«Удовлетворительно».
Это равнодушное слово грянуло для меня, как гром среди ясного неба. Трояк. Первый в моей студенческой жизни. По какому-то непонятному, почти каббалистическому предмету с корявым названием «АСУ ТП». Словно удар хлыстом по лицу. Нет-нет… это совершенно невозможно. Не потому что невозможно в принципе, а потому что никак нельзя. Сказать по правде, я ничего не смыслила ни в автоматизированных системах управления, ни в языках программирования, но тогда я честно вызубрила все эти алгоритмы, ответила теорию, а вот применить в задаче не смогла. Поэтому и трояк. И этот трояк – мой приговор. Потому что стипендию – те несчастные сорок рублей – нам выплачивали, только если в зачетке у тебя одни четверки. А у меня: пять, четыре, четыре и… три. И как я ни уговаривала, училка была непреклонна. А значит, стипендии на следующие полгода меня лишат.
Можете ли вы представить себе как прожить молоденькой девушке в лихих девяностых в Москве без денег? Крыша над головой у меня, конечно, была – из институтского общежития никто не выгонял, и платить за него было не нужно. Но на что кушать, на что ездить в метро и на электричке домой? Когда живешь дома с мамой и папой, что бы ни было, тебя всегда накормят и напоят. А тут?... Моя тогдашняя жизнь была четко регламентирована, бюджет расписан до копейки – рубль в день на еду, остальное – на проезд. Все сорок рублей. А тут их не будет. До следующей сессии. То есть целых полгода…
Денег я у родителей не просила. Они итак купили мне пальто, сапоги, сшили пару костюмчиков, мама связала свитер. А еще мне давали с собой тушонку и картошку, которые я привозила из дома, куда ездила на выходные. Я знала, что у родителей тяжело с деньгами. Мама получала копейки, а бабушка с дедушкой вышли на пенсию. В стране бушевала перестройка в самой ее терминальной стадии. А тут еще я со своим трояком.
Но делать нечего, пришлось краснея от стыда, признаваться маме, что схлопотала трояк. Я, конечно, понимала, что меня не за что хвалить, но все же к тому, что на меня обрушилось, я оказалась не готова.
«Троечница!» - приговор мамы обдал меня ледяным презрением. - «Как ты посмела?! Совсем от рук отбилась! Троечница!»
Я пыталась объяснять, что предмет был сложный и непонятный, что с информатикой я и в школе не особенно дружила, что институт – это не школа, учиться там совсем не просто. Но мама привыкшая, что я всегда в учебе была первой и лучшей из лучших, медалисткой, никак не хотела признавать тот простой факт, что в институте-то все такие же, лучшие из лучших, и выделяться на их фоне уже как-то весьма затруднительно. Что все эти школьные стереотипы там не работают. Что я старалась, но вот не вышло… и учительница попалась такая принципиальная, ей было наплевать, что я останусь без средств к существованию. И тут мама поняла, что трояк-то, оказывается, имеет еще и финансовые последствия.
Если честно, я не помню, что мне еще говорилось, но это позорное шипящее раскаленное клеймо «троечницы», пропечатываемое сквозь зубы, очевидно, по мнению мамы должно было играть некую воспитательную роль. И оно, действительно, меня убивало. Я корчилась от боли и чувствовала себя страшно виноватой. Времена итак тяжелые, родителям и без того трудно, а тут еще я с протянутой рукой… Еще бы.. дополнительная нагрузка на скромный семейный бюджет – ежемесячно вынь да отдай мне сорок рублей. На протяжении полугода. И эти полгода стали для меня временем невыносимого унижения, потому что каждую неделю я вынуждена была просить у мамы десятку. И все эти бесконечные недели вместе с несчастной десяткой я неизменно получала в довесок фунт презрения и ледяное шипение: «троечница»…
Наверное, мама, которой тоже было тяжело в эти годы, никак не могла смириться, что ее Эллочка больше не лучшая из лучших, что и я могу потерпеть поражение. Наверное, она, создавая мне этот моральный дискомфорт, предполагала, что он подействует на меня каким-то животворным, мотивирующм образом, ибо гораздо комфортнее же, когда тебя хвалят и тобой гордятся, чем когда ругают и презирают. Все это, без сомнений, делалось из лучших побуждений и для моего же блага, а вовсе не из-за скупости и черствости. Просто такая вот понятная маме воспитательная мера. Кто знает, вероятно, и ее саму когда-то так воспитывали. Может быть, эта незамысловатая схема и была эффективной, но только я-то в ней не нуждалась, ибо сама себе всегда была самым строгим судьей, а уж по части самоедства могла дать фору кому угодно. В итоге вместо благотворного мотивационного эффекта эти бесконечные упреки оказались столь унизительны для меня, что тот колючий ком попранной моей природной гордости, который стоял в горле каждый раз когда я протягивала руку за проклятой десяткой, в конце концов, сыграл совершенно иную роль - я взбунтовалась.
Я решила, что больше никогда и ничего не попрошу. Ни единой копейки. Ни у кого. Я прекрасно понимала, что впереди еще несколько лет учебы, что предметы становятся все сложнее, а учиться все труднее и что наверняка у меня будут еще провалы, еще тройки, а значит, меня еще не раз могут лишить стипендии. Но я ни за что я больше не попрошу о помощи. Я поняла, что мне надо любой ценой стать независимой, а значит - найти работу. Да, у меня был дневной очный ВУЗ, но работа стала необходима, как воздух. И я начала ее активные поиски. Сначала в общежитии – но там все давным-давно было занято. Все эти кастелянши, технические работники, сторожи – везде давно и прочно сидели великовозрастные студенты, окопавшиеся в институте на десяток лет. Следом я обошла все окрестные магазины и офисы в поисках любой, даже самой черной работы. Я готова была мыть полы или перебирать гнилую картошку на складах, но и там все было занято. Работы не было.
Эти пустые поиски продолжались почти все эти горькие полгода. И вот однажды мне повезло – знакомые ребята сказали, что есть вакансия секретаря на полставки - прямо в нашем же здании кто-то из аспирантов организовал фирму и им нужна девочка отвечать на телефонные звонки. Этой девочкой и стала я. К тому же я прекрасно печатала на машинке – спасибо школьному УПК. Я тогда еще не знала, что это была Судьба, и с этими людьми я пойду бок о бок по жизни долгие годы. Зарплату мне дали крошечную, но это были Деньги. Мои первые заработанные деньги! И я даже помню на что потратила свою первую зарплату - купила три простеньких блузки у спекулянтов, две себе на работу и одну маме на день рождения, которое было еще не скоро.
Я не хотела еще хоть раз испытать то, что испытала за эти полгода. И не хотела больше и слышать про тройки. Они вполне могли у меня быть. Но мне уже было плевать на это. Я постепенно узнавала Жизнь, и стала выходить из этих детских школьных рамок послушной пай-девочки, обязанной оправдывать родительские ожидания. Но разве это объяснишь маме? Работать они мне не разрешили бы – это считалось чем-то унизительным для нашей семьи, дескать, что ж мы не вытянем учебу одного-единственного ребенка, да и на мою учебу работа могла плохо повлиять.
И я пошла на хитрость.
Я отправилась в деканат, написала заявление о том, что потеряла свою зачетку и обратилась с просьбой выдать дубликат. Когда я, наконец, получила заветную синюю книжицу, проблема с мамой решилась сама собой. В старой зачетке разными ручками и почерками я рисовала мои реальные текущие оценки, но вот только троек там больше не было никогда. Там всегда цвели пятерки и четверки, мама была довольна, с гордостью гладила меня по голове, хвалила и рассказывала подружкам какая замечательная у нее умница-дочка. Денег я больше не просила ни разу, что не давало маме повода усомниться в моей успешной учебе.
А тройки?.. Да, они изредка все же случались, но зато благодаря той самой первой, за "АСУ ТП", я получила огромный жизненный урок и тот самый шанс, который сделал всю мою жизнь.