Предыдущая страница http://proza.ru/2022/04/08/909
Ещё задолго до прихода американского парохода из столицы предупредили Невельского и Завойко о том, что правительство Соединённых Штатов снарядило две экспедиции.
Одна предназначалась для установления политических и торговых связей с Японией, а другая - для обозрения и описи берегов Северной части Тихого океана и Берингова пролива.
Американцы попросили содействия у русского правительства. Николай I приказал: «Быть внимательными и приветливыми к дружественной нации, но соблюдать благоразумность, осторожность, оберегать достоинство империи и честь русского флага».
От дальневосточных руководителей требовалось быть «проницательнее при столкновениях со столь предприимчивым и хитрым народом, как североамериканцы. А потому за действиями их тщательно наблюдать и обо всём, не теряя времени, в подробности сюда доносить».
Когда начальник гидрографической экспедиции США прибыл в Сан-Франциско, к нему на корабль пришёл российский вице-консул Пётр Степанович Костромитинов и вручил подарок: прекрасный стальной меч с серебряной рукоятью, отлитой в форме американского индейца, сражающегося с двумя пантерами.
К мечу прилагались ножны, украшенные серебряным медальоном и чашей. На оборотной стороне медальона было выгравировано: «От генерала Муравьёва, генерал-губернатора Восточной Сибири».
На этом история посещения американским исследовательским пароходом Амурского лимана оканчивается.
Капитан-лейтенант Чихачёв выдержал на барке «Palmetto» штормы 8-го, 9-го и 10-го сентября. Барк стоял на двух якорях. «12 сентября, - доложил он Лесовскому, - необыкновенно прибыло воды, перешёл через банку по 13 футов на Сахалинский канал благополучно».
Лесовский распорядился для шести нижних чинов, находившихся на вельботе для промера глубин Амура, выдать спирта на две недели, сорок две чарки. Спирт отпустили матросу Суковатникову.
Без спиртного находиться в тех условиях офицерам и матросам было невозможно. 13-го сентября начался новый шторм, следующие двое суток на «Palmetto» лавировали, чтобы не сойти с фарватера.
Лесовский задал вопрос шкиперу барка о стоимости перевозки в Аян 15-ти офицеров и 2-х семейств, на что тот ответил, что цену до выхода из Николаевска он назначить не может. Но предупреждает, что чем это будет позже, тем дороже.
Дело в том, что с августа в устье Амура и в лимане свирепствуют сильные низовые ветры. С сентября к ветру присоединяется и холод. С конца сентября до середины ноября начинается рекостав и сильный штормовой период. Естественно, что для парусного судна увеличивался риск.
18 сентября Завойко доложил генерал-губернатору Восточной Сибири Муравьёву: «Американский барк «Пальметто» сего числа прибыл в Николаевский порт и через три дня, ежели погода будет благоприятствовать, имеет быть выгружен и изготовлен к выходу.
Капитан означенного судна объявил мне, что он согласен исполнить поручения, какие будут назначены ему от здешнего начальства, и условия по сему предмету будут заключены через 2 суток, после чего каждый лишний день задержки его судна он ставит в весьма дорогую цену…».
19 сентября контр-адмирал снова доложил Муравьёву: «Пальметто» разгружается. Капитан за переход в Аян, Петропавловск и Сан-Франциско требует 5000 долларов, а, не заходя в Аян, прямо в Петропавловск и Сан-Франциско - 3000 долларов…».
22 сентября Муравьёв приказал Завойко: «Немедленно условиться с капитаном «Пальметто» о доставлении в Аян контр-адмирала Невельского с семейством, всех флотских штаб-офицеров, медика, которые пожелают идти в Аян».
Муравьёв требовал отправить на барке максимальное число офицеров и чиновников для облегчения плавания шхуны «Восток». На шхуне он собирался отправиться в Аян сам в сопровождении чиновников и офицеров, которые ему понадобятся в Иркутске, а также тех, кого он посылает в Петербург.
Генерал распорядился «всех предупредить, что по затруднительности перевозочных средств от Аяна до Якутска, в первую очередь отправятся те, кому срочно необходимо по делам службы, поэтому до его прибытия запретить кому бы то ни было отъезд, подорожных не выдавать».
Завойко и Муравьёв нервничали: опасались нападения неприятельских кораблей - кроме того, каждый день задержки с разгрузкой «Palmetto» обходился в большую сумму. «Palmetto» был небольшим парусным судном с командой из семи человек, включая капитана.
Он доставил на Амур сыр, сельдь, окорока и бакалейные товары. После разгрузки барка для вывода «Palmetto» снова потребовались гребные суда.
Меня заинтересовало, что для проводки «Palmetto» матросов на гребных судах снабдили не только тёплой одеждой, провизией на две недели, но и ружьями с 30 патронами.
Стал искать в архивных документах, пока не обнаружил записку контр-адмирала Завойко поручику корпуса флотских штурманов Алексею Ивановичу Воронину, назначенному для обследования Северного фарватера от острова Лангр к устью Амура.
В записке говорилось: «Извещаю, что гиляки сахалинские имеют намерение убить русских в отношении убитых нашими на Сахалине, которые находятся на Пуире, то быть осторожным». Больше об этом нигде нет ни слова.
Видимо, история была настолько неприглядная, что её решили замолчать. Впрочем, это нам не впервой. Проводку барка осуществили благополучно.
В сентябре 1855 года в Де-Кастри пришёл из Петропавловска барк «Bering», который доставил из Петропавловска семью Завойко и продовольствие, в том числе и воспринятые с великим энтузиазмом спиртные напитки.
Барк довольно долго разгружали, до окончания работы оставалось совсем немного, когда поступило известие о том, что 3 октября появились английский фрегат и два винтовых корвета.
Англичане попытались высадить десант, но его обстреляли с берега из ружей и двух горных орудий. Десант вернулся на корабли, а те открыли по берегу огонь. В результате обстрела пять казаков были убиты и несколько ранены. Вскоре корабли ушли.
Как писал непосредственный участник тех событий мичман Александр Михайлович Линден: «Малозначительное, само по себе, декастринское дело было сильно преувеличено, как это, впрочем, у нас всегда бывает.
В донесении было сказано, что ночью с 3-го на 4-е октября англичане хоронили на островке Обсерватория своих убитых, но это оказалось неверно, т.к. убитых у англичан, по какому-то действительному чуду не было, а лишь трое раненых.
По уходе неприятельской эскадры я нарочно ездил на упомянутый островок Обсерватория и никаких даже признаков могил не нашёл, хотя весь его исходил».
В ноябре 1855 года Степан Степанович Лесовский не знал, что его лютый враг Ефим Васильевич Путятин написал на него такое представление:
«1–го флотского экипажа капитан–лейтенант Лесовский за примерные труды, выходящие из обыкновенного круга служебных обязанностей, за лишения всякого рода и опасности, которым подвергался во время плавания и в водах Тихого океана, представляется к следующему чину».
Ефим Васильевич Путятин был глубоко порядочным человеком, сумел преодолеть свою личную неприязнь и по достоинству оценил деловые качества Степана Степановича. Такое в нашей жизни встречается крайне редко.
Продолжение http://proza.ru/2022/04/11/854