Мистическая история
Девятиэтажки, старые, грязные, панельные, обливались потом. Деревья молча умирали от жары. Листва их приобрела нездоровый серо-зелёный оттенок. Небо гремело над головами понурых прохожих. У автоматов с водой, красных, псевдо-советских, толпились люди. Хулиганистого вида мальчишки, старушки в платочках, девочки в ярких платьях и кепочках с люрексом, влюблённые пары и подозрительные типы с тёмными, мрачными лицами.
- Дедушка, когда мне смартфон купят? - спросила семилетняя Лиза. Они выходили из подъезда скучного панельного дома.
- Мала ты ещё для гаджетов этих. Подрастёшь, тогда подумаем, - дедушка Семён вынул из кармана белый, выглаженный бабкой Анфисой платок и вытер пот со лба. Он задыхался, в груди ворочалось жестокое краснобокое солнце. И пекло, и жарило, и убивало. - К тому же, смартфоны, знаешь ли, кусаются.
- У них есть зубы? - подняла белёсые бровки Лиза.
- Зубов нет. Дорого стоят просто. Лучше скажи, зачем ты чайную ложечку с собой взяла? На даче полным-полно посуды. Из неё ещё твой прадед ел, - Семён Иванович с с тоской посмотрел на гремучезмейное, ядовито-голубое небо и злое, белоглазое солнце.
"Тридцать пять градусов в тени. В девять часов утра! И это Урал. Раньше такого не бывало. Всё компьютеры эти да смартфоны, будь они неладны!" - Семён Иванович поморщился. У него начинала болеть голова.
- Взяла и взяла. Мне тётенька зеленоволосая так наказала. Я её сегодня во сне видела, - Лиза загадочно улыбнулась.
"А ведь и мне какая-то деваха в сарафане привиделась. И волосы у неё были длинные, распущенные и зелёные. Я ещё подумал: что у молодёжи за мода такая дикая? И голос у неё был такой песенно-завораживающий. И про ложку что-то такое твердила. Чудеса да и только! Разве людям может сниться одно и то же?" - Семён Иванович задумчиво почесал в затылке и направился к машине, старому "Жигулёнку" цвета мха.
- Деда, а почему бабушка Анфиса с нами не едет? - Лиза, похоже, собиралась донимать Семёна Ивановича вопросами всю дорогу. - Почему она никогда не ездит на дачу?
- Ей нездоровится, - Семён Иванович тяжело вздохнул.
- Всегда? - как и все дети, Лиза отличалась повышенной проницательностью.
- Садись давай в машину. И не приставай. Без тебя жарко, - последняя фраза прозвучала грубовато и как-то... абсурдно. Но от палящего зноя и духоты у Семёна Ивановича ум заходил за разум.
К тому же, он не мог рассказать семилетней внучке об истинной причине нелюбви бабки Анфисы к даче. Двадцать лет назад её брат повесился в одной из пахнущих смолой и пылью комнат. С тех пор Анфиса Алексеевна боялась маленького домика, притулившегося в сосновом лесу, как огня.
Лиза обиделась, отвернулась к окну. Смотрела на проносившиеся за окном магазины, истомившиеся дома и умиравшие от жажды деревья. Наказывала деда молчанием. Но, как и все маленькие дети, обижалась Лизонька недолго.
- Деда, а когда мама с папой приедут? - её пронзительный голосок болью отдавался в висках у Семёна Ивановича.
- Через две недели, - машина раскалилась, от запаха бензина кружилась голова.
- Почему они не могут работать в нашем городе, как родители Светы Петровой? - голос Лизы зазвенел от обиды. Она скучала по маме и папе, ездившим за "длинным рублём".
Семён Иванович ничего не ответил. У автовокзала образовалась гигантская "пробка". "Чудеса в решете, - мысленно удивился он. - В нашем городишке никогда такого не случалось".
- Дедушка, почему мы стоим? - пристала Лиза. - Почему не едем?
- "Пробка" тут. Затор. Прямо как в областном центре. Видно, все на шашлыки едут.
Семёну Ивановичу становилось всё хуже и хуже. Солнечные лучи с расчётливой жестокостью били по глазам. Купол церкви тошнотворно блестел. Небо свернулось голубой гремучей змеёй. Июль звенел протяжно, однонотно.
И тут... Словно зеркало, в которое неведомый сорванец запустил мячом, с оглушительным звоном разбилось небо. Разорвался есенинский голубой ситец, прогнивший насквозь. Гнойным нарывом лопнуло солнце. И кричала улица, корчились обугленные тела в бензиново-душных машинных тюрьмах. Мир почернел, задымился, исчез.
- Лиза, - прохрипел Семён Иванович, теряя сознание.
Очнулся он от дуновения ветерка. С трудом разлепил обожжённые веки.
- Лиза, ты где? - собственный голос показался ему чужим, пропитым, преступным.
- Здесь она твоя Лиза, - от знакомого песенно-тягучего голоса у Семёна Ивановича пробежал по спине холодок. - Эх ты! Внучка оказалась умнее тебя. Послушалась моего совета. Взяла с собой ложку.
Над ним склонилась зеленоглазая девушка с распущенными волосами цвета июньской листвы.
- Что случилось? - Семён Иванович сел на траву и огляделся. Где-то вдали разговаривало само с собой голубое озеро. На берегу резвились ребятишки. В весёлой громкоголосой толпе Семён Иванович разглядел ярко-жёлтый сарафан Лизы и знакомую красную кепочку.
- Я же предупреждала, что нужно запастись ложкой. Иначе я не смогу вас спасти. Ложки - проводник в мой край. Хорошо ещё некоторые мамаши, папаши и бабушки разрешили своим сорванцам взять с собой ложечки. Детские капризы спасли не одну жизнь.
- А наш город? - Семёна Ивановича охватило предчувствие какой-то беды.
- Ваш город? - расхохоталась Зеленоволосая. - Человеческий мир погиб. Наступил знаменитый Апокалипсис, о котором кричали истеричные астрологи и жуликоватые экстрасенсы. Хорошо ещё я смогла перетянуть сюда горстку людей. Погибли самые упёртые. Которые снам не верят.
- И Анфиса? - голос Семёна Ивановича стал каким-то глинястым, глухим.
- Она сама виновата. Мёртвых нужно отпускать. Плохие события необходимо вычёркивать из памяти. Столько лет прошло, а она... Поделом ей! - улыбнулась Зеленовласка.
- А моя дочь Аня и её муж Слава? - ужаснулся Семён Иванович.
- Нечего было на вахтах надрываться. Трудились бы в своём городе, а потом вместе с вами на дачу поехали. Всех денег не заработаешь. Больше всего не люблю жадность, глупость, упрямство и зацикленность на негативных событиях.
- Так мы умерли? Это... что-то типа рая?
- Какой же ты всё-таки дурак! - поморщилась Зеленоволосая.- Сказано тебе, что это мой мир. Я родилась от союза Лесной тени и Полуденного зноя. И с младенчества начала создавать Тихий край. У меня сильные способности к магии. Ладно, пойду присмотрю за детьми. Играют у самой воды. Не случилось бы беды. Учти, здесь вы так же смертны, как и у себя в человеческом мире.
- Хорошо. Спасибо вам, - пробормотал Семён Иванович.
По его смуглым морщинистым щекам катились слёзы. Плохо ли хорошо ли, но он прожил с Анфисой много лет. А Аня? Его дочь Анюта! Ему вспомнилось, как она учила уроки, сидя за длинным деревянным столом. Как приходила зимой с горки, заснеженная, румяная и счастливая. Как гуляла на свадьбе а потом, одурев от недосыпа, укачивала маленькую Лизу.
- Аня, прости меня. Прости, Анфиса. Мы спаслись, а вас нет, - всхлипывая, бормотал старик.
- Опять сопли на кулак наматываешь? Такой же, как и жена твоя, - возмутилась Зелеволосая. - Радуйся, что жив остался. И что Лизонька спаслась. Не бойся, здесь неплохо. Будете гулять по розовым садам и тенистым рощам, пить чай на закате и наслаждаться запахом сирени. Лиза повзрослеет, выйдет замуж, родит малыша. Здесь полно ребятишек её возраста. Она уже кое-с-кем подружилась. А ну вытри слёзы, старый дурак! Лиза идёт сюда. Ты что, хочешь её напугать и расстроить?