Вернулся король Зяма в свое королевство, а там все еще сильнее полыхает, уже к стольному граду «красные» войска подступили, по стенам городским из пушек палят. А тут из Голубого государства как раз и гонец примчался с депешей. Зяма обрадовался: никак Мак помощь военную сулит. Не тут-то было! В депеше Мак спрашивает: «Как там президент Биг? Что он решил? Дает он отмашку альянсу иль не дает?» Зяма ругнулся про себя: «Тут кровь льется рекой, а они там все отмашку ждут!» Вскочил опять на ковер-самолет и полетел к Маку, уворачиваясь в полете от красных огненных молний.
В Голубом государстве тишь да гладь, народ по бульвару гуляет, детвора воздушных змеев запускает, мужчины в шашки играют. Президент в своему саду розы поливает из большой лейки.
- Господин Мак! - вскричал он, вбегая в сад, рагоряченный полетом и бегом. - Надо что-то делать! Мы гибнем! Мы так верили в вашу помощь, в помощь президента Бига, а где она? Мы ее не видим!
- Остыньте, ваше величество! - отставляя лейку в строну, отвечал Мак с усталой улыбкой. - Вы, прямо, как ребенок: все вам надо сейчас и сразу. Я уже получил от президента Бига почтового голубя. Он пишет, что изо всех сил хочет вам помочь, что санкции Карачуну уже объявил, сладких пряников и умных гаджетов его лишил…
- Какие пряники! Какие гаджеты! Мне пушки нужны и боевые ковры-самолеты! Он же обещал! Сказал, что из ваших запасов, из Голубого государства выделит.
- А больше он ничего не сказал? Про электорат он вам ничего не объяснил?
Тут король Зяма посмотрел на президента Мака настороженно.
- Ну да. Что-то такое он говорил. Электорат, импичмент…
- Вот, вот! - Мак улыбнулся ему доверительно. - Чтобы оказать вам серьезную помощь, нам нужны очень серьезные аргументы. Вы извините, но пока что наш электорат воспринимает вашу войну как малую войнушку, как очередной ваш с «красными» междусобойчик, и совсем не склонен тратить на это большие средства и тем более отказывать себе в привычном комфорте. Надо представить ему что-то такое, от чего бы у него волосы дыбом встали, чтобы всерьез испугался возможности этот самый комфорт потерять.
- Что вы такое говорите! - возмутился Зяма. - Какие еще нужны аргументы? У нас реки крови льются, вам этого мало?
- Увы, друг мой Зяма, этого мало! - вздохнул Мак. - Реки крови они в гаджетах видят, привыкли. Нужно что-то пострашнее. Вот вы говорили, что Карачун людоед. Это факт или это метафора?
- Это даже не гипербола, - скрипнул зубами Зяма. - Он действительно людоед, и многие его бойцы, глядя на него, тоже стали людоедами. Они пленных едят, шашлыки из них делают.
- Можете ли вы это доказать? Можете ли представить запись на гаджете? Есть у вас такие записи?
- Нет, конечно. Кто бы это записал? Есть только рассказы уцелевших, сбежавших из плена.
- Значит надо сделать такие записи. И желательно косточки представить. Человеческие. Обглоданные.
Зяма вытаращил глаза.
- То есть, сфабриковать? Вы это прелагаете?
Мак сделал строгое лицо.
- Не сфабриковать, а сымитировать. Это две большие разницы, как говорят в одном из ваших городов. Факты людоедства были?
- Были.
- Значит, факты мы не фабрикуем. То есть, мы никого не обманываем. Мы просто покажем, как это было. И покажем убедительно.
- А если люди нас спросят: реальные кадры мы им показываем или имитацию, что мы ответим? Что вы ответите своему электорату?
- Я отвечу, что это реальные факты. Я просто заменю слово «кадры» на слово «факты». И сделаю это с чистой совестью. А после этого я смогу помочь вам и оружием и деньгами. Это политика, Зяма! Политик всегда должен иметь чистую совесть.
- Какие-то у вас с Бигом странные представления о чистой совести, - не зная как и отреагировать на разъяснения президента Мака, промолвил король. - Но похоже, у меня нет выхода. Я должен спасать свой народ, свою страну. Это война, на войне все средства хороши, особенно, если враг так коварен, как только может быть коварен людоед, нагло утверждающий, что борется с людоедством. Придется устроить маленький спектакль. То-то он возмутится моей наглости! Он ведь думает, что наглость только ему дозволена, от меня такого хода не ожидает.