Открыв глаза, я резко отскочил в сторону и рухнул на спину, почувствовав жар от костра. Такое иногда бывает, когда имеешь мало опыта в "странствиях". Когда я совершил свое первое странствие, я вообще оказался по пояс в ледяной воде быстротечной реки и чуть было не захлебнулся в панике.
Потом, по пробуждении, Катерина объяснила мне, что это совершенно нормально и со временем я научусь выбирать себе безопасную локацию для Явления.
И моё Явление сегодня было уже большим прогрессом, раз я оказался у горящего костра, ярким факелом освещавшего мрачные дали ночного леса. Воздух был наполнен запахами горящего хвороста, хвои и летнего ветра- наверное, так и пахнет свобода. Над головой мерцали мириады звёзд, на мили вокруг ни души. Даже лес был пуст.
Здесь, в "странствии", мои чувства были обострены до невероятных пределов, о которых я никогда бы не узнал в реальном мире. Моё тело обрело незнакомую доселе лёгкость и силу, я чувствовал потрясающую волну решимости и свободу, что буквально окрыляла меня. Протянув руки к яркому пламени костра, я чувствовал, как наполняюсь его жаром и силой. В пляшущих искрах я видел грани грядущего. И они пугали и восхищали одновременно. Я уже знал, чем всё закончится для меня. Но так же знал и о том, что я всё забуду при Возвращении.
Усилием воли погасив пламя, я вскочил и помчался через лесную чащу. Я отлично видел в темноте и грациозно лавировал между толстыми стволами деревьев, пока не покинул лес и не оказался на тихой поляне перед отвесной скалой, на которой гордо возвышался чей-то особняк. В свете Луны он выглядел весьма зловеще. Я чувствовал внутри чьё-то присутствие. Живые. Много. Наверное, посчитали, что толстые стены из камня защитят их от меня. Весьма наивно.
В этом "странствии" я оказался охотником, а те несчастные люди в доме- моей добычей. Я забрался наверх по отвесной скале, с такой лёгкостью, будто это была широкая лестница. Всё моё нутро лучилось силой и неутолимой первобытной жаждой, утолить которую может только охота. Я чувствовал огонь, что грел меня изнутри и придавал силы.
Вскарабкавшись на скалу, я одним махом преодолел каменную стену, отделявшую двор от внешнего мира и проник внутрь. Я слышал их напуганные голоса и сбивчивое дыхание. Десять, может, двенадцать человек, напуганных до смерти. Это будет не сражение, а бойня. Я не хотел идти напролом, а напротив, завалил выход из особняка разным тяжёлым хламом, что нашёл во дворе- старой повозкой, несколькими булыжниками и брёвнами. Внутри дома вдруг стало тихо, как в гробу- лишь частые удары их живых ещё сердец выдавали их страх.
Я пробрался внутрь через балкон на втором этаже и спрыгнул вниз прямо с перил лестницы. Людишки были в ужасе, тщетно пытаясь вырваться из западни. Я рвал, кусал и кромсал. Снова и снова. И получал от этого какое-то непередаваемое удовольствие. Наверное, именно это и чувствуют хищники, когда загнали и прикончили добычу.
Двоим удалось выбраться из окна в общей суматохе, но это их не спасло. Задрав и этих двоих, я уже, было, хотел насладиться своим триумфом, как меня вдруг бесцеремонно вырвали из "странствия"- это был Проводник. Он всегда будил нас, когда следовало. И в этот раз он не стал изменять своим принципам- мне пора было собираться на работу.
Грустно вздохнув от досады, я лениво выбрался из своей лежанки и, взяв свою нехитрую поклажу, отправился на работу, но перед этим, буквально на минутку, зашёл в соседний зал- проверить Катерину. Я часто любовался ею перед выходом. Она сейчас лежала на своем месте. Её пальцы и губы слегка подрагивали, а глазные яблоки двигались под веками- наверняка она сейчас переживала нечто напряжённое в своем "путешествии".
Я невольно улыбнулся, глядя на её мягкие черты и нежную кожу лица. Тонкие розовые губы, едва заметные веснушки на щеках и русые пряди волос, разбросанных по подушке. Я чувствовал к ней если не любовь, то глубокую симпатию точно. Мы редко говорили и не так уж и часто виделись, но те моменты, когда мы были рядом, она была добра ко мне и я был готов мёртвой хваткой вцепиться в эти жалкие крохи тепла.
Но теперь меня ожидал целый день тяжёлой работы с людьми, которые мне неприятны. Но я был готов перетерпеть эти неприятные часы- предвкушение нового "странствия" купировало все недостатки ожидания. Всё время, проведённое на работе я был максимально отрешён от этой ужасной серой реальности, а все мои мысли были заняты тем, как бы поскорее вернуться в свою уютную берлогу и пропасть из этого мира. Следует сказать, что после "странствий" я чувствовал себя хорошо отдохнувшим и почти не чувствовал голода или жажды, из-за чего сильно похудел и был похож больше на призрака, чем на человека, однако усталости или недостатка сил я не испытывал- будто бы какая-то сила наполняла мои жилы.
Я уже давно привык к косым взглядам моих коллег. Они наверняка думали так же, как и моя мать- что я сторчавшийся наркоман и что я скоро загнусь, а мои сила и свежесть- побочные эффекты от приема наркотиков. И как обычно, моя мать сотый раз тащила меня к наркологу и сотый раз анализы показывали, что я кристально чист. С какой-то стороны она даже была права, поэтому я не виню её в этом. Я ведь действительно внешне выглядел, как иссушенный труп и у меня была единственная потребность или зависимость, которая затмевала все прочие. И зависимость эта таилась в стенах старого театра.
Изредка я всё же ел и пил, хотя уже давно не испытывал удовольствия от вкусной пищи и напитков. Я делал это скорее из необходимости, дабы не свалиться без сил от истощения. Иногда я устраивал целый праздник живота, чтобы потом есть поменьше, чтобы не тратить драгоценное время, которое я мог бы провести вне этой реальности. Отныне мои дни были чрезвычайно предсказуемы, но это было мне только в радость.
Окончив смену, я поспешил занять своё место и окунуться в новое приключение, которое приготовило мне "странствие".