Когда мечты увянут
Я пыталась вскарабкаться на стог сена, изо всех сил работая ногами, утопая в подгнивших колосьях. "Вот Танька с Наташкой придут, а я из соломы как выпрыгну сверху, вот напугаются". А до верху ещё ползти и ползти, и альпинистских приспособ для "сенолазов" ещё не выдумали.
Шуршала и впивалась в ноги и руки колючая солома будто проволока. Слышу голоса близняшек Провоторовых. Только успела вытянуть голову будто удивлённый суслик, как утроба соломенная поглотила меня.
Подружки присели возле снопа, лузгают семечки и обсуждают новые сандалии, без пятки. А я не дышу, муравьи кусаются, ссадины чешутся.
- Вот Алька обзавидуется!
- Ага!
И тут я высовываю голову из сухой травы, и гордо заявляю:
- А мне бабушка уже купила, ещё лучше, с ромашками, а посредине бусики.
Подруги переглянулись, поджав губы.
А мне так обидно стало: цирковой номер не удался, да и сандалии такие я только во сне видела. Рванула к бабуле. Так и так, со злости соврала. Бабушка погладила тёплой костистой ладонью по волосам:
- Врать не хорошо, придётся заработать обновку. У меня пенсия через месяц. Иди набери клевера и сдай в аптеку. Денежку дадут. А я добавлю. Но клевер нужен только красный. Без листиков. И ооочень много, не справишься!- бабуля прищурилась лисицей.
-Ха, справлюсь, мне уже 9, я ж не мелкая, а много - сколько? С мой рост?
- Да, да, как раз столько, - баба Нина едва сдерживала смех. - Возьми там сетку какую в кладовке.
Я схватила вязаный сетчатый баул и сиганула в поле, где кивал на ветру лиловыми беретами клевер, перешептываясь с невестами- ромашками. Жужжали шмели и совершали бесконечные пике стрекозы с радужными крылышками.Сетка наполнилась душистой драгоценностью с запахом мёда. Мало. Я насобирала в подол, замотала узел на жёлтом платье в горошек. Бегу, трусы сверкают. Клевер разлетается из вязаного баула.
Аптекарша уже закрывала прилавок, когда я вывалила на дощатый пол сокровище. Запыхавшись:
- Сколько дадите?
- Хм, мы клевер на сегодня уже закончили принимать. Ромашка нужна!
- Как ромашка?- слезы хлынули полноводной рекой.
Вернулась домой. Зарылась под одеяло. Тело чесалось и гудело. К вечеру вернулась бабушка, застав меня в горячечном ознобе.
- Бабушка, я врунья, поэтому меня покусали блохи! - рыдала я.
- Оо, внучка, это не блохи, это соломенные занозы. Оставлю их, пусть будет тебе на память, - бабуля выключила свет и ушла, оставив на прикроватном столике ромашковый чай. Уходя, прошептала: - Выпей, заснешь, а утром все пройдёт!
Утром и правда все прошло.
А возле кровати на пестром плетеном коврике стояли сандалии. Почти новые. С кружевными ромашками из мулине кремового, посредине бусинки стеклярусовые из бабулиного ожерелья, без пяточки и носочка. Как я мечтала.
Бабушка приоткрыла скрипнувшую дверь:
- Доброе утро, внучка, теперь твоя ромашковая мечта не завянет.