Тонкий дребезжащий звук внезапно наполнил гостиную – это Диана, недовольная шумом и невниманием собравшейся публики, тоненько стучала чайной ложечкой о край бокала. Все сразу смолкли и обратили головы в её сторону.
– Попрошу минутку тишины, – довольная эффектом, возвестила хозяйка. – У меня есть тост, которым мы можем начать наш скромный вечер. Официанты, я вижу, что не у всех ещё наполнены бокалы!
Когда это маленькое недоразумение было устранено, Диана продолжала:
– Я знаю, что ещё не все приглашённые изволили явиться, но позволю себе начать без них. В конце концов, положенные пятнадцать минут уже прошли. Я хотела бы, – она поднялась, держа бокал, – выпить за нашу общность. Среди нас есть представители самых разных профессий, мы люди с разными интересами и желаниями, но... Знаете, что всех нас объединяет и почему мы собираемся здесь каждый месяц? Вы, конечно, догадываетесь, о чём я – успех. Да, стремление к успеху едино для всех нас, и в этом нет ничего зазорного. Разве желание быть успешным – не естественная потребность человека? Думаю, двух мнений тут быть не может. Мы идём к цели разными путями, но все дороги, как известно, приводят в Рим, а Рим всегда был символом величия, богатства и успеха. Поэтому предлагаю выпить за то, чтобы, несмотря на все трудности и препятствия, мы никогда не сворачивали с выбранного пути!
Гости дружно зачокались, наполняя гостиную хрустальным перезвоном. Речь Дианы была встречена со сдержанным, но единодушным одобрением. Наверное, ничего лучше и сказать было нельзя, подумалось Леониду. Чего у Дианы действительно не отнимешь, так это умения создать и поддерживать нужную атмосферу. Не такое, на первый взгляд, большое искусство, но поди ты им овладей! У него, например, никогда не получалось. В смысле способности подать себя обществу он безнадёжен, как ему однажды заявила Татьяна. Леонида, впрочем, это мало заботило. Светская популярность отнюдь не была его целью, достаточно и того, что он своими силами пробил и продолжает пробивать себе дорогу наверх. А когда у тебя окажется достаточно денег, то уважение придёт само собой, никуда оно, родимое, не денется. В этом мире давно уже никто не придаёт значения утончённости манер. Конечно, на подобных мероприятиях кое-кто ещё делает вид, что светскость важна и необходима. Но на самом деле, не без удовольствия думал Леонид, все прекрасно понимают, что бал правят и будут править деньги. Если ты сколотил состояние, то ты будешь принят в самых высоких кругах, будь ты хоть трижды невежа и мужик. Да что за примером далеко ходить – взять хотя бы самого Джона. Давно ли на его лице появился этот сытый самоуверенный лоск? Ещё лет семь назад он был куда как скромнее, пока не развернулся на полную мощь. И Диана, помнится, до постройки коттеджа не произносила тостов за всеобщий успех. Они тогда были в некотором смысле молодожёнами, у них вовсю шла притирка друг к другу, и им было не до благодушества.
– Замечательно вы всё-таки сказали, Диана Дмитриевна! – раздался с противоположного конца стола голос судьи Добрякина. – Прямо, знаете, за душу взяло, растрогали старика.
“Старику” было пятьдесят два, но судья любил напустить на себя кокетливого флёра. На светских раутах он нередко становился сентиментальным и слащавым, особенно после второго бокала.
– Я рада, Сергей Петрович, что моя незатейливая речь вам так понравилась, – милостиво кивнула ему Диана, не сумевшая, впрочем, скрыть, что льстивый комплимент законника пришёлся ей по душе. – Но мы ждём тостов и от других гостей, господа! Пожалуйста, пожалуйста! Леонид Леонидович, вы, помнится, в прошлый раз всё отмалчивались. Не желаете ли что-нибудь сказать?
Леонид мысленно обругал Диану не слишком хорошим словом. Ну что, в самом деле, за морока, зачем ей непременно нужно, чтобы он говорил? Ведь она прекрасно знает, что он не мастер красивых речей. Или же это способ выставить его на посмешище – от Дианы можно ожидать и такого. Нет, никогда ему не понять хода мыслей таких вот изнеженных белоручек. Хорошо хоть Диана не стала настаивать на своём девчоночьем желании рассадить их с Татьяной по разным концам стола и позволила быть рядом.
Волей-неволей ему пришлось взять бокал и придумывать на ходу.
– Кхм… Я, знаете ли, не готовился. Так что извините, если выйдет некрасиво. Тут… вы, Диана Дмитриевна, сказали об успехе. Успех – это, несомненно, важно… И приятно. Но я всегда считал, что не только в нём дело. Или не совсем в нём… – Здесь Леонид запнулся и секунд десять пытался подобрать нужное слово. – Верность своим принципам. Да, именно так, своим принципам. Вот что я считаю самым важным. Мне кажется… что человек ценен прежде всего тем, насколько он принципиален. Так вот… предлагаю выпить… за принципы и их неизменность.
Леонид кончил говорить и с облегчением выдохнул. Тост его не вызвал, впрочем, энтузиазма. Не все присутствовавшие, видимо, поняли, о чём он пытался сказать. На лице Олега Ивановича явно читалось недоумение. Татьяна, покрасневшая и расстроенная, незаметно погладила мужа по колену, как бы желая сказать: всё в порядке, ты отлично справился. Но очевидно было, что справился он не очень.
Диана, впрочем, быстро сумела сгладить неловкую ситуацию.
– Господа! – звонко воскликнула она. – Мне кажется, что Леонид Леонидович высказал очень верную и глубокую мысль. Поэтому давайте выпьем за то, чтобы таких мыслей у нас всегда было в избытке.
Это предложение было встречено одобрительным гулом. Гости с удовольствием чокнулись во второй раз.
– Ну вот и выступил, – прошептал на ухо супруге Леонид. – Нужно было отказаться.
– Брось, – шепнула ему в ответ Татьяна. – Все всё понимают, просто виду не подают. На фокусы Дианы уже давно не обращают внимания. Надо принять это как данность.
Однако по разочарованному выражению её лица легко читалось, что сама Татьяна не готова была последовать своему совету. Да, у Леонида были слабости, но она давно приспособилась их не замечать. Когда же их вот так выставляли на всеобщее обозрение, ей хотелось плакать. Но не от обиды за него, вовсе нет, а от чувства собственного оскорблённого достоинства. То была самая настоящая пощёчина, в красивой обёртке, но пощёчина. И ведь никак на неё не ответишь!
Диана же, чрезвычайно довольная собой, хлопнула в ладоши, обращаясь к официантам:
– Откройте нам, пожалуйста, вино! Думаю, можно приступать к закускам. Не можем же мы вечно…
Но тут её прервал долгий, с переливами, звонок в дверь. Хозяйка развела руками, показывая, что она бессильна перед подобным вмешательством, и сказала:
– Это, должно быть, Анастас Светозарович. Только он может так настойчиво звонить! Что ж, подождёмте ещё одну минуту, господа!