сам выбирая треки. Мне было неважно, что сейчас играет, главное, чтобы хоть что-то шумело на фоне. Оставь меня сейчас в полной тишине, белое безмолвие поглотило бы меня. Прямо как персонажа Джека Лондона. С разницей, что я боролся не с природой, а с пустотой.
Пожилая дама дала последнее наставление: «Оборви все листья, растение сразу же почувствует, что его отдали в другой дом, в руки другого человека. Оборви листья, и перцы».
Я сделал всё красиво, но так и не смог сорвать ни одного листочка. Наверное, то было единственное в чем я ослушался пожилую даму. Перец был такой душевный, особенно в новом горшке, что я решил оставить всё как есть.
Через неделю, растение начало хереть, листья желтеть, а плоды покрываться плесенью, словно черной проказой. Я начал стирать пыль с каждого листика, следить за влажностью земли, достаточно ли света падает на куст. Но всё было тщетно, всё неправильно.
Я оборвал все листья и бросил прямо на подоконнике. Теперь из красивого горшка торчала палка с несколькими ответвлениями. Дурацкая рогатина. Настоящая уродина.
Большой и широкий подоконник походил на осенний натюрморт. Я не смог выбросить листья и перцы, разбросал их как попало, дал осеннему солнцу, пробивающему сквозь оконную луп, выжечь из них всю влагу.
Отчего-то мне стало легче, грустно было расставаться с таким прелестным растением, из такого, тщательно подготовленного и красивого горшка торчала толстая ветка.
Я перестал смотреть в сторону окна. Больше не поливал землю, не стирал пыль. Бросил всё, как есть.
В одно пасмурное утро я не заметил перемен. На горизонте, вдалеке за водохранилищем, темно-синие тучи сталкивались друг с другом. Одни бараньи головы сбивали другие, более светлые и легкие. Мне даже казалось, что я слышу глухой стук тяжелых рогов, настолько явно облака походили на баранью перепалку.
Собрал все пожухлые листья с подоконника, я вышел на балкон и дал ветру забрать, всё то, что мне так дорого, что мне так нравилось в этом растении. Осенний суховей с радостью подхватил преподнесенный подарок и одним рывком выхватил всю пригоршню сухих листьев.
Я стоял и смотрел далеко вперед, провожая остатки чего-то прекрасного, а облака в виде барашков продолжали биться друг об друга. В одной из потасовок, темно-синяя туча провалилась вниз, оголив небольшой клочок неба, яркий оранжевый луч тут же прорезал воздух и ударил в моё окно. Вся комната озарилась яркими цветами.
Куст перца, который стоял совершенно голый, вдруг немного пошатнулся. Я не поверил глазам, протер веки. Тонкие ветки подрагивали словно рожки камертона. Мертвое, как мне казалось, растение начало творить нечто невообразимое. Отовсюду из сухих веток начали вылазить крохотные, ярко-зеленые листья. Под оранжевыми солнечными лучами и темно-синим фоном пасмурных туч, такое сочетание цветов поражало своей гармоничностью. За какие-то секунды куст приобрел былые формы, прошла ещё секунда и на ветках выступили почки, появились бутоны. Крохотные, белые, словно бусинки цветы, рассыпались по всем веткам, украшая куст неотразимыми лампочками.
А когда облака заволокли всё небо, солнечные лучи перестали потоком литься в окно. Я вдруг понял, что всё увиденное мной было миражом. Перед окном, на широком подоконнике, стоял большой горшок с воткнутой палкой, но присмотревшись по внимательнее, всё же удалось заметить перемены, на кончиках сухих веток и вправду появились свежие почки. Куст ожил, стал сильнее, красивее и пушистей.
Прошла неделя и весь куст был снова усыпан свежими листьями. Спустя еще одну появились первые цветы, те самые, крохотные бусинки. Я вдруг понял одну простую вещь, ведь этот куст предали, выгнали из дома, отдали в чужие руки, ему, наверное, было очень больно. Его пытались, утешить, украсить, купили новый горшок, посадили в черную землю, обложили цветными камнями. Но что бы начать новую жизнь, нужно избавиться от всех старых мыслей, от всех предрассудков. Оборвать все листья и простоять какое-то время совершенно пустым, и пусть все думают о тебе – уродина. Ведь ты знаешь, что вскоре всё наладится и станет лучше, чем было.