Ранетки
Частный фруктовый сад – другое дело, но в деревне с хозяевами связываться – себе дороже. Если уж сильно хотелось, то делали мы это с большей осторожностью.
Как-то Толик Раков предложил обнести одно «классное местечко». Он приметил в одном сельском огороде рясное деревце с пунцовыми ранетками. Разведал, что в доме живёт одинокий старик, а собаки во дворе нет. Так что, пара пустяков – перебраться через забор, остальное, как говорится, дело техники.
Дождавшись вечера, Толик, Жук и я подкрались к забору, за которым действительно виднелось шикарное, усыпанное плодами деревце.
Садик был небольшой, в нем росли яблони вперемешку с грушами, а по периметру ; кустарники со смородиной и малиной.
Вечера в начале сентября нашей южноуральской полосы ещё довольно долго стоят с тягучими тёплыми сумерками. Для молодёжи - это пора танцев, посиделок и прогулок при луне. В этот вечер небо причудливо серебрилось перистыми облаками. Собаки лениво перебрёхивались в разных концах села. Природа, словно отдыхала от зноя в покое и умиротворении.
Мы переглянулись и решили – пора!
Задача казалась не сложной. Не раздумывая, пробрались внутрь сада друг за другом в узкую щель забора.
Я залез на дерево и тряхнул ветку. Яблочки посыпались на землю, как горох, ребята кинулись собирать их и совать за пазуху. Увлёкшись, срывая самые спелые плоды, я услышал какой-то подозрительный шум за спиной. Оглянулся и совсем рядом за калиткой увидел лысого дедка… На вид он был ещё довольно крепким. Дед решительно открывал задвижку дверцы и громко выговаривал трехэтажную брань. В руке он держал ружьё и через секунду выстрелил вверх, сопровождая выстрел отборным ругательством.
Я, как большое яблоко, мгновенно сорвался с дерева, а ранетки из-под рубашки рассыпались по земле. Мои друзья уже дали стрекача, и я кинулся следом.
С перепугу забыл, где та щель, в которую мы проникли в сад. Не раздумывая, я перемахнул через двухметровый забор. Не оглядываясь, бросился бежать, петляя по деревенским улочкам.
Всё время, пока бежал, слышал сзади сильный топот. Кто-то неотвратимо настигал меня, как ни пытался оторваться от преследователя.
Споткнувшись, без сил упал на живот, но тут же перевернулся, готовый защищаться хоть ногами, хоть зубами…
Каково же было моё удивление, когда рядом увидел Тольку Ракова. Он остановился напротив и, наклонившись вперед, тяжело дышал, словно загнанный конь.
Мы долго не могли перевести дух. Наконец, дружок выпалил:
- Ну ты и бегаешь, еле догнал!
И это говорил мне Толян, наш чемпион по бегу на стометровке. Равных ему у нас никого не было. Вот что делает страх с людьми!
По случаю, скромно признаюсь, что я тогда был в наших кругах лучшим прыгуном в высоту способом «перекат». Из всех ребят только Жук, ниже меня на голову, брал высоту метр восемьдесят, но «рыбкой», то есть животом через планку, приземляясь на руки и спину. «Рыбка» не является официальной дисциплиной в прыжках и теперь. Тогда ещё не был известен повсеместно и нынешний стиль «фосбери-флоп» ; прыжок спиной к планке.
Моим кумиром по прыжкам в высоту в детстве был Валерий Брумель, я даже подумывал о том, чтобы заняться этим видом спорта всерьез. Наш физрук усиленно занимался со способными ребятами и со мной в том числе. Но в седьмом классе физрук сменился, интерес к прыжкам упал, хотя этот вид спорта навсегда остался для меня в приоритете. Люблю смотреть выступления спортсменов и «болеть» на различных видах соревнований. Сейчас зрелищными стали почти все виды спорта, какая у ребят экипировка, как красивы, гибки молодые тела, подчеркнуты линии современными облегающими формами! Это даже не только спорт, но и высочайшее искусство представления, демонстрации выдающихся достижений, борьбы технологий, интеллекта, характеров.
На любительском уровне я с удовольствием занимался турником, ходил на руках, качал мышцы. В армии научился делать «солнышко» на перекладине – мах переворотом. Но однажды, сорвав спину, резко бросил физкультурные дела.
Простите, отвлекся…
Едва отдышавшись от бега, я спросил у Толяна, не видел ли он Жука?
Тот отрицательно помотал головой.
В этот момент из сумрачного переулка показалась маленькая фигурка, крадущаяся вдоль забора в нашу сторону.
Мы насторожились, уже подумывая с другом «рвать когти», но вовремя разглядели нашего приятеля.
Толик шёпотом спросил:
; Жук, ты?
; Да, ; принимая его тон и воровато оглядываясь, зашептал тот громко, – я, видимо, свернул в другой переулок, потом ещё плутал, и потерял вас. Кругом ни души, но вот услышал, что кто-то разговаривает и - сюда. Ну, а вы как?
Не дожидаясь ответа, вновь стал тараторить:
; Вы знаете, когда дед шарахнул из берданки, меня словно подбросило, я в два прыжка оказался у забора, не видя, где тот лаз, через который мы проникли в сад и сходу сиганул «рыбкой» через забор. По-моему, я даже не задел его пузом…
Я взволнованно перебил его:
; И я перемахнул забор, почти не коснувшись.
Толян пробасил:
; Не, я сразу нашёл дырку, и легко проскочил наружу. Ты мне чуть на голову не прыгнул. И так рванул! Я – за тобой…
Забыв о недавней опасности, возбуждённо переговариваясь, мы двинулись к детдому.
Ясно было, что дед нас только пуганул, вряд ли стал бы он стрелять в детей, тем более, преследовать. На его яблоню, как мы потом узнали, покушались не только детдомовские, но даже сельские пацаны ; до того были сладки дедовы ранетки. Сельские ребята рассказывали нам, что дед живёт один, как бирюк, почти ни с кем не общается, за это его не особо любят в деревне. Но дед явно был хозяйственным и самостоятельным, так бывает, а люди просто завидуют, и сами сторонятся независимых субъектов.
«Общие дела» где-то к шестому-седьмому классу постепенно сблизили нас с сельскими ребятами. Мы встречались с ними на речке, в сельском клубе, а, становясь старше, дружили со многими из них.
Сеанс гипноза
Из детдомовской жизни вспомнился такой случай.
Вчетвером с дружками шли мы как-то вдоль русла реки Самары из села в летний лагерь. За обычным мальчишеским трёпом, Генка Жуков сказал, что можно человека запросто усыпить без какого бы то ни было снотворного.
Мы заинтересовались. Он продолжал:
- Достаточно взять человека сзади двумя руками за грудную клетку в замок и приподнять. Усыпляемому перед этим нужно вдохнуть как можно глубже, задержав дыхание. В таком положении, - продолжил он, - человек отключается.
Все почему-то посмотрели на меня…
Я сразу понял. Как только друзьям придет в голову какая-нибудь авантюра, все думают, что я - самая подходящая кандидатура для эксперимента. Но теперь мне не хотелось быть подопытным кроликом.
Все остановились, словно раздумывая об интересной гипотезе, при этом продолжали смотреть на меня. Повисло неловкое молчание. Я не мог показать трусость и согласился:
- Ну ладно. А не опасно?
Жук авторитетно заверил, что от этого «еще никто не умирал»…
В роли исполнителя выбрали Толяна. Ему я мог доверить всё, что угодно – он был хоть и с авантюристическим складом ума, но, вместе с тем, в нем удивительно уживались потрясающая честность и порядочность. Никого и никогда из нас он не подвел. И рост у него подходящий – выше меня на полголовы.
Жилистый дружок взял меня, как учил «товарищ Жуков», сзади, сцепив руки в замок, я сделал вдох, он приподнял мое тело над землёй и я мгновенно отключился…
Сколько прошло времени ; не знаю, но когда стал приходить в себя, почувствовал, что кто-то усиленно бьет меня по щекам. Ощутил так же, что лежу скорченным на песке, тело колотится, будто у паралитика, дёргаются руки, ноги, голова.
Открыв глаза, услышал радостный возглас: «Глянь, очухался, ну, наконец-то! А то мы уже перепугались…».
Я долго приходил в себя. В теле ощущалась противная слабость, покалывание.
Ребята сказали, что это «хреновый метод усыпления», решив больше не рисковать. Я слабо возмутился: «Ага, на мне так испробовали, а сами в кусты?»
Добровольцев больше не нашлось…