Чёрная полоса... Это печальное словосочетание знакомо каждому и отнюдь не понаслышке. Кто-то пережил травлю одноклассников и равнодушное родительское «Разбирайтесь сами». Кто-то, изнемогая от несчастной или неразделённой любви, натыкался на острые, как осколки разбитого стакана, насмешки окружающих.
«Угольный период» в жизни Виктории Андреевны Переверзиной выпал на вторую половину девяностых годов прошлого века. В мае девяносто пятого умер от инфаркта её муж. Похороны, поминки — всё это напоминало затянувшийся кошмарный сон. А потом... Потом несчастная женщина осталась один на один с тишиной. Тишина бродила по опустевшей двухкомнатной квартире. Без разрешения трогала чашки. Сидела на диване, поджав под себя ноги. Задумчиво перебирала книги, стоявшие на полках.
Дочь Настя и зять Артур регулярно приезжали к Виктории Андреевне из большого столичного города, предлагали перебраться к ним, но она отказывалась. Не хотела стеснять молодых. Ведь они сами вместе с крошечной дочуркой ютились в «однушке» на первом этаже мрачного сырого дома.
Приходили друзья и коллеги по работе с ненужными соболезнованиями. А Тишина становилась всё наглее. Она щурила пепельно-серые глаза и всячески давала понять, что Виктория здесь лишняя.
Словно яркий бессмысленный сон, промелькнуло лето, разложила пасьянс из жёлтых карт хитрая рыжеволосая осень, и пришла безнадёжная зима. Она напоминала корку, которую из последних сил грызёт голодная, выжившая из ума старуха. Снега не было. Королева льда нечасто осыпала города и сёла малоизвестной, нищей страны лепестками мёртвых орхидей.
Однажды в тёмный и долгий декабрьский вечер Виктория Андреевна поймала себя на том, что разговаривает с Квартирной Тишиной. «Так и с ума сойти недолго. С этим надо кончать», - посоветовавшись с Настей и Артуром, Виктория решила продать квартиру в своём ПГТ и переехать на Урал. С этим суровым краем сосен и снегов у женщины было связано много счастливых воспоминаний. Там, в небольшом вьюжном городке, она познакомилась с мужем, родила дочь.
Целых два месяца ушло на поиски потенциальных покупателей. Жизнь в посёлке да и вообще в стране с каждой неделей, с каждым днём, с каждым часом, с каждой минутой становилась всё тяжелее. Люди уезжали в Россию или эмигрировали в более далёкие и тёплые во всех отношениях государства. Вот почему, никто не горел особенным желанием поселиться в квартире, расположенной в центре умирающего посёлка. Но вот произошло чудо. Квартиру купила женщина, чьей парализованной сестре полезен был местный климат.
Виктория временно переехала к дочери в город и уже совсем засобиралась в дорогу, когда... когда грянуло новое несчастье. Артур задолжал кругленькую сумму местному авторитету. Над его женой, трёхлетней дочуркой и над ним самим навис дамоклов меч. Вот почему, большую часть вырученных от продажи квартиры денег пришлось отдать королям улиц. Перебравшись в городок своей юности, Виктория смогла купить лишь крошечную комнатушку гостиничного типа.
Комнаты г/т... Длинные, пахнущие мочой коридоры, подростки, отмечающие вечный праздник жизни на истёртых заплёванных ступеньках. Восемь метров для еды, сна и стирки. Бесконечная ругань соседей за стеной, ледяная вода из крана... Кто не жил в таких условиях не поймёт, а тем, кого не миновала чаша сия, даже напоминать о подобных ужасах не хочется. В общем, поверьте мне на слово. Виктории Андреевне пришлось очень и очень не сладко.
Но больше, чем бытовые неудобства, Викторию убивало одиночество. Тишина, притворившись безобидной безделушкой или спрятавшись на одной из бесчисленных семейных фотографий, перебралась на Урал и продолжала терроризировать бедную женщину. Она насмешливо наблюдала за тем, как Виктория читает письма дочери или любуется рисунками маленькой внучки. Сбрасывала со стола чашки. Прятала от Переверзиной спицы для вязания или любимый кроссворд.
В посёлке, где раньше жила Виктория, соседи тесно общались между собой. Приходили в гости, устраивали чаепития, просили друг у друга совета в трудной ситуации. В общем, каждый дом был одной большой семьёй. А здесь... Обитатели «гостиничных» комнатушек как будто вышли из незабвенной пьесы Горького «На дне».
Кристина Арбузова, жившая на третьем этаже вместе с пятилетним сыном, регулярно устраивала вечеринки, от которых трясся весь дом. Семён со второго то и дело выгонял жену и маленьких дочек на мороз. В пьяном виде ему мерещились всевозможные ужасы и вселенский заговор. Бедная, но совсем не честная вдова с двумя детьми явно занималась чем-то нехорошим.
О чаепитиях с подобными членами «высшего» общества не могло быть и речи. О человеческом общении тоже. По вечерам Виктория закрывалась на все замки и боялась пожара, кражи или неадекватной выходки какого-нибудь подростка. А Тишина насмешливо улыбалась и нашёптывала Виктории на ухо страшные истории.
Воровство и грабежи цвели на этой проклятой богом и людьми улице пышным цветом. Незадачливые воришки забирались в окна первых этажей и тащили всё, что под руку попадётся. Старые ковры, жалкие гроши, спрятанные под подушкой, трехлитровые банки с солёными огурцами и даже детские игрушки.
Некоторые отчаянные молодые люди, приставляя к стенам стремянку, забирались и в жилища на втором этаже. А юные камикадзе, лишившиеся остатков разума из-за злоупотребления всевозможными излишествами, спускались в квартиры под крышей на верёвке. Иногда трос обрывался, и грабитель с размозжённой о камни головой «скучал», как сказал бы Михаил Зощенко, на асфальте до приезда «скорой помощи». Или томился в ожидании зловещего синего микроавтобуса, именуемого в народе труповозкой.
Нужно ли говорить, что Виктория хранила скромную наличность в тайнике под половицей и постоянно дрожала за свою копеечную пенсию? На почве всех этих страхов и недоумений у Переверзиной развилась бессонница. Часами она лежала на жёсткой неудобной кровати без сна, прислушиваясь к оглушительной музыке и крикам, доносившимся из комнатушки Кристины Арбузовой и... жалела себя.
Однажды Виктории приснился покойный муж. Сидя в кресле, он строго отчитывал жену: «Ты просто купаешься в собственных страхах. Получаешь удовольствие от страданий. У тебя дочь, внучка, а ты... Подумай, что будет с ними, если ты окажешься в сумасшедшем доме! Прекрати себя жалеть! Оглянись. Помогай тем, кому хуже, чем тебе».
Виктория приняла этот сон близко к сердцу и по-новому взглянула на обитателей убогих клетушек. И как будто впервые увидела ребятишек, в любую погоду околачивавшихся во дворе. Полупростуженные, грязные, бледные и худые, они могли разжалобить даже человека с каменным сердцем.
И вот не успела Виктория оглянуться, как стала матерью (или бабушкой?) для всей местной ребятни. Она начала регулярно брать книги из детской библиотеки и читать обездоленным малышам занимательные истории. Многие из них никогда раньше не слышали сказок. Переверзина кормила детишек обедом и слушала рассказы об их горестях и недетских проблемах.
«Мама пьёт пиво и вино. А утром всегда злится. Я её боюсь», - поведал Виктории пятилетний сынишка Кристины Арбузовой. Кареглазый черноволосый Венька. «Училка... это говорит, что я не такой, и меня надо не туда. А мамке всё равно. Она только брата от выпивки лечит», - как-то сказал девятилетний Артём, не умевший писать и читавший по слогам. «Вчера папа на нас с отвёрткой кидался. Мы босиком до соседнего подъезда бежали», - семилетняя Таня вся дрожала от неприятных воспоминаний. «Бедные-бедные. У нас у всех хоть детство нормальное было, а у них...» - и Виктория делала всё, чтобы улучшить безрадостное существование рано повзрослевших детей.
Чтобы хоть как-то сводить концы с концами, Виктория устроилась работать на рынок. Торговала носками, дешёвыми китайскими свитерами и всякой всячиной. Там она познакомилась с разбитной и весёлой Нинкой. «Ты это... Деньги храни у меня. А то у вас, знаешь, как воруют», - деловым тоном предложила Нина. И Виктория послушалась новую подругу. Тишина, что-то сердито прошептав себе под нос, спряталась под кроватью и больше не показывалась.
Жизнь Виктории обрела смысл, но бессонница всё ещё давала о себе знать. Нина отвела подругу к знакомому невропатологу, и тот выписал ей сильнодействующее снотворное. Теперь и последний враг, Королева пустых ночей, растворился в воздухе. Женщина приободрилась, не подозревая о новых испытаниях, ждущих её за углом.
***
Однажды, возвращаясь с работы, Виктория почувствовала себя плохо. Очень плохо. В груди кололо, перед глазами плавали красные круги. С дыханием и вовсе случилось что-то странное. Казалось, кто-то (уж не Тишина ли?) вцепился женщине в горло и решил её задушить. С огромным трудом она добрела до дома и опустилась на скамейку у подъезда.
- Эй, вам плохо? Что с вами? «Скорую» вызвать? – послышался у неё над ухом женский взволнованный голос. Виктория Андреевна с трудом разлепила веки и увидела Верку, девчонку с пятого этажа. «А у неё ведь глаза цвета жидкого тумана. Как у Тишины», - подумала Виктория прежде чем потерять сознание.
Викторию Андреевну увезли в больницу с сердечным приступом. Поправлялась она долго. Её часто навещала Нинка, несколько раз приходила Вера, а однажды приплёлся Артём, соседский мальчишка, и сказал: «Вы это... Проздо... Выдро... Выздоравливайте, баба Вика».
Больничные будни были скучными, однообразными и безрадостными. Серая каша на воде, усталые врачи, раздражённые медсёстры... Не буду докучать тебе описаниями приюта нездоровых, дорогой читатель. Ты и сам знаешь всё о тамошних условиях. А если не знаешь, сможешь прочитать об этом в рассказах других авторов. Ведь больницы не описывал только ленивый.
Но вот, наконец, после серии мытарств Викторию выписали домой. Женщина очень сблизилась с Верой, девятнадцатилетней девчонкой, спасшей ей жизнь. Да-да, именно Верка сбегала к бесчестной вдове и воспользовалась её телефоном для вызова "скорой помощи". Девушка помогала Виктории носить тяжёлые сумки, как-то раз они вместе провели генеральную уборку, и комнатушка стала выглядеть чуть-чуть веселее. В морозную зимнюю пору Викторию свалил тяжёлый грипп. Вера ходила в аптеку за лекарствами и самоотверженно ухаживала за больной.
Вскоре Переверзина узнала историю её немудрёной жизни. Мать Веры пила столько, сколько девушка помнила себя. Каждый месяц у Верочки появлялся новый отец. Чаще всего скандальный, агрессивный и недавно освободившийся из мест лишения свободы. Судя по всему, Верочкиной матери не хватало острых ощущений.
Неудивительно, что, отпраздновав совершеннолетие в подъезде вместе с друзьями, Вера переехала жить к первому попавшемуся парню. Звали его Витьком и был он всегда зол и мрачен. Виктория его недолюбливала. Худой, сутулый, с кожей цвета пыли и глазами, полными ненависти ко всему миру, он внушал женщине неприязнь. Работал Витёк дворником. Сама же Вера продавала пиво и воды в ближайшем киоске.
Если бы не старая одежда и нездоровая худоба, она была бы настоящей красавицей. Её бледное удлинённое лицо обрамляли блестящие чёрные волосы, огромные глаза цвета декабрьского рассвета смотрели на мир с безысходной грустью. Витёк обращался с Верой из рук вон плохо. Ревновал её ко всем своим друзьям, выгонял из дома, а иногда не брезговал и рукоприкладством.
«Витёк не виноват, что он такой. У него два года назад отец замёрз насмерть. Пьяный. А мать после его похорон повесилась. С катушек слетела от горя и водки», - как-то сказала Вера.
***
Однажды, мучаясь бессонницей, Виктория решила принять соответствующее снадобье и... И не смогла его разыскать. «Странно, ведь там оставалось целых две пластинки. Куда они запропастились?» - перерыв всю комнатушку, разочарованная женщина легла в постель и до утра проворочалась с боку на бок.
Пришлось отправляться к невропатологу за рецептом. И каковы же были растерянность и досада Виктории, когда снотворное опять пропало из дома! «С ума я что ли схожу? Или Тишина повадилась воровать лекарства? Да ну, что за бред? Неужели кто-то из ребятишек прикарманил опасный препарат? Но зачем? Ладно бы коробочка была яркая. А что если... Если какой-нибудь дурачок вроде Артёма выпьет из любопытства горсть таблеток и...» - Виктории представился малыш, корчащийся на лестнице в предсмертных судорогах. Но опасения её оказались напрасными. Соседские дети были живы и относительно здоровы.
А вот в жизни самой Виктории начали происходить по-настоящему странные вещи. Однажды она заметила, что лекарства в шкафчике лежат не на своём месте. Казалось, кто-то провёл в аптечке несанкционированный обыск. На следующее утро, перед тем, как уйти на работу, Виктория положила на коробку с продукцией фармацевтических заводов красную нитку. Вернувшись в свою небогатую обитель, женщина обнаружила, что ниточка валяется на полу недалеко от шкафчика.
Викторию охватила смесь страха и охотничьего азарта. Несколько дней спустя она сделала вид, что ушла в магазин, а сама спряталась в глубине коридора за большим рассохшимся шкафом, стоявшим там с незапамятных времён. Простояв на своём посту часа два, женщина вернулась в комнату и в следующие выходные предприняла новую попытку. Но и на этот раз доморощенный Пуаро потерпел неудачу.
Наконец, Виктории повезло. Она увидела, как в коридор вошли двое, переговариваясь вполголоса. Вот щёлкнул дверной замок, парочка проникла в жилище русской мисс Марпл. Спустя пару минут Переверзина, крадучись, вошла в своё потревоженное убежище и... И в сером свете уходящего февральского дня увидела Веру и Витька. Перешёптываясь, они рылись в шкафчике с лекарствами. «Воры, подлецы, подонки! Хорошо ещё, что я часть денег у Нинки оставляю, а остальное с собой ношу. А то бы... Вот ведь лживая тварь эта Верка!» - далее последовала немая сцена.
Вера обернулась, выронила коробочку с ненужным ей средством от боли в желудке, лицо Витька исказилось от злости. И... И незадачливые дневные воришки с позором покинули комнатушку. Заявлять на них в милицию Виктория Андреевна не стала. В конце концов, «добрые тимуровцы» не украли ничего ценного. Но замки от греха подальше поменяла.
- Это она слепок ключа сделала, когда ты в больнице лежала. Вот паскуда! - заметила прагматичная Нинка. - Ну ты и дура, Вика, право слово. Кто же с гостиничной молодёжью дело имеет? Там же шваль одна живёт. Оторви да брось.
С этих пор Виктория не перемолвилась с «тимуровцами» ни словом. Они же при встречах с соседкой бледнели и спешили ретироваться. Боялись, что она передумает и заявит об их прегрешениях куда следует.
***
Жизнь «звёздной» пары оборвалась нелепо, бессмысленно и трагически в ночь на пятое декабря девяносто девятого года. Из-за какой-то аварии в квартале отключили электричество. И перед тем, как пойти спать (или попросту отключиться) Витёк и Вера забыли погасить свечу. Их комнатушка выгорела дотла. Виктория Андреевна до сих пор с ужасом вспоминает обугленные тела этих двоих, которые пожарные вынесли из задымлённого подъезда. В голубоватом свете «мигалок» умирающие выглядели особенно жутко. До приезда «скорой помощи» никто из них не дожил. Обгоревшие останки отвезли в городской морг.
И, странное дело, вскоре после жуткого инцидента чёрная полоса в жизни Виктории Андреевны сменилась белой. Настя вместе с мужем и восьмилетней дочерью перебралась на Урал. Увидев, в каких условиях живёт мать, Анастасия сказала: "Ты и дня больше не останешься в этой ночлежке! Ужас какой! Ещё не дай бог сосед пьяный пожар устроит, и ты сгоришь вместе с ним" От этих слов Виктории стало не по себе. Женщине вспомнилась девушка с глазами цвета утреннего тумана и её непутёвый возлюбленный. Продав комнатушку молодой чете с ребёнком, Виктория отложила деньги на покупку нормального жилья и перебралась к Насте.
Несколько лет спустя зять и дочь дали Виктории кругленькую сумму. Вместе с вырученными за комнатку деньгами, её с лихвой хватило на покупку "однушки" на пятом этаже хрущёвского дома. Соседями Переверзиной оказались благообразные старички и тихонькие старушки. Виктория часто приглашает их к себе, не боясь, что приличные пенсионеры покусятся на деньги или содержимое её аптечки.
Недавно я проходила мимо мрачного жёлтого дома, где когда-то жила Виктория Андреевна. Как это ни странно, за двадцать лет там ничего не изменилось. Из окон слышится оглушающая, скрежещущая музыка и истеричный мат мужчин и женщин, потерявших человеческое лицо. Во дворе в грязи и пыли возятся оборванные, худые, никому не нужные дети. Много лет спустя большинство из них превратится в лживых, порочных и слабохарактерных молодых людей. Таких же, как Витёк и Вера. Кто-то погибнет так же нелепо и страшно, как и вышеупомянутая пара, а кто-то продолжит жалкое существование и нарожает наследников.
Я долго смотрела на чёрное и обугленное окно на пятом этаже. Никто не удосужился вставить в него стёкла и привести в божеский вид выгоревшую дотла комнатушку. Там когда-то жили и по-своему страдали Вера и Витёк. Впрочем, существовали ли они на самом деле? Что если Пыль и Квартирная Тишина приняли на время человеческий облик, чтобы испытать Викторию Андреевну, посмеяться над ней или разжиться рецептурным препаратом? Может быть, незримым обитателям наших квартир свойственны человеческие слабости и пороки?