2. Антифашистское подполье Бухенвальда

 
                Плен

   Сотни красноармейцев и командиров Красной Армии скрывались в лесах, среди них раненые и больные. Леса непрерывно “прочесывались” и обстреливались из немецких орудий и минометов. Понимая, что они окружены, и ошеломленные своим пленением, люди не хотели верить в худшее, ждали, что скоро придут “наши” и освободят. Но надежды на свободу таяли с каждым часом.
   
  Пленных людей, военных и гражданских, в колоннах по 5 человек гонят по разбитой дороге в г.Столбцы, возле Минска, в сборно-пересыльный пункт. Саша Павлов среди пленных. Документы не проверяют: стриженный – значит солдат, с шевелюрой – офицер. Отставших от колонны приканчивают на месте, привычно стреляя в голову.
      
 В июле 1941 года, когда в Германию хлынул поток военнопленных с востока, на своих военных полигонах вермахт создает лагеря. В Витцендорф прибывают первые эшелоны с советскими военнопленными. В одном из таких лагерей для рядового и сержантского состава, шталаг XD (310), с 15 июля по 16 октября оказался Павлов Александр.
      
 Около 50 тысяч военнопленных были размещены на территории  совершенно голого поля, разделенного колючей проволокой на загоны по тысячи человек. Пленные называли такие загоны “кошарами”, загонами для овец, скота. Несколько дней без воды, без еды. На третий день привезли картошку, три мешка. Ни дров, ни воды, ни хлеба не было. Нестерпимая жара днем сменялась ночным холодом. Разутые, раздетые люди сидели на земле, прижавших друг к другу спинами, чтобы согреться. Осиновые столбы, на которых была натянута колючая проволока, были совсем лысыми, без коры - кора была обглодана. На территории временного лагеря и травинки не осталось - всё было съедено людьми. Смертность в “русском шталаге” была огромной.    
    
  В лагере был “рынок”. Вернее, это был натуральный обмен: одна спичка, щепотка соли, сапоги, клок ваты. Самый ходовой товар -  пайка хлеба за сапоги. 
    
  Однажды в лагере появился немецкий офицер с русским переводчиком. Был приказ выйти на построение евреям, коммунистам и комиссарам. Принадлежность никто не проверял. Их расстреляли в ближней рощице. Потом устроили медосмотр на еврейство, людей расстреляли тут же. Пленные умирали от ран, дизентерии, тифа; вши ели людей поедом.  Когда пошли холодные осенние дожди, люди переживали непогоду, стоя, всё также прижимаясь друг к другу. Чтобы защититься от холода, узники стали рыть себе ямки. Но даже этого не разрешалось, и спрятавшегося таким образом человека немцы могли расстрелять.
   
  Узникам выдавали металлические номера, составлялись списки военнопленных для отправки в концлагерь Бухенвальд. В этих списках значился и Александр Яковлевич Павлов. Военнопленных везли в грязных вагонах для скота, набитых людьми до отказа, без хлеба и воды. Вагоны не открывались даже на остановках. Неперевязанные раны, стоны и проклятия. Много военнопленных умерло в дороге. И на станцию немецкого города Веймар 18 октября 1941 года привезли в вагонах 2200 чуть живых “доходяг” и почти 700 трупов. А до лагеря Бухенвальд было еще 11 километров, и это была дорога в “ад”.
    
  Длинными колоннами эсэсовцы гонят русских, обросших и вшивых, через весь город.  Почти все военнопленные раздеты и разуты. Это была пропагандистская демонстрация “непобедимости” рейха. В пути эсэсовцы добивают ослабевших людей. Обочины дороги устланы трупами. Молча наблюдают за этой жуткой процессией жители Веймара.