"Стали жить-поживать,
да добра наживать... »
1.
Гусляры Сказка вся,
сказка вся,
сказка кончилася!
Сказитель Видишь, вышло-то как –
был Ванюшка-дурак,
посмешище деревни,
женился на царевне,
на Марье, на Моревне —
стал Иван-царевич...
В народе
Свадьба сыграна на диво,
каждый гость и сыт, и пьян.
Бояре
Древним царством справедливо
управляет царь Иван.
В народе
Судит право, пьёт вполпьяна,
все забыли голодать.
Челядь
И в хоромах у Ивана
лепота и благодать.
Тут забота Марьюшки,
ласковой хозяюшки.
Хлопотлива да мила,
пять детишек завела,
о шестом чревата,
а ума — палата.
Завсегда, примерно, знает,
где убудет, где прибудет.
Всё для дома промышляет.
Что увидит — не забудет.
Что услышит —
то запишет.
Тут кумекай так и сяк,
быть царицей — не пустяк,
вся в виду, как на горе.
Ладно, только бы дворец,
А ведь в нём ещё семья,
Свёкр, свекровь да деверья,
да кума Агафья,
да балбесы братья,
да детишки мал-мала,
хоть жалей, что родила!
Да и милый муженёк —
а ему и невдомёк
женины заботы —
то в пир, то на охоту...
Сказитель Марья баньку истопила,
Ваню с веничком помыла,
повела за руку в дом,
Сели чаю пить вдвоём.
Вот, откушали.
Марья
— Ванюша!
— говорит ему — Послушай!
Всё о царстве ты в делах,
а ведь, сами мы в долгах!
Детям надобны обновки,
потолок течёт в кладовке,
трон рассохся, покосился.
Ты и сам поизносился.
А мои, к примеру, платья
поглядеть, так просто срам.
Даже не в чем показаться
императорским послам.
А ведь, что ни говори,
мы же всё-таки цари!
Ты не хмурься, ласков будь,
уж придумай что-нибудь.
Сказитель Ваня голову склонил
вдумчиво, не гневно,
очи долу опустил,
говорит царевне:
Иван - Ох, ты, Марьюшка-душа,
всем, жена ты хороша,
говоришь ты верно,
только в том ли скверна?
Марья Нету, Ваня терпежу.
Вот, шестого нарожу —
надо сё, да надо это,
гости съедутся с полсвета,
короли, князья, родня...
Ты ж ведь умный у меня!
Иван Что ж умом тут сделать можно,
коли царство наше бедно?
Нет у нас сети дорожной,
нет руды — железной, медной.
Через год — неурожаи.
Ну, а бабы всё рожают.
Надо весь народ кормить.
Что тут делать? Как тут быть?
Что — соседа воевать?
Слабосильна наша рать.
И не любит наш народ
лезть в соседский огород.
В мировую торговлю соваться?
Там — депрессия, тут — инфляция...
Марья Ой, Ванюша, умно речешь.
Только нам с того не легче!
Ты подумай так и так,
нынче ж всё в твоих руках.
Погляди на календарь —
кто у нас сегодня царь?
Сказитель … Так ли, этак, дело было,
Марья Ваню убедила.
И назавтра был указ:
Дьяк Все оброки вдвое — раз!
Для прислуги во дворец —
с каждого села — малец.
Мастерам дана задача —
чтоб дворец построить новый,
ну, а кто отлынит, значит,
незамедля брать в оковы.
Сказитель Населенье заворчало,
начались обиды.
Ну, а Марье полегчало ль?
Поживём — увидим.
2.
Гусляр Как на царском на дворе
все купаются в добре!
Сытые приказчики
принимают ящики,
и бочонки, и мешки,
туго полные муки.
Гуси белые галдят
меж телят и поросят,
лаются собаки,
слышны разговоры:
В народе - Царь — ништо, а дьяки —
это вор на воре!
Челядь Вот уже готовы
новые хоромы.
Сказитель … Между тем, шестой сынок
появился точно в срок.
Тут крестины, тут пиры.
Короли все шлют дары.
Бьёт челом купечество -
опора отечества.
Певчие гнусавят,
всё царицу славят.
Певчие Праздникам весёлым
радуются сёла,
радуются грады!
Бояре Ну, а кто не рады,
это — граждане плохие,
человечишки лихие!
Дьяки Те, кто шепчет на царицу
злое слово белым днём,
ночь сажей мажут лица
и махают кистенём.
В народе Тут, ребята, не до смеха,
сбили ноги бирючи...
Марья - Ты их Ваня, проучи,
этих пустобрехов!
Возводят же позоры
на царское имя!
Какие разговоры,
не цацкайся с ними!
Вишь, им бедно! Вишь, им худо!
А работать — нету их!
Все лентяи, словоблуды,
тот — дурак, а этот — псих!
Все в отрепьях, голь да пьянь,
верно слово, правда, Вань!
Иван - Ты, уж, Маша, не сердись,
ты народу улыбнись,
благодари — не цацкайся,
и вся твоя парча,
и наша шуба царская —
с народного плеча!
А об этих ты не думай,
нынче — пир, не надо шума.
Может, верно, дураки,
может, вправду, бедняки,
может, где-то накипело.
Я узнаю, в чём там дело.
Марья - Ах ты, Ванечка-дружок,
Ваня — красный сапожок,
Ты же мой любимый,
Я — твоя послушная.
Недруги, вестимо,
жужжат тебе в уши,
мол царица то да это.
Сжить хотят меня со света!
Ты ж меня не защищаешь,
ты меня не уважаешь.
Давай уйдём отсюда,
а то я плакать буду!
Иван Что ты, лапушка моя?
Али в чём повинен я?
Аль тебя я не лелею?
Аль тебя я не жалею?
Ты скажи мне, что да как.
Я ведь с детства был дурак,
был я дурнем-бедняком,
черпал воду колпаком.
Может, что мне невдомёк,
сделай милость, растолкуй,
если что — скажи попрёк,
главно дело — не горюй!
Марья Муженёк ты мой насущный!
Всем ты вышел, но к тому ж,
государь ты всемогущий,
ты же в царстве, что в дому.
Не жена заступы просит,
государыню поносят,
ни за что хулу возводят...
Тут злодеи хороводят!
Со злодеями якшаться —
государю неприлично.
Ты уполномочь-ка ка братца —
справиться отлично.
Дьяк Полканов мозговит,
нравом крут, свиреп на вид,
они с братаном Тишей тут
порядок живо наведут,
будет всё по чину,
кончится кручина!
Сказитель Хмурил, хмурил Ваня глаз,
да и подмахнул указ.
Иван - С богом Тихон!
Действуй дьяк!
Поуймите забияк.
Порядок соблюдите.
Да не переборщите!
Сказитель Царь с тоски, да от заботы,
кличет кравчего Федота.
Тот и рад стараться:
Кравчий Извольте угощаться —
живительною влагою,
медовухой-брагою!
Сказитель Пьёт Ванюша, сушит дно.
Пил заморское вино,
выпил русской водочки
под жирную селёдочку...
В первый раз напился пьян,
назюзюкался Иван.
3.
Гусляр Ветер по миру летает,
время быстро пробеает.
То зима белым-бела,
то весна — для странствий...
Ну, а как идут дела
в тридевятом царстве?
Сказитель Тут само ложится в стих:
в царстве всё — как у других.
Только царь всё больше пьяный,
правят Тихон да Полканов.
Высоченнейшй забор
окружает царский двор.
А для подлого народа
(воры, страдники, рабы)
учинён острог и вроде
сруб для пытошной избы.
Для острастки же крамольных
и других каких задач
появился в граде стольном
(раньше не было) палач.
В народе За свои ж труды-утому,
что здоровья стоили,
князь и дьяк себе хоромы
небедно устроили.
Челядь - А Марья-то Моревна
что-то всё грустна,
прямо, захирела,
как с дурного сна.
- В чём же дело? Всё ведь есть!
Что ей не хватает?
Эх, браток, неладно здесь —
царь-то зашибает!
С кравчим за вином сидит,
не кажется народу,
на царицу не глядит,
к ней и не заходит,
речет — телом заслабел,
розно почивает,
а меж прочих царских дел
девок завлекает...
Сказитель Долго Марья горевала,
долго думала-гадала,
как беду свою изжить...
Научилась ворожить.
Собирает мураву,
приворотную траву,
Ванечку с похмелья
отпаивает зельем.
Над постелью ворожила,
заговор в кафтан зашила,
поп кропил его палаты —
никакого результата.
Горе Марью гложет.
Призвала к себе волхвов
с иноземных городов,
нутко, да поможет!
Марья - Ой вы, мудрые волхвы,
ведуны-кудесники!
Я живу бедней вдовы,
горько мне, невесело...
Сказитель Кудесники-ведуны
с иноземной стороны
и волхвуют и гадают,
а ничем не помогают,
только падки до даров,
угощений да пиров.
Собрались у Марьи в горнице,
по-пустому хорохорятся,
молча крутят головами,
де нашла коса на камень,
щурят очи с видом умным,
держат бороды в горсти...
Некто брякнул, не подумав:
Кудесник - Может, это... извести?
Сказитель Марья стукнула рукой,
Марья топнула ногой,
Марья веник ухватила
и пошла хлестать по рылам!
Хлещет их, бранится, плачет...
Прогнала к чертям собачьим...
Наревелась, помолилась,
причесалась, притомилась.
Спать легла в своей светлице.
За печалью нету сна.
В окна полная луна
освещает половицы.
Половица скрипнула,
в уголочке шорох,
Марья сонно вскрикнула:
Марья Кто там, друг иль ворог?
Домовой Не пугайся, Марьюшка,
ласкова хозяюшка!
Я — твой верный домовой,
прихожу я не с бедой,
прихожу с подмогою,
ты меня растрогала.
Я в долгу перед тобою
за уютный, чистый дом,
за печи тепло родное,
да за блюдце с молоком,
да за ласку, да за дружбу
сослужу тебе я службу.
Марья - Что за службу ты сумеешь,
как мне долю облегчишь?
Домовой Знаю я, о чём жалеешь.
На, возьми-ка эту мышь,
убери себе в перину
и спокойно почивай,
за ночь сгинут все причины,
утром весело вставай —
станет всё, как ты желаешь,
хоть сама ещё не знаешь.
Марья - Ой, дедочек-домовой,
мышь в перине! Бог с тобой!
Домовой Да не бойся, ты, красавица!
Мой подарочек понравится.
Мышка тихая моя,
мышка маленькая,
сколь она с тобой живёт,
ты не будешь знать забот.
Марья - А, чего там, попытаю!
Мышь — не дождик, я не таю...
Опостылела кручина!
Домовой - Вот и ладно, что смела!
Сказитель … Марья мышку приняла,
та и шасть в перину.
Домовой - Ну, спасибоньки, дедок!
Домовой Ладно, за тобой — должок!
4.
Гусляр Ой, ты, мышка да перина,
ой, ты, сказки половина,
ой, царицына кровать!
Что за чары? Что нам ждать?
Сказитель Как на зорьке петушок
в золотой трубил рожок,
заглянуло солнышко
к Машеньке в окошечко,
умывалась кошечка,
Маша вскочила,
сарафан надевала,
из палат выбегала,
обежала весь дворец
с чердака и до крылец,
села на приступочку,
кормит хлебом уточку...
Марья Ай да мышка, шёрстка-шёлк
учудила хорошо!
Сказитель …Первым делом, есть природа:
речка, роща — благодать!
Нет ни града, ни народа,
ни же царства не видать.
Во-вторых, во всём дому
(причина для веселия)
только дети, ну и муж,
ни родни, ни челяди.
Третья радость тоже странна,
но в дому всего нужней —
это скатерть-самобранка,
это веник-самовей.
А в сарае до поры
саморубы-топоры,
чтоб спустивши рукава,
мог бы Ваня жить,
чтобы в лес да по дрова
мужу не ходить.
То-то Марье легко и благостно!
Что ещё человеку надобно?
Маша песни поёт, не печалится,
домовым своим не нахвалится...
… Вот Иванушка выходит,
головой вокруг поводит,
не поймёт к чему и что.
Марья - Аль не этак? Аль не то?
Ты смеялся над волшбою,
ан, смотри — и мы с тобою,
и в достатке всё, что нужно,
заживём теперьча дружно,
неоткуда ждать помехи,
не житьё — одна утеха!
Иван Рад я, Маш, коль ты довольна.
Будто ладно. Вроде вольно.
Народим детишек кучу.
Только вот, не будет скучно ль?
Сказитель … Маша плечиком поводит.
Маша к Ванечке подходит.
Марья - Я тебя развеселю!
Глупый, я ж тебя люблю!
Сказитель … Улыбнулась, приласкала.
Марья - Неужели это мало?
Неужели ты со мной
будешь скучный да смурной?
Сказитель … Взял Иван жену за плечи,
слово нежное сказал...
Тут пора оставить речи
и скорей отвесть глаза.
Стихотворец В стране, где тихо и тепло,
где нет обрыдлых дел,
неторопливо и светло
струится красный день.
Возня ребят мягчит сердца,
и льнёт к ногам песок.
И с экс-царицей бывший царь
идут гулять в лесок.
Журчит семейная игра,
не надо новостей,
и подберёзовиков рать
приветствует гостей.
Ни облаков, ни бурь, ни гроз.
- Глянь — аист пролетел!
А речка голубых стрекоз —
край мира и предел.
Счастливый мир смирён и тих,
и мирны их слова,
и трижды трапеза у них,
и трижды — самовар.
И льнёт к веретену клубок,
и шёпот пряжи нов,
и вечер сказок голубой,
и как в начале — ночь.
Сказитель … Чу, Марьюшка проснулась
среди дремоты тёмной,
всем телом потянулась,
развалясь истомно.
Сладко внемлют уши
как сопит Ванюша,
как во сне чирикнул «чей?»
под стрехою воробей.
Слышен мышки топоток...
В уголочке — шепоток:
Домовой - Эй, хозяюшка, не спишь?
Ты меня послушай-ка.
Помогла ль подружка-мышь?
Счастлива ль ты, душенька?
Марья - Ох, дедок, не говори —
так-то радостно внутри!
Только тише ты гуди,
Ванечку не разбуди!
Домовой - Я чуток поворожил,
сон-травы я положил
под пуховую кровать.
Будет Ваня крепко спать.
Если хошь, чтоб чудеса
продолжалися,
то с тебя, моя краса,
причитается!
Марья - Знамо дело, что хочу,
но какой
я с тобою расплачуся
ценой?
Домовой - А простою бабьей мерой
рассчитайся — и молчок.
Я хоть маленький и серый,
а во прочем — мужичок.
Марья - Что ты, старый, ошалел?
Али много луку ел?
Ах, ты, пакостник, паскуда!
Где мой веник? Брысь отсюда!
Домовой - Что шумишь? Да ты не трусь.
Я, голубка, уберусь.
Только ль свету, что в окне?
А сама придёшь ко мне...
5.
Гусляр День за днём, день за днём
ходит солнце за окном...
Сказитель Та же роща, та же речка,
то ж узорное крылечко,
те ж забавы с детворой,
та ж игра ночной порой,
трижды трапезы в день...
Иван Тягомотина-лень
одолела меня.
Вот уж с третьего дня
сам не свой я хожу,
и куда ни гляжу —
хмуро взглядывается,
глаз не радуется,
будто болен я сном —
всё тускло и пресно,
и вокруг мне тесно,
и внутри мне тесно!
Марья - Голубочек ты мой,
но ведь ты же со мной!
Или плохо у нас?
Иль недружно живём?
Или тошно вдвоём?
Или сумрачен час?
Иван - Ох, не сумерки-стынь
виноватые!
И дневные часы
скучноватые.
От безделицы –
хоть повесится!
А ночная бессонница – длинная,
всюду шорохи осторожные,
кружит голову память былинная,
за нездешнее что-то тревожная.
Как живут мои батюшка с матушкой?
Как живут мои братчики-умники?
Как то там моё царств мается?
И почём там сегодня бублики.
Марья - Что до царства тебе, Иванушка?
Что тебе до бубликов тамошних?
Сыновья присмотрят за матушкой.
Только здесь мы живём взаправдашно.
Повторю тебе без лукавства я:
Ты – мой царь, а я – твоё царствие.
Иван - Не тобою, тоскою замучен я.
Голова пуста, руки скучные.
Нету дела мне.
Нету думы мне.
Всё одно в окне
тридцать девять дней.
Марья - Не считай ты дни!
Иль плохи они?
Сердце ранишь мне
сим страданием.
Иван - Ты прости меня, Марья-Марьюшка!
А пойду-ка я завтра по свету,
а пойду-ка я с песней-посвистом
хоть до дальнего леса краешка.
Вот пойду, погляжу, что там деется.
Может жив-человек мне встретится?
Марья - Ох, Ванюша-свет,
мне и слова нет,
как утешить тебя, ненаглядного,
да какой упоить бы отрадою?
Не трави ты себя, спи спокойненько,
утро вечера помудрёнее.
Ходит кочет по двору,
ходят волки во бору,
ходит солнце за луной,
спи тревожный, спи родной…
Сказитель …Кое-как Иван забылся,
в пуховик лицом забился…
А у Марьи жилка бьётся,
на кусочки сердце рвётся –
вот, уйдёт, а возвернётся ль?
Эх, – тряхнула головой.
Марья - Дедко! Где ты, домовой?
Домовой - Здесь, молодушка-краса.
Эка чудная коса!
Дай-ка в узел завяжу…
Марья - Погоди ты, я скажу…
Нежить, нечисть, бес ли, шут –
как уж там тебя зовут –
ты бы сделал, постарался,
чтоб Иванушка остался.
Заколдуй-ка этот дом
со любимым муженьком,
чтоб ни двери, ни пути,
чтоб ни выйти, ни войти,
чтоб ни выхода, ни лаза
не увиделось бы глазу!
Наколдуй-ка, домовой,
чтобы Ваня был со мной,
чтоб из дома ни ногой…
Мне не можно без него!
Домовой - Ладно, что там, помогу,
я – хозяин дому.
Только будешь ты в долгу…
Марья Да, помню я, помню!
Домовой Помнишь ты, покуда нужен.
А потом – так за метлу!
Цену – прежде!
Марья - Как, при муже?
Домовой - На, возьми-ка сон-траву!
Сказитель …Марья сон-травой густою
сыплет мужу в головах…
Марья - Ох, боюсь я!
Домовой - Дело стоит!
Сказитель …Густо пахнет сон-трава…
Марьюшке дрожится,
голова кружится,
домовой мохнатый
бородкой кудлатой
шею щекочет,
лапками ласкает,
пыжится, что кочет,
она не пускает,
он её нежит –
другой, другой!
Марья - Стыдно же, нежить!
Домовой - Сон кругом!
Марья - Месяц в окошко,
глянь, как светит…
Домовой - Обернуся мышкой,
никто не заметит!
Сказитель …Замолчала, баба, сжалась…
Мышка – нырк под одеяло,
мышка телом пробежала…
Ну, потом уж проще стало.
Мышка хвостиком вильнула,
ускользнула…
Месяц, месяц за окном.
Шёпот, шёпот полнит дом.
Домовой Вы, высокие пороги,
через вас не ступят ноги!
Вы, окованные двери,
пусть ни люди и ни звери
не найдут вас на пути,
чтоб ни выйти, не войти!
Косяки и притолочины
заговариваю с прочими,
заговариваю окна,
заговариваю ставни,
чтобы вас не зрело око,
чтобы руки не достали!
Двери, стены, крыша, пол –
чтобы вас не взял топор!
Заговариваю верно,
ты, кирпичная труба, -
только ветер, только ветер,
пусть гуляет сквозь тебя!
Заговариваю дом,
пусть останутся в нём
люди и мухи –
до самой порухи,
запертые в сем дому,
пока заклятья не сниму!
Заклинаю на день, на ночь,
на утро, на вечер,
на месяц, на год,
навечно!
6.
Сказитель Ходит Ваня по дворцу,
чернота пришла к лицу —
вправо, влево, непременно
всюду стены, стены, стены.
Ни окошек, ни дверей,
ни отдушин, ни щелей —
крепко сделал домовой,
бейся в угол головой!
Нету солнца, неба, сада.
Всюду свечи, да лампады,
всё лучины, фитили...
Иван Ну, житьишко — как у тли!
Хоть кричи, хоть тресни!
Тесно мне, тесно!
Марья - Полно, Ваня, эко дело!
Иль тебе я надоела?
Мне так только бы с тобой,
чтоб совет, да любовь.
Иван - Да какой же тут совет,
если сгинул белый свет?
До любви ли нынче мне,
если заперт, как в тюрьме?
Марья - Вон ты как! А я-то дура —
всё к тебе да для тебя...
Иван - Полно, Маш! Ну, что надулась?
Ну, пойдём кормить ребят.
Перекусим, а потом —
Как махну я топором!
Марья - И топор, навряд, поможет.
Это ж, Ваня, колдовство.
Иван - Это как же? Это что же?
И не сделать ничего?
Марья - Видно, так. А что терзаться?
На-ка водки.
Иван - Ух, крепка!
Дай солёного грибка.
Значит, некуда податься?
Марья - А чего ещё желать?
Будем жить, да поживать.
Что беситься – не пойму?
Мы с тобой в своём дому.
Эко – нет окон в стене!
Ты зато навек при мне.
Будем вместе, как в начале…
Иван - Это ты наколдовала!
От тебя все беды мне!
Ведьма ты! Ведьма!
Стой-ка! Что ты прячешь очи?
Что-то слышал я средь ночи…
Марья - Что ты спьяну мог слыхать?
На меня тебе плевать.
Пьёшь, да спишь, да в лес глядишь.
И не знаешь, я-то как.
Тут меня хоть укради…
Иван - Что городишь? Что твердишь?
Марья - Был дурак, и стал дурак.
Иван - Что ты, баба?
Марья - Отойди!
Иван - Во, дурёха, заревела!
Что за шум тут ночью был?
Марья - Полюбовник приходил.
А тебе какое дело?
Сказитель …Побледнел Иван лицом,
Размахнулся кулаком,
врезал в рожу… Сам обмяк.
Марья щупает синяк.
Дети стихли на печи.
Та молчит, и он молчит –
повалился на кровать…
Иван Глянь-ко, мышь! Такая мать!
Сказитель Сапогом её. Та – хрясь…
Марья телом подалась.
Марья - Что наделал, чёрт-те-друг!?
Ух, ты, мой постылый!
Сказитель …Под рукою был утюг.
Ну и запустила.
7.
Тили-бом, тили-бом,
Шли бояре в царский дом.
Заходили поутру…
- Государи, чай, проснулись?
- Кошка чёрная шмыгнула!
- Ой, примета не к добру!
- Стой-ка! Что там? Ох, беда!
Князя Тихона сюда!
У крыльца народ стоит,
потихонечку шумит.
А чаво? А ничаво.
Не знаем сами ничаво.
А спроси у тех вон харь!
Говорят, что помер царь,
Господом испытан,
утюгом убитый.
А царица? Да постой,
во, как раз гуторят –
удавилася косой!
Ну, вестимо, с горя!
Видно, ссора там была,
ну, при пьяном деле…
И детишки мал-мала…
это… угорели…
Глянь, бояре да князья!
Выглядят прискорбно…
Ты домой? Пойду и я,
да в другую сторону.
В той стране дородно злаков,
молоком текут там реки…
Государей, впрочем, жалко,
тоже человеки.
Ходят слухи, жди невзгод.
Что, опять голодный год?
Зря спешил оброк отдать…
Дума едет заседать!
Завтра нового покажут.
Кто ж? Да разно говорят…
Сыщется. Иначе как же?
Как же – царство без царя?
Яичко упало и разбилось.