Смертельно-верное предсказание2
- Приветствую вас, детишки! - Хранитель Склепа на этот раз встречает нас между нескольких наперстков, аккуратно вращая их, чтобы запутать, предварительно указав пальчиком на шарик и спрятав его быстро-быстро, - А я тут решил поразвлечься в перерывах между байками, не правда ли, увлекательная игра? - его костлявая улыбочка растянулась шире.
Потом потусторонний страж мира жутких, но поучительных историй, быстро смахнул игрушки и побежал за новым ветхим томиком.
- И всё же, видите, как может всё измениться, хотя ты вроде бы просто занялся новым, А возвращаешься к старому. Вы, конечно помните наших друзей, Кейти и Чарли, связанных Мадам Ворной? :) Оказывается, там они тоже не просто поменялись местами!..
С этими словами, как всегда, обложка ветхого томика с тенью, окутывающей одновременно и прекрасную девушку, и толстого огромного человека, волшебным образом разлилась в красках и звуках и заполнила Склеп историей о...
... - О, вижу я, что получишь ты всё, что хочешь! - заливалась вышеупомянутая цыганка перед молодым тайным мастером реаниматорских дел, пока пёсик Троцкий безмятежно кушал печеньки (клиента некоторое время мучило чувство должной произойти роковой перемены в его жизни). - Но осторожнее, всё это продлиться очень недолго, если упустишь контроль над ситуацией!
- В моём деле нельзя терять контроль ни на минуту, так что на этот счёт не беспокойся! - осклабился он с как можно более самоудовлетворенным видом.
- Осторожно! - повторила гадалка, вставая с кресла. - Твоя привычка заменять одно другим однажды тебя подведёт!
Реаниматор ушёл в непонятках и раздражении (обычный лепет о "море деньгах, роскошной красавице", стоит только поменять правильно местами пару вещей!"). Да и некогда ему было - пообещали крупные деньги за необычную работу...
... - Не буду вас томить, деточки! - вмешался тут Хранитель Склепа, потешно вытянувшись из холодильника и указав на прикрытые тела Чарли и Кейти, Реаниматор вот-вот вернёт их к жизни, получив заказ от дядюшки толстяка ("Это он мой единственный наследник, моя семья, несмотря на моё богатство, бросила меня, соответственно я так понимаю мальчика, бедный Чарли, стало быть, хуже быть брошенным из-за бедности какой-то стервой! Ты исправишь ошибку - три пухлых огромных чемодана денег - И мой мальчик снова будет счастлив! А нет - твою лавочку быстро прикроют, А сам ты исчезнешь!").
Жизнь эта была для них, правда, точно сказкой - Кейти, помня о шрамах и нападении её супруга... Быстро сделала пластические операции, чтобы ничто от прежней женщины он не имел, превратившись из чуть пышнотелой брюнетки в хрупкую блондинку, поменяв даже ресницы.
Чарли неожиданно для себя тоже увлекся всякими усовершенствованиями себя и из плешивого сального необъятного чудища стал подтянутым ным красавцем, чтобы его, наконец, полюбили, скорее всего то была бессознательная установка, но как же сильно она поменяла реальность. Из простой узкой однокомнатки, в прошлом пропитанной скандалами и безвыходностью, они перебрались в просторный особняк, каждый мог ни в чем себе не отказывать, имея и бассейн, и машину, и прислугу.
Но в глубине души оба они почувствовали, что эта идиллия вот-вот превратится во что-то нехорошее и необратимое: расчесывая длинные почти белые волосы, девушка сосредоточенно искала и находила с дрожью в каждой жемчужине её будуара, устланного украшениями, милыми безделицами и косметикой, дорогой, холенной отблеск той, с ожерелья, той ночи, когда переливы жемчуга были разорваны брызгами крови и под рёв точно зверя они оглушали её ножом то в шею, то в живот, то в сердце; и она старательнее избегала сиятельности в образе, чтобы она не воскресила всё это.
Мужчина также, точно наркоман, не смотрел на сертификаты в закрытые дорогие клубы и компанию ждущих собутыльников, а принимался за изучение бизнеса дядюшки, чувствуя себя обязанным ему и мимо воли очень радуясь, что теперь он швыряет и бьёт трубки телефонов и клавиатуру, орёт на подчинённых и коллег, и ярость хищника обходилась малой кровью, кроме того, как это помогало ему забывать об булочках и фаст-фуде, готовку он тоже поручил повару, еда у него плотно застряла в связке с насилием, да и любимая никогда не жаловала его вкусы, она терпела его походы в кафе и обжорство, с этим должно быть покончено!
А так всё у них было хорошо: в сопровождении подственника, они часто выбирались на светские рауты и тогда они впитывали в себя смесь лести и зависти, стараясь затеряться в аплодисментах и вспышках фотоаппаратов, но это только усугубляло их ощущение растерянности прежде всего друг от друга (они оба помнили себя другими, и всё было по-другому; но надо привыкать, надо уверять себя, что другим и не снилось о том, что имеют они и потому следует спешить брать то, что есть, брать всё, что есть; даже если это служило ширмочками друг от друга.
- Кейти! - позвал однажды Чарльз перед сном жену, осторожно постучавшись: она боялась вечеров, его присутствия, хотя три месяца они жили в этом обновлённом браке, не разу не спав в одной постели, девушка пулей заняла комнату отдельную, как только увидела такую возможность, обескураженный мужчина попробовал смириться (теперь с частным детективом, охранником и горничной ей не получится быть рядом с посторонними мужчинами, но)...
"Но" - прозвучало осторожным-осторожным приоткрыванием двери в тишине: как-то, балующий её и пестовавший вплоть до кончика ресниц у себя в голове, как она была убеждена в этом, похорошевший супруг стал вызывать опасения больше, чем старое, вечно голодное, брюзжащее его тело, это был как будто новый мужчина, причём такой, о котором она мечтала, но мечта как-то не правильно сбывается, что ли (она не умела себе объяснить ).
- Да, Чарльз! - робко пропустила взгляд она ещё больше, впуская его и садясь на некоторое расстояние от него.
Он смотрел на неё: от наглой, когда-то язвительно посмеивающейся над его признаниями и тем более желанной, жгучей кокетки, напоминавшей розу на высоком крепком стебле, большую, яркую, цвета вина и поры рассвета, пышную, пышащую и усыпанную коготками колючек, не осталось сейчас и следа. Теперь перед ним дрожал чуть припадающий к земле хрупкий беленький маленький бутончик, торопившийся укрытся закатом и снегом, плачущий капельками тающих крошек-иголок изморози, молчащий и делающий всё, что мог в виду своей хрупкости, по дому, несмотря на штат служанок, не жалеющий продавать свои старые вещи, о которых когда-то так мечтал, чтобы задарить его сувенирами и угощениями, делающий всё, что он скажет, кроме...
- Ты... - предпринял было попытку Чарльз, но изо всех сил окинул себя взглядом женщины: вместо тщеславного и уверенного в своём донжуанском искусстве толстяка, ссорившего комплиментами и обещаниями, он стал рефлексирующим невротиком, судорожно сводившим дебет с кредитом, чтобы купить своей любви накидку с песца, о которой она не просила, свозить её на шоу, потому что надо б разнообразить дни сюрпризом, он вымаливал точно каждое её слово, каждый отклик вздохом или взглядом, но всё то напоминало подношение на алтарь прекрасной статуе, да, когда-то они бодались, но он ощущал жизнь в них обоих, а что случилось с ними теперь, чего он удивляется, что ушла её любовь? А его чувства? Он подошёл к вопросу с другого конца: первое время новый образ жены вызвал восторг, потом презрение и злость ("ты же вывела меня из себя, ты не умеешь прощать!"). Но вдруг бурный коктейль этой гаммы эмоций породил...
"Голод. Меня снова мучает дикий голод, Кейти!.. - осталась вместо его исповеди записка. - И я не о еде. С тех пор, как я тебя увидел, я стал есть больше от нервов, и всегда себя ненавидел за то, что никакие диеты и доктора не помогли мне с лишним весом. Но с той жуткой поры я всё понял и... Поправь меня, если я понял неправильно, прошу, я не знаю больше как всё это сказать тебе, я схожу с ума! Если дело во мне - я пошёл под скальпель хирурга, чтобы убрать жир и лицо, что тебя пугало, мои деньги - пожалуйста. Если дело в тебе - хорошо, я ошибался, ты не любила меня, но... Не надо любить бездомного пса, чтобы пожалеть его и накормить. Мне просто не хватает внимания, дорогая! Не ради моего дяди и наследства, не ради света и его условий, а искренного, хоть порой... Ты знаешь, я не такой толстокожий, как ты себе надумала, а вспоминаешь всё о своих ранах, и внешность ты изменила, надеясь, что ты мне разонравишься. О, как бы не так! Я теперь обожаю тебя ещё больше! Правильнее сказать... Иллюзию, что это всё никуда не денется, что ты мне даришь, мечту, что однажды ты соскучишься по вниманию и мужчине, а я буду готов в любой момент его тебе оказать. Я был под ножем не раз, меня вытащили из-под электрического стула, так что меня просто так не проймешь, черт меня возьми! Не обо мне так беспокоиться мой родич, как о берспективе для себя в моём лице и, поверь, милая, если её не будет, он легко придумает что с этим сделать! Мой голод дорого стоит! ".
Кейти прочитала и поняла, что её сейчас затошнит, физически, как в момент, когда жирный урод полез к ней целоваться, она едва не умерла в тот миг, и сейчас он вздумал шантажировать её ревностью, долгом содержанки и опять показывает сво гонор?! Да если он " мужчина", пусть наймёт себе на каждый день шлюху или сходит в стрип-клуб (там они познакомились ведь?). За деньги его ненаглядного "дядюшки" они могут наклепать себе роту преемников от суррогатной матери, но дело же не в том! Ему обязательно надо её! Девушка сползла обессиленная с кровати на пол, стараясь закрыть ладонями виски и глаза от этого момента, чтоб даже часы не тикали, стрелка за стрелкой цокая его слова и её воспоминания о их первой брачной ночи (долго она терпеть не стала, а после того, как стал её раздевать, закричала: "Не смей, свинья!". Завопила как резанная и прибежала полиция, что ошивалась у соседей. На тот момент он был гол как сокол и потому надолго забыл о супружеском долге под угрозой повторения сценария. Да и старая добрая " головная боль" и замотанность его трусами-носками помогала. Она не хотела даже думать что это порождение стагнации и жадности снова возьмётся за своё.
Она написала эту давнюю моральную пощёчину под его словами, отлично представляя, что на этот раз ей никто не поможет, даже тот юноша, мельком лицо которого она видела, пока приходила в себя под наркозом (Реаниматор, кажется?).
В доме заскреблись тени и подозрительные шорохи, у золотой клетки особняка, как назло не было известных ей способов побега из него (из-за ревности Чарльза даже по дому она ходила в сопровождении гувернантки). Луна тяжёлым светом меряла полночь, по полу потекла холодная вязь. "Это ещё откуда?" - спросила себя она, стиснув зубы, чтобы не заплакать и не выдать своё присутствие. Но силуэт приближался к её комнате...
- Лилит, я так по тебе скучал! - откуда ни возьмись, раздалось у неё за спиной. Она вскрикнула чуть слышно - это был несомненно похудевший Чарльз, но со свежим шрамом на висках, в корридоре валялось сломанное тело в белом халате.
- Я не.. - пролепетала было она, но тут...
Ощутила самый головокружительный и горячий поцелуй, как только могла себе вообразить: его губы нежно скользили по её, осторожно, но крепко прижимая её ещё ближе к нему, а его язык настойчиво искал её,она ослабла в его руках, поглаживающих ей шею и живот, шелест его поцелуя напоминал усыпляющий розочку дождь и она в изнеможении распускалась и кротко источала аромат (они чуть постанывали и приопускали одежду), он шептал ей: "только мой один взгляд с момента первой нашей встречи оставлял на твоих губах поцелуй, только мое дыханье укроет твою шею от него, от всех,только наше объятие будет канвой нас друг в друге, ты моя Лилит, ты моя чувственность, ты моя нежность, дай мне утонуть в тебе навсегда!").
В этой минуте она была готова стать кем угодно и на сколько угодно для него, ведь понимала - это тот самый юноша, который её спас, который нашёл её и сжалился над ней, который настоящий мужчина и которому она готова отдать всё сокровища в особняке, ведь... О, как потрясающе он её ласкал, она забыла и прошлое, и будущее, и настоящее и теперь не сопротивлялась его напору; чуть слабо отвечая: "Да, я тоже по тебе скучала".
- Ах! - Побледнела она, тормоза не успевающего опомнится от пыла любовника.
- На, подлец! - проронил из темноты голос, в котором... Нельзя было не узнать Дядюшку Чарльза. Одна пуля пронзила обоих и смерть, настоящая смерть наступала быстро и как-то чистенько (явно не обходилось без таинственных рецептов секретных трав).
Так и есть, разряжала пистолет Мадам Ворна.
- Ворна права! Ворна всегда права! - заключила она, деловито забирая гонорар Реаниматора себе, - Я ж говорила, чтоб ты не терял контроль, а ты тут перепутал сентиментальность с долгом! - и она рассмеялась, рассыпая печеньки Троцкому.
Кейти проваливалась в небытие, не имея сил кричать - на минуту ей показалось, что в последний раз её со страстью целует толстая отвратная рожа Чарльза...
- Вот так, детвора! - высунулся из шкафа Хранитель Склепа - как ни меняй местами порой, а сумма слагаемых не меняется, особенно, если выпадет кое-что из шкафа :)
С этими словами, двери... особняка закрываются до новых баек!..