И весь день питалась осетровым риетом с кусочками нежнейшего хлеба на кефирной опаре, словно с голодного острова сорвалась, или беду заедала. А перед сном мороженое замесила – 15 секунд истратила. Да заснула.
А пока спала, мороз заснежил камеру, закрутил кюветку с пломбиром моим в сладкий ледяной мед, ароматный, похожий на растаявшее моё ленинградское детство с подмосковными вишнями и индейскими балаганами из такой надежной и прохладной лиственничной коры, где читали мы, холодея от восторга и страха, "Вечера на хутору близ Диканьки", храня в детской памяти своей тогда – и на всю жизнь! – потаенную любовь к серой громаде Ленинграда, который не оставлял нас нигде и никогда.
16-е уже. Апреля. И вдруг всплыло откуда-то – вор-то мой Сергей-то Гулькин, говно и прощелыга, который с вороватой Судейкой обманул меня и квартирку нашу присвоил, – из Курортного района, где у него, кроме квартиры на берегу залива еще и именьице на озере напротив церкви – то самое, от которого мы отказались, потому что тогда сыночка нашего убили…
Но, главное-то из-за чего проснулась среди ночи, – странная мысль о том, что и нынешний губернатор Петербурга тоже из того самого Курортного района, где кикимора Гулькин осел широким задом на всё, что сумел, где он орден Красной звезды присвоил, за что бит был, или сам побил, но выгнан был ото всюду. Не потому ли мне никак через жульё не перешагнуть?
…Аккуратненько открываю оторванные дверцы холодильника, достаю малую кювету с мороженым, и всё думаю – откуда мысли такие приплыли?
И вспомнилось, как подруга моя, ведущая ТВ предупреждала, что спешить надо и что в Питере мне никто не поможет. А не верилось мне. Не верилось. Правда-то со мной!
Интересные нити-змейки в клубок свиваются под ночной пломбир и слышится мне гул дальних поездов, которые были когда-то, как и самолеты, частью нашей стремительной жизни, не знавшей расстояний и предательства.
Санкт-Петербург
2022