Надька
В дверь постучали.
- Кто там?
- Мне Надьку.
- Нет здесь таких.
-Ну я ж с ней в дальней комнате выпивал
ЖОРИК
Меня звали тогда Жорик. Кажется, это погоняло дал мне Алик Левш. Такой был фитильной нескладный парень с лошадиным лицом. Он подавал нам пацанам дурной пример. Вечно пьяный и с папиросой в зубах. Называет нас «букварями» и советует не ходить в школу. Утром, заметив меня с полевой офицерской сумкой, в которой я ношу учебники, заманивает в сторожку возле бывшей церкви, где живёт монтёр дядя Коля и его дочка, рыжая Райка, которую батя часто бьёт ремнем за плохое поведение. Она оторва. Левш наливает мне полный грибатый стакан «Московской» по два восемьдесят семь. Мир сразу становится ярким и интересным. Из маленького окошка видна огромная воронка от авиабомбы. Весной она заполняется водой, превращаясь почти в озеро. Здесь плавает много электрических лампочек, которые интересно взрывать камнями. За воронкой наш деревянный двухэтажный дом, построенный в 1907 году. Эта дата вырезана под самой крышей. Рядом с домом могучий развесистый дуб. Его ветки практически достигают моего окна на втором этаже.
Я всё же иду в школу. Почему-то тянет, хотя там ничего интересного. На учёбу я давно забил, в дневнике одни красные жирные огромные двойки. Сажусь на заднюю парту, пытаюсь что-то писать. Буквы и цифры смешно прыгают в тетрадке в клеточку. Я улыбаюсь. Все кругом какие-то не такие. Смешные. Потолок вертится над головой, за окном видна крепостная стена на холме и башня Веселуха. Иногда мы забираемся туда по опасной развалившейся лестнице и пьём портвейн на самом верху. Маленький город оттуда весь, как на ладони. Однажды мой друг Шварик чуть не упал в проём. Зацепился и повис на руках. Я вытащил его. Наверху классно. Видно как вьётся узкой серебристой лентой река Днепр. Говорят, когда-то он был очень широкий, а теперь его переплыть нечего делать.
Стих
Приснилось что сочиняем стихи с Лесиным. Он слово, я – два.
В голове у меня нет сознанья
Я на дело иду не спеша
Полицейский мешать мне не хочет
У него за душой анаша
У меня за спиной много ходок
И где-то пятнадцать мокрух
Если я не дай бог двину кони
Пожалейте моих марух
Я вернулся нагружен по полной
Вытираю о скатерть нож
Что ж ты смотришь пьяными брызгами
Аль в морду хошь
Ян Яныч
Никто уже поди не помнит Ян Яныча, который продавал и принимал книги в Академкниге на Пушке.
ЖОРИК
Меня звали тогда Жорик. Кажется, это погоняло дал мне Алик Левш. Такой был фитильной нескладный парень с лошадиным лицом. Он подавал нам пацанам дурной пример. Вечно пьяный и с папиросой в зубах. Называет нас «букварями» и советует не ходить в школу. Утром, заметив меня с полевой офицерской сумкой, в которой я ношу учебники, заманивает в сторожку возле бывшей церкви, где живёт монтёр дядя Коля и его дочка, рыжая Райка, которую батя часто бьёт ремнем за плохое поведение. Она оторва. Левш наливает мне полный грибатый стакан «Московской» по два восемьдесят семь. Мир сразу становится ярким и интересным. Из маленького окошка видна огромная воронка от авиабомбы. Весной она заполняется водой, превращаясь почти в озеро. Здесь плавает много электрических лампочек, которые интересно взрывать камнями. За воронкой наш деревянный двухэтажный дом, построенный в 1907 году. Эта дата вырезана под самой крышей. Рядом с домом могучий развесистый дуб. Его ветки практически достигают моего окна на втором этаже.
Я всё же иду в школу. Почему-то тянет, хотя там ничего интересного. На учёбу я давно забил, в дневнике одни красные жирные огромные двойки. Сажусь на заднюю парту, пытаюсь что-то писать. Буквы и цифры смешно прыгают в тетрадке в клеточку. Я улыбаюсь. Все кругом какие-то не такие. Смешные. Потолок вертится над головой, за окном видна крепостная стена на холме и башня Веселуха. Иногда мы забираемся туда по опасной развалившейся лестнице и пьём портвейн на самом верху. Маленький город оттуда весь, как на ладони. Однажды мой друг Шварик чуть не упал в проём. Зацепился и повис на руках. Я вытащил его. Наверху классно. Видно как вьётся узкой серебристой лентой река Днепр. Говорят, когда-то он был очень широкий, а теперь его переплыть нечего делать.
Лиля Бухарова
Лиля живёт в переулке, где сплошь частные домики с садами и огородами. Пахнет яблоками, дымом костров. Жители жгут сухие листья. Она идёт ко мне навстречу в коротком красном пальтишке. Подходит и сразу прижимается ко мне. Мы долго целуемся. Темнеет. Мимо нас проходит пьяный железнодорожник в расстегнутом кителе и съехавших штанах. Орёт песню и матерится.
В школе вечер. Спортзал битком забит народом. Девчонки пахнут потом и дешёвыми духами. Без конца ставят одно и тоже очень знойное танго. Дежурит наша классная Лариса. По-моему, она слегка поддатая. Она на уроках частенько издевается надо мной. Когда мы проходили Гоголя, сравнивала меня с Хлестаковым. Ругала меня за перстень с бирюзовым камнем – подарок Кули Танцую несколько медляков с Алкой. Она мне нравится. Но когда появляется Лиля с подружкой Наташкой, худая такая нескладная девчонка, я сразу забываю обо всём на свете. Танцевать с Лилей одно удовольствие. Она пахнет свежими яблоками.
Лиля приглашает меня к себе на Новый год
Перед Новым годом события развивались стремительно. Я чуть не пиканул Кылю Мальца, конкурента Витьки Кули по району. На танцах в клубе «Двадцать лет октября» он стал без конца приглашать Лилю. Я был хорошо датый и в итоге не выдержал. Вызвал его на крыльцо. Вынул нож. Ещё бы миг и порезал бы короля. Но он схватил лезвие рукой и выдернул у меня штырину. До сих пор помню это обилие крови и испуганные лица пацанов.
Перед тем как пойти к Лиле на Новый год я распил бутылку «Столичной» в подвале с одним керюхой, которого все звали Керя. Там тогда местные мужики любили выпивать. Лёха Дурак, кумир молодёжи, в коротких перерывах между ходками зависал именно там. В подвале как-то тепло и уютно. Ёбнули, заторнули холодной хрустящей подмороженной квашеной капусткой с брусникой и клюквой из бочки и разошлись. Я пошёл к Лиле.
Она встретила меня на крыльце своего частного дома. Было тепло, шёл крупный снег, со спиртзавода несло бардой. На веранде пахло яблоками. В комнате за большим столом сидели лилины родоки и гости. Мне сразу налили штрафной стакан старки. Ёбнул и всё тут же закружилось и завертелось. Больше и чаще всех мелькала предо мной сама девчонка в костюме снегурочки. Мы вышли с ней на веранду, и я начал блевать. Она стояла рядом и как-то утешала меня. Отблевался и сразу полегчало. Мы с Лилией уединились в тёмной комнате и начали целоваться. Классно было, потому что это в первый раз мне кто-то сильно понравился.
Пролетел
Мы выпивали с Кухтенёнком на Блони возле Глинки, где собирается всякая отвязанная публика, а бичи контролирует бутылки по своим территориям. Кстати, разговорился с одним бомжом. Неплохо живёт человек. Курит Уинстон. Говорит, что нашёл ночью целую пачку. Тут молодняк круто гуляет, а он подбирает за ними ближе к утру. Две "мобилы" уже нашёл. Частенько попадаются полные бутылки пива, вина и водки. Неплохо живёт. ***во только жить негде. Хату давно проссал. Ночует, где придётся. Да вот повезло недавно: пол года отсидел на тюрьме. Не за что, ясный ***.
У Кухтенёнка своя беда: брат близнец пропал с концами. Они, близнецы, очень чувствительны в отношении друг друга. Помню, ещё в ранней юности у меня были соседи, как говорится, двойняшки. Ну, выпивали раз на озере, купались. Жара. Играли в карты. Смотрят - одного брата что-то давно нет. Второй ошалел. Бросается в воду. Утонул вслед за первым.
Эти Кухтенята раньше, типа змея Горыныча налетали, не успеешь бутылку открыть они уже тута. Дай хлебнуть. Как дадут в две хари, и пузырь пустой. Ладно, по одному птеродактили подлетают, типа там Архитектора или покойника Пушкина. Это ещё терпимо. А тут два таких не любителя вмазать...
Короче, один из Кухтенят пропал. Грешили, в основном, на чеченцев. Мол, увезли в рабство. Видел вроде кто-то, как он выпивал с каким-то чёрным на берегу Днепра. Ну, и, короче, брат охуевает, мечется, бегает по городу и ищет, всех расспрашивает, а по ходу налетает на пьющих и требует свой дозняк. Я только "отвёртку" хотел одеть, подскакивает. Кричит: дай хлебнуть, Алик. Подыхаю, мол. Вас до ***: Сява, Виноград, Зуй, Дилан, Цыбулкин и так далее. А я, ****ь, один. Только Кухтенёнку на этот раз не повезло на халяву. Он практически вырвал у меня баночку, хлебнул жадно и тут же дико вскрикнул. Оказалось, его укусила оса, которая приснула было на самом краю. Куснула тварь Кухтенёнка причём за язык. Говорят осы в этом сезоне особенно агрессивные.
Соседи
Мы жили тогда в деревянном домишке, построенном в 1907 году. Эта дата была вырезана деревянными буквами под крышей. До революции там проживало четыре семьи, в нашу пору ютилось никак не меньше десяти. На первом этаже с правой стороны обитали Полеченковы. Там царил холод и мрак. Эти люди любили закалятся и экономили электричество. Летом они всей семьёй загорали абсолютно голые в близлежащей роще. Мы, пацаны, крались кустами, чтобы позырить на голых баб. Они дико визжали при нашем приближении. Мы удирали.
Ещё там справа жил безногий бухгалтер, Безматерный, который частенько напивался и валялся в коридоре. Жена его, деревенская красивая и меланхоличная баба Малаша, купленная им за большие деньги, не спешила тащить мужа в хату. А тот бывало и наблюёт и обоссытся. Но деньжата у бухгалтера водились. И уже на следующий день наши мужики, Федя, Вячик, Саня Троцкий и Саша-Яша, на руках несли его в баню помыть и попарить. Понятно что он хорошо проставлялся.
В коридоре слева постоянно гудели и полыхали кирогазы. Стояла страшная вонь. Здесь жила баба-кочерга. Горбатая, согнутая пополам, она медленно проходила по общему тёмному коридору, и мы, спрятавшись под лестницей, орали оттуда: Кочерга!
Серёга
Как только основательно подморозило, Серёга решил ехать кататься на велосипеде. Надел ветровку, спортивные штаны и шлем. Когда едешь, не холодно, хотя мороз уже приличный. Незаметно он оказался вдалеке от города в дремучем лесу. Узкая покрытая льдом тропка вела в некуда. Здесь мрачно. Деревья скрюченные, ветки лезут прямо в рожу, пролетают какие-то большие чёрные птицы, из зарослей то и дело высовываются страшные морды. Вдруг Серёга увидел как бы человеческую фигуру. Подъехал ближе и ахуел. Это была девочка лет четырнадцати, по видимому школьница и круглая отличница. Шла она легко и свободно и вся была такая ладненькая и аккуратненькая. Серёга возбудился. Девочка, а тебе не страшно в дремучем лесу? Хотел он спросить, но так разволновался, что заскользил на велике по голимому льду и… ёбнулся со всей дури. Приложился за всю ***ню и как бы что-то оборвалось у него внутри. Аж ***кнуло. Когда же кое как встал, девочки уже не было видно.
Происшествие года
Иду вниз по Покровского. У одного частного домика стоит уже прилично загашенная девка. Окликает меня. Предлагает выпить. Достаёт бутылку водки. Мы присаживаемся на камень. Выпиваем. У неё и закусь нашлась. Колбаска, печенье. Заторнули и симпатичную рыжею собачку покормили. Девка говорит что живёт здесь с Генкой, которого я типа знаю. Кто такой, интересуюсь. ***та изпод ногтей, отвечает она. Душевно так посидели с ней. Иду дальше уже по Соболева. Вдруг меня тормозят менты. Они ищут бандита. Типа я сильно похож. Показывают видио. Я один водин. Внешность, фигура, прикид, походка. Еле от них отвязался.
Юля
Юля родилась в грибном месте между Упокоем и Нетрезвищами. Родила её мамка в самосвале, на котором везли асфальт. Выпила самогонки, заторнула беломориной и крякнула. Юля росла без отца и матери как попало. До того как Николай пришёл к ней с подарками в виде плётки, наручников, ошейника и страпона, она уже побывала в нескольких переделках. Однажды с одним там малолетним Мишкой они угнали трактор Беларусь и ****улись на нём прямо в тот самосвал с асфальтом, в котором её родила покойница мамка. Асфальт был горячий и Мишку накрыло волной, а Юлю пронесло .Она ****ула ещё сэма и залегла спать в канаву неподалёку. Стояла поздняя осень, но грибы ещё водились. Они водили хороводы, пели весёлые страшные песни, орали по звериному, блеяли по собачьи и мявкали по свинячьи. Юле снились яркие клиповые кровавые сны.
Юля
Она росла как на грибах
Пофартило
Вчера мне опять пофартило
Я пьяный шёл домой
Навстречу канает купец чертило с большой машной
Cмеркалось уже заметно
И переулок был глух
Я дал уроду по роже и он припух
Всё проканало чётко
Фраер валялся в грязи
А я пошёл неспеша до дома
Всё на мази
В сумке всего было много
Даже бутылка водяры
Я нахуярился сам и марухи оставил пять капель
Петя Лыткин
Петя Лыткин был инвалид войны. Ходил с протезом. Он выпивал, как и все наши мужики, но всегда старался на халяву. И рубля никому никогда не даст. А между тем мы знали, что он человек очень зажиточный. И вот однажды два отморозка, Кандал и Малец, завалили к нему на хату поздно вечером. Просили сначала по хорошему поделиться частью сбережений. Но Петя упёрся и ни в какую не хотел давать денег. Тогда наши ребята стали пытать инвалида. Резали его, поджигали – нихуя не сдавался скупердяй. Обыскали всю комнату, всё вывернули и перевернули, однако денег не нашли. Стали бить Петю насмерть. Чуть не убили. Ушли ни с чем. Потом выяснилось что он хранил деньги в своём протезе.
Бистро
Как-то сидели с Витькой художником в бля Бистро,
вышли покурить, проходит мимо Гребеньщиков.
Пошли опять в Бистро, выпили. Вышли покурить, опять
Гребеньщиков.
На дороге
Серёга и Николай раскидывали асфальт. Мимо проходил Эдик, бывший охранник. Как всегда весёлый, слегка выпимши. Сказал что идёт за грибами. Николай оживился. Спросил, что будет если со всей дури ударить чела по голове лопатой. Серёга громко захохотал. Эдик улыбнулся, Николай задумался, вспомнил один эпизод. Как-то была у него девушка, которой он очень хотел засадить, но она не давалась. Так и эдак к ней подъезжал – бесполезно. А тут попались ему кожаные обрезки и решил он сделать плётку. Получилась неплохая, а ручку приделал вообще шикарную как у Мерседеса. Через какое-то время один друг подарил ему наручники. Второй друг подарил собачий ошейник, а третий – страпон. И вот с этими подарками Николай и нагрянул к Юле. Было ей тогда восемнадцать лет. Красивая девушка из деревни Нетрезвище.
Близнецы
У Витьки Васькина было два сына. Близнецы. И дочка Синявка. Худая с синим лицом. На неё никто не обращал внимания. А пацаны нормальные. У самого Васькина ходка за ходкой, некогда за сынами следить. Те уже здоровые оболтусы стали. Пили конечно, как и все мы пацаны на Горке. Летом мы на Астраганском озере отдыхали. Купались или валялись на берегу. В картишки резались, в буру или секу. И пили конечно. И вот один раз сидим так покуриваем и чуем что одного близнеца вроде нет среди нас. Брательник его валяется рядом в отрубоне, а второй кажись в заплыв пошёл и не видать его чтойто давненько. Будим тады первого. Еле растолкали. Пока объяснили. До него с трудом доходило. Но дошло. Тут же вскочил и бросился в озеро. Видели мы его одно время на глади воды, а потом и этот пропал с концами.
В снегу
Школьники шли домой. Возле большого оврага Жорик с посёлка вдруг набросился на Власиху и повалил её на снег.
-Даси? – крикнул Жорик.
Власиха только пыхтела и краснела. Одноклассники и один пацан из 5гоБ стояли полукругом.
-Даси! – орал Жорик, елозия на девке.
Зверьё
К вечеру стало совсем плохо. Пошёл в наш шалман, но там сидят эти рожи и не обращают внимание, хуже – смотрят по недоброму. Звери ****ые. Типа пошёл ты нахуй. Хоть сдохни им похуй. Аж стрёмно как ***во. Присел, задумался. И вдруг позвонили. Всё хорошо. Есть. Ух, отлегло ажнуть. Только переться далеко, аж до Преображенской. Ехать не на что, в кармане голый вася. Ладно, сказал сам себе, *** с вами, зверьё ебучее. И пошёл пешком. Далековато, но то что схвачу какие-то деньги бодрило и грело душу. Уже легчало пока смеркалось.
Вчера блин тоже нах. Пришли Череп и Жанка. У каждого своё: у Черепа левый спирт, у Жанки палёная водка. Девка сразу упала в кресло. Оно повреждённое, на нём она в прошлый раз скакала, когда вооброзила себя Евой Браун в последних днях бункера и лезла танцевать на столе. Останавливать её не имело смысла: она, ****ь, недавно укушена бешеной лисой, поэтому в любой момент может на человека кинуться и загрысть.
Мы с Жанкой прошлись по синьке, Череп по спиртянскому. В итоге он заснул, а мы опять смотрели кино про конец Гитлера, пока не отрубились обои. Так и не досмотрели чем там дело кончилось.
Получил бабло и сразу нырнул в ближайшую мурлычку. Там только пара сумрачных человекоробразных рыл на тебя недобро зырят, но мне уже похер, я взял сотку и пошли все нахуй. Расслабился и вспомнил как Череп ушёл от меня в моих крассовках. Я пошёл Жанку проважать до угла Воздвижинки, возвращаюсь – Череп сидит у моего подъезда в моих кроссовках и тихо спит. Будить не стал. Если надо, менты, охотники за черепами, его найдут и доставят.
Иду уже в полной темноте похмелённый как следует и вдруг возле бани встречаю Жанку. Она как чуяла, что я получил, взяла след и шла ко мне на встречу. Чуткое животное, ничего не скажешь. Это потому что лисой укушена. И её понять можно: я то уже вмазал, а Жанка вижу выпить хочет по страшной силе аж зубами стучит. И уже рычит даже, зверюга, вот-вот на когонить накинется. Как обычно. И сразу тащит меня в Берлогу, что возле бани. Там недавно, кстати, наш друган, Миха, подсевший на Изабеллу, двинул кони. Вошли. В углу какие-то злые хари, звери в натуре, развалились и на нас зло зырят, но мы не обращаем внимания. Пошли все нахуй. Взяли бутылку Изабеллы. Только разлили, прётся к нашему столу беззубая Люба, которая за ментом была замужем, он ей зубы и выбил за ****ство. Теперь парится в пидорской зоне. И просит, конечно, крыса, налить ей. Только вот *** тебе, я ей сразу сказал, но Люба всёодно не уходит и стоймя стоит над нашими с Жанкой душами, пока мы пьём и разговариваем.
Я опять про Черепа вспомнил. Спрашиваю: как он там, мудила? Жанка отвечает, что недавно звонил и выпить хочет, как обычно. Это хорошо. Значит жив ещё человек и мои кроссовки может быть целы.
Тут Жанка, уже ужаленная, начала как обычно про то, что нас весь мир ненавидит, кругом зверьё, и она типа на войну хочет снайпершей, а чуть позже лезет на стол кричать на всю Берлогу, что мы должны бомбить и мочить и ***чить и ****ячить. И танцует как Ева Браун в последнем бункере. Кино мы с ней так и не можем до сегодняшнего дня досмотреть и не знаем чем там кончилось, потому что отрубаемся где-то на середине. В другой раз, думаю, надо Максима Перепелицу пересмотреть в сотый раз. Позитивная картина. Помогает на отходняках. А Люба, ****ь, всё стояла и ждала, когда мы ей нальём, только *** ей, козе беззубой, обломится.
Файка
Надо сказать, что одно время Тень очень плотно законтачил с Файкой, у которой только что умерла мать. Тут Толик и подселился к мышке. Сначала у неё имелись какие-то деньги, потом вход пошла библиотека с хорошими книгами. Плюс там ещё какое-то золотишко оставалось. Тоже они довольно быстро скинули. Дело-то заводное. Ещё какие-то шмотки путяные у неё были, тоже проссали. Файка девчонка-оторва оказалась. (Я с ней, между прочим, познакомился в вытрезвители, когда нас выгоняли обоих). Царство ей небесное. Её всё ж убили во время пьянки. Какой-то урод дал чувихе по голове бутылкой, и она умерла через десять дней в реанимации, не приходя в сознание.
НА НОВУКУЗНЕЦКОЙ
У метро Новокузнецкая под вечер сидят два пожилых мужика. Пьют пиво, курят, оживлённо беседуют. Один худой подвижный, бывший стиляга и фарц, другой грузный, с палочкой, богемный художник. Стиляга Борис взволнованно рассказывает как в 1959 году во время американской выставки в Москве очень удачно спекулировал рекламными журналами. Потом получил три года ссылки по «тунеядке» в Алтайский край. Но там создал хор из местных, который получил на всеалтайском конкурсе второе место, после чего ему разрешили вернуться в Москву.
Художник Александр во время рассказа Бориса радостно вскрикивает, бросает реплики типа браво-брависимо, рассказывает в свою очередь как к нему в мастерскую однажды пришёл Морис Лиепа с супругой.
Боря: Ну, ты ж их развёл на баксы?
Алекс: Нет, я в этом плане человек не практичный.
Боря: Это плохо.
Алекс: У меня выставка была в Италии… я бы мог… а, ладно, - машет рукой.
Боря: Это очень плохо.
Вдруг без всякой связи спрашивает:
Боря: Когда же у нас Дорофееву памятник построят?
Алекс: Ерофееву.
Боря: Да-да. Так когда же?
Алекс: Ещё не пришло его время.
Тень и стоматолог
Тень неприкаянный и обозлённый на весь мир шатался по мрачному городу без копейки денег в кармане на фоне ветшающих зданий и нищающего народа. Шли девяностые. Рушились устои, в умах творилось нечто несуразное. Люди впадали в крайнюю нищету, отчаяние, перманентную депресуху и умирали в огромных количествах. Все кладбища были уже переполнены. Хоронить негде. Бандиты и менты работали зачастую на пару и одевали, как хотели, жалких лохов. Властям всё было по хую, они резко обогащались.
Но Тени тут внезапно неслабо пофартило среди всего этого беспредела. Он каким-то чудесным образом познакомился с одноглазой зубной врачихой, которая пожалела его чисто по-человечески.
Подсела к нему как-то вечером на лавочку в сквере возле Оленя, где он нервно курил одну за одной дешёвую «примку», и спросила вкрадчиво, отчего у него в глазах такая тоска. Он сразу почувствовал, что масть пошла и начал гнать ей какую-то несусветную ахинею. Придумал чел сходу романтическую историю о несчастной любви. Что-то в этом ****ском роде. Зубниха повелась. Поначалу любовь у них была нежная и довольно осторожная. Толик опасался, что его прогонят, и особенно не расходился. А спустя неделю… Дантистка эта какую-то операцию в детстве перенесла, ей половину полового органа зашили, осталась совсем тесная дырочка, а тут Тень поддал как следует и залез к ней туда в наглую со своей огромной елдой. Дама кричит от боли, просит ради Бога поосторожней, но моего друга не остановишь, раз он вошёл в раж. Он ведь безбашенный совсем ясный ***. Разворотил ей в итоге всё влагалище. Поиздевался вволю над ****ой мещанкой. Он их гнилое племя, кстати, в гробу видал и ненавидел хуже всякой нечисти. Короче, врачиха дала ему приличную сумму, чтобы только он покинул её навеки.
Толян взял деньги и сразу пропил их с ****ями.
Тень и грузины
Как-то раз Тень ехал из Саматлора или Нижнего Вартовска с кучей баблоса и подарками для меня лично.
— Я тебе, Алик, спецом отличные унты вёз, — говорил он мне потом с сожалением в голосе и чуть не плакал, пацан.
По дороге ему чертовски не повезло. Как он рассказывал, где-то на полпути Толик тормознулся, снял номер люкс и капитально загулял. И там с ним случилась большая неприятность. Познакомился с какими-то левыми грузинами. Начали выпивать. С ними девушка была, сестра одного из них, и Тень уже под хорошим кайфом вдруг вспомнил стишок из Курта Воннегута, которого мы тогда очень почитали: Роза созрела, Пора её рвать, Ей семнадцать, Пора её ****ь. Что с ним потом эти крейзиватые грузины сделали, это просто ужас. ****или, как хотели, и чуть ли не лезгинку на нём танцевали в своих чёрных туфлях на высоких каблуках.
Тень после дня три отлёживался в номере, но, наконец, не выдержал и пошёл за бухлом. Возле магазина познакомился с двумя бичами и, широкая, ****ь, натура, притащил их к себе в номер. Ну, пили-пили, Толян вырубился, а бичи его обокрали начисто. Увели всё, что было в номере, включая деньги.
Триппер
Раньше триппер был модной болезнью. А кожвендиспансер называли Кожный-Молодёжный. Я уже рассказывал как однажды заразился трипаком. Это было в первый раз. Пил с двумя девчонками, двумя Надями. И в конце вечера выбрал ту, у которой был трипак. Или вот ещё снял в Заре двух Наташек. Привожу их к Мартову. Предлагаю ему любую. Через некоторое время у него закапало, а у меня нефига. Прикольно было ещё в модном заведении Антресоли. Меня предупредили, что у этой бледной худой блондинки трипак, но я выпил и начистло забыл. Снял её и повёз в домик Кутузова. Так мои дружки называли деревянный домишко на окраине, где когда-то жили мои баба и дед. Ну и конечно поймал триппер. Ещё был случай, когда мы втроём трахали одну девушку из медучилища. Но тут мне повезло. Нельсон и Харрис заразились, а меня пронесло. Бывает. Но мы трахали её на квартире одной знакомый официантки, от которой я всё-таки поймал в итоге эту птичью болезнь три пера.
Поначалу я ходил в кожный молодёжный. Однако потом уже лечился сам колёсами или с помощью друзей медиков, которые делали уколы.
Пыля
На днях встретил в маршрутке Клюва. Он недавно четыре пальца потерял на правой руке. Шёл с Заполньной, где продаётся левый спирт, уже сильно пьяный. Упал где-то в районе Чёртова моста и отрубился. Ну, время то зимнее. Отморозил пальцы. Клюв в маршрутке как пристал ко мне. Кричит: поехали в Пыли на Краснофлотскую. Еле отделался от него. Хорошо мне выходить надо было у Никольских ворот. Думаю: что я забыл у этого Пыли. Ну, был я там недавно с Гриней. Купили баклажку того спирта с Запольной и пошли на эту Краснофлотскую. Стучали-стучали в дверь, никто не открывает. Уже уходить думали. Тут открыли нам всё же. Сам Пыля ползком до двери добирался. Ноги то не ходят, отказали от левака, но желание выпить присутствует. Жахнули мы спиртянского. Повеселели. Разговорились. Я Пыле напомнил как он у меня телевизор пытались украсть. Я в другой комнате спал в полном отрубе, а он упаковал телек в коробку и уже к двери прётся. Тут я выхожу. Пришлось Пыле новые джинсы продавать, чтоб свою вину загладить. Купили спирта и помирились. Потом ещё прикол был. Пылю как-то занесло в СортИровку в одну компанию, где и я находился среди прочих. Француз там был, Пепел, Цуря и Стрежунок, который тогда рулил на раёне. Пыля в эту беседку тоже влился с разбитым ****ьником. Его уже накануне здесь уделали как залётного фраера. Выпили мы и Стреженок чота на Пылю окрысился. Назвал его даже чёртом задроченным и дал по итак уже разбитым ****ам. Тот и до того вялый был, а тут совсем ослаб и отключился. Стреженок с него куртку снял, а Француз сбегал на базарчик и двинул её за две баклажки спирта. У Пыли мы с Гриней подзадержались. Хорошо сидели. Пыля нам пересказал одну притчу из книжки Достоевского Косари. Но бухло всё же кончилось в итоге. Пыля сидит думает. Потом вдруг встрепенулся и вспомнил что он же пенсию получил. Даёт нам с Гриней тыщу и мы едем за спиртом. Набрали конечно прилично, если полторашка на Запольной сто пятьдесят стоит. Пили, кажется, двое или трое суток, пока не пришла злая пылина любовь, Алла Борисовна, которая и прогнала нас с хаты.
А, Б и В
Эта Б форменная ****ь, - размышлял А. Она так вертит задом, что мне хочется дать ей дубиной по голове. Этот А чмшник и холуй, - думала Б, - не хочу иметь с ним никаких делов. Но их мысли путались, потому что неподалёку лежал пьяный в дымину В и ржал как конченный маньяк
Г и Д
Предложу этой сучке Д выпить, - думал Г, - а если откажется, дам дубиной по голове. Но Д просекла мысли Г, и как только он приблизился, крепко схватила его за яйцы.
Ж,З,И
Ж была большой жопой и хотела дружить с З, которая была заикой. Но та любила И, который хорошо играл на баяне и курил махорку. Он ненавидел Ж и давно уже собирался при случае дать ей дубиной по голове. Она же бывало как подопьёт подойдёт к З и занудно начинает:
ЗЗЗнаееешь, ххто тттвой Иии? Да знаю, отвечала З. Нуу ии хххуллле? Спрашивала Ж. Да нихуя, отвечала З.
К,Л,М
К всегда ненавидел Л и давно уже собирался дать ему дубиной по голове. Но в дело всегда вмешивалась М, стоя раком и умоляя.
О,П,Р
О неплохо относился к П, но Р постоянно твердил, что она ****ь и даёт всем на раёне. После второй бутылки П грозился пойти и набить ей морду. О, неплохой человек, отговаривал. Но однажды после третьей или четвёртой бутылки Р всё ж пошёл… Где-то на пол пути упал и больше уже не вставал. А О и П неплохо ладили и даже случалось выпивали, если у О появлялись вдруг деньги.
C, Т, У
С и Т жили душа в душу. Он был скотник, она – пастушка-труженица. Встречались тайно за гумном. У постоянно наблюдал за ними и часто хотел напасть на влюблённых с дубиной. Но всякий раз робел и чуть не плакал.
Шалманы
Все старые шалманы в городе закрыли. На днях обратил внимание что продаётся кафе Пионерское возле кинотеатра Октябрь. Я там ещё в 15 лет выпивал с Витькой Кулей, который тогда только откинулся. Потом поехали в СортИровку, и я пьяный вошёл в класс во время урока физики. Похожая на жабу физичка просто озябла при поём появлении. Я тогда уже в 24 школе не учился. На перемене трясли с Кулей деньги у бывших одноклассников.
Голуби и галки
Голуби шарятся большой толпой в поисках халявной жрачки. Несколько галок сидят на дереве и ждут. Вот кто-то покрошил голубям батон. Те только клювы разинули, как налетели три галки и склевали все крошки. Голубей много, они бы могли отметелить галок всей кодлой, но это ж мирные птицы, а галки фулиганистые. Вот почему голуби часто в пролёте.
У и Ф
- Ты понимаешь? – наконец обратилась У к Ф.
- Я понимаю, когда вынимаю, - ответил Ф.
Двадцать третьего февраля Наташка пила с Петькой спирт цельный день. К вечеру Петька блевал, ругался и начал опять ревновать Наташку. Она хотела было поесть, пробило на жёр, но мужик так расстроил её, что ничего уже не лезло. Терпела до самой ночи. Когда же долбоёб угомонился и приснул, наделась и вышла вон со двора. Двинула прямо на свою деревню Упокой. Мороз стоял хороший, градусов тридцать. Но Наташке всё было по хуЮ. Спирт ещё грел, ноги несли сами, злость на Петьку предавала сил. Мимо мчались тачки. Но ни одна не подобрала женщину в ночи. Всё мимо, мимо… «Куда их только чертей гонить?» - думала Наташка. Проходя мимо кладбища девка видела стоящих в полный рост мертвецов. Они лыбились и манили её к себе. Не повелась однако и прибавила ходу. Вскоре попался какой-то бродяга. Лысый и с седой косичкой. На плече перемётная сума. В расстройстве Наташка дала ему по голове сзади сучковатой палкой, сбила с ног. Суму забрала. В ней оказалось пол полторашки спирта, что вабще взбодрило девку. А вскоре она увидела шинок с надписью Приют странника 24 час. Вошла. За стойкой дремал тщедушный бармен. Наташка въебала ему с ноги и отключила. Налила стакан водки, ёбнула и двинула дальше. Придя в родной Упокой, зашла в хату и сразу рухнула на койку. Над деревней вставало солнце.
В итоге я опять один остался в заведении 50 на 50. Но не надолго. Только мне надоело в одну харю пить, как врывается сильно датый весь растёгнутый мужик и прямо ко мне:
- Помнишь меня? Мы ж с тобой в Анголе воевали!
Я тоже уже прилично был под кайфом, поэтому не стал человека разубеждать. Ну, было дело. Давай выпьем.
Все кто там был в 50/50, вокруг нас столпились и смотрят с большим уважением, включая даже злую барменшу Настю, а мы вспоминаем, да воевали, и знай выпиваем. Потом этот вояка сильно затяжелел и пошёл до дома смотреть телевизор про войну.
В три часа ночи в 50/50 вошёл Кондрат. Небольшого роста в длинном ватнике. Ну, наконец-то. Сто лет его не видел. Выпили с ним, поговорили. Не помню о чём, но время до утра скоротали худо бедно.
Конфликт
День первый (и бытовке)
С: Враг сдаётся. Изверги бегут, вывешивают белые флаги.
К:(кричит): Они в натуре заебали!
Остальные согласно кивают и хрюкают.
День второй
В туалете
К: Изверги суки ****ь убивают детей, взрывают свои дома. Всё вешают на нас.
У: Я их видела. Они страшные.
В:Нелюди.
У: Здесь некоторые… Человек десять протестовали.
K: К стенке гадов!
У: Предатели!
О: Они бомбят наш город В.
К: Надо их повесить за яйцы.
Все одобрительно хрюкают.
День третий
На улице
К:Жалко наших пацанов.
В: Денег нет. Цены растут.
Г: Сигареты подорожали. Надо бросать курить.
Какого-то мартобря
Ну чево там бля едем уже подъехали город забирать. Завтра едем в бой в атаку *** ево знает. Стоим от них в 5км блять ***знает ополчения. Авиация блять по нас уебала. Задача блять город забрать. Хуй мы его заберём. Они въебали и два носорога сразу разбили. Хуй ево знает чем блять. Не успели оглянуться как всех бля унесло нахуй. Сення пока съёбывались в лес по нас хуярили нахуй. По нас йобнули так шо два бтера закипели в ротебать. Долбят кажный день блять а мы их не можем найти блять.
Хата
Когда Н сильно запила, К и В решили выгнать её с хаты. Жила Н недалеко от центра, в старом доме. Но квартира хорошая и просторная. Высокий потолок, большая кухня. Но всё захламлено, замусорено. В туалете засрано, пол не мыт лет несколько. Когда К и В вошли в квартиру, Н сидела на полу и что-то кому-то доказывала. Увидев вошедших, она встала и по стеночке пошла навстречу. Тут-то и получила старая ****ь хороших ****юлей. А после её выкинули в окно, чтоб заодно хоть немного проветрить помещение. Вонь стояла такая, что блевать бля хотелось. А ведь когда-то эта женщина имела ларёк и неплохо процветала.
Трофимовна
Наконец у нас остро встал вопрос что делать с уборщицей Трофимовной. Баба она была полная и почти беззубая. Однако один клык торчал очень даже сексуально. К тому же баба недавно потеряла мужа. Уже второго. Первый был на тридцать лет её старше, а второй на двадцать моложе. Говорят. Она его отравила. И *** в итоге. Тапереча она пьёт и плохо убирает туалет, который вечно засран. К тому ж как туда не войдёшь, она вечно стоит раком, к нам жопой. Володя он мужик здеся новый сразу неразобралси и въебал ей взад с ноги. Но ето не помогло. Трофимовна всё переживает и пьёт из горла уже прямо в туалете. Один раз даже упала и пошла домой вся в говне. Вся бытовка решила послать к Трофимовне Гену. Но Крокодил отказался итить, так как знакомый цыган украл у него пассатижи, и чел вабще разочаровался в людях. Короче, воконцовке решили её выебать и послали Сашку как бывшего мусора. Однако тот повёл себя неадекватно. При виде женщины в говне и самом соку схватил швабру выебал её по-ментовски. Тут мы начали играть в Дурака и призадумались. Наконец наехали опять на Крокодила. Типо сходи к Трофимове на хату, братан, глянь шо тама деяться. Гена он пацан чёткий и тёртый. Отнекивался поначалу, потома всё ж попёрлся к бабе. Ну, тама ****ь ****ец он нам после рассказывал в бытовке. Срач полный по всей хате. Только выпили с ней, приходит какей-то Мишка. Трофимовна ему сразу налила конечно. Тот выпил и сразу вырубился. Она говорит Гене: типо уноси его отседа, но Крокодил не повёлся. Ага, он вынесет, а етот Мишка замёрзнет на улице и умрёт. Потом все шишки на Гену, и Трофимовна первая его сдаст. Вот и конец бля истории.