1.
Обмундирование Гения = химчистка и крашение
Разделяя жизнь поэта на две половины, из которых памяти достойна только одна, вторая, Анненков следовал мнению, распространенному среди современников. «Благородное» желание скрыть «неприличное» побуждало знакомых поэта с удовольствием вспоминать о том, как они, во благо его доброго имени, уничтожали его произведения:
Норов — «Гавриилиаду», А.М. Горчаков — «Монаха» [Горчаков 1998].
С.А. Соболевский, получив «Материалы к биографии Пушкина», писал М.Н. Лонгвинову: Благодарю А<нненкова>
<...> за то, что он не восхищается эпиграммами П<ушкина>, приписывает их слабости, сродной со всем человеческим, и признает их пятнами его литературной славы... Что он ни слова не упоминает о Гавриилиаде... [Пушкин 1927: 37—39].
***
Немировский Игорь: Представление о том, что жизнь Пушкина делится на две не равные по своему значению половины, было в значительной степени отражением официального взгляда на Пушкина, состоявшего в том, что после встречи с императором Николаем 8 сентября 1826 года Пушкин совершенно переменился и стал «иным» [Вацуро 1998; Майков 1899]. Но, конечно, концепция Анненкова о двух половинах жизни Пушкина не была простым следствием его желания соответствовать официальному курсу. Об этом свидетельствует то, что «первый пушкинист» развивал ее не только в официальной переписке с министром просвещения, но и в письмах к друзьям: «первый пушкинист» развивал ее не только в официальной переписке с министром просвещения, но и в письмах к друзьям: «только... Пушкин... который признан единогласно воспитателем русского общества, мощным агентом его развития и объяснителем духовных сил, присущих народу, только этот нам и нужен, а о его двойнике нам достаточно общей характеристики» [Анненков 1892].
При этом в ходе работы над книгой у Анненкова складывается концепция духовного развития Пушкина, объясняющая причины резкого перехода поэта от одной половины жизни к другой. По мысли ученого, перелом в мировоззрении поэта произошел в Михайловском, задолго до встречи с царем, когда с помощью инъекции национального самосознания Пушкин вылечился от модных французской и английской болезней и стал — во второй половине своей жизни — выразителем русского духа [Анненков 1984]. Белинский имел в виду, утверждая в письме Гоголю, что Пушкину «стоило написать только два-три верноподданнических стихотворения... чтобы вдруг лишиться народной любви» [Белинский]. Два стихотворения из трех — это почти наверняка «Друзьям» и «Стансы» (1826), более верноподданнических стихотворений в пушкинском репертуаре нет. Трудно удержаться от предположения, что третьим стихотворением, «лишившим Пушкина народной любви», было стихотворение «Пророк», опубликованное в «Московском вестнике» почти одновременно со «Стансами». Стихотворение «Друзьям» открывается цитатой из 138-го Псалма («Нет лести в языце моем») и включает самоопределение Пушкина как «Небом избранного певца».
В новую эпоху современники не стеснялись в высказывании самых серьезных сомнений в морали Пушкина.
Крайним, но далеко не единственным выражением подобной позиции стали воспоминания лицейского однокашника поэта, М.А. Корфа, сделавшего блестящую карьеру при Николае I. По мнению бывшего лицеиста, в Пушкине не было ни внешней, ни внутренней религии, ни высших нравственных чувств; он полагал даже какое-то хвастовство в высшем цинизме по этим предметам: злые насмешки, часто в самых отвратительных картинах, над всеми религиозными верованиями и обрядами, над уважением к родителям, над всеми связями общественными и семейными... <...> ... Пушкин представлял тип самого грязного разврата [Корф 1998].
Корф не был одинок. Еще более резко о Пушкине отозвался человек из совсем другого, не правительственного лагеря, декабрист И.И. Горбачевский. При этом, если Корф обвинял Пушкина в аморальности потому, что поэт не был верен императору и отвечал на его милости черной неблагодарностью, Горбачевский упрекал Пушкина в сервилизме. Оба сходились в том, что Пушкин не может быть выразителем русского национального духа:
рис. Гавриилиада
Показанная обложка поэмы "Гаврилiада" с намеренной (! -версия) ошибкой = правильно - ГавриИлиада ( не от Гавр и Илиада, и не от конюха Гаврюхи. а от арх-ангела Гавриила) = издевательски сообщает: это подделка...
Хотя авторство Пушкина подтверждено его близкими друзьями, а сам поэт тщательно мистифицировал и сваливал свой грех на других.. Книжный мякиш, версия 2: некоторые издатели поэмки пытались этим "Гаврилиада" показать, что герои поэмы не имеют отношения к небожителям и поэма не богохульна и вовсе не антиклерикальна = её герои Бог (имя!), Гаврила и Маша - простые смертные эволюционисты, которые потешаются над побочными эффектами и проблемами полового способа размножения, граничащими, в частности, с соблазном, блудом и библейским грехопадением ...
***
Диалог в Дзене
Книжный мякиш, версия 3: стараясь отвести от АСП обвинения в богохульстве и афеизме, издатели (а это уже была пора, когда АСП был "выдвинут за эпоху" (Тынянов) в гении и получил ярлык "Наше Всё" на русском Парнасе) и в ходу потому были адвокаты) хотели такой редакцией имени поэмы и ее героя, показать следующее: 1) герой поэмы - конюх или докер Гаврила, а не Мария или Он ...
2) это шуточная поэма о путешествиях туда-сюда Небо-Земля некоего мальца из Гавра, это Илиада портового докера Гавра из портового города Havre ( Le Havre-de-Gr;ce («Гавань благодати»)), почти одессита ...
Книжный мякиш, версия 4: с той цели с теми же интересами химчистки мундира «Нашего Всего и уже ничего никогда иного навсегда», страшась правды о небесах обетованных и Генезисе, авторе и источнике Греха, издатели пытались отвести следы от следователей-ортодоксов в сторону, а именно в сторону истории кокюажа = главной темы всей жизни и творчества гения словесности – клятва под венцом, неверность супруги, рога мужа-кокю и … суицид. Вот такие, мякиш не хлебный, соображения ... Хотя версия самая простая иная:
Книжный мякиш, версия 5: такое название в редакции конкретного издателя есть архетипическое свидетельство: народ не безмолвствует, но он уже не понимает о чем и о ком речь в поэме гения, за кою его Старцы ортодок-сальности и казнили, сделав козлом ритуального жертвоприношения в честь юбилея Смены Династии на русском троне-престоле… Но это уже иная авторская орижиналь-история.
Книжный мякиш, версия 0: АСП, как гениальный копиист, пародист и чеканщик, начитавшись в библиотеке Пушкиных работ французских просветителей, создал шедевр антиклерикализма и афеизма: он едко с глубочайшим сокрушающим сарказмом высмеял догматы ортодоксального православного вероисповедания и учения.
План «Гавриилиады» в рукописи А. С. Пушкина (выделен квадратом справа), 1821
Но то, что было перлом Просветительства, одним из штандартов которого был радикальный воинствующий антиклерикализм, что было хорошо во Франции времен ее революций, что полностью вытекало из ее созревшего для протеста коллективного сознательного и бессознательного, то было не ко двору в тухлодырной темной России. Эротическая поэма была сколь великолепна по поэтике, столь же безрассудна и преступна по идее, содержанию, месту и времени исполнения. Она выглядела как неактуальная и неуместная, похабная и недостойная дворянина выходка юноши сомнительной нравственности и личности с репутацией порнографа. Это была не просто ошибка – это было преступление.
Любимый поэтом Порядок Вещей требовал Возмездия. Омерта требовала казни смертью. И сие не заставило себя ждать. Тот, кто уже готов был стать нашим Данте и Гете, был убит = казнен.
Книжный мякиш, версия 7: Первое полное российское издание поэмы Гавриилиада вышло в 1918 г под редакцией В.Я. Брюсова. Научно установленный текст подготовил в 1922 г Б.В. Томашевский.
Брюсов вынужден (субверсия 7а) использовать название Гаврилиада по нескольким причинам: субверсия 7б = в рев. пафосе "держите шаг - левой, левой, левой!", чтобы не пропагандировать тексты клира и субверсия 7в = в попытке модернизировать исходный текст, шлифуя его поэтику - икт (стих, строку), ритмику, строфику ...