У ИСТОКОВ РУССКОЙ РУСОФОБИИ*
«Каждому человеку свойственно ошибаться,
но никому, кроме глупца,
не свойственно упорствовать в ошибке».
ЦИЦЕРОН Марк Туллий (106-43 до н.э.)
Всякий раз, когда сегодня, в эпоху бурных информационных пси-войн, заходит речь о русофобии, о её истоках и пресловутых прародителях, наши политологи-мыслители и аналитики вспоминают почему-то давнюю, почти неизменную антироссийскую политику европейских государств, в основе которой изначально лежала Черная Троица ветхозаветного братоубийцы Каина — жадность, зависть, ревность.
Одной из первых реакций на европейскую русофобию стало патриотическое стихотворение А.С.Пушкина «Клеветникам России», написанное им после подавления польского восстания в 1831-32 годах. А также в связи с той ожесточённой антирусской кампанией, поднятой в иностранной, главным образом французской прессе и с враждебными выступлениями во французском парламенте, прямо призывавшими к войне с Россией. И при Пушкине, Тютчеве, Толстом и Достоевском в XIX веке, и при Александре Блоке, Максиме Горьком, Александре Твардовском и Михаиле Шолохове в XX веке русофобия по форме и содержанию стала неотъемлемой составной частью европейской международной политики.
Русский народ воспринимался европейскими властными элитами как нечто агрессивное, зловещее и мрачное, выступающее на просторах Евразии то в виде диких скифов «с раскосыми очами», то в образе алчных свирепых гуннов и монголов, грабителей и насильников, но только не наследником византийской культуры. Западноевропейская русофобия во второй половине XIX века получила даже «научное» обоснование в лице выдающихся мыслителей того времени, учителей социального утопизма и политической (революционной) практики. Однако сами русские в своём большинстве узнали об этом только после позорного распада СССР, когда были рассекречены весьма нелестные отзывы о России и о русских людях кабинетного учёного Карла Маркса и просвещённого фабриканта Фридриха Энгельса. Эти два немецких философа, основоположника марксизма в русской нации видели в первую очередь только «идиотизм русской деревни» и всё остальное негативное, характерное для зашоренного сознания и психологии имперского раба.
В XX веке коммунистическое учение с его воинствующим безбожием и русофобией стало для левых иудеев-социалистов и революционеров великим соблазном, а для русских — великим заблуждением, обманом и коллективным безумием.
Русофобия авторов «Коммунистического манифеста» получила своё развитие у российского дворянина Владимира Ульянова по кличке Ленин, который в письменном и устном виде называл русских людей «глупыми и неспособными на любое значимое дело русскими дураками». В основе русской русофобии Ленина лежала его лютая ненависть к самодержавию, и почти зоологическая непрязнь к русскому «народу-богоносцу», исконному защитнику веры, царя и отечества. В основе большевистско-ленинской русофобии лежала грубая и примитивная клевета на русский народ, как народ дикий, неприхотливый и примитивный, для новой жизни непригодный, особенно на «великороссов» и на всю «косную и враждебную» крестьянскую массу, не пожелавшую отдавать плоды своих трудов добровольно и бесплатно большевистским продармейцам.
В этой беспардонной и наглой клевете на собственный народ большевикам активно помогали (вовсе небескорыстно, а за продуктовый паёк) деятели пролетарской культуры, писатели и поэты, артисты и художники, корифеи так называемого социалистического реализма и прочие агитаторы-пропагандисты, бойцы идеологического фронта. Необходимо при этом отметить, что русская русофобия стала проявлять себя одновременно с решительным изводом (этноцидом) этнических русских. Нет ничего опасней и страшней лжи и клеветы, придуманной напраслины и политического извета в корыстных целях.
Давно известно, как опасны для отдельного человека, для целого социума и для всего народа ложь и клевета, какую разрушительную силу они имеют в международной политике. Давно известно, что русофобы, как и англофобы, германофобы, были, есть и будут. До тех пор, пока вожди народов будут строить благополучие и величие за счет страданий своего и чужих народов. Русофобы рождаются, живут,плодятся и умирают. Русские русофобы — плод нездорового тотального, казарменного воспитания через насилие и страх. Есть люди психофизически здоровые, зачатые в любви, а есть в процессе принуждения и группового изнасилования. Есть люди с дефектами тела, а есть калеки души. (Борис Дверницкий)
О наглой клевете большевистской пропаганды и пролетарского искусства на титульный русский народ как вид исторический в постсоветской России написано довольно много научных и научно-популярных книг.
Разоблачение советских мифов и легенд о войне и коммунистическом строительстве, о непогрешимых советских вождях и «честных, святых чекистах», о трудовых и научных подвигах «гомо севетикусов» продолжается с переменным успехом в зависимости от политической погоды во дворе и новой порции рассекреченных документальных материалов. Запредельно лживой была не только наглядная агитация, лживой была советская живопись и литература, драматургия и поэзия. Так называемая пролетарская литература по своему подлому характеру была не только лживой, но и клеветнической, а советская литературная критика часто носила элементы политического извета.
Для достижения своих целей большевики шли на любой подлый вымысел и ничем не доказанную клевету на своих оппонентов, на верховную самодержавную власть и на весь правящий режим.
М. Горький так писал о «беломорканальских трудармейцах», заключенных «Белбалтлага»: «Там было порядочное количество деревенских кулаков. Это были наиболее «трудновоспитуемые» люди. В сопротивление законным требованиям государства они доходили до мрачной жестокости. Один из них, спрятав 450 пудов зерна, допустил умереть от голода двух детей своих и жену и сам отощал до полусмерти. Но и в этих полулюдях, идолопоклонниках частной собственности, правда коллективного труда пошатнула зоологическое индивидуальное». (1)
Эта злостная клевета пролетарского писателя на русское крестьянство была подхвачена большинством советских агитаторов на местах во время голодомора 1932-33 годов, когда людоедство в некоторых местах носило неприкрытый характер.
В процессе выведения большевиками человека нового типа —советского человека, ленинская зоологическая русофобия периодически сменялась а прагматичное русофильство сталинского типа, что в значительной степени отрицательно отразилось на русском характере (менталитете), деформировало его сознание и ослабило его волю к жизни (социальную активность, «пассионарность»). Русский человек (мужчина и женщина) в коммунистической России являлся для советского режима своеобразным «человеком по вызову» в судьбоносный час X, современным умельцем на все руки — «мужем на час» и «самозанятой гражданкой», универсальной «девушкой по вызову» и воинскому призыву (комсомолкой, спортсменкой, «ворошиловским стрелком», бетонщицей и трактористкой). По сути, тема русской русофобии, как и тема манипулиции коллективным сознанием в духе советского патриотизма является такой же табуированной, как и проблема «размножения русского народа», и как история великого Извода русского народа.
В XX веке в большевистской России, кроме дворянства и русской интеллигенции, купечества и священства, было истреблено и русское крестьянство, ядро русского народа. Истребление своих братьев и сестёр по крови и почве, стало выгодным во всех отношениях занятием и даже профессией. Убийство своих сограждан приобрело характер стахановского движения и в одну из чекистских забав – кто больше прострелит черепов культурных восточных и западных славян, кто больше изнасилует и пустит «в расход» офицерских жен, их сестер и дочерей.
Все эти загубленные судьбы и тени, невинно замученных и убиенных, незримо вьются над зданиями советских силовых структур областных и краевых центров. Загубленные русские души витают вокруг мистически страшного Кремля и его окрестностей, его пыточных мест, с их пресловутой Лубянкой, где целые кварталы были заселены чекистами до Сретенского бульвара, где под зданиями были вырыты рабами-смертниками огромные спецподвалы, правительственные бункеры и туннели, переходящие в личное метро товарища Сталина, ведущее к сверхсекретному аэродрому.
Коммунисты никогда не заблуждались насчёт истинного отношения к себе русского народа за все свои свершённые чудовищные преступления против своего народа и всегда были готовы убежать из бунтующей России.
Только одному Сталину в октябре 1941 года некуда было бежать, т.к. спасительное царское и колымское золото оставалось в в России, а золотой фонд партии на сумму 485,3 млн. царских золотых рублей был положен на различные счета в западных банках ещё в 1921-22 годах, во время страшного голода в Поволжье товарищами Чичериным, Красиным и Литвиновым…
После гражданской войны русский «великодержавный» народ оказался вновь востребованным сталинским руководством во время спешной милитаризации страны и коллективизации сельского хозяйства,
Ещё в 1935 году ВКП(б) официально осудила свою предшествующую идеологию, основанную на национальном нигилизме и «мировой революции», и быстро заткнула рот всем, кто по старой привычке продолжал хаять «темноту и отсталость» русского народа в дореволюционные времена. Нашёлся укорот и на пролетарского агитпоэта-барина и ярого баснописца-русофоба Демьяна Бедного (1883-1945), его похабная антирусская пьеса «Богатыри» была единодушно осуждена советскими литературными критиками и запрещена к постановке.
После победоносной войны с гитлеровской Германией русский народ вновь оказался востребованным сталинским режимом, как народ, внесший основной вклад в Победу над врагом, что ярко было выражено вождём в его тосте «За русский народ».
Правда, на этот раз русский народ потребовался Сталину для подготовки к третьей мировой (ядерной) войне и для борьбы с «пятой колонной», окопавшейся внутри страны. В стране вдов и одиноких матерей для новой войны и для создания мощной, модернизированной срочно понадобилось пополнение свежей, молодой, мужской силы.
«Свободная любовь» и «гражданские браки» (сожительство) в советском обществе особо не осуждались, но и не поощрялись, зато аборты были запрещены, а подпольные аборты наказывались в уголовном порядке. Такая послевоенная демография в послевоенном голодном СССР не могла сказаться на моральных и психофизических качествах новых поколений советских людей.
Какого качества в морально-нравственном плане был после войны советский человек, нам показало время. В какой степени совершенства пребывали в эпоху застоя перед распадом СССР «настоящие коммунисты-ленинцы, кристально честные партийцы и бесстрашные и мужественные чекисты», рыцари сталинского Ордена Меченосцев, мы узнаём сегодня из рассекреченных архивных документов советских силовых структур — МВД и МГБ. Из них вытекает вывод — тотальная идеология нисколько не влияет положительно на национальный характер человека, наоборот, она портит и даже развращает отъевшегося на казённых харчах выдвиженца-карьериста, набравшего силу и власть при всемогущем диктаторе. Перерождение коммунистов происходило даже на уровне чекистов-офицеров. Так, например, старшие офицеры МГБ, сотрудники генерал-полковника Виктора Абакумова (1908-1954), охранявшие дачу Сталина, в отсутствие вождя возили туда проституток, пьянствовали и даже воровали вино и продукты Хозяина. Совсем не по-русски и не по-христиански, а подло, по-чекистски, с использованием служебного положения, охраной была «принуждена к сексу» сержант МГБ, последняя любовь и утешительница дряхлеющего Сталина «нежная и ласковая» сестра-хозяйка Валя (Валюша) Истомина.
Эти советско-русские «люди нового типа» по правилам здравого смысла Сталина являлись позором русской нации и предтечами русской русофобии. Кромешные, опричные и плотские грехи партийных чекистов позднее стали общими грехами русского народа и одним из маркеров его дурной репутации в мире в канун Холодной (информационной) войны.
Выходило, что настоящие русские люди были только на великих стройках коммунизма, на рытье Беломорканала, канала имени Москвы, Волго-Донского канала.
Сама русская русофобия как социально-психологическое и социально-антропологическое явление и как форма самоистребления была порождена безбожным антирусским большевизмом, коммунистической интернациональной идеологией и кромешной треьей Смутой «лихих», криминальных 90-х и безыдейных нулевых годов.
Русская русофобия как недоверие и неприязнь людей друг к другу, к себе, к обществу и власти возникла при большевизме во время его «битвы за хлеб» (силового изъятия хлеба у крестьян), во время двух голодоморов, войны коммунистического режима со своим титульным (русским) народом.
Известно, что в основе многих страхов (фобий) лежит древнее настороженнное отношение гоминида к чужаку иного прайда и, как правило, весьма негативная информация о представителях иного племени, как о существах от природы звероподобных, хищных, жестоких и беспощадных, или вообще — существах примитивных, глупых, косных и ущербных, и вообще недостойных существования.
Окончательно русская русофобия внутри страны и за её пределами стала набирать силу и крепчать после распада СССР в самом начале битвы Большого Запада за природные ресурсы, и первой в истории человечества цивилизационной психотропной войны при Джордже Буше в Персидском заливе (Варна, 18 августа 1991, американский крейсер «Белкнап»).
Русская русофобия, как и советский (русский) патриотизм, всегда являлись разменной монетой в политических игрищах «новых русских» в 90-е годы, во время двух войн в Чечне-Ичкерии, и сегодня, когда военная мощь советско-буржуазной РФ противостоит военной мощи Большого Запада во время проведения затяжной, изнурительной специальной военной операции на Донбассе.
Россия всегда была и продолжает быть на планете местом, где страдают и мучаются на протяжении веков огромные массы людей.
Россия — это юдоль плача и печали, край миллионнов вдов и одиноких матерей. Россия — это страна гибельных мест, унылых заводских и фабричных городков и посёлков, нездоровых, ядовитых городов и весей, великих топей и болот, заброшенных земель и вечной мерзлоты. В России и сегодня много людей, для которых умереть намного легче, чем жить.
По существу, почти все крупные (губернские) города России, с двумя её столицами — Москвой и Петербургом, представляют собой один на всю северную Евразию великий Княжпогост, где в землю улеглись не по своей воле, по меньшей мере, 500 млн. людей «славянской национальности», убитых Русским Абсолютизмом за последние три века (Сигурд Шмидт).
К этой страшной и скорбной цифре необходимо добавить и столько же не рождённых, убитых в утробе матери и сразу после родов. Большевизм с его безбожным интернационализмом, с лживой, фарисейской идеологией, крайним цинизмом и зооморализмом продолжает и сегодня мимикрировать на политической площадке РФ и извлекать для себя выгоды в русской русофобии в борьбе за мировое лидерство с «недружественными державами».
При этом необходимо отметить, что в огромном проигрыше в этой битве «земных божеств» за власть над Мiрозданием остаётся, как и прежде, сам русский народ, который, как оказалось после распада СССР, сам виноват в своих бедах и несчастьях, и как народ ущербный виноват перед всем подлунным миром.
И в том, что огромная страна Россиия, но в ней нет места для людей. И в том, что русские непредсказуемы, и тем самым всегда опасны для соседей, что русские согласны исполнять любые самые преступные приказания своих безумных вождей и правителей, ибо сами психически не совсем здоровы и генетически зомбированы. Никому, кроме русских, после всех пережитых ужасов в прошлом веке, не надо думать о покаянии и просить прощения у мирового социума за всех убитых, замученных, покалеченных, изнасилованных и ограбленных. Увы, как оказалось, никто из народов мира, никто из советских людей, кроме русских, не виноват. Никто из народов мира, англосаксов, «иудеев и эллинов» не захотел иметь в своём родстве ветхозаветного «братишку Каина». Мысль о покаянии у постсоветских людей (русско-советских) стала приобретать форму, содержание и функцию. Почти все русские и русскоязычные оказались в своём мнении единодушны: пусть другие приносят покаяние, но не мы. Пусть каются те, кто виноват в своих злодеяниях — я не отнимал последний хлеб у вдов и детей, и к человеческой мясорубке в России не имел никакого отношения, и не было у меня брата Авеля. А если бы и был — «разве я сторож брату моему?» (Быт. 4,9)
С функцией нам сегодня всё ясно — необходимо закрыть своё прошлое для эмоций, мук совести, состраданий и терзаний, ход времени не повернуть обратно и ничего уже не изменить в прошлом. Это так, но пока мы не закроем своё жуткое и отвратительное прошлое, пока не признаем напрасную жертву в размере десятков миллионов человеческих жизней, загубленных и замученных на территории России, преступно уничтоженных плодов труда и ума трёх предшествующих поколений, нам не сделать НИ ОДНОГО ШАГА ВПЕРЁД.
Не будем забывать, что мы и сегодня все, русские и постсоветские, все русскоговорящие продолжаем быть заодно с темными силами разрушения — демонами и бесами Финитерна и его ландскнехмами-преторианцами и нацгвардейцами. И сегодня все мы русские продолжаем представлять одно целое, инфернальное и сатанинское — тоталитарную систему самоистребления.
Сегодня мы живём по заветам пещерных антропофагов, по законам людоедской стаи, состоящей из двух видов — хищных правителей-диктаторов и смиренной «диффузной» народной массы.
Не будем забывать, что на заре становления человека разумного, в результате страшного этапа поедания себе подобных, человечество приобрело разум. (Борис Поршнев).
Что Россия и русские люди приобрели в результате самоистребления и планомерного эноцида? Ничего, кроме хронического общенационального тревожно-депрессивного синдрома, с его скорбным «вечным зовом», обречённых на гибель. Ничего, кроме одних потерь и безвозратных утрат, кроме русской русофобии и окончательного распыла нации.
А посему, из всех народов Северной Евразии, русские люди меньше всех заслуживают той клеветы, которая была выплеснута на них в течение всего XX века-людоеда как внутри страны, так и за её пределами, на Большом Западе.
И заодно при этом выясняется, что за Красную Смуту 1917-22 годы надо платить не только русским, но и всем постсоветским русскоговорящим (славянам, иудеям, эллинам и татарам). И никуда от этого не деться и не скрыться. Нет, не могла кучка большевиков сотворить то, что мы сегодня называем революцией, смутным временем, самоистреблением и этноцидом, ведь эту Красную Смуту поддержала определённая часть великого русского и других народов, живших в России. И среди них не меньше виноваты и «русские евреи», находившиеся у власти, которым давным-давно необходимо повиниться перед русскими людьми за все свои социальные, рискованные эксперименты (Михаил Веллер).
Как и прежде, никто сегодня не виноват и ничто не является причиной тотальной русофибии и русской русофобии в частности, кроме… самих русских! Такого нелепого, трагически несправедливого казуса в социологии и этнопсихологии мир ещё не знал.
Современная идеологическая русофобия, и особенно русская русофобия в свете психопсихиатрической патологии, является для всего социума и нации в целом одним из самых разрушительных орудий в современных информационно психотропных войнах.
Нужно всегда помнить, что мы только начинаем (по Чехову) «выдавливать из себя по капле» имперского раба и синдром заложника — любовь к своим мучителям, отеческим гробам и к отечественному Всероссийскому Погосту. Мы начинаем только выздоравливать от духовной психической болезни — большевизма, власти агрессивных, бездарных «земных божеств», маниакальных убийц и душегубов. В нас, постсоветском поколении русских, живут вместе и Алексей Пешков и Максим Горький, Володя Ульянов и Владимир Ленин, конечно, в разной пропорции и масштабах. Увидеть в себе Горького и Ленина и изжить их в себе, очистить себя от заразы русофобии пока она не стала проказой, вот главнейшая и актуальнейшая задача наших дней для русского человека. Да, это трудно, да мало помощников, делателей добра, созидателей и миротворцев, но они есть. И это, прежде всего русская культура, её многочисленные широко известные, полузабытые и, увы, забытые, носители и подвижники, гордость русской нации.
примечания, источниеи и литература.
* Данная статья является логическим продолжением статьи о русской русофобии, опубликованной в общественно-политическом журнале ЛДПР «За русский народ» (2016, №03,СС.6-7). Сегодня такое явление как русская русофобия, в условиях войны между славянами — русскими и украинцами, войны РФ против Большого Запада за мировое лидерство, является одной из форм национального безумия и суицида.
1.«Белбалтлаг» — одно из самых первых крупных строительно-хозяйственных подразделений ГУЛАГА. Здесь, как и на других стройках коммунизма, рабский труд был основан и на т.н. называемой котловке — на неравном питании при полуголодном существовании и в зависимости от выполнения трудармейцем трудовых норм.
11.04.2022