Не спрашивай, куда и почему?
Объявлен сбор, и сыграна тревога.
Опять жена застынет у порога,
Мы снова улетаем на войну…
Ох, и давно же это было, так давно, что забылось многое почти, и сквозь дымку времени и не понять уже, а было ли оно, это самое? В некотором царстве, в некотором суверенном государстве жили-были добры молодцы, жили, как водится, не тужили, исправно народу и царю-батюшке служили. И было их числом не мало, целая отдельная воинская часть, а в части той ещё различные подразделения. Краткую справочку из «Википедии» все же приведу, ибо эзопов язык – это хорошо, но факты – иногда не помешают.
Итак: «Центр специального назначения ФСБ России (ЦСН ФСБ России) — подразделение специального назначения Федеральной службы безопасности Российской Федерации, созданное 8 октября 1998 года. Является самостоятельной структурой в системе ФСБ России, руководитель ЦСН напрямую подчиняется первому заместителю Директора ФСБ России».
Основная задача ЦСН ФСБ России — борьба с международным терроризмом на территории России и за её пределами, включающая в себя деятельность по выявлению, предупреждению, пресечению, раскрытию и расследованию террористических актов посредством проведения оперативно-боевых и иных мероприятий (в соответствии со статьёй 9.1 главы II Федерального закона № 40-ФЗ от 3 апреля 1995 года «О федеральной службе безопасности».
Чтобы не путаться среди всего этого многообразия, называли эти подразделения буквами алфавита: «А», «В», «С», опять же, цитата из Википедии: «В состав ЦСН ФСБ России входят следующие спецподразделения:
• Управление «А» («Альфа»);
• Управление «В» («Вымпел»);
• Управление «К» («Кавказ») (ранее — Служба специального назначения по г. Ессентуки (СН));
• Управление «С» («Смерч»);
• Управление «Т» («Таврида») (ранее — 2-я служба «СН» ЦСН ФСБ России, Республика Крым, Симферополь);
• Служба применения специального вооружения (СВ)».
Как глянешь на них, когда они делами ратными занимаются, ну, прямо дружина княжеская: и шлемы «Алтын» на светлых головах, и в броню они все с ног до головы закованы, и мечи-кладенцы такие, что только держись! То ли рыцари, то ли космонавты, то ли пришельцы загадочные. Сколько ни пытались враги коварные побороть добрых молодцев, как ни ярились басурмане да нечисть поганая – ничего у них не выходило. Падёт, бывало, один боец на поле бранном, а за него братья названые стеной встают, и найдут злодеев, где бы они не прятались, и предадут их погибели лютуой. «За годы деятельности ЦСН ФСБ России его сотрудникам более двух тысяч раз вручались государственные награды, двадцать военнослужащих удостоены почётного звания «Герой Российской Федерации» (одиннадцать из которых — посмертно)». Многие юноши благородные желали бы в дружине этой легендарной служить, за други своя живот положить, да не многим честь такая достается, рать избранная, не только силушка богатырская, ум острый, сметливый надобны при этом, душа кристальная и сердце доброе. Ведь нельзя с мыслями нечистыми на подвиг идти, как возгордится кто, как только о суетном помечтает – всё, не даст Господь победы. Кому дано много, с того много и спрашивается, так всегда было, так есть, и так будет. Истинно.
Много славных дел совершили добры молодцы, скольких людей спасли от смерти жестокой, сколько раз по краешку бытия ходили – ни разу не оступились. При вредном царе Горохе, пьянице кромешном, много раз пытались бояре плутоватые добрых молодцев соблазнить, купить, себе на службу поставить – не продаются они, хоть ты тресни. Помнят Присягу и чтут. Пришло время царя сурового, но за Державу радеющего, как кость в горле, так для басурманов Владимир-Красно Солнышко. Уж сколько раз пытались извести и погубить его, но не дремлют на посту добры-молодцы, ни беспилотник мимо них не пролетит, ни бомба коварная не спрячется, всё видят, не пропустят измену к Царю-Батюшке.
Такая вот сказка-ложь, да в ней намёк. Добры молодцы из третьего «А» под командой богатыря былинного, но ныне покойного, Юрия Торшина, посиживали в населенном пункте Ханкала, у гостеприимных хозяев неба вертолётчиков. И я, сказочник и хранитель народных преданий и песен, к ним прикомандированный был. Посиживали, надо сказать, беспокойно, то в одну дыру бездонную нас направят, то в другую, что ни день, то новый подвиг. Примчимся мы, бывало, в полной штурмовой экипировке в точку, скажем, «А», а нас на месте сориентируют, что штурмовать ничего не надо, а надо «зачистить» район 3 км по фронту, 2 в глубину, с отвесным спуском-подъемом, но броню снимать ни-ни, не стоит! И копошатся добры молодцы, как, извините, муравьи беременные, изнемогая под грузом ответственности, кевлара и титановых пластин. А еды и воды никто не взял, ненадолго же летели. И очень потом свербит в одном месте, после такого экстремального альпинизма, и коленные суставы увеличиваются в размерах.
Или ещё одно традиционное развлечение – десантирование тактическое беспосадочным способом, это когда из зависшего на высоте 2-х метров вертолёта все выскакивают, очень быстро. На тренировках всё ровно, а вот при наличии неприятельского огня летуны на высотомер не смотрят, и если первый выскакивает с 2-х метров, то 15-й – с 5-ти. А я по боевому расчету как раз крайним и выходил, лечу это, бывало, и думаю: «Раскрываться бы надо, да нечем…» А мать сыра-земля твёрдая такая, а «Алтын» на шейке тоненькой тяжелый, «хрясь» и готово, компрессионный перелом позвоночника в шейном отделе. Жить с этим можно, только к перемене погоды звёздочки перед глазами, и шатает, как пьяненького.
Как-то раз навестили мы населённый пункт Байтарки, что на речке Ярык-су. Речка так себе, чтобы окунуться, надо отжиматься от дна, да и вода – известь одна. Село недалеко от границы с Дагестаном, когда бородатый злодей Басайка-Бабайка в свой набег шёл, всех мужчин, юношей и мальчиков с собой угнал, и всех лошадей и осликов тоже. Получил он там заслуженных люлей, побежал обратно, опять село ограбил. Потом злые аварцы пришли, не разбирали они особо, кто при делах, кто нет, раз вайнах – значит, виноват. Снова селянам досталось. И бандиты их в покое не оставляли, шастали по округе, схроны и тайники устраивали, хоронились от властей. Беспокойная была жизнь у крестьян местных, и очень бедная. Мы когда прилетели, первым делом, по просьбе главы администрации открыли медицинский пункт. Ни врача, ни фельдшера в селе четыре года не было. Наш доктор всё время, что мы там стояли, местных жителей принимал, всех подряд: и мужчин, и детей, и даже женщин. Шариат шариатом, но здоровье-то, оно одно. А природа там удивительная – лес по склонам крутых холмов, только лес не простой, а из грецкого орехового дерева. Первый раз в жизни такое видел, осень стояла на дворе, орехами вся земля была усыпана. Орехами да пасеками народ там и жил в то время. Устали они от войны и потихонечку сдали нам все нычки бандитские. А мы им консервы говяжьи оставили в качестве гуманитарной помощи.
Но не везде, совсем не везде было в 2001-м году так мажорно и благостно. Довольно ещё было мест, где нам были не рады, огрызались автоматными и пулемётными очередями подвалы и чердаки, летели пули из засад, рвались на дорогах фугасы, и гибли люди. Военные, милиционеры, гражданские – смерть не выбирала, косила всех подряд. Поэтому не расслаблялись добры молодцы, ушки на макушке, патрон в патроннике. А тут повадились злодеи населённые пункты штурмом брать. Нападут внезапно, комендатуру и администрацию обстреляют, кто под руку подвернётся, тех жизни лишат и быстренько убегают, часто рассыпным порядком, чтобы труднее было догонять. Раз вот так вот информация проверенная поступила, что собираются негодяи штурмовать городок один очень важный, что между речек Гумс и Белка расположен, недалеко от их впадения в Сунжу. А в городке том важнейший транспортный узел, станция железнодорожная, прочие объекты инфраструктуры. Только-только их восстановили, жизнь мирную наладили, так ведь неймётся злодеям. Не нужна им нормальная жизнь, они, как шакалы, мертвечиной кормятся, для них война с мирными людьми – дело доходное и не особо опасное.
Разный сброд в бандах этих присутствовал, вайнахов не так уж и много было. Катарцы, саудиты, турки, иорданцы, даже вроде бы дружные с нами палестинцы – каждой твари по паре. Иногда и марокканцы с неграми попадались. Лютовали они на нашей, подчеркиваю, нашей земле, беспощадно. Халифат создать хотели господа ихние начальники из территорий Северного Кавказа, Закавказья и прилегающих местностей. С непонятно какой религией, поскольку нормальные мусульмане на такие зверства неспособны, запрещает это Коран, с рабами, с поголовной нищетой и одичанием. А рядовые бандиты просто убивали, грабили, насиловали и жгли. Случай дикий был возле пункта нашей постоянной дислокации, восстановили общими усилиями в селе школу, директор и глава администрации обратились к нам за помощью, неразорвавшиеся выстрелы миномётные и снаряды на школьной территории валялись. Ну, очистили мы местность от взрывоопасных предметов, с ремонтом тоже помогли. Открылась школа, будущие строители мирной Ичкерии учиться пошли. А чрез пару ночей пришли бородатые, директора школы и учителя русского языка и литературы убили зверски, главу администрации искалечили, сняли это на видео и нам подбросили. Какой же это Ислам? В общем, как поэт написал: «Страшный бой идет, кровавый, страшный бой не ради славы, ради жизни на земле».
Ну так вот, получило начальство наше информацию о готовящемся вооруженном безобразии и придумало хитрый план. Чтобы злодеев коварных в город заманить, там их как следует встретить, а тех, которые будут убегать, примем на отходе мы, доблестная оперативно-боевая группа в количестве аж 26-ти человек. Ну, ещё пятеро местных бойцов спецназа МВД Ичкерии. Выдвинулись мы к месту устройства западни скрытно, в лесочке из нашего транспорта переместились в хлебный фургон (как в кино «Место встречи изменить нельзя»), повезли нас куда-то. Приехали, выгрузились, двор дома шикарного, глухим забором кирпичным огороженный, домина двухэтажный, с цокольным уровнем и чердаком. А место это в начале района города, которое в народе называлось «Западный Берлин», потому что тут ни днем, ни тем более, ночью официальной власти не было, сплошной частный сектор и прилегающие поля. Шастали тут граждане бандиты почти в открытую, территория эта считалась «диким полем». Ладненько, пока суть да дело, начали мы позиции оборудовать и укреплять подручными материалами. Было у нас четыре пулемета ПК-М, три РПГ-7 и на каждого по паре РПГ-26. Усилили нас еще двумя снайперскими парами с L96A1 / Arctic Warfare.Товарищи по оружию АГС-17 приволокли, даже исправный. В полуподвале много мешков с песком и цементом хранилось и кирпичи в паллетах, часть на чердак подняли, пару точек пулемётных соорудили, окна первого этажа заложили и там обустроились. А я, человек доброты сердечной и натуры тонкой, привёз с собой мои любимые МОН-90 и МОН-50 и дистанционно управляемые средства
взрывания. Много привёз, так ведь, не на себе же тащил.
Как стемнело, отправились мы с местными товарищами готовить плохишам поляну гостеприимную, накрытую щедро минами осколочными направленного действия. Провозились долго, почти до рассвета, но зато получился почти сплошной узел заграждений, перекрыли не только все перекрёстки и улицы, даже тропинки и участки ровные, не простреливаемые с наших огневых точек. Успели вернуться в дом, ставший укреплённым пунктом, перед самым фаджр-намазом, только спрятались, муэдзин запел протяжную свою песнь. День прошёл тихо и спокойно, мы располагались в цокольном этаже, на чердаке наблюдатели и снайперы дежурили с хорошей оптикой. Движение в «Западном Берлине» началось после полуночи, бандиты сходились малыми группами, накапливались. Мы их частично наблюдали в «ночники» и тепловизоры, сообщили начальству. После утренней молитвы открылось представление, злодеи ринулись к центру города и к железнодорожной станции, и пешим порядком, и на автотранспорте. Началась интенсивная стрельба, забухали разрывы гранат. Мы сидели тихо, в соответствии с замыслом. Банды втянулись вглубь городских застроек, и всю трескотню автоматных и пулеметных очередей перекрыли рвущие сознание звуки работы пушек 2А42, загудело небо, низко над землёй неслись «крокодилы». Западня гостеприимно принимала гостей, направляя их непосредственно на суд к Всевышнему.
Вскоре наступил и наш черёд. Большая группа бандитов, более ста человек, не успела попасть под огонь и теперь бежала назад, в спасительные дебри «Западного Берлина». Но на их пути стоял наш дом, обойти его было нельзя, все пути-дорожки начинались за нашей позицией. Злодеи не отступали, они бежали группами, без разведки и головного дозора. Мы дали им заполнить собой улицу перед воротами нашей крепости, после чего я нажал на заветные кнопочки. Оранжевое пламя, чёрно-серый дым и 9600 осколков от четырёх подорванных мной МОН-90. Это, так сказать, для разминки. Во двор прилетела чья-то нога, заработали наши пулеметы, гранатометчики и снайперы, завёл свою печальную песенку АГС. Злодеи отшатнулись назад, укрылись, кто успел, за стенами домов, полезли на чердаки. Некоторые следопыты попытались обойти наш домишко с фланга, снова жму кнопочки, фрагменты тел следопытов летят обратно. Первый накат мы встретили душевно, но противник всё продолжал прибывать, деваться им было некуда, и, сосредоточив на нас пулемётный и гранатомётный огонь, они снова пошли в атаку. На эту вторую волну я израсходовал все установленные мины, вокруг нашей крепости всё было завалено исковерканными бандитскими трупами, но ажиотаж у злодеев нарастал, они понимали, что ещё максимум час – полтора, и с тыла их прижмут Внутренние Войска на БТР с пушками, и тогда всё, живым отсюда не уйдет никто.
Как пишут баталисты, «отчаяние придало врагу храбрости», они лезли под пулемётный огонь, они заняли все дома вокруг и палили по нам почти в упор из пулемётов, гранатомётов и подствольников. Монументальный забор стремительно превратился в гребень битого кирпича, все наши укрывались в цоколе и на первом этаже, чердак и второй этаж горели. Было жарко в прямом и переносном смысле слова, враги добрались почти до разбитого забора, на наше счастье, выстрелы РПГ-7 и одноразовые реактивные гранаты у них закончились, но в амбразуры летели гранаты из подствольников, пока что били в кирпичи и в мешки, но дистанция сокращалась.
Вскоре в ход пошли уже ручные гранаты, мы все поймали какой-то непонятный транс – оглохшие, наглотавшиеся дыма, побитые вторичными осколками и рикошетными пулями, мы потеряли и чувство страха, и инстинкт самосохранения. «Ни шагу назад, ни полшага, ни сантиметра» - значение этих слов раскрылось во всей своей обыденной простоте. Самое главное, мы все были живы. Все ранены и контужены, но живы. И патронов у нас было ещё достаточно, а значит, у врагов не было шанса прорваться сквозь нашу позицию. Над нами появились «крокодилы», летуны отстрелялись по вражеским хвостам, опасались в нас зарядить. Но врагов морально придавило, некоторые побежали в стороны, прямо через заборы частных владений. Оттуда застрекотали автоматы бойцов ВВ. Скоро в конце улицы появился спасительный БТР и идущие за ним солдаты. Несколько минут встречного огня и всё. Стало очень тихо. Мы выбирались из наших укрытий, измазанные кровью, цементной пылью, покрытые сажей и пороховой копотью. К нам бежали бойцы, доставали индивидуальные аптечки, фляги с водой. Появились доктора с сумками. Кто-то принес из цоколя стул, Торшин сидел на нём, как усталый император, выигравший очередную битву. А меня безудержно тошнило и кружилась голова, видимо, поймал баротравму.
Потом мы погрузились в кунг «КАМАЗа» и вернулись в пункт постоянной дислокации. Раненым врачи оказали помощь, несколько человек отправили на «Большую Землю», в госпиталь на Пехотном проезде. Нам дали время на то, чтобы прийти в чувство, и боевая работа офицеров ЦСН продолжилась. Она не прекращается и по сей день, ни на час, ни на мгновение. Такую судьбу выбрали себе добры молодцы.
Мы в крови, мы в грязи, но мы живы.
Мы вцепились в осклизлые склоны.
Никакая несметная сила
Не прорвётся сквозь наши заслоны…