Я пишу на освещенных солнцем белых страницах, и свет сразу стирает буквы, спеша очистить бумагу. Я исписываю страницу за страницей и раскладываю их на подоконнике.
Свет говорит с ними, и на них проступают тени, они пугаются и исчезают, когда я наклоняюсь, чтобы разглядеть их, и появляются снова, когда я отодвигаюсь, чтобы не мешать им.
Свет рассказывает страницам то, что я написала и что он стер, и они показывают это лучше, чем я могла написать. Свет возвращает бумаге то, что взял у нее. На одной из страниц проступают очертания моей руки, она движется, держа невидимое перо; на другой – очертания моих губ, то говорящих, то молчащих; на третьей – мои глаза, смотрящие на свет, не моргая.