Отпевание было, конечно, в их храме. Но сначала произошло важное событие. В квартире появились молодые муж с женой. Галя всмотрелась в лицо молодого мужчины. Узнаваемые черты Ильи! Сын. Рядом – маленькая невестка.
- Вот документы о смерти, только это оригинал, верните мне потом, пожалуйста. Вот свидетельства о смерти его мамы и бабушки. Вы же договоритесь его в одной оградке с ним похоронить? Одежду возьмёте? Только в последнее время костюм стал мал.
- Нет, одежду не возьмём.
- Как бы так сделать, чтобы не вскрывать его… Так похоронить… Вы же не против?
- Не против.
Тело Ильи избежало вскрытия чудом. Буквально в последний момент невестке удалось получить карточку Ильи в поликлинике, и отдать справку о том, что он стоял на учёте у двух врачей, в морг. Его не тронули, помыли, облачили.
В гробу он лежал спокойный, серьёзный, торжественный.
У Гали беспрерывно текли по щекам слёзы. Она стояла, опершись на палочку. На другой стороны толпились родственники. На Галю недобро косилась та сторона, но ей было не до взглядов и вздохов. Она мучительно думала: где Илья? Дома она почти всегда чувствовала его рядом. А здесь, в храме, его не было!
«Где он, Господи?» - мысленно воскликнула она, подняв голову к куполу.
И в это мгновение распахнулись Царские Врата. Илью, как алтарника, хоронили с открытыми Вратами. Вышел из них отец Николай и громогласно, все слышали, ответил на Галин беззвучный вопль.
- А Илья наш в алтаре стоит, на своём месте, молится!
Два месяца спустя она, наедине, спросила отца Николая, почему он так сказал. Священник не удивился вопросу, ответил сразу:
- А где же ещё ему быть? Конечно в алтаре, как обычно.
Но это было позже, а сейчас, после слов отца Николая, Галя успокоилась, и вся ушла в молитву.
После отпевания гроб с телом Ильи погрузили в машину. Помогли взобраться Гале, рядом уселись подруги из храма. Удивительно спокойно было у неё на душе после отпевания. Странные мысли посещали голову. «Век бы сидела у твоего гроба, Илюшенька…».
Они приехали раньше всех остальных. Подруги ушли вперёд. А Галина почувствовала, каждой клеточкой, что муж незримо стоит рядом.
- Ну что, - сказала она, - пойдём, Илюша, твоё старое пальто, тело твоё, которое так измучило тебя болезнями и тяжестью своей, хоронить. Тебе без него легче будет. А потом и я к тебе приду, вместе будем.
И они пошли. Появилась толпа народа. Галя непрерывно молилась, чтобы не перевернулся тяжёлый гроб, опустили как надо в могилу, рядом с бабушкой и матерью. Возвращаясь к машине, сказала она Сталине, среднего роста плотной женщине, которая при виде Гали напряглась, как струна:
- Простите его.
- Простила уже.
- И меня простите.
- Я пытаюсь.
На выходе с кладбища её позвал сын Ильи. С ним, невесткой и их старшим сыном приехали они в кафе на поминки.
Ещё раз попросила Галина у всех прощения и молитв за Илью. Сталина глухо забормотала что-то, но дочь одёрнула её.
Вина Галя не пила. Поела чуть. Подумала о том, где Илья. И, настроившись на его волну, поняла, почувствовала, что он стоит за её стулом. Она даже откинулась назад, чтобы быть поближе. И открылись ей удивительные вещи. То, что он тут только из-за неё, а более никого видеть не хочет. Что знает, о чём думает и что чувствует каждый человек здесь. Клавдия жалеет его, Сталина думает, каким он был бабником и мачо, и ещё она злилась на сына, который похороны и поминки взял на себя. Далее был гул толпы гостей, неоднородный, где каждый сам по себе. И ещё поняла Галина, что душа Ильи уже поднялась над землёй, парит она. Уйдёт скоро. И закрыла глаза.
Когда покидали зал, подошли сын Ильи с невесткой. Спросили, остались ли после отца фото, письма, плёнки. Просили вернуть. Галя согласилась сразу, вспомнив, что фото и плёнки он оцифровал, а письма, которые писали они со Сталиной друг другу, пока он служил в Армии, нужно отдать бывшей жене, конечно.
Когда Галя вернулась домой, её встретили сын Дима и дочь Светланка! Прилетели, помочь маме. И вовремя. Вечером у Гали был приступ высоченного давления, и она едва не улетела за Ильёй следом. Но успели, вызвали скорую, Галя пришла в себя.
И поняла, что нет Ильи ни дома, ни на земле. Ушёл в Небо, на Суд Божий.