Группа людей разбрелась по художественной галерее. Голоса утихли. Стало так тихо, что посетители сами напоминали скульптуры всякий раз, когда останавливались оценить труды великих мастеров древности и современности. И, замерев, погружались в миры творцов, впитывая в себя дух античности и средневековья, эпохи возрождения, футуризма и абстракционизма. Даже если это длилось не более минуты или двух, эти мгновения были посвящены миру, который нашел отражение в душе человека, своей кистью оставившего след в истории.
Были и такие – совсем уж редкие посетители – кто пришел сюда не столько за тем, что было увековечено скульпторами и художниками, сколько в поисках совершенно особого вдохновения. И надеялись обрести нечто куда более волшебное, таинственное, что для большинства, увы, давно уже стало эфемерным, а потому утратило ценность, даже не успев стать ею.
И вот, одному такому «гостю», похоже, удалось найти свой – исключительный – источник вдохновения, который незримой нитью все также неустанно скитается из эпохи в эпоху, будоража умы, волнуя сердца. Гость внимательно и уже довольно долго наблюдал, оценивал свои шансы, боролся с остатками своей нерешительности, свойственной в подобные минуты мужским сердцам. И ждал подходящего момента, подбирая в уме «правильные» слова. Время от времени молодой человек переводил взгляд на предмет восхищения той, кто сама стала для него жемчужиной в пучине океана, в который он готовился нырнуть с головой. Он глубоко вдохнул - и на выдохе сделал шаг.
***
Ее сверкающие молочно-золотые волосы напоминали водопад в полную лунную ночь. Девушка разглядывала картину с живым интересом. Так смотрят лишь те, кому удалось уловить невыразимую в словах магическую суть того, что изображено не рукой, но сердцем творца. Созерцающие красоту, будто переживают в такие мгновения нечто, что сохранилось в уголках их памяти об этом месте. Что припоминается только при определенных обстоятельствах и в отведенный тому час душой. Необъяснимый восторг, будто любовь всей жизни!
На холсте неизвестный художник запечатлел Гюдльфосс, один из знаменитых водопадов Исландии. И вот, наконец, девушка обернулась. Ее встретил несколько изумленный и одновременно восторженный взгляд, который не смогла бы скрыть столь искренняя душа. Так мог бы выглядеть сам художник, только-только завершивший свой шедевр, и когда вдруг образ, изображенный на полотне холста, ожил под пристальным взглядом, или родился из каскада слов, когда перо было отложено автором.
Их взгляды остановились друг на друге, а сердца замерли. Все для двоих перестало существовать в одночасье. Были лишь они вдвоем в целом мире. Даже звуки и запахи стали другими. И даже картина, которой девушка так увлеклась, оказалась позабыта. Вся жизнь, полная событий до этого самого мгновения, была прожита ради этой встречи. Они смотрели друг другу в глаза, даже не зная имен, но готовые провести вечность, не произнеся ни единого слова, не задав хотя бы одного вопроса.
И тут повеяло ароматной свежестью. Оба оглянулись по сторонам, и увидели, как перед их глазами кисть некто великого пронеслась по стенам, потолку и всем окружавшим их объектам, расписывав их заново и лишь для этих двоих, кто в условленный час, доверился сердцу. Услышал нежный шепот откуда-то издалека, а очарованный разум замер, а когда очнулся, то, смирившись, принял факт того, что его и ее рука сами собой потянулись и коснулись друг друга почти невинно и чуточку робко, но не оторвались в ложном испуге.
Пейзаж на картине оживал. Водопад шумел. Брызги летели во все стороны от бурного потока мчащейся реки. И от пронзающего воду света солнца рождалась радуга, которая - будто волшебный мост - приглашала двоих ступить на него, и войти в царство покоя и умиротворения. Новый мир приветствовал два смелых сердца перед долгим и незабываемым путешествием.