На краю крыши, свесив ноги вниз, сидел человек. Он безмятежно смотрел на восходящее солнце и улыбался. В его руках была флейта и он поднес её к губам. По небу поплыла красивая мелодия, которая раскрасила утро в неповторимые краски невесомой акварели.
В сером, давно не мытом окне показалось лицо женщины. Оно было таким же серым, как и окно, а глаза тусклыми, как туман, иногда окутывавший город. Женщина смотрела на сидящего на крыше человека с тоской и безразличием. Даже мелодия, которая тихо скреблась в серое окно, не трогала её затуманенного грустью сердца.
- Ты любишь горячий шоколад? — спросил Дух Безмятежности, живущий в квартире женщины и докучающей ей своим присутствием.
- Не знаю, — устало ответила она, отведя взгляд от сидящего на крыше человека.
- О, так это легко исправить, — ответил Дух и поставил на плиту ковшик с молоком. Когда молоко нагрелось он поломал кусочки шоколада и, насвистывая ненавязчивую мелодию, стал помешивать до полного растворения.
Сняв ковшик с плиты он открыл полку с посудой и покачал головой.
- У тебя нет пузатой чашки. Это безобразие, — сказал он и достал из просторного кармана оранжевую пузатую чашку.
Женщина равнодушно пожала плечами. Ей было абсолютно всё равно из каких чашек пить.
Аромат горячего шоколада с корицей витал по серой кухне. Дух Безмятежности поставил перед женщиной оранжевую пузатую чашку.
- Пробуй, — сказал он, запрыгивая на подоконник и улыбаясь.
Она поднесла чашку к губам, сделала глоток и закрыла глаза от удовольствия. Само собой получилось, что чашка опустела, а губы женщины были в шоколаде. Дух Безмятежности поднес ей зеркало и, посмотрев на своё отражение, она улыбнулась, а потом засмеялась.
- А ты знаешь чем пахнет весеннее утро? — спросил Дух Безмятежности, лукаво глядя на женщину, в глазах которой начала загораться искорка жизни.
- Не знаю, — удивленно ответила она.
- О, так это легко исправить, — ответил Дух и распахнул грязное окно, впустив в серую кухню свежий воздух и мелодию.
Женщина с удивлением обнаружила, что весеннее утро пахнет предвкушением чего-то прекрасного. Мелодия, которая летала под серым потолком кухни была так прекрасна, что женщина не помня себя от переполнявших эмоций взяла ведро, тряпку и вымыла грязное окно, затем стены, затем плиту, затем пол, затем перемыла всю грязную посуду в раковине. А Дух Безмятежности всё это время сидел на подоконнике и насвистывал веселую мелодию.
Ближе к обеду женщина справилась со всеми делами. А под потолком кухни витал аромат пирога. Она заварила ароматного чая и пригласила Духа к столу.
- Ммм, как вкусно, — с полным ртом промычал Дух Безмятежности.
Женщина улыбалась и смотрела в окно, в которое пробивались лучи солнца.
- А ты знаешь что шепчут распускающиеся почки? — спросил Дух Безмятежности, сыто откинувшись на спинку стула.
- Не знаю, — с грустью ответила женщина.
- О, так это легко исправить, — ответит Дух, стоя в прихожей и держа в руках её пальто.
Женщина повязала шарфик цвета нежной мяты и вышла на улицу.
Она шла по безлюдному парку и с удивлением замечала, как зеленеет трава и к солнцу тянутся желтые головки мать-и-мачехи. Как поют птицы, и по синему небу плывут белые облака. А распускающиеся почки шепчут приветствие новому циклу жизни.
Женщина шла по весеннему парку и улыбалась, а шелковый шарфик цвета нежной мяты играл в салки с ветром.
Дух Безмятежности сидел на лавочке и играл на флейте мелодию распускающихся почек и жёлтых цветов мать-и-мачехи, тянущихся к солнцу. Наступал новый цикл жизни.