Я тебе так скажу, бро: иногда, чтобы спеть очень высоко, певцу лучше не знать, какая это нота. Так как-то легче, что ли…
А мне бы вообще хотелось ничего не знать, или начать познавать все заново. А итог этому рассуждению знаешь какой? Твой брат меня выслушал и сказал: «Просто тебе уже тридцать!»
А что, так бывает? Или спрошу так: это наступило так быстро? Если представить, что жить три по тридцать-тогда понятно и пот со лба смахну я рукой-отлегло. А если представить, что это «жизненное облысение» наступило вот сейчас, потому что половина пути пройдено- жесть какая-то получается! Не успеваю! Ничего не успеваю!
Ведь я живу, как будто заново учусь ходить. Формулы меняются и иногда подходят под решение старые, а иногда не работают вовсе. Жизнь- это как дорога, освещенная фарами твоего авто. То, что ты видишь-твоя жизнь, но что скрыто в темноте-это многообразие всего сущего-тоже жизнь. Но ты ее не видишь и не знаешь. Вот такие дела, бро.
И все же тридцать. Вчера докопался до цветочницы с лекцией про то, что цветы дарить-это актуально. Подарил и ей. Ушел ни с чем, правда. На ее руке кольцо. На моей-отсутствие брелка с символом бэхи, или мерса-так рассудил и успокоил себя. Следом за цветочницей, я докопался до пацанов на турниках. Рассказал им историю, похожую на быль, про то, как я раньше был крут в легкой атлетике. Запрыгнул на турник – и тут же у меня закружилась голова. Спрыгнул с турника. Запрыгнул вновь-нормально, прошла голова. Подтянулся десять раз. Полегчало.
А потом поговорил со старушкой со своего подъезда. Обо всем. Как будто в одно время жили с ней. Забавно вспоминать.
Рассказал это все опять твоему брату, типа мне уже тридцать и все такое…Посмотрел на него с надеждой человека, которого еще можно спасти. А он мне и говорит: «Нет, дело не в том, что тебе тридцать. Дело в том, что у тебя был единственный выходной и тебе нехер было делать!» Трезвый пацан. Трезвее меня, меланхольного. Успокоил.
Но все-таки, как я ощущаю эти годы? Я похож на Федора Емельяненко, который дерется уже сто лет и думает, что с каждым новым боем он сможет, как раньше сделать красиво. Ан нет. Уже не получается. Годы решают.
Прохожу мимо моста, на балке которого я висел на одной руке. (Ну ты помнишь эту историю, когда я хотел одну девочку поразить своей смелостью. Мне тогда лет шестнадцать было) Смотрю вниз. До реки метров тридцать точно. А плавать я не умел ни тогда, ни сейчас. И вдруг понимаю, что дорога в безрассудство мне уже закрыта.
Звонят старые товарищи. Старые, потому что ненужные и не вписываются в новые перспективы. Не беру трубку-былое не вернуть.
Бывшая тоже не дозвонилась. Она помнит меня другим, я с ней был другой, и она была другая-нет смысла начинать.
Смотрю на многое через свой собственный рентген. Сам себя просветил и облучил. Так больше нельзя.
Думаю о том, чтобы завести детей. Дважды в рассказах появился образ ребенка-некий Ванечка. Необычно и наводит на мысль.
Стал больше понимать своих родителей. Больше жалеть мать. До этого, как будто многое не видел. Надеюсь, что вовремя увидел ряд своих ошибок.
А еще дом вымыл на днях аж пару раз. За что прослыл в кругах своих знакомых «старым холостяком»!
Недавно нашего общего знакомого привезли в цинке. И вроде бы отдан общий приказ не падать духом, радоваться и верить, а я поник. Стоя у гроба, хотел тогда сказать что-то громко, да мне шепнули: «Ты об этом потише, словно не было этого, понял?». Да, бл..ть, договорились! Ничего не видел, не знаю, кто там лежит и вообще все хорошо! Психанул, извини…так, о чем я? Ах, да! Тогда, на кладбище, я вспомнил, что он-наш ровесник и вновь ощутил свой возраст, его быстротечность, и, в связи с нынешним временем, непредсказуемость.
***
И все же скажу, бро: когда тебе тридцать стукнуло, я позвонил, поздравил тебя, а ты тогда коротко ответил мне: «да насрать!». И, значит, что-то в нас перевернулось. И что-то уже поменялось и не пойдет прежним руслом. Пока это только предположение. Или интуиция, как удобнее. Но только и до тридцати столько прожито, что интуиции надо быть точнее прогноза гидрометцентра. Просто в тридцать ОЧЕНЬ надо быть точнее. Надо ТОЧНО попадать в десятку. Нужно ОБЯЗАТЕЛЬНО просчитывать риски. И нужно ИНОГДА на пробежке мерить пульс. И когда твои конкуренты играют в «царь горы», ты должен, как раньше, всех раскидать и войти на гору победителем. Гора щебня ли это, как в нашем с тобой детстве, или же снежная гора, или же куча навоза-плевать, в тридцать дух соревнования у мужчины еще теплится.
Долго трепаться не буду. Ты меня знаешь: если затеял беседу с философским уклоном-лучше просто погасить свет, или накрыть меня тряпкой, как попугая-и я замолчу! Просто мне не спится. А ты женат и с детьми-звонить тебе в полночь не буду. Но тридцать один год предлагаю отпраздновать как-то по-другому. Как начало осваивания нового рубежа, например. И вместе, разумеется, нельзя нам иначе!