Не хмурь бровей из-за ударов рока,
Упавший духом гибнет раньше срока
Омар Хайям
* * *
И встретишь ты, когда не ждёшь.
И обретёшь не там, где ищешь…
* * *
И даже то, что быть не может,
Однажды тоже может быть!
Вот уже десять минут Марина провела в ожидании. Но тот человек, с которым у нее была назначена встреча, так и не появился в зале прилёта. Девушка нервно постукивала ножкой, обутой в модный дорогой сапожок, тем самым выражая свое сильное неудовольствие.
- Ну, что ж! Он в этом городе – гость шефа, а моя обязанность – встретить, проводить в гостиницу, где для него забронирован номер, и, по возможности, выполнить все несложные его поручения, - подумала девушка. - А если его нет, значит, я могу ехать домой. С какой стати мне стоять здесь, и ждать до морковкиных заговен?! Нет, ну, надо же! Как будто не мог позвонить, и всё объяснить… Козёл…
Приближались короткие морозные сумерки, снег поскрипывал под ногами прохожих, кое-где уже зажигались первые фонари, заливая улицу каким-фантастическим белым светом, при котором лица людей кажутся лицами живых мертвецов. Проходящие мимо люди изредка вскидывали глаза на красивую высокую девушку в нарядной песцовой шубке, с длинными золотистыми волосами, расчесанными на прямой пробор, нервно курившую сигарету у открытой дверцы дорогого автомобиля, и шли мимо, стараясь не поскользнуться на плохо очищенной улице. Докурив сигарету, девушка села в машину, и откинула голову на подголовник.
- Боже мой! – подумала она. – Когда все это, наконец, кончится? Зачем я все это делаю? Надо было отказаться. Ведь такие встречи компаньонов шефа не входят в обязанности секретарши. Моё дело – отвечать на звонки, и выполнять поручения шефа в пределах офиса, а не шляться по всей Москве, разыскивая этих долбанных иностранцев, которые не могут объяснить толком, где и во сколько ожидать их прибытия. Господи, кто бы знал, как хочется домой – выпить чашку горячего чая с липовым мёдом, а ещё лучше чашечку черного кофе с лимоном. А потом лечь в постель, закутаться в теплое одеяло, закрыть глаза и хоть ненадолго выбросить из головы все проблемы!
У нее сильно болела голова, ломило всё тело и противно пощипывало горло. Наверно, и температура подскочила… Конечно, всё это было верными признаками простуды. Ну, в такую погоду не мудрено простудиться! Уличный градусник сегодня утром показывал минус двадцать три по Цельсию. Да ещё холодный, пронзительный ветер в лицо…
В сумочке зазвонил сотовый телефон.
- Мариша? – послышался в трубке голос ее шефа. – Прости, дорогуша, самолет не прилетел – погода нелетная. Так что, на сегодня задание отменяется. Ты ведь не сердишься, малышка, что всё так нескладно получилось? Поезжай домой, отдохни, как следует. На работу можешь завтра не выходить, и – «на том же месте, в тот же час», - игриво пропел он в трубку.
- Хорошо, - коротко ответила она.
- Маришенька, а почему голос грустный? Что случилось? Надеюсь, у тебя все нормально? Только скажи честно! Я очень волнуюсь!
- Все хорошо, Александр Михайлович. Наверно, простыла немного. Сейчас домой приеду, приму какое-нибудь лекарство, и завтра снова буду как огурчик.
- Может, мне заехать к тебе, побыть сиделкой? – озабоченно спросил шеф, который был не только её шефом, но и...
- Вы же знаете, я всегда вам рада, только, пожалуйста, не сегодня -голова болит. Если можно, этим вечером я хотела бы побыть одна…
- Конечно, конечно, дорогая! Лечись, отдыхай! Если что нужно будет – ну, лекарства там, или что-нибудь еще – звони обязательно! И на машине поаккуратней – дорога очень скользкая. Ну, все. Целую тебя, мое солнышко!
Она положила мобильный телефон рядом на сиденье, и осторожно выехала со стоянки.
Через полчаса Марина уже входила в свою квартиру, слыша радостное мяуканье встречающего ее кота Барсика.
- Что, милый, заждался? Ну, прости, дружок, работа…
Она взяла кота на руки, и прижалась холодной с мороза щекой к теплой мягкой шерстке. Кот был на верху блаженства, потому что любил хозяйку до беспамятства. Он тут же стал тыкаться симпатичной мордочкой ей в шею, пытаясь таким образом показать свои чувства.
- Сейчас я тебя покормлю. Где там наш «Вискас», малыш? Проголодался, мой хороший! Ну-ну, потерпи секундочку! Сейчас я всё сделаю…
Марина поставила кота на пол, и потянулась на верхнюю полку за кошачьим кормом.
В это время кот терся об ее ноги и тихонько мурлыкал, не зная, как еще выразить свою любовь к обожаемой хозяйке…
Быстро сделав всё необходимое по дому, девушка приняла горячий душ, приготовила чашку свежемолотого крепкого кофе, без которого, как ни странно, не могла заснуть, и бутерброд с сыром. А потом устроилась в удобном кресле, поджав под себя ноги. Потом подумала, пошла на кухню, и развела в стакане с водой таблетку шипучего аспирина. Простуду надо было лечить в зародыше, а иначе потом неделя постельного режима обеспечена!
Ложиться в постель было еще слишком рано. Она решила немного почитать перед сном, благо аспирин быстро снял головную боль. На журнальном столе лежал недавно купленный модный роман, о котором много писали и говорили. В кои-то веки выдался совершенно свободный вечер, и она может заняться тем, чем хочется!
Мягкий свет торшера был очень уютным, и создавал в комнате ощущение какой-то защищенности и покоя.
Свою квартиру из двух довольно больших комнат – гостиной, спальни, и огромной по старым меркам кухни в двадцать квадратов - она обожала. Обставлять, украшать и холить её доставляло девушке ни с чем несравнимое удовольствие. Каждая из окружавших ее вещей была ей по-своему дорога. Современная дорогая мебель, пушистые ковры под ногами, тончайший фарфор за стеклом, красивые обои, выдержанные в серо-золотых тонах – все говорило о достатке и хорошем вкусе хозяйки. Но главным украшением квартиры была, конечно, сама хозяйка – молодая девушка лет двадцати пяти.
…Родилась Марина в начале восьмидесятых. К сожалению, семейная жизнь у её родителей не сложилась. Они постоянно ссорились, потом мирились, причем, уступала всегда жена, а потом и совсем разошлись, когда ребенку не было и пяти. Девочка, конечно, осталась с мамой. Отца своего она не любила – он был педантом и большим занудой, и Марина никогда не слышала от него ласкового слова, уж не говоря о том, чтобы отец хоть раз поцеловал дочку в румяную щёчку. Мама же была тихой, молчаливой и доброй. Уже через год у родителей появились другие семьи. К мачехе Марина относилась неплохо - та была незлой женщиной, и терпеливо сносила нечастые визиты своей падчерицы, хотя и особой приветливости не выказывала. Отчима же девочка невзлюбила с первого взгляда. Это был грубый, неотесанный, ленивый мужик. Кроме того, он сильно выпивал, а пьяный как будто наливался злобой, и готов был вымещать её на том, кто первым попадался под руку. Денег в семье стало еще меньше, чем тогда, когда они вдвоем жили с мамой на её зарплату, ведь работой отчим себя почти не утруждал, перебиваясь случайными заработками, а если их не было – попросту сидел дома и изводил всех своими придирками. У него было много приятелей, вернее сказать - собутыльников. Отчим частенько приводил их в крошечную однокомнатную квартирку, доставшуюся матери после развода в результате размена, и заставлял маму накрывать для них стол. После этих застолий еды в доме частенько не оставалось даже на завтрак. Тогда Марина уходила в школу голодная, скрывая, как могла, слезы бессилия и отвращения к этому дурно пахнущему с перепоя мужику. Она до сих пор не могла понять, что мама в нем нашла? Какую опору в жизни хотела получить? За что любила? Наверно, права поговорка, что «любовь зла…»! Это был именно такой случай…
Через год у Марины появился сводный брат, еще через год – второй. Отчим по-своему любил своих отпрысков, баловал их, и делал всё, чтобы падчерице жизнь раем не казалась. Он не разрешал матери хотя бы изредка приласкать ее, пресекая «женские телячьи нежности» в зародыше. А каждая вещь, пусть даже самая необходимая, но купленная для девочки, вызывала у него приступ безумной ярости. Девчонки, сверстницы, уже вовсю хвастались друг перед другом нарядами, украшениями, дорогой косметикой, а она…
Единственной отдушиной девочки было рисование. Конечно, она нигде ему не училась, но, видно, обладала природным даром – люди у нее на портретах получались совсем как живые, а фрукты на натюрмортах так и хотелось потрогать и надкусить. Но Марина никому, кроме мамы, не могла показать свои рисунки – наверное, если бы отчим узнал, что она покупает себе альбомы и краски, без которых вполне можно обойтись, – он бы убил её в припадке бешенства.
Из тех скудных денег, что все-таки выделялись ей на школьные завтраки и обеды, девочка выкраивала несколько рублей, экономя, как могла, на еде, и покупала в отделе уцененных тканей ближайшего универмага материю - ровно один метр десять сантиметров. Этого хватало только на узкое платье без рукавов. Скопить денег на рукава она не могла. Потом сама кроила и шила себе наряд, когда отчима не было дома. Чтобы платье было красивым, она сначала наносила сложный рисунок на ткань, а потом вышивала его стеклярусом, споротом со старых бабушкиных нарядов, густо побитых молью, которые хранились у них в стареньких фибровых чемоданах на пыльных антресолях. Такая работа требовала усидчивости и огромного терпения, но уж чего-чего, а этого ей было не занимать. Да и куда особо пойдешь, если в кармане – ни копейки, единственные сапоги протекают как решето, а демисезонное пальто, из которого она давно уже выросла, можно было смело выбросить на помойку еще в позапрошлом году!
Постоянное недоедание и страх вызвать своим видом насмешки окружающих сделали свое чёрное дело. К окончанию школы она была самой тихой и неразговорчивой девочкой в классе, не могла хорошо отвечать у доски, и поэтому была круглой троечницей, хотя всегда блестяще знала материал. Она стеснялась себя, своей болезненной худобы, своей угловатости, своей ветхой, немодной одежды, своей нищеты – в общем, всего того, что составляло её еще такую короткую жизнь…
После окончания школы она подала документы в Плешку, хотя знакомые ребята не советовали ей делать этого, а предлагали выбрать себе что-нибудь попроще, где конкурс не так велик. Но она не послушалась, и сделала по-своему.
Вступительные экзамены Марина сдала неплохо, слава Богу, все они были письменными. Но была еще вероятность не пройти по конкурсу – желающих поступить на её факультет было предостаточно, и среди них полно тех, кто подкатывал к институту на крутых автомобилях. И, конечно, было понятно, что для отпрысков богачей никакого конкурса не будет, а будет он только среди таких, как Марина, за которых некому похлопотать или заплатить.
…В эту субботу, в самом конце августа, ей предстоял очередной визит в семью отца. Радости он никому не приносил, и она бы с удовольствием от него отказалась, но отец не собирался менять раз и навсегда установленный им самим порядок.
Итак, в субботу она исполнила ежемесячную повинность, пробыв в семье отца полдня, и послушно выслушав в очередной раз рассказ о том, как сейчас хорошо и беззаботно живется нашей молодежи, и как трудно было в свое время их послевоенному поколению.
Пробыв в доме отца положенное время и получив из его потной руки две смятые мелкие купюры «на мелкие расходы», девушка отбыла восвояси, еще раз остро прочувствовав, что совершенно ему не нужна.
Жили они с отцом в разных концах Москвы. На переполненном автобусе Марина добралась до метро, и вошла в душный вестибюль. Навстречу ей шел невысокий, довольно плотный мужчина лет сорока пяти - пятидесяти. У него на ладони лежала кучка мелочи, в которой он что-то очень тщательно, но безуспешно пытался отыскать. Потом мужчина оторвал взгляд от собственной ладони, и поднял глаза. И первая, кого он увидел, была Марина.
- Девушка, извините, ради Бога! У вас не будет жетончика для телефона-автомата? Представляете, забыл свой сотовый в офисе, а позвонить надо очень срочно – человек ждет, волнуется!
- Да-да, конечно, я сейчас посмотрю!
Она достала жетон, отдала ему, и хотела, было, пройти мимо, улыбнувшись на прощание.
- Нет-нет, подождите, так не годится, - улыбнулся мужчина. - Я сейчас позвоню – всего пара слов, а потом, как положено, поблагодарю вас за любезность!
- Что вы, не надо, это же такая мелочь! – смущённо пробормотала Марина, и попыталась сделать шаг, чтобы уйти.
Но он одной рукой умудрялся придерживать трубку и набирать номер, а другой крепко держал её за локоть.
Он и в самом деле говорил всего лишь минуту, обсуждая какие-то дела своей фирмы. Марина же в это время имела возможность хорошенько рассмотреть его. Хорошо, неброско одет. И глаза… В его глазах не было ни жертвенной обречённости ее матери, готовой терпеть всё и всегда, ни пьяной ярости отчима, ни занудства отца. Это были глаза нормального, свободного человека, ощущающего вкус жизни, и берущего от неё всё, что можно.
- Ну, что. Давай познакомимся! Меня зовут Александр Михайлович. А тебя?
Видно, тоже рассмотрев девушку, как следует, он сразу определил её совсем юный возраст, и тут же перешел с ней на «ты».
- Меня зовут Марина…
- Очень красивое имя, и сама ты красивая. Знаешь что? Я на машине, давай, подброшу тебя прямо до дома. Идет? Надеюсь, ты не приняла меня за сексуального маньяка, и не побоишься ехать со мной, а? – улыбнулся мужчина.
- Нет, ну, что вы, - сильно смутилась девушка, сама не понимая почему – то ли потому, что и в самом деле приняла его за маньяка, то ли потому, что он был первым человеком, сказавшим ей, что она красива. До сих пор этого почему-то никто не замечал.
- Тогда пошли! А по дороге поговорим.
…Марина не знала, чем подкупил её этот совершенно не знакомый ей мужчина, который был, по крайней мере, втрое старше её, и принадлежал к совершенно другому слою общества. Но она, как хорошему старому другу, выложила ему по дороге все свои проблемы, и рассказала даже то, что боится не пройти в институт по конкурсу, хотя и сдала все экзамены на пятерки.
- И куда же ты поступала, если не секрет?
- В Институт управления.
- В Плехановский? Вот, молодец! Хороший институт выбрала, хвалю! Ну, а насчет конкурса можешь не беспокоиться. В этом институте ректор – мой закадычный приятель. Завтра же я позвоню ему, и все улажу! Вот видишь, как все просто получается!
- Это было бы замечательно. Спасибо вам большое!
Теплая волна благодарности накрыла её с головой. Ведь совершенно чужой человек вдруг взялся ей помочь и решить её главную проблему. А самые близкие родственники о них и слышать не хотели – как говорится, «это только твои трудности».
- Ничего, прорвемся, Маришка! – весело подмигнул он ей. – Ну, что, кажется, мы приехали? Давай диктуй мне свой телефон, а вот тебе мои координаты.
И он дал ей визитку, в которой было написано название компании, его фамилия и несколько телефонов. Причем, девушка заметила, что один из номеров написан шариковой ручкой – это был его личный номер, который знали далеко не все.
Первый раз в жизни Марина летела домой, как на крыльях. К счастью, она смогла проскользнуть на кухню, где на ночь ей ставили раскладушку, незамеченной. Душ принимать не рискнула, чтобы, не дай Бог, не разбудить кого-нибудь из домашних. Быстренько скинула одежду и юркнула в постель. Даже голод донимал её в этот вечер меньше, чем обычно. Считалось, что в гостях у отца её накормят, и ужин сегодня ей не полагался. Конечно, мачеха накормила падчерицу обедом, но это было уже так давно, что поесть ещё разок совсем не помешало бы!
Наутро всё случившееся накануне стало казаться девушке почти нереальным. Ну, скажите мне, что общего может быть у солидного бизнесмена и нескладной, худющей шестнадцатилетней девчонки, плохо одетой и закомплексованной до невозможности!
Но в семь часов вечера, как и было обещано, раздался телефонный звонок. Она схватила трубку, и услышала в ней голос своего вчерашнего знакомого.
- Алло, Марина?
- Да…
- Давай-ка, спускайся, я жду тебя в машине!
- Сейчас, я быстро! Ну, прям через одну минуточку!
- Не торопись, я согласен ждать даже больше – скажем, две минуточки! – пошутил он.
Одеться для неё было делом недолгим. Марина надела черное шерстяное платье с собственноручно вышитым на нем золотым драконом. Туфли выбирать не пришлось – они у нее были единственными. Потом девушка провела маминой помадой по губам – и была такова.
На улице стоял большой и очень красивый серебристый автомобиль, уже не тот, что был вчера, а с шофером. Александр Михайлович открыл заднюю дверь, и пригласил садиться. Она не заставила себя ждать, и быстро юркнула на заднее сидение, моля Бога, чтобы этого не увидел кто-нибудь из соседей. Иначе, всё происшедшее уже через час будет известно отчиму, и грандиозного скандала вечером не избежать.
- Ну, что? Куда поедем?
- Дело в том, что я мало где была, поэтому мне все равно, куда ехать! – смущенно ответила она.
- Ну, понятно! Тогда предлагаю съездить поужинать, а потом просто покататься по вечерней Москве. Сто лет уже этого не делал! Согласна?
Вероятно, вид у нее был весьма испуганный, ведь до сих пор она ни разу не была не только в ресторане, но даже в самой захудалой пельменной.
Увидев её реакцию, он захохотал:
- Не дрейфь, Маринка, прорвемся!
Он привез ее в крошечный ресторанчик, в котором едва умещался десяток столиков. Тут было очень уютно. Верхнего света не вкюлючали – горели только настольные лампы. На крошечной эстраде оркестр наигрывал самые модные мелодии. Наверно, Александр Михайлович частенько сюда наведывался, и оставлял неплохие чаевые, потому что официант примчался к ним уже через секунду, а через несколько минут стол был заставлен такими вещами, о которых девушка знала только понаслышке.
Наполнив бокалы шампанским, он предложил выпить за их неожиданное знакомство.
Чокнувшись, девушка поднесла к губам хрустальный бокал, и выпила несколько маленьких глотков. В это время Александр Михайлович подкладывал ей в тарелку самые вкусные блюда.
- Давай-давай, ешь, не стесняйся! Смотри, какая худая – кожа да кости! Ну, ничего! Как говорится, «были бы кости, а мясо нарастет» - засмеялся он.
Марина старалась показать, что ей совсем не хочется есть, но есть так хотелось! Прямо желудок сводило. Она отправляла в рот маленькие кусочки чего-то необыкновенно вкусного, а из ее глаз неудержимо текли слезы, которые она пыталась незаметно смахнуть согнутым пальчиком, а её спутник, как хорошо воспитанный человек, делал вид, что ничего такого не замечает, потому что очень занят едой и напитками.
Именно тут, сидя за столиком в ресторане, она и дала себе зарок – любыми путями, но она вылезет из этой нищеты, в которой пребывает с самого детства, чего бы это ей ни стоило. Она - человек, и должна жить по-человечески. А иначе… Иначе не стоит жить вообще.
Через час они вышли из ресторана. Перед этим её спутник что-то шепнул официанту. Тот кивнул, и сразу исчез. А через несколько минут вернулся с полным пакетом, который Александр Михайлович тут же передал ей в руки. Она с любопытством заглянула туда. Боже мой! Персики, груши, ветка бананов, какие-то банки консервов с яркими иностранными этикетками, красная икра, а сверху – большая коробка конфет «Ассорти».
- Но я не могу взять все это! – испуганно воскликнула девушка.
- Да почему же, скажи, пожалуйста!
- Просто потому, что мне стыдно. Ну, и дома не так поймут – скандал обеспечен на всю ночь.А мне это надо?!
- Вот об этом я не подумал, извини. Ты права. Нам этого не надо. Но пока мы будем кататься, ты обязательно съешь что-нибудь из фруктов и попробуешь конфеты. И прошу тебя, пожалуйста, не спорь!
У неё не было сил отказаться. Она была сластеной, ей постоянно хотелось чего-нибудь сладкого, но в их семье каждый кусок сахара был на строгом учете, а конфеты покупались лишь по праздникам, и выдавались только малышам.
В общем, этот вечер был для нее настоящей сказкой. Они ехали по вечерней Москве, а Александр Михайлович рассказывал…
Рассказчиком он был замечательным, с юмором, Москву знал отлично, особенно центр, так и сыпал названиями улиц, достопримечательностей, называл фамилии знаменитостей, которые жили здесь когда-то давно, и имена тех, кто владел всем этим уже в наше время…
Понемногу Марина чуточку расслабилась, хотя и чувствовала себя сродни Золушке на балу, которая знает, что через несколько часов все изменится, и вернется на круги свои.
В одиннадцать часов шофер подвез их к обшарпанной девятиэтажке на самой окраине Москвы, где жила девушка.
- Ну, что, понравилось?
- Очень!
- Завтра опять поедем?
- Вы шутите?!
- Нисколько. Отправил жену отдыхать в Грецию на две недели, и сейчас совершенно свободен - могу делать все, что хочу.
- Ну, если не раздумаете…
…И эта сказка продолжалась. Они встречались каждый вечер. Сначала ужинали, а потом ехали кататься. Он рассказал ей о тех странах, где побывал, о своей компании, хозяином которой был, и о своей семье. Жене его было около пятидесяти, старший сын удачно женился, и уже сам имел сына, младший учился за границей, в Кембридже, на юридическом факультете, и, похоже, возвращаться на родину не собирался.
За то время, что они встречались, Марина очень привязалась к Александру Михайловичу. Он стал для нее почти божеством, за которое она смело могла шагнуть в огонь. А когда, наконец, услышала, что он без ума от нее, и хотел бы стать больше, чем просто другом, молча кивнула, и стала расстегивать пуговки на блузке, позволяя его губам и рукам делать с ней все, что они захотят…
Александр Михайлович что-то сказал шоферу, тот кивнул, и через несколько минут они уже входили в какую-то квартиру. Обставлена эта квартира была дорого, и с большим вкусом, но чувствовалось, что постоянно здесь никто не живет. Оказалось, что это квартира Александра Михайловича, купленная им совсем недавно для своих личных нужд. И никто из его домашних об этой покупке не знает. Наверно, только младенец не догадался бы, зачем мужчина покупает себе холостяцкую квартиру. А Марина, несмотря на свою наивность и замкнутость, младенцем уже не была…
…Вероятно, терпение мужчины подходило к концу, он быстро раздел ее, бросил на широкую кровать, и уже через секунду овладел ей, приговаривая:
- Потерпи, дорогая… Дорогая!
Первый сексуальный опыт оказался для нее не слишком приятным. Зато ее партнеру это доставило громадное удовольствие. Да… В пятьдесят лет лишить невинности шестнадцатилетнюю девочку – это вам не фунт изюма!
После того, как Александр Михайлович утолил свою страсть, он долго целовал ее, шептал ласковые слова, и вообще был очень и очень внимателен.
Марина встала, и пошла в ванную, чтобы принять душ. А когда вышла, то увидела, что он уже спит, сладко похрапывая во сне. Марина легла рядом тихонько, стараясь не потревожить его. Но он сразу почувствовал, что та рядом, и спросил:
- Ты будешь со мной, Мариша? Я имею в виду, ты не уйдешь от меня сразу после того, что случилось?
- Нет, не уйду. Я готова быть с вами столько, сколько вы захотите!
- Спасибо, дорогая. Уверяю тебя, я умею быть благодарным!
Крепко прижав ее к себе, он заснул, а следом за ним уснула и девушка.
Марина спала крепко, без сновидений, как будто провалилась в сладкую черную бездну.
Пробуждение же было ужасным. Только теперь девушка поняла, что натворила, и что предстоит ей впереди. Ведь она не пришла домой ночевать – вот уж повод, так повод для отчима поиздеваться над ней всласть! Теперь он вполне может позволить себе поднять на неё руку, чего до сих пор никогда не делал. Просто, серьёзного повода для того, чтобы наброситься на девочку с кулаками или выпороть ремнём, пока не было.
- Боже мой, что я скажу дома! Воскликнула она, увидев, который час, и сердце её от страха забилось где-то в желудке.- Отчим изобьет меня до полусмерти, и выбросит вон, как половую тряпку!
В широко открытых глазах Марины полоскался неподдельный ужас. Кажется, она сама загнала себя в клетку с кровождным зверем, и захлопнула дверцу…
- Не волнуйся ты так. Сейчас мы поедем к тебе домой, ты возьмешь только свои документы, и тут же уйдешь, никому не говоря ни слова, и ничего не объясняя. Все необходимое мы тебе купим, без проблем. Ну, а поживешь пока здесь – как тебе этот план?
План был очень хорошим. Наконец-то она покинет этот ненавистный дом, который для неё был больше похож на тюрьму! Только маму было жаль – она оставалась один на один с этой сволочью, отчимом. Но ведь она сама выбрала свою судьбу, и не собиралась хоть как-то менять ее! Тут Марина мало чем могла ей помочь. Ведь молодой девушке ещё не исполнилось и семнадцати лет, и она сама сильно нуждалась в помощи своих родных.
…Почти весь следующий день они провели в магазинах, где Александр Михайлович с большим знанием дела покупал для неё всё – от нижнего белья до теплого демисезонного пальто. Очень уставшие, они вернулись в ее новый дом, где Марина на скорую руку собрала легкий ужин.
На следующий день Александр Михайлович уехал в свой офис, обещая вернуться к семи, оставив ей кучу денег «на мелкие расходы». Кажется, столько её семья не тратила и за целый месяц.
А Марина, оставшись одна, решила привести в порядок квартиру – скребла, чистила, вытирала пыль, мыла окна, полы и кафельную плитку в ванной – до тех пор, пока полностью не привела её в идеальный вид. Она умела делать всю работу по дому, потому что, кроме неё, делать это было некому. Маме такая уборка была не по силам.
В гардеробе, кроме купленных накануне для нее вещей, висело несколько мужских костюмов и рубашек. Она привела в порядок и их – где-то пришила пуговицу, кое-что погладила, кое-что постирала, благо в квартире была хорошая стиральная машина-автомат – кстати, большая редкость по тем временам.
К вечеру у неё был готов вкусный ужин и испечен яблочный пирог. А в прихожей ждали своего хозяина новенькие уютные домашние тапочки, тайно купленные Мариной вчера. Всем этим Александр Михайлович был сражен наповал.
- Я думал, что ты сегодня носишься по магазинам – покупаешь косметику, духи, украшения… А ты?
- Но вы же все мне купили вчера!
- Глупенькая, разве можно для женщины «купить все»? Обязательно будет еще что-то, без чего она совсем, совсем не может обойтись! И я думаю, ты очень скоро сама это поймешь!
В ответ она засмеялась.
Порядок, в котором пребывала теперь квартира и его вещи, аккуратно развешанные на плечиках в платяном шкафу, доконали Александра Михайловича. Он потерял дар речи, и ей показалось, что глаза его подозрительно заблестели от подступивших слёз. Потом он признался, что жена его совершенно равнодушна к домашним делам, и всю жизнь ему проще было купить новую рубашку, чем получить от неё выстиранную. И вообще, жена занималась только собой, стараясь не упустить свою долю удовольствий, благо средств на это теперь хватало с избытком. Муж же был обязан много и хорошо работать, чтобы средства эти не были в один прекрасный день исчерпаны до дна. В общем, такой расклад Марине был вполне понятен, несмотря на её молодость и отсутствие жизненного опыта. Крутой бизнесмен, владелец крупной строительной компании, нуждался в женском тепле и ласке, как младенец в грудном молоке матери. И это было единственное, чем она могла ему отплатить за то, что он сделал для нее, забрав из того мира, где она не хотела и не могла больше находиться.
На следующий день Марина поехала в институт, где вывесили списки абитуриентов, зачисленных на первый курс. Она поехала туда вместе с Александром Михайловичем, и он быстро нашел в списках принятых ее фамилию.
- Ну, вот, ты рада, дорогая? – спросил он, крепко сжимая её руку в своей ладони.
Но тут не надо было и спрашивать – глаза девушки светились счастьем оттого, что сбылась её заветная мечта – она поступила в институт, она будет учиться, и, наконец, станет совершенно независимым человеком, способным самостоятельно управлять своей жизнью.
Затем они поехали отмечать это событие в знакомы ресторанчик. Было очень здорово! Марина выпила целый бокал шампанского, чуть захмелела, и чувствовала себя на седьмом небе. Александр Михайлович тоже был в ударе. Создавалось впечатление, что он скинул с себя лет двадцать.
…Если это не счастье, то что?..
В машине, по дороге домой, он попросил ее закрыть глаза, и не подглядывать. Потом быстро достал из кармана продолговатую бархатную коробочку, вытащил из нее красивую золотую цепочку с кулоном, и надел ей на шею. Для девушки это было первое в жизни золотое украшение, которое ей подарили.
Через несколько дней у Марины был день рождения – ей исполнялось семнадцать лет. Отмечать дни рождения и дарить подарки, даже самые простенькие, у неё в семье было не принято, как говорится, «не графья парижские». Но на этот раз ее ждал приятный сюрприз. Праздновать это событие они поехали в ресторан «Прага», где и провели весь вечер – поужинали, потом много танцевали, а под конец вечера у неё на пальчике засверкало разноцветными искрами колечко с бриллиантом…
Через день Александр Михайлович уезжал в загранкомандировку. Марина чувствовала, что ему не хочется оставлять её одну, но ничего нельзя было поделать. Уж очень большие деньги стояли на кону, и он не мог доверить кому-либо из своих сотрудников эту сделку.
Перед отъездом он зашел к ней со своим шофером Володей. Тот, громко пыхтя с натуги, еле-еле нес впереди себя две большие картонные коробки.
- Это все тебе надо съесть до моего приезда. Никакие отговорки не принимаются! Ты слышишь меня? Я проверю…
Они забили холодильник продуктами, поцеловались на прощанье, и девушка на две недели осталась совсем одна.
Через три дня начиналась её студенческая жизнь. Мечты сбывались, как в волшебной сказке. Единственно, что угнетало Марину – это тоска по маме. Она, наконец, решилась позвонить ей, и быстро набрала знакомый номер.
- Дочка, ну, что ты творишь, вернись домой немедленно! – сразу запричитала мать, узнав, что у дочери появился мужчина. - Твой любовник бросит тебя через месяц, и что ты будешь делать, куда пойдешь? Отчим, конечно, очень сердится, но сейчас я могу еще попытаться уговорить его принять тебя назад, а потом – не знаю. Опомнись, дорогая! Опомнись, пока не поздно! Ты же губишь свою жизнь, пойми…
- Что бы ты ни сказала мне сейчас, я не вернусь назад, мама. Никогда. Этот человек любит меня. Я живу с ним, и мне очень хорошо. А если он меня бросит, так лучше умереть, чем опять спать на раскладушке в кухне и голодать!
- Многие хуже живут, и ничего! А спать на раскладушке у себя на кухне всё-таки лучше, чем ночевать под чужим забором, девочка моя... А нас вот, в очередь на жилье поставили. Может, квартиру скоро получим…
- Ну, что же! Я рада за вас. Счастья тебе, мамочка! Прощай.
- Ты хоть телефон-то свой матери оставь!
Она продиктовала номер своего телефона, и положила трубку. На душе её было паршиво, как никогда. Впереди у молодой девушки была полная неизвестность. А, как хорошо известно, неизвестность мучает человека даже больше, чем самая неприглядная действительность…
Как и предполагала Марина, уже через час раздался телефонный звонок. Звонила двоюродная сестра, с которой Марина дружила. Та была на семь лет старше её, и считала, что мужиков знает «как облупленных». Значит, мама успела уже позвонить своей старшей сестре, и пожаловаться на непослушную дочь. От тетушки сестра и узнала её телефон.
- Маринка, привет! – услышала она знакомый голос.
- Здравствуй, Ириша!
- Ты, говорят, из дома сбежала?
- Да, если это можно назвать домом!
- Ну, жизнь у тебя была не сахар, это и ёжику понятно! А теперь-то как? Давай, рассказывай все по порядку! Слушаю тебя внимательно.
- А чего рассказывать? Случайно встретила мужчину. Он женат, и намного старше меня. Только мне это без разницы. Я живу в его квартире, о которой никто не знает. Он очень хорошо ко мне относится, я его обожаю. Вот и все.
- Ну, теперь хоть не голодаешь?
- Нет, теперь не голодаю – усмехнулась Марина, вспомнив про две картонные коробки, до краев наполненные деликатесами.
- Ну, и ладушки! Маринка, я так рада за тебя! Может, заедешь как-нибудь, поболтаем?
- Не знаю, Ириш. На работу надо устраиваться, а вечером – институт.
- Так ты поступила?! Вот молодец! Поздравляю. Ну, ладно! Я тебе еще позвоню, если можно. Целую!
- И я тебя целую! Звони, обязательно! Я сейчас одна, Александр Михайлович в командировке за границей, улаживает там какие-то дела.
Иришка положила трубку, а Марина откинулась на спинку кресла, и закрыла глаза.
- Да…Теперь все родственники будут в курсе. Еще и отец надумает звонить, воспитывать, как он это умеет… А, ладно! Не буду думать о неприятном! – рассудила Марина, и тяжело вздохнула.
Через три дня она вышла из дома, чтобы ехать в институт. Около подъезда стоял знакомый автомобиль, а шофер Володя сидел рядом на лавочке и курил огромную душистую сигару.
- Ты что здесь делаешь? – удивилась Марина.
- Так, тебя жду! – улыбнулся парень.
- А зачем?
- Шеф приказал в институт и из института тебя возить. Можешь считать, что я твой личный охранник и шофер!
- Этого еще не хватало - охранник! Нашел принцессу! – прыснула девушка в кулачок.
- Все вопросы – к шефу. А пока садись, да поехали. Я приказы не обсуждаю, мне за это деньги платят! И деньги неплохие!
- Ну, хорошо, хорошо… Кто бы возражал…
…И вот, прошло несколько лет. Жизнь с Александром Михайловичем вошла в прочную привычку. Забитая девчонка-худоба превратилась в высокую длинноногую красавицу, с пышной грудью и узкой талией, с роскошными светлыми волосами до пояса, алебастровой кожей и лицом фотомодели. А он был уже немолод, его сексуальные аппетиты сильно поубавились. Но до сих пор навещал свою лапушку несколько раз в неделю, только на ночь не оставался – его жена стала, наконец, замечать, что на неё у мужа нет никаких сил, и в этом, скорее всего, виновата молодая любовница.
Александр Михайлович взял Марину к себе на работу. Её зарплата была более чем достойной. И не потому, что она столько лет ублажала его в постели. Просто работником девушка была замечательным. У неё был острый аналитический ум и хорошие знания, которые она получила в институте, сдавая все экзамены только на «отлично», и получив в конце обучения красный диплом.
На работе у Марины было много обязанностей – она была правой рукой своего шефа, хотя и числилась обычной секретаршей. И одной из них было встречать самых высоких гостей. Потому что никто из его сотрудников не обладал такой красотой и шармом, как его любимая Мариночка. Если мужчину встречала она, то можно было смело сказать, что нужный контракт будет подписан обязательно. Как она этого добивалась – не знал никто, хотя многие злопыхатели предполагали, что в её обязанности входила и постель, но были далеки от истины. Правда, Александр Михайлович попросил её об этом однажды, когда требовалось «протолкнуть контракт века» любым путём, чтобы обставить конкурентов, хотя и сказал ей, что не обидится, если она откажется. Но этого не потребовалось. Девушка умела и без постели убедить мужчину в его неотразимости. Всего несколько минут общения - и любой из них готов был сделать для нее всё, что угодно, даже в ущерб собственным интересам.
За эти услуги шеф платил ей отдельно. Пухлые конверты он передавал Марине, закрывшись с ней у себя в кабинете, или при очередном визите к ней домой. Но надо честно сказать, что такое теперь бывало не слишком часто.
За то время, что Марина проработала в компании своего шефа, она успела купить себе хорошую квартиру в престижном районе, которую отремонтировала и обставила по собственному вкусу, что доставило ей особое удовольствие, дорогую автомашину, о какой мечтала всю жизнь, и очень дорогого породистого рыжего кота со сложным иностранным именем, которого она называла плебейским именем «Барсик», и очень любила.
Удивительно, но она до сих пор была верна своему первому мужчине, и не хотела никаких перемен, хотя почти все мужчины обращали на неё свое внимание и делали весьма заманчивые для женщины предложения. И даже те богатые мужики, пресыщенные женскими прелестями, которых она «встречала» по долгу службы, предлагали ей более высокооплачиваемую работу в своей компании и свое покровительство. Марина же до сих пор была уверена, что так будет продолжаться всю жизнь, и не хотела никаких новых знакомств. Её не прельщала даже перспектива выйти замуж, хотя вокруг было много неженатых и довольно обеспеченных молодых мужчин, жаждущих её внимания. Она считала, что все это не для неё. Марина была вполне довольна тем, что имела, как будто уже достигла предела всех своих мечтаний.
…Она еще не понимала, что никогда не любила своего шефа, а просто была благодарна ему за то, что он вытащил ее из той жизни, где она задыхалась, и что настоящая любовь к мужчине у неё впереди…
…Через день Марина, как и обещала, вышла на работу, полностью избавившись от простуды. Дел накопилось выше крыши – только успевай поворачиваться. Александр Михайлович опять улетал в командировку, и надо было подготовить для него все необходимые документы. Кроме того, в отсутствие шефа она практически являлась его заместителем, и должна была самостоятельно решать кучу самых разнообразных вопросов, которые не терпели отлагательства, и никак не могли подождать до приезда босса.
Так, в предотъездной кутерьме, прошел этот день. Александр Михайлович попросил Марину подкинуть его в аэропорт – его личный шофер был в это время очень занят. Так бывало уже не один раз. Но ей это совсем нетрудно – Москву она знала, как свои пять пальцев, а машину водить любила, и делала это виртуозно, впрочем, как и все, за что бралась.
Итак, в три часа дня они выехали из офиса. Короткий зимний день уже почти закончился, солнце стояло совсем низко, и собиралось вот-вот закатиться за горизонт, а сиреневые тени стали длиннее. Был легкий морозец – градусов пять, не больше. Улицы и автодороги в городе стали чистить значительно лучше, поэтому езда на автомашине представляла собой истинное удовольствие даже зимой. Из динамиков её любимый Александр Серов пел ей песни о любви, а шеф давал последние «ценные» указания, которые она запоминала, как компьютер. Пробок на дороге практически не было, и не прошло и часа, как они уже были в аэропорту.
Пройдя регистрацию, Александр Михайлович в последний раз поцеловал ее, махнул рукой на прощанье, и исчез в толпе улетающих пассажиров. Пора было возвращаться – дорога от аэропорта до дома неблизкая. Причём, ехать теперь придётся в темноте.
На обратном пути Марина погромче включила магнитолу, и опять ее обожаемый Александр Серов запел о любви и нежности, о верности и предательстве… Она, как могла, подпевала ему, а сердце щемило от каких-то неясных, но очень тревожных предчувствий…
Марина мчалась по шоссе через заснеженный лес. Москва, ярко освещенная огнями, была уже совсем близко – ну, просто рукой подать!. Ещё каких-то полчаса, и она, наконец-то дома…
Но вдруг мотор чихнул один раз, другой, и автомобиль совсем остановился. Марина только и успела, что съехать с трассы на обочину, и включить аварийные огни, чтобы кто-нибудь не врезался в неё на полной скорости – зимний вечер уже совсем вступил в свои права, и на шоссе было темновато.
Вокруг не было ни души, если не считать быстро мчащихся мимо машин, ни одна из которых не пожелала остановиться, чтобы узнать, в чем дело, увидев включенные аварийные огни её автомобиля.
Она сидела в машине, набирая на мобильном телефоны номер своего автосервиса, откуда ей должны были прислать техпомощь. К телефону долго никто не подходил, и Марина подумала, что, может быть, там уже окончился рабочий день. Тогда придется выходить, закрывать машину и ловить «попутку». А делать этого очень не хотелось бы. Конечно, сейчас уже не «шальные девяностые», когда жизнь человека не стоила и копейки, и все же… Чем черт ни шутит, когда Бог спит!
Телефон вдруг противно запищал, а на экране высветилась пустая батарейка. Ну, вот! Сегодня она, как назло, забыла подзарядить мобильник, и теперь осталась в одиночестве на пустынном шоссе, с разрядившимся мобильником, в потёмках. Миленькое дело!
- Ничего не поделаешь, видно, «попутку» ловить все-таки придется, хотя так не хочется выходить наружу из теплого салона! – подумала девушка, тяжело вздохнув.
Марина закрыла машину, закуталась в шубку, которая до сих пор лежала рядом на сиденье, и вышла в темноту…
По шоссе, навстречу ей, мчалась громадная черная машина с затемненными стеклами. Из нее неслись громкие звуки тяжелого рока, полностью заглушавшие все остальные звуки. Девушка сразу почувствовала, как её смутная тревога, охватившая её недавно, мгновенно перерастает в ужас, и сделала шаг назад, пытаясь скрыться в темноте. Но было уже слишком поздно – черная машина притормозила, из неё высунулась огромная мужская рука, и, схватив девушку за локоть, уже через секунду втянула внутрь, не произнеся ни слова, и не дав опомниться.
В машине сидело четверо довольно молодых мужчин. Вдавив Марину в заднее сиденье между собой, двое из них не стали с ней церемониться и делать вид, что пытаются помочь девушке добраться до города. Один из них сразу полез к ней под юбку, а второй хозяйничал в блузке, грубо тиская грудь.
С переднего сиденья к ним обернулся еще один парень.
- Ну, вот! А ты говорил, что сегодня мы останемся без десерта! Смотри, какая сладенькая курочка!
И он заржал, запрокинув голову, а следом за ним заржали и все остальные, почти заглушив своим смехом звуки тяжелого рока, рвущиеся из динамиков.
Марина поняла, что попала в переделку, из которой вряд ли выберется живой и невредимой. Надо было срочно что-то предпринять. Она закричала и стала изо всех сил вырываться из липких противных рук, но вдруг получила под дых удар такой силы, что не могла больше не только двигаться, но и дышать…
Через несколько минут иномарка въехала в Москву, и, проехав еще с полчаса по городу, остановилась возле одной из многоэтажек. Ее вытащили из машины, предварительно накинув на плечи шубку, и повесив сумочку на плечо, и повели в подъезд. Надо же было сделать вид, что она идёт с ними добровольно! А то, увидит кто из соседей, да стукнет в милицию… А им это надо?! Ведь не на вечеринку пригласили девушку…
Потом они вошли в лифт. Лифт был большим, поэтому вместе с ними собралась ехать старушка, прогулявшая на ночь свою маленькую собачку.
- Бабуля, здесь занято, не видишь, что ли! Поедешь попозже! – услышала та, и старушку под руки вывели из лифта, подтолкнув при этом. В ответ послышался её дребезжащий голос, посылающий на них многочисленные проклятия, к которым им, на всякий случай, не помешало бы прислушаться…
Марину привели в небольшую однокомнатную квартиру. Совершенно очевидно, что она была съемной, потому что выглядела абсолютно нежилой, и мебель в ней стояла очень старая, да и кроме большой кровати, стола, стульев и тумбочки со стареньким телевизором – обычным набором съемных квартир – ничего и не было.
Мужики сразу разделись, покидав кто куда свои кожаны. Без них они показались девушке еще страшнее – так бугрились мышцы на их руках, густо покрытых наколками явно тюремного происхождения.
На столе появились несколько бутылок водки, целый ящик пива, и немудреная закуска. Граненые стаканы, которых Марина не видела уже лет десять, удачно дополняли этот натюрморт.
С девушки снова сдернули ее шубку, и один из мужиков повел ее в туалет, правда, не дав даже хоть чуть-чуть прикрыть дверь. Потом снова привел в комнату. То, что она увидела, привело ее в шок. Покрывало с кровати было скинуто. А к спинкам кровати привязаны веревки. И по всей видимости привязаны они были уже давно – Марина заметила на них запёкшуюся кровь прежних пленниц. Значит, не только она побывала здесь «на сладкое»…
- Залезай! – сказал мужик, который водил ее в туалет, подводя к кровати, и по дороге бесцеремонно срывая остатки одежды.
Испуганная девушка совсем не могла сопротивляться, все пережитое абсолютно лишило ее этой способности. Трое мужиков уже сидели за накрытым столом, разлив водку в граненые стаканы, и внимательно следили за тем, что делает их четвертый приятель, в любой момент готовые прийти ему на помощь, если жертва вдруг опять начнет брыкаться. Он же крепко привязывал к спинкам кровати руки и ноги Марины, и в результате она оказалось распятой, совсем не имея никакой возможности пошевелиться, разве что только немного повернуть голову…
- Ну, что ты копаешься, давай, мы тебя ждем, водка стынет!
- Мужики, может, я сразу к ней, а? Еще в машине настрадался! Гладкая, зараза! Можно, а?
- Ну, давай, лезь на неё первый! – разрешили те, гогоча. – Только музыку вруби погромче, ведь, небось, кричать будет, сука!
- Нет, она не будет кричать, ведь правда? – вкрадчиво спросил тот мужик, который хотел насиловать ее первым, и провел по телу девушки громадной ручищей.
Марина, парализованная происходящим, не издала ни звука, только тело её мелко задрожало от ужаса…
- Да, действительно! Зачем рисковать! – он подошел к магнитофону, и врубил на всю катушку тяжелый рок, такой же, как доносился из машины на том злополучном шоссе…
И пытка началась.
За всем происходящим внимательно следили остальные трое. Они уже успели пропустить по стакану, и зрелище этого жесткого порно распалило их.
- Ну, кто следующий?
Следующим хотел стать каждый…
- Тогда тянем жребий!
Жребий вытянул огромный мужик, быстро раздевшийся догола. Вся его грудь была, как и руки, покрыта татуировками – сплошная летопись тюремной отсидки. На лице мужика расцвела улыбка садиста. Он начал с того, что, размахнувшись, ударил девушку по лицу. Изощренная пытка продолжалась…
Потом подошла очередь третьего. Он был не так дороден и высок, как остальные. Но из губ не выпускал только что закуренной сигареты. Чтобы заставить девушку вздрагивать и стонать как бы от страсти, он стал периодически прижигать ее тело сигаретой, приговаривая:
- Смотрите, как женщина во вкус вошла! Прямо горит вся! Может, мне ее себе в любовницы взять? Очень она мне нравится! Ну, ты посмотри, как старается, может, она в меня уже влюбилась?
- А мне та, рыженькая нравилась! – мечтательно сказал мужик, который только что чуть не задушил бедняжку. – Как она плакала и просила отпустить ее, у меня прямо сердце разрывалось!
- А мне та, полненькая! До сих пор не могу ее забыть! Какая женщина! Кровь с молоком!
И их сладкие воспоминания продолжались. Они с удовольствием перечисляли все новых и новых жертв своих садистских развлечений, которые наверняка тоже побывали на этой жуткой кровати…
Теперь на очереди был последний, четвертый мужик. Тот не стал мудрить – он просто стал насиловать ее и избивать одновременно, нанося удары в грудь, в живот, в лицо – куда мог дотянуться. На руке у него был широкий перстень с камнем, который разбивал тело в кровь, и вскоре на Марине не осталось живого места. Он так вошел в раж, что его приятели стали возмущаться:
- Эй, ты, полегче, полегче, приятель! Прибьешь на смерть, а мы еще по разу хотим пройтись, еще вся ночь впереди!
При этих словах глаза Марины заволокло кровавым туманом, и она провалилась в долгожданную черную пустоту обморока…
… Очнулась она оттого, что кто-то вливал ей в разбитый рот обжигающую жидкость – скорее всего водку. Насильники пытались привести её в сознание, чтобы продолжить свое занятие. Что толку насиловать неподвижную жертву, не чувствующую боли? Совершенно никакого удовольствия.
Марина попыталась открыть глаза, но один из них уже полностью заплыл синяком, а второй еле видел из-за попавшей в него с разбитого лба крови, которую она не могла вытереть.
- Да жива она, жива, - оправдывался последний мужик, - я ж вполсилы бил, только гладил!
- Знаем мы твою силу! Отойди, теперь моя очередь!
И все повторилось сначала.
Тело Марины уже перестало реагировать на боль. Теперь девушка хотела только одного – как можно быстрее умереть. А то, что именно это предстоит ей в финале, никаких сомнений не вызывало. Мужики уже не раз вспоминали о том, как зарывали в ближайшем лесочке изуродованные тела своих несчастных жертв.
… На улице было уже совсем светло. Значит, ее насиловали всю ночь, без перерыва. Когда же это закончится? Уж быстрее бы...
Очередной мужик наслаждался теперь ее обществом, но уже не с таким пылом, вероятно, подустав за ночь. Остальные по-прежнему сидели за столом, развалясь на стульях, двое даже задремали, положив голову на сложенные на столе руки – еще бы, всю ночь вкалывали, и никто своей очереди не пропустил!
Вдруг один из них как будто кашлянул, на груди его появилось маленькое красное пятнышко, которое быстро стало расти. Он сполз со стула, не издав ни звука, и тихонько устроился на полу. То же самое произошло и с двумя другими. Только тот тип, который хрипел на девушке от подступавшего оргазма, не замечал ничего вокруг…
Но вот и он тоже неожиданно вздрогнул, удивленно вытаращил глаза, обмяк, и скатился на пол, при этом громко стукнувшись о грязный паркет головой…
Тут Марина заметила, что в комнате находится еще один человек – в черной маске с прорезями для глаз и рта. В руках он держал длинный пистолет с глушителем, который и уничтожил четверых ее мучителей одного за другим. А потом этот человек повернулся, и посмотрел на неё…
- Теперь меня, - еле слышно прошептала она ему разбитыми окровавленными губами. – Ну, пожалуйста, прошу вас! Умоляю…
Он подошел к ней совсем близко, потом снял кожаную перчатку, и провел рукой по ее израненному, окровавленному телу. Ей показалось, что в его глазах, видневшихся через прорези маски, она увидела сострадание.
- Живи, сестренка! – сказал он, и снова надел перчатку, сверкнув при этом необычным перстнем на безымянном пальце левой руки. Потом достал мобильный, и позвонил в милицию, сказав, что по такому-то адресу находятся четверо убитых мужчин и одна тяжело раненая девушка, которой требуется экстренная медицинская помощь. Бросив на лежащую на постели молодую женщину последний взгляд, он буквально исчез, как будто растворившись в воздухе у неё на глазах…
Теперь Марина поняла, что все закончилось, что она осталась в живых, но точно знала, что после случившегося жить не сможет. Все то, что произошло в этой комнате, всегда будет стоять перед глазами, и мерзкие морды пьяных насильников навсегда останутся в её памяти живыми…
…Через несколько минут квартира заполнилась людьми. Милиция занималась своим делом – снимались отпечатки пальцев, тщательно осматривались трупы, кто-то искал на полу стреляные гильзы, кто-то диктовал протокол осмотра.
Марину отвязали, закутали в теплое одеяло, и на носилках отнесли в «Скорую помощь». Машина тут же помчалась, включив сирену, и по одному этому она поняла, что дела её совсем плохи…
…Девушку привезли в больницу, наскоро обработали раны, и повезли на каталке в операционную.
К счастью, все оказалось для неё не так ужасно, и врачи ограничилась наложением пары десятков швов, хотя поначалу всем показалось, что ранения девушки значительно серьезнее, и ей придется делать серьезную полостную операцию, лишив возможности в будущем стать матерью.
На следующее утро Марина очнулась в больничной палате. Тело невыносимо болело, и казалось Марине одной сплошной раной. С трудом подняв руку, она дотянулась до кнопки «вызов медсестры», и, когда та вошла в палату, попросила сделать ей обезболивающий укол. Он чуть-чуть притупил боль, и девущка постаралась хоть немного поспать.
Ее разбудил человек в форме. Это был следователь, который пришёл к ней, чтобы кое-что выяснить. В квартире, где произошло убийство, нашли шубку и сумочку пострадавшей девушки, и поэтому следователь уже знал её имя и фамилию. Марина лишь подтвердила все это разбитыми губами, уже покрытыми болезненными струпьями, которые мгновенно лопались и сочились кровью, когда она пыталась хоть немного приоткрыть рот.. Потом ее попросили рассказать, как она оказалась в квартире. Тут тоже все не вызывало сомнений. Это был не первый случай похищения женщин на улице. Стать убийцей насильников она никак не могла – это понятно. Оставалось выяснить, кто же мог с такой легкостью убить четверых вооруженных бандитов, и куда он мог подеваться из запертой изнутри квартиры. Единственным свидетелем всего этого была пострадавшая. Но тут Марина помочь следствию никак не могла, сказав, что, в то время, когда произошло убийство, была уже без сознания от боли, и ничего не видела, умолчав при этом о человеке в черной маске с длинным пистолетом, не побрезговавшем прикоснуться голой рукой к ее обезображенному телу, покрытому слоем ее крови и спермы насильников. И тем более умолчала она о том великолепном перстне, который сверкнул на его безымянном пальце. Искать – пусть ищут, если считают его преступником, но она выдавать своего спасителя не собирается…
О том, что с ней случилось, скоро узнали ее сослуживцы, и в палату потянулись посетители. Марину на работе любили, потому что она всегда была готова прийти на помощь любому, если это потребовалось. В компании, где работала девушка, у нее было там много друзей. Они и сообщили обо всем шефу, и уже на следующий день примчался из командировки и он, без сожаления бросив там незаконченные дела.
Увидев свою красавицу в таком виде, шеф был совершенно убит, и только шептал, держа её за израненную руку:
- Дорогая, мне так жаль… Дорогая…
Через несколько дней Марине сняли швы. К этому времени подоспели и результаты анализов, показавших, что она не заразилась никакими венерическими заболеваниями – видно, бандиты тесно общались только с порядочными девушками, с сожалением закапывая потом их обезображенные тела в ближайшем подмосковном лесочке.
Остальное лечение ей надо было проходить в своей районной поликлинике амбулаторно, и Марину выписали домой, продлив больничный лист сразу еще на неделю.
Она вернулась домой. Кот встретил ее с безумной радостью – всю заботу о нем до возвращения из больницы взяла на себя ее подруга, а перед этим его два дня совсем не кормили, и Барсик напугался до смерти – куда же подевалась его любимая хозяйка, ведь без неё так плохо жить на свете!
Заботливый Александр Михайлович, у которого были ключи от квартиры, купил свежие продукты, чтобы она лишний раз не выходила на улицу. К сожалению, забрать её из больницы он не смог – снова улетел за границу, чтобы закончить дела.
Марина прошла в гостиную. Там все было по-прежнему. Только на столе, в простой литровой банке, взявшейся неизвестно откуда, стояла свежая ярко-красная роза, а рядом лежала записка. В ней печатными буквами было написано всего одно слово: «Привет!»
Почему-то она сразу догадалась, от кого может быть этот привет, и вспомнила взгляд из прорезей черной маски… Хотя, может быть, она и ошибалась, и эта роза была подарком от кого-то другого. Только кто из её знакомых будет ставить цветок в простую стеклянную банку, когда для этого в доме имеется столько изумительных хрустальных ваз!
Зазвонил телефон. Это подруги и сослуживцы узнали, что ее выписали из больницы, и она уже дома, и спешили поздравить ее с выздоровлением. Она ответила на один звонок, второй, третий, а потом просто сбилась со счета.
Очень устав от всего, Марина просто рухнула на диван, не дойдя до спальни, и провалилась в глубокий сон. Во сне ей приснилось, что у нее в гостях тот, кого она теперь называла «братом», потому что он назвал ее сестренкой. Он сидел на стуле напротив неё, и просто смотрел. На лице у него была всё та же маска, только длинного пистолета в руке она не заметила… А она рассказывала ему о своей жизни, о том, что не хочет больше жить на этом свете, и что зря он не пристрелил её тогда – ей не пришлось бы теперь мучиться мыслью, что она должна совершить такой тяжкий грех – самоубийство.
Утром девушка проснулась, хорошо отдохнув, и почти не ощущая в своем теле никакой боли. Молодость брала своё… Кот уютно устроился у неё в ногах, и, почувствовав, что хозяйка проснулась, сразу замурлыкал от избытка чувств.
- Милый мой, как же ты будешь без меня! – произнесла она вслух. - Ну, не волнуйся, я отдам тебя в хорошие добрые руки, и тебе будет там тоже хорошо, ты привыкнешь!
Она все больше убеждалась, что уйдет из этой жизни, как только уладит дела. А это значит, очень скоро. Потому как дел у неё совсем немного. Сходить в церковь, пристроить кота, да написать у нотариуса завещание.
Выпив на кухне чашку крепкого кофе, Марина вспомнила вдруг про красную розу в банке, и решила поменять воду, чтобы цветок не завял раньше времени. Когда же вошла в комнату, то увидела, что за прошедшую ночь роза поменяла цвет, став абсолютно белой!
- Это просто мистика, такого же не может быть! – подумала она. – Или это я схожу с ума!
На столе рядом с банкой по-прежнему лежала записка. Взяв ее в руки, Марина прочитала: «Не смей этого делать». Не выпуская записку из рук, она медленно сползла по стене на пол, и потеряла сознание…
Очнулась она оттого, что кот лизал ей лицо, пытаясь привести в чувство.
- Ну, все, все, хватит меня лизать! Я пока жива!
Марина пошла на кухню, приготовила обед, причем сделала его на два дня вперед, чтобы не заниматься готовкой каждый день.
Потом, чтобы занять время, подошла к трюмо. Посмотрев на себя в зеркало, усмехнулась.
- Ну, прямо краше в гроб кладут!
За прошедшее время все её синяки приобрели желто-зеленую окраску, а заплывший опухолью глаз до сих пор полностью не открывался. Она сняла халат и ночную рубашку и осмотрела со всех сторон свое голое тело. Синяки и здесь были жуткими, особенно на груди, но следы от укусов и ожоги от сигареты уже подживали, покрывшись темно-коричневой корочкой. Воспаления вокруг них, к счастью, не было. Та мазь, которую привёз ей из-за границы Александр Михайлович, делала чудеса. Шрамы быстро подживали, и, похоже, что скоро от них не останется и следа.
- Да, хороша, нечего сказать! – вслух произнесла Марина.
- Ну, потерпи еще немного, это все пройдет! Будешь краше прежнего! – послышался вдруг голос сзади.
Она обернулась, и чуть не упала – это был тот парень, который спас ее, и который приходил к ней во сне. Но во сне ли? Почему он тогда так хорошо знаком с её планами покончить с жизнью? И эта белая роза в банке… Откуда она могла взяться?!
Он заметил смущенье девушки, и сказал:
- Не волнуйся, я уже видел тебя такую!
- Зачем ты пришел? Ведь тебя, наверно, ищут?
- Ищут, только, вот, найдут ли?
- Ну, если и найдут, то не по моей вине!
- Я знаю, милая!
Она быстро накинула на себя халат, скрыв под ним все свои синяки и ссадины, и завязала на талии узенький поясок.
- Ты знаешь, сестренка, я бы поспал. Я не спал уже двое суток…
- Ну, конечно! Сейчас я постелю тебе.
И она со всех ног кинулась стелить постель на диване в гостиной, почему-то боясь, что он вдруг передумает, и исчезнет так же неожиданно, как только что появился…
Но он по-прежнему сидел на стуле, тяжело привалившись к спинке. Глаза его были полузакрыты.
- Давай, я помогу тебе подняться! – сказала она.
- Да нет, дойти до постели я еще смогу сам! – усмехнулся парень, вставая со стула.
Он упал на диван, не раздеваясь, и сразу провалился в сон, а Марина заботливо прикрыла его теплым пледом. Его маска так и была на лице, не давая разглядеть, кто же за ней скрывается. Да ей это было почти все равно – ведь братьев себе по внешности не выбирают!
Проспав часа четыре, он проснулся, и вышел на кухню, где Марина суетилась, разогревая обед.
- Спасибо тебе, сестренка! Я как будто заново родился!
- Теперь будем обедать. Надеюсь, ты проголодался.
Почему-то они сразу перешли на «ты», как будто были знакомы всю жизнь, и это не доставляло им никакого неудобства.
- Тогда мне придется снять маску!
- Ну, и чего же ты боишься?
- Да бояться должна ты, ведь я – убийца, и свидетелей в живых не оставляю - ты первая.
- Знаешь, а это все-таки прекрасный выход из моего положения!
Она подошла к нему вплотную, и одним движением сдернула маску с лица.
Под маской скрывалось довольно симпатичное лицо парня лет тридцати – тридцати двух. Его немного портил только длинный шрам, проходящий от виска вниз по щеке. От этого шрама один глаз его казался немного прищуренным, что делало лицо чуть хитроватым.
- Ну, что, осталась довольна?
- Давай, я тебя покормлю, а то, как бы ты не расправился со мной до обеда. Ведь голодным останешься!
- Ты что, совсем меня не боишься? – как будто удивился он.
- Конечно, нет. Не может мужчина убить женщину, которой каждый день дарит розы! Лично я так считаю.
- Так, ты заметила!
- Только слепой не заметил бы! Скажи, ты ночью был здесь? Или это мой сон?
- А как бы ты хотела?
- Не знаю…
- Вообще-то был, и узнал о тебе много интересного!
- Ну, это нечестно – выпытывать что-то у человека во сне!
- Зато теперь я почти все о тебе знаю!
- Ну, и что, остался доволен? – ответила она его же словами.
- Тебе сейчас нельзя оставаться одной, наедине с проблемой. У тебя есть родственники, друзья?
- А разве я тебе об этом не рассказала?
- Нет, об этом я не спрашивал.
- Есть у меня и родные, и друзья, только я не в таком настроении, чтобы видеть сейчас кого-то. Вот, закрылась одна в своей квартире, и скулю от тоски…
- Ну, да! Кота пристроишь – и в петлю! Или таблетки? А может, из окна сиганешь? Не решила еще?
- Нет, не решила, но ты мог бы мне помочь…
- Ну, ты опять начала! – возмутился он.
В это время обед на плите дошел до нужной кондиции, и она налила ему тарелку борща, который у неё особенно хорошо удавался. На второе были отбивные и овощной салат.
Марина притащила из бара бутылку водки, и они выпили по рюмке, не чокаясь, без тостов, думая каждый о своем…
Поев, он собрался уходить.
- Ну, сестренка, держись, и не вздумай дурить! Узнаю – отшлепаю по мягкому месту!
- Ладно, братишка! Ты приходи еще, как будет время!
- Забегу! Ты только форточку на задвижку не закрывай – уж очень долго возился, пока открывал!
- Так, вот ты как сюда попал!
- А ты думала как – по воздуху, что ли прилетел?
- И уйдешь тоже через форточку? – усмехнулась девушка.
- Это только, если через дверь будет нельзя.
- Да можно и через дверь, нет проблем!
- Ну, до свидания, милая!
И он чуть прикоснулся губами к ее щеке.
- До свидания, братик! Постой! Скажи хоть, как тебя называть?
- Зови Стасом…
- А я – Марина. Вот и познакомились.
Он приоткрыл дверь, убедился, что его никто не видит, и уже через мгновение на лестничной площадке никого не было…
На следующий день Марину навестил участковый врач. Он сказал, что выздоровление идет нормально, и что её очень ждут в центре помощи пострадавшим от насилия.
- А это обязательно? Ну, ходить в этот центр?
- Обязательно. А то, многие женщины после таких происшествий хотят покончить с собой. И обычно так и случается, если не принять необходимых мер. Ну, согласитесь, ведь такие мысли приходили и в вашу хорошенькую головку, не так ли?
Она промолчала. Врать не хотелось, а говорить правду – тем более.
- Вот видите. Ваше молчание – знак согласия. Так что, завтра вас ждут в поликлинике, в кабинете номер четыре. А если не придете – то три-четыре недели в психушке я вам гарантирую! Вот так! Выбирайте! Или – или!
- Ну, хорошо, доктор. Вы меня убедили. Я приду!
…В кабинете номер четыре работали мастера своего дела. Им не впервой было видеть подобных девушек, настроенных уйти из жизни после того, что с ними произошло, и они всем им старались помочь, насколько это было возможно.
Конечно, не сразу, но происшедшее стало стираться из памяти девушки. Вернее, оно теряло свою остроту. Она уже не кричала по ночам от своих страшных снов, не вскакивала с постели, включая свет во всех комнатах и дрожа от страха, не оборачивалась на улице каждую минуту, боясь повторения той страшной истории. Но по-прежнему боялась любого прикосновения к своему телу, не представляя, как могла бы оказаться с мужчиной в одной постели.
Иногда в её квартире раздавался телефонный звонок. Она брала трубку, и знакомый голос произносил:
- Как дела, сестренка?
- Все хорошо, братик!
- Я рад!
И на том конце вешали трубку, даже не прощаясь.
Цветов в стеклянной банке больше не появлялось, записок не было тоже, хотя Марина каждое утро проверяла, не захлопнулась ли случайно форточка в гостиной на щеколду…
…В этот вечер девушка пришла с работы пораньше, несмотря на то, дел в офисе было много - она только недавно вышла на работу после своего длительного отсутствия, обнаружив на своем рабочем столе горы документов, требующих её внимания. Но как будто что-то гнало ее домой. И не напрасно. Не успела она захлопнуть входную дверь и снять сапоги в прихожей, как раздался телефонный звонок. Марина босиком бросилась к телефону.
- Слушаю вас внимательно!
- Привет, сестренка!
- Здравствуй, братик!
Она стала судорожно соображать, что бы сказать такое, чтобы он не положил трубку сразу, как услышит ее голос. Но тут он сказал:
- Выручай, сестренка!
- Что случилось, говори!
- Ранило меня! Пиши адрес: улица Лесная Аллея, дом шесть, квартира сорок восемь.
- Я уже бегу! – воскликнула она, бросила трубку на рычаг, и помчалась в прихожую одеваться, чуть не сбив по дороге своего кота, по-хозяйски раскинувшегося на ковре в коридоре.
К счастью, её автомашина, оставшаяся в тот злополучный день на пустынном шоссе, нашлась, и была на ходу стараниями её шефа. Марина снова надела сапоги, шубку, взяла с собой на всякий случай все деньги, что были у нее дома, захлопнула дверь, чуть не прищемив при этом хвост обиженного кота, который хотел кинуться вслед за хозяйкой, и буквально скатилась с лестницы –дожидаться лифта не было сил.
Включив «навигатор», она быстро сориентировалась. Ехать было далековато. По дороге забежала в аптеку и купила самое необходимое – вату, бинты, перекись водорода и лейкопластырь, очень сожалея, что пришлось потерять при этом несколько драгоценных минут.
Марина уже почти выехала за пределы Москвы, когда увидела, что, наконец, нашла улицу и нужный дом. Квартира была на четвертом этаже. Все этажи Марина пролетела на одном дыхании, и уже через минуту входила в незапертую дверь, ожидая увидеть все, что угодно…
Это была небольшая однокомнатная квартира людей среднего достатка, чисто убранная, но какая-то нежилая – тут не было никаких личных вещей или милых безделушек, которые делают наш дом уютнее и роднее.
В комнате на диване лежал Стас. Одной рукой он прижимал полотенце, пропитанное кровью, к ране в плече. Рана сильно кровоточила. Кровь уже пропитала насквозь не только полотенце, но и обивку дивана. Марина подбежала к нему, и погладила по колючей от щетины щеке.
- Стас!
Он с трудом открыл наполненные болью глаза.
- А… Это ты, Марина… Быстро обернулась!
- Ты подожди немного, я только разденусь и руки помою!
- Ладно…
Она вымыла в чистенькой ванной руки, достала из сумки привезенные медикаменты, и подошла к Стасу.
- Скажи, что случилось?
- У меня пуля в плече. Из пистолета.
- Сейчас я промою рану, перевяжу тебя, и мы поедем к врачу!
- Делай все, что хочешь, а к врачу нельзя. Поняла?
- Ладно. Но я обязательно что-нибудь придумаю…
Она отняла его руку с окровавленным полотенцем от раны, промыла ее, потом немного приподняла Стаса и посмотрела, нет ли выходного отверстия. Но его, к сожалению, не было. Дело плохо – пуля осталась внутри, и ее необходимо достать оттуда, и чем быстрее, тем лучше, пока не началось серьезное воспаление. Потом, как сумела, сделала перевязку. Но Стасу становилось все хуже. Он потерял много крови, и находился почти без сознания. Делать операцию было просто необходимо, иначе раненый мог умереть – если не от сепсиса, так от потери крови. Новая повязка тоже уже промокла, и набухла кровью. Марину охватило настоящее отчаяние.
Единственный выход из положения, что пришёл ей в голову - это найти знакомого врача, который за хорошие деньги мог бы прооперировать раненого, а потом крепко держать язык за зубами. Но у неё такого знакомого не было. Вдруг ей пришла в голову мысль – позвонить своей двоюродной сестре, единственной из родственников, с которой она до сих пор поддерживала дружеские отношения. Та, хотя и не вышла замуж, но знакомых мужчин имела целый вагон – может, среди них найдется врач, желающий «срубить» за вечер пару тысяч зеленых!
Марина быстро набрала телефонный номер Ирины, моля Бога о том, чтобы сестра была дома.
- Алло! – ответил ей бодрый женский голос, и Марина вздохнула с облегчением.
- Иришка, как я рада, что ты дома! Мне срочно нужен врач! Помоги ради Бога!
- Какой врач? Гинеколог, что ли? Так это не проблема! – ответила сестра, которая была не в курсе недавних событий в жизни Марины.
- Да нет, хирург! Причем срочно! У меня тут раненый…
- Ах, вот оно что! Так, вызывай «Скорую» и вези его в больницу! В чём проблема?
- Ну, ты умна не по годам! А то бы я сама не сообразила – в больницу-то отвезти! Да нельзя ему туда – вся мафия на ушах стоит, его там в пять минут разыщут и убьют, а он почти без сознания, и кровь из раны никак не перестает идти.
- Ну, нету у меня хирурга…
- Миленькая, подумай хорошенько! Ты – наша последняя надежда! Напряги извилины, и задействуй свою телефонную книжку! Только побыстрее, прошу! Времени почти нет!
- Уже ищу!.. Ты знаешь, хирурга нет… А вот ветеринар… не подойдет?
- Ну…Не знаю…Хотя… Давай адрес! И сама приезжай туда – поможешь мне. Боюсь, одна я не справлюсь!
- Уже бегу!
И она продиктовала адрес врача. К счастью, это было в том же районе, где и улица Лесная Аллея.
Марина еще раз наложила повязку на рану поверх старой, быстро оделась сама, и кое-как натянула куртку на Стаса. На свежих бинтах у него снова расплывалось кровавое пятно…
С трудом, почти волоком, она дотащила Стаса до лифта, а потом и до машины, и запихнула на заднее сиденье. Сам раненый мало, чем мог помочь ей…
Езды до дома ветеринара было минут пятнадцать-двадцать. Марина все время оборачивалась назад, боясь, что не успеет довести Стаса живым – он совсем истечет кровью.
Вдруг у ярко освещенного подъезда нужного ей дома она увидела Иришку, машущую ей обеими руками.
Марина остановилась, та подбежала к машине, и зашептала:
- Олег одевается, сейчас выйдет, мы в клинику поедем. Там и наркоз, и все такое. А то, дома у него даже инструментов нет. Не волнуйся, это рядом – минуты три езды, и мы на месте.
Тут из подъезда вышел Олег – худой высокий парень в очках, поздоровался, и быстро сел на заднее сиденье, к раненому. Он сразу взял руку Стаса и стал измерять пульс. Ирина села на переднее сиденье, чтобы показывать дорогу, и машина помчалась.
Ветеринарная клиника и в самом деле была неподалёку – всего в паре сотен метров от дома. И они через минуту уже вносили раненого в дверь, открытую врачом. В это позднее время помещение оказалось совсем пустым, что было на руку прибывшим – никому ничего не надо будет объяснять.
- Я переодеваться, раненого на стол, и быстро!
Марина никогда не думала, что Стас такой тяжелый. Конечно, парнем он был высоким, но накаченных мышц у него она не замечала… Хотя, как она могла разглядеть мышцы, когда он все время был в черном спортивном костюме и куртке!
С большим трудом, с помощью Ирины, она смогла, наконец, снять с него всю одежду до пояса и положить на операционный стол, покрытый чистой белой простыней. Тут же подоспел и Олег, уже в халате и резиновых перчатках.
- Ну, посмотрим, что тут у нас! Будете мне помогать! Надевайте халаты! – приказал он женщинам.
Сестры послушно вымыли руки, надели белые халаты и встали рядом, как сказал Олег.
- Рана не опасная, - сказал Олег через некоторое время, - но у него огромная потеря крови. У меня крови нет.
Ветеринар беспомощно развел руками.
- Какая у вас группа? – спросил врач у Стаса.
- Вторая положительная – еле ворочая языком, прошептал раненый Стас, ненадолго пришедший в себя от боли в тот момент, когда девушки с большим трудом подняли, и положили его на операционный стол.
- А у меня первая положительная, поэтому кровь будет, и столько, сколько потребуется! – уверенно сказала Марина, засучивая рукав на блузке.
- Тогда придвинь вон ту кушетку поближе, подними рукав повыше, и ложись на кушетку! А ты принеси набор для переливания вон из того шкафчика! – приказал он Ирине.
И операция началась. Наркоз был местным, Стас и так был практически без сознания. Продлилась она совсем недолго, и вскоре пулю извлекли из плеча Стаса. Потом Олег зашил рану и сделал перевязку. Стас все еще был без сознания. Хотя, смерть от потери крови ему уже не грозила. Марина щедро поделилась с ним своей кровью, и стала для него и в самом деле «кровной родственницей».
После того, как капельницу сняли, и вытащили иглу у Марины из вены, голова её сильно кружилась, но чувствовала она себя неплохо. Девушка не могла себе позволить сейчас упасть в обморок от головокружения – ведь у неё на руках был раненный, совершенно беспомощный Стас, которого она должна была спасти во что бы то ни стало.
Но прежде надо было объясниться с Олегом.
- Олег, мне надо с вами поговорить! Не знаю, что сказала вам Ирина, поэтому хочу объяснить все сама. Дело в том, что этого человека разыскивают бандиты. У них свои люди практически везде. Так что, в больнице ему и дня бы не прожить. Я вам очень благодарна за то, что вы сделали. Вот, примите, пожалуйста, вы это заработали! – она протянула ему пухлый конверт с деньгами.
К чести Олега надо сказать, что он долго отказывался, но Марина настаивала, и деньги он, наконец, взял.
- И последнее. Вы должны выбросить этот вечер из своей памяти. Ну, не было его совсем. Вы весь вечер провели у телевизора, или с друзьями. Если кто-то вдруг узнает, что тут произошло – нам будет плохо, но и вам мало не покажется! Надеюсь, об их методах воздействия вы наслышаны?
- Можете на меня положиться! Я же не самоубийца…
- Спасибо вам, вы спасли жизнь нам обоим! – с благодарностью произнесла Марина.
Почему сказала именно так, она и сама потом понять не могла.
Через несколько минут Стас пришел в себя, но был очень слаб, и не мог передвигаться самостоятельно. Олег помог девушкам довести его до автомашины и усадить на заднее сиденье, Туда же, на заднее сидение, юркнула и Ирина. Ведь ее помощь еще будет просто необходима, чтобы помочь раненому добраться до постели в квартире девушки.
А Олег распрощался со всеми и пошел домой, благо дом его был совсем недалеко.
Хотя Марина и чувствовала слабость и сильное головокружение от большой потери крови, до дома они доехали без приключений, и теперь уже вдвоем с Ириной затащили Стаса сначала в лифт, а потом – в квартиру. Самое трудное было позади. Операция сделана, и пуля, чуть не убившая Стаса, лежит в её кармане, завернутая в кусок чистой марли.
Уложив раненого на свою постель в спальне, Марина проводила Иришку, вызвав для неё такси – была уже глубокая ночь, а сестра жила далековато.
На прощанье Олег дал Марине рекомендации по уходу за раненым, выписал несколько лекарств, чтобы рана не воспалилась, и сильное болеутоляющее средство. Время было уже совсем позднее, но аптека на углу ее дома считалась дежурной, и работала допоздна, если не всю ночь. Марина решила не медлить, и сразу купить все лекарства. Но девушка очень боялась оставить Стаса одного, хотя он опять был в забытьи после наркоза и перенесенной боли. Потом она все-таки решилась, быстро накинула на себя одежду, и выскочила на улицу, но всю дорогу бежала так, как будто за ней по пятам гнались злые собаки.
Запыхавшись, она вбежала в аптеку, и показала рецепты. К счастью, все лекарства оказались в наличии. Скучающая продавщица была не прочь поболтать с поздней покупательницей, но Марина торопила ее:
- Девушка, миленькая, очень вас прошу, побыстрее! Сейчас мне должен звонить муж из Америки, а меня дома не будет – разве он поверит, что я ходила ночью в аптеку! – вдохновенно врала она.
Схватив купленные лекарства, Марина бегом побежала назад, вошла в квартиру, и нашла Стаса в том же положении, что и оставила. И только тогда немного перевела дух, присев на табуретку в прихожей. Потом, уже не спеша, разделась, и, наконец, покормила обиженного кота, который никак не мог понять, в чем дело – хозяйка то приходит домой, то снова убегает – а ведь он, Барсик, целый день ничего не ел!
- Ну, прости меня, мой хороший! – извинилась перед котом Марина, выкладывая ему в миску приличную порцию кошачьего корма.
Теперь пора было заняться раненым.
Подкатив к кровати, на которой лежал Стас, сервировочный столик из гостиной, она разложила на нем все принесенные лекарства. Часть из них были в ампулах, к ним прилагались несколько одноразовых шприцев, а уколы ей делать не приходилось никогда в жизни.
Пришлось опять звонить Ирине, которая, к счастью, была уже дома, и через нее узнавать у Олега, как делать эти проклятые уколы.
Олег сказал, что сейчас раненого лучше не трогать, а укол сделать в ногу. И объяснил, как именно.
Чтобы не беспокоить Стаса, ей пришлось разрезать ему брючину. Слава Богу, что он этого не видел! Но укол против воспаления она все-таки сделала, хоть и изрядно трусила. Потом развела таблетку от боли в воде, и, чуть приподняв его голову, дала выпить. Видно, таблетка была горькая, потому что лицо его недовольно скривилось, хотя он послушно допил все лекарство.
В холодильнике у девушки нашлось несколько больших спелых гранатов. Чтобы не оставлять Стаса одного, она принесла их в комнату, очистила, выжала сок, чуть развела водой и добавила немного сахара. Получился вкусный и очень полезный напиток, который дают больным при большой потере крови. Марина по ложечке вливала сок ему в рот. Его он пил с удовольствием…
Всю ночь Марина просидела у постели Стаса. Он по-прежнему был в забытьи, и она не знала, хорошо это, или плохо, а спросить было не у кого. Вся испереживавшись, она перед самым рассветом, наконец, задремала, а когда проснулась – увидела, что на нее смотрят глаза, один из которых чуть прищурен, а второй широко открыт.
- Слава Богу, ты жив! – сказала Марина, и зарыдала. Нервное напряжение последних часов дало себя знать.
- Не плачь, сестренка, прорвемся! – как всегда пытался балагурить Стас, хотя по всему было видно, что ему еще очень плохо.
- Как ты себя чувствуешь? – спросила Марина, все еще всхлипывая, и вытирая слезы платком.
- Уже намного лучше! Только почти ничего не помню. Куда-то везли, куда-то несли…
- Ну, обо всем этом я тебе потом как-нибудь расскажу. А сейчас я буду тебя кормить. Это не обсуждается! Надо же восстанавливать силы!
Она пошла на кухню, поставила на плиту греть куриный бульон для Стаса, и сварила кофе для себя.
Потом кормила Стаса с ложечки, застелив его грудь полотенцем, чтобы не испачкать бинты. Кстати, крови на них почти не было, что Марину очень и очень порадовало.
Девушке показалось, что Стас стесняется такой заботы, а про себя заметила, что кормить его доставляет ей удовольствие, даже не хотелось, чтобы бульон в тарелке когда-нибудь закончился. А потом подумала, что есть еще много дел, которые ей предстоят. Например, очередной укол… Но теперь она была специалистом – ведь этот укол уже не был первым в её жизни…
Потом Марина позвонила на работу, и попросила несколько дней отпуска за свой счет, сказав, что сильно заболела близкая родственница, и ее помощь пожилой женщине просто необходима. Шеф не возражал, хотя она была очень нужна ему в офисе. Он прекрасно знал, что Марина никогда не лжет, и раз она попросила этот отпуск, значит, он ей и в самом деле крайне необходим, пусть даже и не для ухода за любимой тётушкой…
Первый день прошел весь в заботах. Снова наступил вечер, и Марина собралась и его провести в кресле рядом с постелью Стаса.
- Сестренка, побереги себя! Ну, зачем тебе вторую ногчь спать в кресле! Я уже в полном порядке!
- Не говори так, еще вчера ты едва не истек кровью!
- Но это было вчера, и потом, теперь моя кровь наполовину первой группы, ведь так?
- Да, а говорил, что ничего не помнишь!
- Ну, кое-что, конечно, осталось в памяти. Но ты молодец! Еще немного, и без твоей в помощи я сыграл бы в ящик.
- Я не хочу этого слышать! А теперь постарайся заснуть! Тебе надо много спать, чтобы поправиться!
Стас послушно закрыл глаза.
Она осторожно положила руку на его голову, и стала гладить по волосам…
- Ты совсем избалуешь меня, сестренка!
- Ну, если тебе неприятно…
Марина тут же отдернула руку.
- Нет, нет, пожалуйста! Мне так хорошо!
Он взял ее руку своей здоровой рукой, и поцеловал ладонь, глядя ей прямо в глаза…
Как будто теплая волна пронеслась по всему телу Марины. Это не было сексуальным возбуждением, это было нечто другое, совершенно неизвестное, чему она пока не знала названия…
Когда Стас уснул, Марина ушла в гостиную, где спала на диване, отдав свою спальню раненому Стасу. Она посчитала, что своим присутствием стесняет его. Ведь, в сущности, они были почти незнакомы…
На следующее утро, сделав Стасу очередной укол и перевязку, покормив его завтраком, Марина решила, наконец, немного заняться собой. Она приняла душистую ванну, потом распустила свои светлые волнистые волосы, которые доходили до талии, чуть-чуть подкрасила губы и глаза, и надела новый атласный халатик с вышитым на спине гладью цветком.
Потом зашла в спальню, где лежал Стас.
- Какая ты красивая, сестренка! Как же я не замечал этого раньше!
В голосе Стаса явно слышалось восхищение.
- Ну, ты же видел меня сильно избитую, с заплывшим глазом, а теперь синяки прошли, только и всего!
- Надо же! И такая красота могла погибнуть!
- Да, если бы не ты…
- Я так рад, что узнал тебя!
- И я… А сейчас надо пообедать, чтобы набраться сил!
- Согласен! Кажется, у меня уже прорезался аппетит! А не попробовать ли мне встать? Как ты считаешь?
- Нет, еще рано! – испугалась Марина. Только непонятно, чего испугалась больше – того, что откроется рана, или того, что он встанет, и тут же уйдет…
- Но все-таки, я попытаюсь! Помоги мне, сестренка!
Она нагнулась к нему, Стас здоровой рукой обхватил ее за плечи, и приподнялся с подушек, а потом встал. С трудом, но дошел до кухни. Там его ждал кулинарный шедевр, на который Марина потратила не один час времени…
…Дорогие лекарства и хороший уход сделали свое дело – через неделю Стас попрощался с Мариной, и, как всегда, растворился в пространстве. Она не знала, увидит ли его еще, и очень страдала. По ночам она просыпалась с заплаканными глазами, но уже не от страшных снов, а от утраты. Кажется, Марина все-таки нашла название тому чувству, что ощутила, когда Стас поцеловал ее руку – она полюбила человека, который всю жизнь ходит по лезвию бритвы, и которому наверняка совсем не нужны лишние проблемы в виде женской любви. Ведь он даже по имени её ни разу не назвал. Для него она была просто сестренкой, и не более того…
Прошел ещё месяц. Зима окончательно сдала свои позиции. Начиналась весна – самое чудесное время года. Жизнь Марины проходила, в основном, на работе – шеф все больше и больше нагружал ее делами, как будто хотел, чтобы она в будущем легко могла заменить его во всем.
Они больше не встречались в её квартире, хотя отношения между ними по-прежнему оставались дружескими.
Марина тосковала… Потом, наконец, придумала, что надо сделать. Она пошла в магазин, купила бумагу, кисточки, краски, и стала по памяти рисовать. Она рисовала его лицо – оно то улыбалось, подмигивая, то кривилось от горького лекарства, то смотрело с удивлением и восторгом, рассмотрев, наконец, в ней красавицу, от вида которой мужики сходят с ума… Потом эти рисунки были вставлены в рамки, и заполнили стену напротив кровати в её спальне. Так ей казалось, что он всегда рядом – куда ни посмотришь, всюду его лицо… Но время шло, а он так и не давал о себе знать…
…Стас позорно бежал. Плечо еще сильно болело, голова кружилась, хотелось только одного – лечь в постель и закрыть глаза. Но уйти от Марины надо было обязательно, и как можно скорее.
С тех пор как она вошла в комнату, красивая, как сказочная принцесса, окутанная своими чудесными волнистыми волосами и благоухающая, французским парфюмом, который кружил его голову больше, чем бокал вина, все его мысли были только о ней. Она стала самым светлым пятном в его жизни. Пятно это росло и росло с каждым днем, иногда закрывая собой все вокруг. И от этого Стас становился слабым и совсем беззащитным. А этого допустить он никак не мог. Ведь речь шла о его жизни. Все, против кого он сражался, только и ждали первого промаха, чтобы накинуться на него всей волчьей стаей, и уничтожить. И все равно, стоило ему только закрыть глаза, как нежные руки начинали гладить его голову, а взгляд прекрасных серых глаз был таким ласковым… Стас понимал, что её ласковый взгляд на поверку может оказаться всего-навсего только женской благодарностью за спасенную им жизнь, что Марина никогда не сможет полюбить его – он для неё наемный убийца, и никто больше. И всегда им останется! Он не достоин быть рядом с такой необыкновенной девушкой. Но как это трудно – быть совсем рядом, смотреть на её окна, и не позвонить, не дать знать о себе, оставив коротенькую записку и очередную розу в той стеклянной банке…
Жизнь Стаса в последние несколько лет была сродни жизни циркового гимнаста, работающего под куполом без страховки. И, как говорится, «сколько веревочке ни виться, а кончик все равно будет». Кольцо вокруг Стаса сжималось все туже. Наконец, он понял, что обречен, что на этот раз ему уже не выпутаться. Но очень хотел, чтобы чемоданчик с деньгами, полученными им от заказчиков, и не потраченными, который обеспечит Марине беззаботную жизнь на долгие годы, был у неё. Не отдавать же его бандитам! Он, наконец, решился, и набрал знакомый номер.
- Алло! – услышал он голос любимо женщины.
- Привет, сестренка!
- Стас! Что же ты не звонил так долго? Я очень волновалась! Как твои дела?
- У меня все хорошо! Очень хочу тебя увидеть.
- Так, в чем же дело? Приходи ко мне!
- Нет, я не могу.
- Тогда где и когда?
- Давай завтра, часов в девять вечера? На той же Аллее, что и в прошлый раз, помнишь?
- Хорошо, я приеду! Обязательно!
- А теперь слушай, что ты должна сделать…
На следующий день Марина поехала в магазин, и купила всё, что просил Стас, до конца не понимая, зачем все это надо. Теперь же ей предстояло сделать последнее – пойти на авторынок и попробовать купить запасные номера для автомашины. Кстати, как потом оказалось, сделать это было совсем нетрудно – за небольшую сумму ей продали номера, снятые со старых потрёпанных «Жигулей», отправленных хозяином на свалку. Теперь всё было готово, и она могла ехать на встречу со Стасом.
Марина сменила номера на своей автомашине, как приказал Стас, покидала все купленные вещи в довольно уродливую красную сумку, и надела двухстороннюю куртку, которая путём несложных манипуляций за несколько секунд могла превратиться из темно-синей в белую. Сейчас на ней была темно-синяя сторона, а длинные светлые волосы распущены по плечам.
Всю дорогу Марина думала, зачем Стас вызвал её опять туда, где совсем недавно лежал раненый, истекая кровью. Она уже давно поняла, что он что-то не договаривает, и вполне вероятно, сейчас ему опять угрожает серьезная опасность. Именно поэтому она захватила с собой из дома маленький дамский пистолет, который подарил ей её шеф после того случая с похищением на автотрассе. Пистолет этот был официально зарегистрирован на её имя, и сейчас спокойно лежал в бардачке. Если говорить честно, пистолетик этот был не очень надежной защитой, но все-таки с ним она чувствовала себя немного увереннее.
Приехав по знакомому адресу, Марина быстро закрыла машину, и поднялась в квартиру. Ей не нужно было даже звонить – Стас ждал ее у двери, и начал разговор прямо в прихожей.
- Ну, здравствуй, милая!
- Здравствуй, Стас!
- Мне нужно сказать тебе очень важную вещь. Извини, времени почти нет. Сейчас я дам тебе кейс. Ты его хорошенько спрячешь, до тех пор, пока я не попрошу его назад. Если же я так и не появлюсь у тебя в ближайшее время, ты откроешь его, и сама сможешь распорядиться всем, что там находится. Там еще для тебя записка. Из неё ты всё узнаешь. Поняла? А теперь быстро переодевайся, как я тебя учил, и уходи!
- Но я хочу прямо сейчас узнать, что происходит! Тебе грозит опасность? – спросила Марина, пытаясь из прихожей пройти в комнату.
- Ну, что ты придумываешь? Какая ещё опасность?!
- Ну, зачем ты так?! Я же чувствую! Расскажи мне всё, и мы вместе выпутаемся из любой передряги! Ну, прошу тебя, Стас!
Она подошла совсем близко к нему, взяла его голову руками, и заглянула в глаза. Господи, как же он хотел обнять ее, прижать к себе и целовать, целовать – до тех пор, пока голова не пойдёт кругом! Но не посмел – наверно, она не простила бы ему такого.
- В общем, так. Без тебя я отсюда не уеду. И никакой чемоданчик мне не нужен. Мне нужен ты, живой и невредимый!
Она уткнулась к нему в грудь лицом и заплакала… Этого вынести его сердце не могло.
- Ну, зачем я тебе, милая? Ты наживешь себе большие неприятности. За мной постоянно следят, я на крючке, - вдруг признался он. - А ты сейчас переоденешься, как я просил, возьмешь кейс, и будешь жить долго и счастливо! Только не забудь сменить номера на своей автомашине еще раз, очень тебя прошу!
- Долго и счастливо? Я буду жить долго и счастливо, если только буду знать, что ты тоже жив и счастлив. И не спорь со мной, пожалуйста! Сейчас мы с тобой сделаем вот что: спускаемся вниз, садимся в машину, и едем к моим друзьям. Там тебя никто не найдет. А потом решим, что делать дальше!
- Ну как ты не понимаешь, наши шансы остаться в живых почти равны нулю! – пытался отговорить её от этого слишком рискованного дела Стас.
- А знаешь, когда я лежала там, распятая на кровати, мои шансы выжить тоже были равны нулю, но вот она я – тут, с тобой. Ну, давай попробуем! А? Ну, что тебе стоит?!
- Ты можешь погибнуть, девочка! Я не могу этого допустить.
Она не решилась сказать, что не сможет без него жить, что ей надоело общаться только с портретами на стене…
- Ну, пожалуйста! Мы только зря теряем время! Одевайся быстрее, и мы спускаемся вниз! У тебя есть оружие?
- Что им мое оружие? Там автоматы, а может, и гранатомет…
- Да фиг с ним, с гранатомётом. Как говорится, Бог не выдаст, свинья не съест. Поговорка, конечно, так себе. Но, по-моему, это как раз наш случай… Ну, все. Готов? Мы выходим.
Удивительно, но они смогли без происшествий выйти из подъезда и подойти к машине. Вокруг не было никого, по крайней мере, так казалось. Две иномарки с тонированными стёклами, стоявшие рядом с автомобилем Марины, после их отъезда остались стоять на месте.
Быстро сменив еще раз номера, Марина села на водительское место, Стас – на заднее сидение. Рядом с ним был кейс с деньгами.
Проехав несколько километров по направлению к области, она, наконец, увидела, что за ними, как привязанная, следует огромная черная машина.
- Стас, посмотри назад, это они?
- Да, похоже.
Она резко увеличила скорость, машина, как серебристая молния, неслась по пустынному в этот час шоссе, но черная иномарка не только не отставала, а даже приближалась – автомобилю Марины явно не хватало мощности, чтобы соревноваться с этим огромным чёрным монстром в скорости.
- Сейчас нас догонят, и расстреляют. Хорошо, если сразу, – с горечью констатировал Стас. - Я же говорил…
- Ну, это не факт. Посмотри!
Впереди хорошо был виден переезд через железнодорожные пути. К счастью, машин на переезде не было. Шлагбаум уже закрывался, отчаянно звонил звонок, предупреждающий всех об опасности – поезд совсем близко! Берегитесь!
- Пожалуй, рискну! Лучше быть под поездом, чем распятой еще раз!
Она по встречной полосе рванула перед несущимся поездом, и успела за секунду до того, как тот был на переезде…
В зеркале заднего вида, в пространстве между мчащимися вагонами, она наблюдала, как остановился черный автомобиль, и из него выскочили четверо молодых мужиков. Они нелепо размахивали руками, и топали ногами от злости. Все бандиты были вооружены автоматами, и даже не пытались скрывать этого.
Кстати, состав, помешавший бандитам догнать беглецов, был товарным, вагонов в нем немерено. Поэтому Марина со Стасом получили минут пять форы.
- Ну, ты отчаянная!
- Как говорится, кто не рискует… Надеюсь, в конце путешествия меня ждет бутылка холодного шампанского!
- Рано радоваться, милая! У нас фора - от силы минуты две-три. Самое большое – пять. Они все равно достанут нас, так или иначе!
- Ну, не будь таким пессимистом – мы обязательно что-нибудь придумаем! Иначе, на что нам голова?
Марина снова мчалась по шоссе, внимательно глядя по сторонам. Вдруг она заметила слева полусгоревший дом, от которого остался лишь почерневший кирпичный остов. К нему вел хороший забетонированный спуск. Видно, в доме был гараж. Весь участок густо зарос деревьями, которые почти не пострадали при пожаре. И тут у нее возник план, который сразу был приведен в действие.
Она свернула с дороги, обогнула развалины дома, и остановила машину за ними, в тени деревьев. Ночью с шоссе заметить их было практически невозможно. Не теряя времени, Марина еще раз сменила номера на машине, подсвечивая себе крошечным фонариком, потом занялась своими собственными превращениями, а Стасу велела лечь на пол между сиденьями, накрыться ковриком, снятым с сиденья, и никак не реагировать на то, что будет происходить в машине, что бы ни случилось. Единственно, что он должен сделать – это позвонить ей на мобильный, как только услышит, что она разговаривает с преследователями, просто нажав кнопку повтора номера.
Марина достала из большой красной сумки черный парик с длинной челкой, которая закрывала пол-лица, и, собрав в узел свои длинные светлые волосы, натянула его. Потом вывернула куртку на белую сторону, и повязала на шею ярко-красный шарф. Ну, а последним штрихом ее портрета должен стать макияж. Она густо подвела глаза черным карандашом, а губы накрасила ярко-красной помадой под цвет шарфика и сумки. На пальцы надела уродливые металлические перстни, какие носит приблатненная молодежь, не обладающая тонким художественным вкусом. Теперь в ней никто не мог бы узнать ту красивую девушку интеллигентного вида, которая сидела в машине несколько минут тому назад.
После того, как машина их преследователей на огромной скорости проскочила мимо, она выждала пару минут и выехала из своего укрытия. Потом ловко развернулась, и с небольшой скоростью, как будто не спеша, покатила в сторону Москвы, врубив на всю мощность тяжелый рок.
Черный автомобиль, пометавшись туда – сюда на пустом шоссе, повернул назад, и быстро нагнал авто Марины, которая и не думала убегать.
Проехав вперед, бандиты перегородили дорогу их автомобилю.
Увидев этот манёвр, Марина остановилась, и приоткрыла тонированное окно сантиметров на десять. Выйдя из машины, к ней подходил один из парней, вероятно, посланный на разведку. Свою правую руку с оружием он прятал за спиной. Остальные пока сидели в машине, с интересом наблюдая за происходящим.
Заглянув в салон, бандит увидел брюнетку в белой куртке, с ярко-красными пухлыми губами и таком же ярком шарфике, от цвета которого у него сразу заломило глаза. Не потерявшая спокойствия брюнетка, чуть приоткрыв пунцовый рот, жевала жвачку, периодически надувая из нее пузырь, и качала головой в такт мелодии, несущейся из динамиков.
- Ты чего, парниша, ищешь кого? – спросила Марина, растягивая слова.
- Ищу.
- А меня чего стопоришь? Давно неприятностей не нюхал? Могу устроить! Как говорится, элементарно, Ватсон!
- Ой, напугала! Я уже боюсь!
-Че те надо-то, в натуре? Давай, колись, да убирай свой катафалк с дороги! Или я непонятно выражаюсь?
- А может, ты мне понравилась!
- Отвали, дружок! Ты не в моем вкусе!
Тут зазвонил ее мобильный.
- Привет, папуля! Да нет, уже не еду! Тут какие-то ретивые козлы дорогу перегородили! Какая машина? Щас посмотрю! Ты знаешь, похожа на смесь танка с катафалком. Лендкрузер, говоришь? Может быть, только я не очень секу! Номер? Вижу, конечно! Диктую! Что? Если что, ты за меня отомстишь? Ну, я польщена, конкретно! Ах, это шутка юмора такая? Смешно… И что ты предлагаешь? ОМОН? Сейчас спрошу!
Девушка повернула голову к стоящему около окна бандиту, и спросила:
- Слышь, мужик, как ты смотришь на то, что папуля сейчас подгонит автобус с ОМОНом?
- Да уймись ты, шалава!
- Что ты сказал?! За шалаву ответишь, конкретно!
Потом она сделала вид, что обдумывает что-то, сдвинув черные, подрисованные карандашом брови и сведя глаза в кучку. А потом спросила:
- Эй, послушай, мужик, может тебе деньги на дозу нужны, а? Так я дам, у меня есть!
Она полезла в свою огромную красную сумку, долго рылась в ней, забравшись туда почти вся, целиком, ища свой кошелек, потом достала из него сто долларов, и протянула их в окошко амбалу.
- Во, держи!
- Ты что, коза, совсем с катушек съехала? – вытаращил глаза парень. – Зачем мне твои баксы? Я тебе что – инспектор ГИБДД?
- Мужик, ты базар-то фильтруй! Я же к тебе с полным уважением, а ты… Мало – так на вот еще сто! Но больше не дам – вы мальчики большие, сами должны уметь зарабатывать! Мне деньги тоже тяжким сексуальным трудом достаются. Так, что папуле сказать? Он у меня большой милицейский начальник, однако – ОМОН вмиг организует! Хотите пообщаться?
И она показала небольшую фотографию человека в милицейской форме с погонами полковника, которая лежала у нее в прозрачном кармашке в кошельке. Человек этот не был знаком Марине – просто многие автомобилисты возили с собой фото ментов или милицейскую фуражку на заднем сиденье, думая, что хоть так смогут оградить себя от произвола гаишников на трассе. Кстати, помогало это далеко не всегда. Гаишники тоже были не лыком шиты, и быстро просекли ситуацию, при которой все водители поголовно заимели высокопоставленных родственников в органах правопорядка.
Но парень все не уходил, пытаясь заглянуть в салон, чтобы разглядеть то, что было внутри, хотя в машине было темно, и через тонированные стекла разглядеть что-либо внутри салона было очень затруднительно.
Как бы продолжая телефонный разговор со своим знакомым ментом, Марина продолжала:
- Ну, что-что, не отпускают! Что сделать? А где? В бардачке? Щас посмотрю!
Она полезла в бардачок, и достала оттуда маленький дамский пистолет, который тут же наставила на амбала.
- Ну, матрёшка, ты даёшь! Да тебя ж мои ребята в капусту порубят, век свободы не видать!
- Может быть, не спорю. Только… Не знаю, как остальных, но тебя, дружок, я сейчас завалю – уж, можешь мне поверить, рука не дрогнет! – сказала девушка, и сняла пистолет с предохранителя, и передёрнула затвор, как её учили. Теперь ей оставалось только нажать на курок. - Так что, сваливай с дороги, быстро! Не мешай движению…
Парень заржал, качнул головой, и вразвалку, не торопясь, пошел к остальным, уже не пряча руку с автоматом. Теперь оставалось только ждать – что решат их противники.
В лендкрузере в это время шло совещание.
- Ну, как? – спросили мужики у того парня, который выходил к машине Марины.
- Номера не те, баба точно не та – зуб даю, мужика не видно – сзади на сиденье пусто, я видел.
- Знаешь, как бабы умеют камуфляж наводить! – засомневался вдруг один из амбалов.
- Да ты бы видел! Та – красотка, вся из себя нежная, интеллигентная, а эта лявра крашеная, глаза как плошки, черным карандашом нарисованы. А любовник у неё мент, да, видно, не из простых – фотографию показывала, грозилась, что тот ОМОН пришлет, если не отпустим. Потом еще пистолетом грозилась игрушечным. Ну, стала бы нормальная баба передо мной своей пукалкой размахивать? Не, так не сыграешь, мужики. Зуб даю…
Так как лендкрузер не двигался, Марина включила зажигание, и демонстративно объехала его по встречке, благо, шоссе в это позднее время было совсем пустым, а когда проезжала мимо, притормозила, приоткрыла окно пошире, чтобы ее увидели все остальные, и демонстративно выплюнула жвачку через окно.
- Да, это не та…, - согласились остальные бандиты, и беспрепятственно пропустили машину.
Как только черный автомобиль с матерящимися мужиками остался далеко позади, Марина резко прибавила газу, и помчалась к Москве. Потом, уже в городе, затерявшись среди улиц, она резко затормозила, и вдруг зарыдала, положив голову на руль. Уже через секунду Стас перебрался к ней на переднее сиденье, и как мог, стал успокаивать ее. Девушка подняла голову. С ее ресниц на щеки текли слезы вперемешку с черной краской, яркие губы некрасиво размазались, уродливый парик съехал на одну сторону. В общем, зрелище не для слабонервных. Но для Стаса даже в таком виде она была самой желанной, самой необыкновенной девушкой на свете. Марина положила голову ему на грудь, не переставая плакать.
- Стасик, дорогой мой! Неужели все закончилось? Неужели мы смогли их обмануть?
Она первый раз назвала его таким ласковым именем, и сердце Стаса сладко заныло. Он обнял ее, снял ужасный парикс её головы, и стал целовать ее белокурые волосы, глаза, мокрые от слез щеки, и, наконец, нашел ее губы…
…Ох, как же крепко она его обнимала, с какой страстью отвечала на его поцелуи! Другой на его месте мог бы подумать, что Марина неравнодушна к нему. Но Стас хорошо знал, что это – просто защитная реакция организма на сильный стресс, когда все эмоции обостряются до предела, и иногда кидают даже незнакомых людей в объятия друг другу, заставляя совершать непоправимые глупости. Но это быстро пройдет, и Марина уже на следующий день будет сожалеть о своей несдержанности…
Когда она немного пришла в себя, Стас стал вытирать ее лицо, а она достала из сумочки свой носовой платок и стирала помаду, оставшуюся от поцелуя, с его лица. Потом она бросила мятый платок на сиденье, а Стас незаметно положил его в свой карман, кляня себя на чем свет стоит за это мальчишество. Но ему так хотелось иметь хоть какую-нибудь вещь, которая принадлежит ей, и чуть-чуть пахнет ее духами…
- Ну что, сестренка, тебе уже лучше?
При слове «сестренка» ее голова дернулась, как от удара. Ничего не изменилось! Насильно мил не будешь… Ну, что ж! Ладно… Пусть «сестренка», только бы был рядом, только бы хоть изредка увидеть его, и получить дружеский поцелуй в щеку. Хотя сегодня ей показалось, что он испытывает к ней какие-то чувства. Но, к сожалению, все это только показалось. Наверно, он никак не может забыть её истерзанного, распятого тела, которое увидел однажды, и полюбить такую женщину выше его сил…
Марина опять села за руль, Стас остался сидеть рядом. Теперь они быстро, без помех, доехали до её дома, и выбросили «камуфляж» на ближайшую помойку, предварительно засунув все в большой черный полиэтиленовый пакет.
- Ты поднимешься ко мне? – спросила Марина у Стаса, хотя надежды на то, что он проведет у неё эту ночь, не было почти никакой.
- Не сегодня, милая. Иди, отдыхай, а у меня ещё много дел!
- Но ты будешь звонить, хоть иногда?
- Обязательно! Не забыла, что делать с кейсом?
- Нет, не забыла.
- Тогда до свиданья, сестренка!
Он провел теплой ладонью по щеке девушки, и посмотрел на неё долгим взглядом, как будто на прощание старался запомнить её лицо.
- До свидания, Стас!
И он опять поцеловал её в щеку.
Потом сел на лавочку, тяжело откинувшись на спинку и понурив плечи. Посмотрел, как она вошла в подъезд, как через некоторое время зажегся свет в её спальне, и подумал, что должен, наконец, исчезнуть для неё навсегда, чтобы больше не подвергать жизнь девушки таким опасностям, как сегодня. Ведь она не виновата в том, что с ним происходит, и только он сам должен нести ответственность за всё, только он один …
…Прошло несколько дней. От Стаса не было никаких вестей. Марина ездила на работу, выполняла все свои обязанности, но была как в воду опущенная. После работы она сразу мчалась домой – а вдруг там зазвонит телефон, совершенно позабыв, что в сумочке лежит мобильник. Но звонка не было. Вот и сегодня, она пришла домой, накормила и приласкала своего кота, а потом села в кресло напротив телевизора, что делала совсем нечасто, считая это занятие совершенно бесполезным, и даже вредным. Сначала шел какой-то бесконечный пустой сериал, в котором люди периодически неестественно смеются за кадром, как будто давая понять нам, недогадливым и тупым телезрителям, не обладающим чувством юмора, где надо смеяться, а где – не обязательно. Такие сериалы Марина терпеть не могла, и тут же нажимала на кнопку «выкл», но сегодня равнодушно смотрела на экран, практически ничего на нём не различая, думая о своем. Потом пришло время программы новостей. Уже почти в самом конце передачи диктор совершенно равнодушным голосом прочитал сообщение:
- Как только что нам сообщили, сегодня, в три часа дня, на юго-западе Москвы, на улице Строителей, во дворе дома номер шесть, был застрелен неуловимый киллер, известный в определенных кругах под кличкой «Тиль», не один год наводивший ужас на бизнесменов Москвы и многих других городов. На его счету несколько десятков убийств, среди них – лидеры известных преступных группировок, наркоторговцы и содержатели борделей. Киллеру за его преступления грозил пожизненный срок. Милиции уже практически удалось выследить наемного убийцу, но неизвестный снайпер нашел его чуть раньше, и убил двумя выстрелами в сердце. К сожалению, снайпера по горячим следам задержать не удалось – двор оказался проходным, и ему удалось ускользнуть. Одному из местных жителей этого микрорайона случайно удалось заснять все происходящее на камеру мобильного телефона. Сейчас вы увидите эти уникальные кадры…
На экране из подъезда дома вышел человек в светлой куртке, явно не ожидающий нападения, и стал пересекать двор, который со всех сторон был окружен высокими домами, и поэтому больше напоминал собой огромный колодец. Вдруг послышались два выстрела. Было хорошо видно, как человек вздрагивал после каждого из них, а потом упал на спину, беспомощно раскинув руки и неудобно подвернув под себя одну ногу. На груди у него расплывались рядом два пятна крови. Глаза человека остались открытыми, и в последние мгновения своей жизни он видел перед собой только серое низкое небо, плотно затянутое облаками…
Марина смотрела на все это, и не верила собственным глазам – застреленный человек был ее любимым, ее Стасом, это он шел в светлой куртке по тому двору, похожему на глубокий колодец, а потом упал на землю, и лежал там, глядя незрячими глазами в серое небо. И это на его груди расплылись два кровавых пятна, забирая с собой его последний вздох. И теперь уже ей не надо будет каждый вечер сидеть у телефона – больше никогда в ее доме не прозвенит его долгожданный звонок…
Оторопь сменилось громким криком боли. Кот Барсик, смирно дремавший в кресле около хозяйки, от испуга удрал в прихожую, но не смог затормозить вовремя на скользком паркете, с разгона ударился о стену, и жалобно мяукнул…
Всю ночь Марина плакала в голос, потом вдруг слезы неожиданно кончились, и внутри осталась только пустота. Потом она встала с постели, достала из гардероба свое любимое черное платье, купленное совсем недавно за бешеные деньги, которое очень нравилось Стасу, и ножницами вырезала из него черную ленту. Этой лентой она в углах перевязала рамку портрета, стоявшего на тумбочке, на котором был изображен ее любимый…
Потом пошла в спальню, и вынула из гардероба кейс, отданный ей на хранение Стасом. Теперь он принадлежал только ей. Открыв его, Марина обнаружила, что весь он забит пачками долларов, а наверху лежит незапечатанный конверт. В записке, лежащей в конверте, было всего несколько слов, написанных размашистым почерком: «Это все твое. Будь счастлива. Я люблю тебя, моя принцесса. Твой Стас».
Это было последним, и, пожалуй, самым тяжелым ударом для нее после смерти Стаса. Марина так добивалась хоть капли его внимания, думая, что он совершенно равнодушен к ней. Но оказалось, что все иначе, и они могли бы быть счастливыми, хотя бы тот короткий миг, что были вместе. Но даже такой радости она лишилась, и это уже навсегда… Как же все это больно и несправедливо!
…Потянулись однообразные дни. Марина никого не хотела видеть, носила траур, и совсем замкнулась в себе. Сестра Ирина звонила, пыталась хоть немного расшевелить её, но не смогла узнать даже причину, по которой та так страдает. Красивые светлые волосы Марины теперь были закручены в простой тяжелый узел на затылке, на лице - ни капли косметики, а взгляд стал совершенно потухшим, и ничего не выражающим…
Всем окружающим было совершенно ясно, что у неё горе, и что так долго продолжаться не может. Но только она сама могла решить для себя, как быть дальше. Она была молода и красива, и вполне могла бы еще начать жизнь с чистого листа, но по складу своего характера была однолюбом, и уже не представляла жизни без человека, которого любила со всей силой своей нерастраченной страсти. И поэтому с каждым днем все больше и больше склонялась к мысли, что должна быть рядом с тем, кого любит, хотя не была уверена, что встретит его там, на небесах. Ведь самоубийцы – это большие грешники, и им нет места среди усопших.
- Но, может быть, Бог простит меня, пусть не сразу? – думала она. - Ведь Он же так милосерден, и знает о любви и о нашей жизни всё…
Вечером после работы Марина пошла в церковь, которая находилась недалеко от её дома, долго молилась и плакала, поставила свечку Пресвятой Богородице, и подала поминальную записку о погибшем Стасе. Ничего больше сделать для него она не могла – по крайней мере, пока. Еще оставалось лишь несколько дел, которые Марина должна была завершить на этой земле…
…Итак, расставшись с Мариной у подъезда её дома, Стас набрал номер телефона своего единственного друга, Олега, у которого мог попросить помощи. Они вместе воевали когда-то, и, несмотря ни на что, всегда поддерживали между собой связь, хотя и были сейчас «по разные стороны баррикад» - Олег служил в органах, и занимал немаленький пост. Стас много раз выручал его из всевозможных переделок, буквально вытаскивая с того света, и теперь, наконец, настала и очередь Олега помочь другу.
Стас набрал номер Олега на своём мобильном. Тот ответил сразу же, как будто ожидал звонка, несмотря на позднее время.
- Слушаю вас!
- Привет, Олег!
- Привет, Стас! Проблемы?
- Да. И ещё какие!
- Тогда через час там же…
Стас, не торопясь, дошел до метро, и поехал на то место, где они с другом обычно встречались. Олег уже поджидал его, нетерпеливо прохаживаясь у входа в парк Сокольники, периодически оглядываясь по сторонам, готовый к любым неожиданностям.
- Что случилось? Достают? – спросил Олег после приветствия.
- Да, уже почти достали. И менты, и те, другие… Два раза пронесло, но, боюсь, третьего раза мне не пережить…
- Давай думать, что делать, приятель! Дело-то слишком серьёзное…
- Есть предложения?
- Наверно придется тебя «убить», записать все на видеокамеру, и подать это на телевидение с соответствующими пояснениями. Ну, это уже мои заботы! Увидев, что произошло, все от тебя отстанут.
- А как же тело?
- Нет проблем! Тело вывезет наша «Скорая», так что, комар носа не подточит. Бабки есть?
- Есть. Сколько надо?
- Завтра посчитаю, скажу. Если не хватит – добавлю свои, не переживай. Ну, а потом – пластическая операция, новые документы и отъезд… Согласен?
- Конечно, согласен!
- Ночевать есть где?
- Одну квартиру вычислили, осталась еще одна, пока чистая, я там еще ни разу не был.
- Тогда поезжай сейчас туда, и сиди дома, никуда не выходи. Диктуй адрес. Я приеду, привезу продукты и светлую куртку. У тебя ведь светлой нет?
- Да, я светлые не ношу. С какой стати лишний раз привлекать к себе внимание!
- Надо обязательно светлую, чтобы лучше было видно кровь! Сделаем в чистом виде, не волнуйся, не в первый раз ставим такой спектакль!
- Спасибо, Олег! Без тебя я бы пропал!
- Пока не за что. Завтра с утра я с продуктами и курткой у тебя. Если надо будет захватить еще что-нибудь – звони не позже девяти утра, потом я поеду по магазинам, и сразу к тебе. Ладно, я пошел! Надо сделать несколько звонков, пока еще не очень поздно! Тянуть с этим делом нельзя, можно и опоздать – вычислят, как дважды два. Ну, пока!
- До завтра!
И друзья опять крепко пожали друг другу руки.
…Вот так и возникла эта передача на телевидении, разыгранная как по нотам друзьями и их помощниками. И которая привела Марину в то состояние, в коем она пребывала уже не первый день…
…После той передачи на телевидении, где Марина увидела смерть своего любимого, прошло два месяца. За это время Стасу сделали пластическую операцию. Прежде всего, ему удалили шрам, который был особой приметой, сильно заметной на его лице, чуть изменили форму носа, удалив небольшую горбинку, подтянули кожу на лице, отчего исчезли довольно глубокие носогубные морщинки, и сделали его тонковатые губы более пухлыми. Это сильно изменило его облик, он стал почти неузнаваем. Кроме того, линзы поменяли цвет его глаз с серых на карие, а цвет волос от оттеночного шампуня стал более темным. Надо сказать, что все это сделало его очень интересным мужчиной. Хотя, конечно, в его планы это совсем не входило. Но ведь пластическая хирургия всегда старается сделать человека более красивым, даже если это и не является самоцелью, как в этом случае. Теперь Стасу настала пора исчезнуть навсегда, раствориться в людском море и стать другим человеком. Новые документы уже лежали в кармане. Старым осталось только имя – оно было настоящим, и его не знал никто, кроме его самых близких друзей - Олега и Марины.
Пока Стас лежал в клинике, все его мысли были о Марине. Он часто представлял себе, как она открывает кейс, вынимает из конверта его записку с объяснением в любви, и губы её кривит усмешка, которая может означать только одно:
- Ой, ну, выдумает тоже! И зачем мне его любовь!
И тут же забывает о прочитанном, как будто записки и не было вовсе.
Потом идет в ванну, развязывает поясок на своем халатике, быстро скидывает его, и осторожно погружается в душистую пену… Он так явно представлял себе все это, что казалось, будто все это время находился рядом. Боже, как он тосковал! Ради этой женщины он готов был на все, но и предположить не мог, что она нуждается в его любви так же, как и он в её.
Когда лечение было закончено, предстояло решить, что ему делать с этой своей любовью. Конечно, можно просто уехать, сохранив её образ в своей памяти, как и тот маленький платочек, испачканный ее губной помадой, а можно…
…Стас не смог исчезнуть без следа, так и не увидев, хоть издалека, свою принцессу. Поэтому на следующий день после того, как все приготовления к отъезду были закончены, он поехал к знакомому дому, решив хоть издали посмотреть на неё. Но потом не вытерпел, и, ругая себя, на чем свет стоит, открыл дверь в её квартиру ключом, который когда-то дала ему Марина, и вошел…
…Сцена, которую он увидел в комнате через приоткрытую дверь, привела его, много повидавшего в своей жизни, в состояние ступора.
Марина, вся в черном, сидела за столом в гостиной лицом к двери. На столе перед ней стояла почти пустая бутылка коньяка. Полный стакан спиртного она держала в левой руке, а в правой сжимала рукоять своего маленького дамского пистолета. Напротив неё стоял портрет, перевязанный в углу черной траурной лентой. По ее лицу непрерывным потоком катились слезы, которые она и не пыталась вытирать. Стас тихонько постучал по двери в комнату, пытаясь как-то привлечь её внимание, и при этом не напугать. Было совершенно очевидно, что девушка уже пьяна, как сапожник. Услышав стук в дверь, она опустила пистолет, поставила стакан с коньяком на стол, и попыталась разглядеть, кто же это пришел к ней. Потом встала, и, пошатываясь, с трудом пересекла гостиную, держась одной рукой за стену. Подойдя, наконец, к двери, она вдруг неожиданно засмеялась.
- О, кажется, я допилась до белой горячки! Только все в ней почему-то гоняют чертей, а мне суждено повстречать ангела! Проходи в комнату, дорогой! Будь как дома! Наконец-то я не буду пить в одиночестве! Знаешь, это так печально – пить одной.
Стас шагнул в комнату, прикрыв за собой дверь, и помог ей дойти до стула, на котором она сидела раньше, но не успел отобрать у неё пистолет.
- Слушай, - продолжала Марина, опять держа одной рукой пистолет, а второй - стакан с коньяком, - ты так похож на моего Стаса! Только вот, шрама нет… Наверно там, в раю, у ангелов нет даже таких маленьких недостатков, как шрам на щеке… Прошу тебя, ангел! Не исчезай, пожалуйста! Побудь со мной немного! Сегодня ровно два месяца со дня смерти моего любимого. Вот видишь, поминаю… Сейчас допью, и пойду к нему. Я так решила…
Она кивнула головой на портрет, и посмотрела на пистолет, зажатый в руке.
- Мне сейчас так страшно и одиноко! Ну, зачем мне жить теперь? Ведь его уже нет, и не будет никогда! Какое это страшное слово – никогда! Ты не задумывался над этим? Хотя тебе-то это зачем? Ведь там, откуда ты явился, уже не умирают…
Вдруг неплотно прикрытая Стасом дверь в комнату отворилась, и в неё ворвался кот. Как будто чувствуя, что хочет совершить его хозяйка, он метался от Марины к Стасу, громко мяукал, и даже пытался прыгнуть к Стасу на колени, как будто хотел сказать: «Ну, спаси же её, пожалуйста! Сделай хоть что-нибудь! Она же убьет себя!»
- Конечно, я побуду с тобой столько, сколько ты захочешь, - почти прошептал Стас в ответ, боясь каким-нибудь громким звуком напугать девушку.
- Да-да, а потом полетишь к себе в рай, а я… Не знаю, куда отправляют самоубийц! Скажи, это очень больно – когда пуля попадает в сердце? Ведь тебе тоже выстрелили прямо в сердце, два раза, и ты умер! Да… Я все это видела по телевизору! Представляешь, что это такое – когда смерть твоего любимого показывают по телевизору!
- Милая, я пришел, чтобы попытаться помочь тебе…
Стас боялся произнести лишнее слово, чтобы не спровоцировать ее – мало ли, как она воспримет его, ведь курок был уже взведен, и пистолет упирался в левую сторону груди. Одно неверное движение – и его принцесса уйдет в небытие, так и не узнав, что он жив…
- А чем человеку может помочь призрак? – спросила Марина, отпив еще солидную порцию спиртного. Хотя… Я могу показать тебе свои картины. Наверно, даже призраку будет приятно узнать, как его любила простая земная женщина! Хотя, я так и не смогла добиться взаимности…
Она попыталась встать, но ноги уже совсем не держали её. Стас едва успел подхватить падающее тело, потом аккуратно отвел дуло пистолета от ее груди, и нежно, но настойчиво разжимал пальцы на руке, крепко сжимавшей оружие. Наконец, пистолет упал на пол, а Стас повел Марину в спальню.
…Он вошел в ту комнату, где провел несколько самых счастливых дней, когда был ранен, и Марина ухаживала за ним, и остолбенел. Вся стена напротив кровати была увешана его портретами…
- Кто это нарисовал?!
- Ваша покорная слуга…
- Но зачем ты это сделала?
- Пусть хоть так, но все это время ты был рядом со мной. И я могла разговаривать с тобой, когда захочу. Ты ведь так редко звонил мне при жизни… А если и звонил, то называл меня своей сестренкой!
- Неужели ты любила меня?
- Почему «любила»? Я люблю тебя и сейчас, я не могу и не хочу без тебя жить, и поэтому тоже ухожу… Вот, прямо сейчас…
Она подняла правую руку, чтобы разом покончить со всем этим, но увидела, что в ней уже нет пистолета.
- Боже, кажется, я потеряла его по дороге в спальню!
- Ты можешь застрелиться и завтра, если, конечно, захочешь! А пока я побуду с тобой. Можно?
- Конечно, можно! Тогда помоги мне лечь! Что-то мне совсем плохо! Я ни разу в жизни не пила столько коньяка за один вечер.
- Ну, ничего! Сейчас ты уснешь, а завтра тебе будет значительно лучше, поверь мне!
Он раздел её, уложил на постель, и прилег рядом. Марина обняла его рукой и прижалась к нему, как маленький ребенок, который нуждается в защите.
Стас смотрел, и не мог насмотреться на свою принцессу. Потом стал гладить ее волосы, не удержался, и поцеловал в губы.
- Ты целуешься совсем как живой, мой дорогой ангел! – прошептала Марина.
Это были ее последние слова. С ними она провалилась в тяжелый, не освежающий сон…
Марина лежала перед ним, раскинувшись на постели. Боже, как он любил эту женщину, как хотел ее! От желания сжать её в своих объятиях кружилась голова и раненой птицей трепыхалось сердце. Как он ругал себя за то, что чуть, было, не потерял её! Это же надо – быть таким глупцом, чтобы не разглядеть её любви! Ведь сколько раз она рисковала своей жизнью ради него! Но он до сих пор с трудом мог себе представить, что такая женщина могла полюбить его – изгоя общества, за которым охотятся, как за зверем, и бандиты, и милиция. И даже их спектакль с расстрелом, и измененная до неузнаваемости внешность не дает никакой гарантии, что он останется жив после всей этой передряги…
…Не удержавшись, он начал целовать ее тело. Оно было таким теплым, податливым, и так приятно пахло ее духами… От сильного возбуждения закружилась голова… Она здесь, совсем рядом, и она так любит его, что готова умереть, лишь бы не расставаться…
Но он пересилил себя, решив, что обязательно должен видеть ее глаза, в которых будет ответное желание – только тогда они станут одним целым…
Стас встал, вышел из комнаты, и лег на диван в гостиной, где спала Марина, когда он был ранен, и она отдала ему свою спальню.
…Кот так и не ушел в свой уголок в прихожей – он устроился в ногах у хозяйки, как будто хотел своим присутствием уберечь её от всех несчастий…
…Утром Марина проснулась от сильнейшей головной боли. Еще бы! Вчера она осушила бутылку коньяка, но так и не смогла застрелиться. Этот ангел явился так неожиданно, и помешал ей исполнить задуманное. Ну, ничего! Это вполне можно сделать и сегодня. Но перед этим хотелось бы все-таки избавиться от дикой головной боли, и хоть чуть-чуть привести себя в порядок. Она не хотела неряшливо выглядеть даже после смерти.
Опустив в стакан с холодной водой две таблетки шипучего аспирина, она выпила освежающую жидкость. Через несколько минут булыжники в её голове перестали перекатываться из стороны в сторону, вызывая при этом адскую боль, и Марина смогла пройти в ванную. Пустив тёплую воду, девушка приготовила себе душистую пенистую воду, и опустилась в неё. Через несколько минут тело расслабилось, а головная боль ушла окончательно.
Промокнув мокрое тело полотенцем, она сделала на голове тюрбан, чтобы высушить свои длинные волосы, и вышла из ванны. Кот сидел копилкой возле двери, и ждал ее. А потом не отходил от хозяйки ни на шаг. Марина покормила его на кухне, потом приготовила себе чашку крепкого кофе, попутно вспоминая свой сон, в котором ее любимый лежал рядом с ней в постели, и ласкал её тело, а у неё не было сил даже на то, чтобы открыть глаза, и еще хотя бы раз увидеть его живого, пусть и во сне. Выпив кофе, она открыла дверь в гостиную. На диване, прямо в одежде, спал незнакомый мужчина. Марина испуганно сорвала с головы полотенце, и попыталась хоть как-то прикрыть свою наготу. К сожалению, у неё это плохо получилось.
- О, Боже! Вы кто? И как сюда попали?
Мужчина открыл глаза, и улыбнулся.
- С добрым утром, сестренка! Ты не узнала меня? Я сильно изменился… Или все-таки не очень сильно? Как ты считаешь?
Последних слов она не услышала, так как была в глубоком обмороке.
- Господи, ну, что я за дурак такой! Дап разве можно так пугать человека!
Он вскочил с дивана, взял Марину на руки, и аккуратно положил ее на диван, прикрыв пледом.
- Мариночка, милая моя! Прости меня, я не хотел так напугать тебя! Ну, очнись, дорогая!
Он встал рядом с ней на колени, гладил ее волосы, и целовал руки, пока она не пришла, наконец, в себя…
- Стас, это ты, ты живой! Ну, неужели это и в самом деле ты? Разве так может быть? Или я всё еще сплю?
- Да, это я, прости меня, если можешь!
- Но как ты мог, Стас!
Сердце девушки вдруг заполнила острая обида на этого мужчину. Она тут сходила с ума, думая, что её любимого нет на свете, и собиралась свести счеты с жизнью, не представляя своего будущего без него, а он всё это время спокойно жил где-то, и даже не позаботился сообщить ей о том, что жив! А ведь порядочные люди так не делают! Тем более что в записке, которую она нашла в кейсе, он написал, что любит её. Значит, это было обманом! С любимыми женщинами так не поступают!
- Я не хотел, чтобы ты была в опасности, общаясь со мной. Ты и так пережила достаточно!
- Вероятно, ты прав, – вдруг сказала Марина резким голосом, садясь на диване. - Действительно, я в опасности, когда ты рядом со мной. А если так, то ты можешь уйти! Совсем уйти из моей жизни!
Последние слова она просто выкрикнула, а потом сразу залилась слезами.
Он этого не ожидал. То она хочет умереть, не мысля своего существования без него, то прогоняет прочь. Нет, понять этих женщин совершенно невозможно!
Он медленно встал на ноги, и сказал:
- Ты можешь сейчас прогнать меня, но не можешь заставить тебя разлюбить. Совсем скоро я уезжаю из этой страны навсегда. Это наша последняя встреча. Прощай! И будь счастлива, принцесса. Я от всей души желаю тебе этого!
- Отдай мой пистолет, и можешь уходить! Счастливого пути!
- Зачем тебе пистолет, милая? Ты опять хочешь лишить себя жизни? Ну, перестань! Ты молода, умна и красива, как богиня. Любой мужчина будет счастлив видеть тебя рядом с собой…
- Любой. Но только не ты…
- Почему не я? Если ты готова уехать со мной, бросив все, то я буду самым счастливым мужчиной на свете!
- А ты не шутишь? – спросила Марина, и в её глазах затеплился слабенький огонек надежды, а обида сразу как будто испарилась.
- Какие шутки? Я схожу с ума от любви к тебе! Не было дня, чтобы я не думал о тебе, и не мечтал о встрече!
- Тогда почему же мы до сих пор не вместе?
И она протянула руки ему навстречу.
Стас совсем потерял голову. Он схватил свою любимую на руки, и закружил по комнате, при этом до смерти напугав кота, который тут же исчез под диваном. Потом отнес её в спальню, и долго целовал ее тело, пока она не задрожала от охватившей ее страсти.
- Стас, ну, пожалуйста, прошу тебя, я сейчас умру!
Умирать ей не пришлось. Он и так еле сдерживал себя. А теперь, наконец, они стали единым целым, и окружающий мир перестал существовать для этих двоих…
Только теперь Марина поняла, что значит заниматься любовью с любимым человеком. От охватившей ее страсти она чуть не теряла сознание, и когда мир вдруг взорвался сказочным фейерверком, закричала от счастья…
- И ты хотел бросить меня здесь одну? – спросила она через некоторое время.
- Нет, я бы не смог. Я бы все равно приезжал, и опять каждый вечер ходил под твоими окнами…
- Ты ходил под моими окнами?
Девушка приподнялась на локте, и удивленно посмотрела на него.
- Было такое… Я думал, что ты никогда не сможешь меня полюбить. Ведь ты же знаешь, кто я…
- А я думала, что ты не можешь забыть меня такой, какой увидел в первый раз, и поэтому никогда не сможешь полюбить…
- Но я люблю тебя, очень, и готов доказывать тебе это еще и еще раз.
- Ничего мне не надо доказывать. Это я хочу еще и еще раз заниматься с тобой любовью, и хочу родить тебе ребенка!
Ему не надо было повторять это дважды. Для них эта ночь оказалась настоящей ночью любви.
Они заснули только под утро. Даже во сне он крепко прижимал к себе свою принцессу, как будто боялся снова потерять ее. Она не возражала – в первый раз она была в постели с любимым человеком, и впитывала его любовь каждой клеткой своего тела…
Проснувшись утром, Стас снова не мог удержаться от того, чтобы не поцеловать ее, а она совсем не была против, и все повторилось ещё раз, доставляя им обоим сказочное удовольствие.
Только к обеду они с трудом вылезли из постели. Надо было срочно восстанавливать силы.
Марина быстро собрала на стол, разогрела еду и разложила её по тарелкам. Но они не съели и половины, когда Стас нечаянно дотронулся до ее руки, и как будто искра пробежала между ними, и они опять оказались в постели, уже до самого вечера, удивляясь, как могли до сих пор обходиться друг без друга…
…Когда, наконец, они смогли спокойно разговаривать, Марина вдруг спросила:
- А что случилось с теми бандитами, что гоняли нас на шоссе, и которые попались на твою уловку с париком и курткой?
- Они видели тебя, могли разыскать, пусть случайно, и поэтому не имели права жить. Я разобрался с ними. Они ехали во Владимир, чтобы заставить одного неплохого мужика расстаться со своим бизнесом. Заодно я и его освободил от их присутствия. Тебе неприятно слышать это? Я могу замолчать…
- Нет, я хочу знать о тебе как можно больше. И приму все, что ты расскажешь, не осуждая. Я знаю одно – ты хороший человек, ты лучше всех, кого я знала до сих пор. Поэтому я и люблю тебя, и собираюсь прожить с тобой рядом всю свою жизнь!
- Ну, тогда слушай! Я бывший офицер, майор спецназа. Несколько лет тому назад пришлось серьезно повоевать. Побывал в самом пекле, откуда мало кто возвращался. Но мне повезло. Я не получил ни одной царапины, кроме шрама на лице, хотя мои товарищи гибли там десятками, и мы хоронили их, молодых и красивых, почти каждый день, не успевая даже запомнить, кто и где похоронен. За то, что мы так рисковали жизнью, государство хорошо платило нам. Правда, большая часть денег доставалась тыловым крысам, но и нам кое-что перепадало.
В это время мой старший брат стал разворачивать здесь свой бизнес. Он был очень умным и трудолюбивым, и отдавал делу всего себя, работая с утра до позднего вечера, без выходных и праздников. Дело пошло на лад, хотя и с большим трудом. Я, сколько мог, помогал ему – посылал деньги, которые мне не на что было тратить там, где я был. Через некоторое время брат построил большой дом за городом, чтобы в нем хватило места всем – его жене, двум детишкам, моим племянникам, нашей младшей сестренке Катюшке, нашим родителям и мне. В своих письмах брат писал, что с нетерпением ждет моего возвращения, и уже отделал для меня лучшую комнату на втором этаже – большую и светлую, и обставил ее так, чтобы мне было удобно в ней жить.
Письма приходили от него и от родителей аккуратно, но потом они сразу вдруг замолчали. Я испугался. По ночам просыпался в холодном поту, не представляя себе, что же могло там произойти. А узнать было не у кого. Потом за удачно проведенную операцию меня наградили орденом и дали краткосрочный отпуск. Конечно, я сразу поехал домой. В новом доме у брата мне так и не пришлось побывать ни разу. Когда я приехал по знакомому адресу, то увидел вместо дома только большую воронку от взрыва, до краев наполненную дождевой водой...
Оказывается, бизнес моего брата пришелся по душе местному авторитету, и он послал своих шестерок «договориться» о цене. Конечно, эта цена не составляла и четверти настоящей стоимости. Но брат не стал «договариваться» с бандитами. Он потратил на организацию своего дела слишком много сил и средств, и не хотел его терять. Тогда его стали запугивать – звонили по телефону и грозили украсть жену или детей. Но Саша был смелым, он думал, что сможет сам защитить себя и свою семью. Только купил помповое ружье, да завёл двух здоровых доберманов, чтобы они вовремя предупредили его об опасности. Но он просчитался. Через несколько дней, дождавшись, когда дома соберутся все его обитатели, бандиты взорвали наш новый дом, а вместе с ним и всю мою семью, не оставив в живых даже маленьких детей…
Все это мне рассказал друг моего брата, который помогал ему в бизнесе. Он же назвал и фамилии тех, кто были заказчиками и исполнителями взрыва. Да они особо и не скрывались – настолько неуязвимыми и сильными чувствовали себя. Никто не хотел связываться с ними, даже наша доблестная милиция. Что же говорить о простых людях, которые остались один на один с этими безжалостными подонками, убийцами женщин, детей и стариков… Ведь на примере нашей семьи они показали всем, что могут делать все, что им заблагорассудится, и за это им ничего не будет – никто даже пальчиком не погрозит.
…В армию я не больше вернулся. Я твердо решил отомстить за свою семью, даже если мне самому суждено погибнуть. И клятву свою выполнил. Все те, кто был виновен в гибели моих родных, больше уже никого не смогут обидеть. И среди них – те четверо бандитов, которые издевались над тобой. Это они заложили взрывчатку, и они нажали на кнопку, чтобы прозвучал тот взрыв. Этих подонков я искал очень долго. Прошли годы, прежде чем я нашел их. Так что это убийство не было заказным – так я мстил за свою погибшую семью. Хочу тебе сказать, что все те, кого я убивал, были или насильниками, убийцами или ворюгами. Среди них нет ни одного порядочного человека. Я ни капли не сожалею о том, что сделал. Пусть на этом свете станет хоть немного чище без них. Хотя… «Свято место пусто не бывает», и на место одного убитого мной подонка приходили двое новых, еще более подлых, безжалостных, жадных до денег и злых… Наверно, правильно говорят, что зло нельзя победить злом. Но других методов я не знал. Так продолжалось несколько лет. Потом я понял, что меня боятся обе стороны – и те, которые нанимают меня, и те, кто разыскивает, чтобы посадить в тюрьму. Это было началом конца. Меня обложили, как волка, со всех сторон, и если бы не ты, лежать бы мне сейчас на том же кладбище, где покоится вся моя семья. Но ты спасла меня, милая, и теперь у меня есть, наконец, шанс изменить свою жизнь, и забыть свое прошлое, как страшный сон …
Марина видела, насколько тяжело достался ему его рассказ. Он как бы заново переживал все то, что произошло с ним и его родными. Но ему необходимо было выговориться. Нельзя такое носить на сердце человеку. И она была готова поровну разделить с ним его боль…
Потом они просто сидели рядом, обнявшись, думая каждый о своем. Теперь он уже жалел, что рассказал ей обо всём. Стас боялся, что напугал Марину своим рассказом, что этот ужас может оттолкнуть ее от него, а это было бы для него равносильно смерти. Марина же думала о том, чем можно помочь любимому, чтобы пережить все это. Но не могла предложить ему ничего, кроме себя, своей любви, и своей преданности…
- Я думаю, нам пора выпить чаю и пойти спать. Как ты считаешь? – спросила Марина.
- Ты абсолютно права, моя дорогая. Я совершенно разбит. И голова болит просто невыносимо!
- Ты сильно нервничаешь. Давай, я помассирую тебе шею! Будет сразу легче, обещаю!
- Конечно, я просто уверен в этом! Ведь меня будет гладить своими руками любимая женщина, и поэтому лечебный эффект обеспечен! – пошутил Стас.
Мужчина сел на стул, а Марина встала за его спиной, и стала поглаживать его шею, потом она перешла на голову и спину, потом начала целовать, и вечер опять закончился в постели, где она поняла, что просто не сможет уже существовать без его ласк, которые были такими нежными и страстными одновременно…
На следующее утро они решили, что пора подумать о будущем. Марина сказала, что уладит вопрос с деньгами. Ее многочисленные знакомства легко позволят ей перевести все деньги без лишних вопросов именно в тот зарубежный банк, который они выберут сами.
- Ты уже решил, где мы будем жить?
- А где бы хотела жить ты?
- Мне все равно. Лишь бы ты был рядом. Меня бы устроили даже Нью-Васюки. Только бы ты был там в безопасности.
- Ну, а если серьезно? Какой климат ты предпочитаешь?
- Я люблю солнышко!
- Тогда едем в Америку! В такой большой стране нам будет легче затеряться.
- Хорошо, дорогой! Я должна выйти на несколько дней на работу, чтобы закончить кое-какие дела и возобновить старые знакомства. Они могут нам очень пригодиться в первое время в чужой стране. А ты в это время освежишь свой английский!
- Что значит «освежишь», если по-английски я не знаю ни слова!
- Ну, тогда я завтра принесу самоучители, и будем с тобой заниматься языком вечерами!
- Вот ещё, сказала! Вечерами мне есть, чем заняться с любимой женщиной!
- Не говори так! Эти слова вызывают у меня приступы головокружения и желание тут же тебя поцеловать!
- Это хорошее желание. Тем более что желание женщины – это закон… Мне очень хочется снять у тебя приступ головокружения, ты не против?
- Ну, как я могу быть против, когда только о тебе и думаю! Я совсем потеряла голову от любви.
…На следующий день Марина, с трудом вырвавшись из объятий любимого, ушла на работу. Она закрыла Стаса на ключ, и поставила квартиру на охрану, как будто в ней никого нет. Как говорится, «береженого бог бережет». Хотя, бандиты и потеряли интерес к нему после того, как на экранах телевизоров прошел сюжет о его смерти, но осторожность никогда не помешает.
На работе Марина быстро расправилась с накопившимися делами, и вошла в кабинет к своему шефу.
Александр Михайлович был с ней очень внимателен и приветлив, несмотря на то, что их отношения давно уже перешли в область дружеских.
- Мариночка, чудесно выглядишь сегодня! Такое чувство, что ты, наконец, влюбилась! – как в воду смотрел ее шеф.
- А вы проницательны, Александр Михайлович! Именно так и есть на самом деле.
- И кто же этот счастливец? Я его знаю?
У неё не было секретов от шефа. Он знал девушку с шестнадцати лет, и, несмотря на то, что был ее любовником, во многом заменил ей отца. Ему она полностью могла доверять, как и самой себе.
- Это тот человек, который спас мне жизнь тогда…
- Ты же говорила, что была без сознания, и не видела, кто и как пришел тебе на помощь!
- Ну, не могла же я выдать своего спасителя! – хитро улыбнулась Марина.
- Ты умница, девочка! Я желаю тебе счастья! Чем я могу отплатить тебе за то, что ты была со мной все эти годы? Ведь ты ничего никогда не просила, а только дарила мне себя. Я бы не хотел оставаться в долгу! Ну! Я слушаю тебя…
- Дело в том, что мы должны уехать из страны. Так сложились обстоятельства. Оставаться здесь для моего будущего мужа равносильно самоубийству. А я без него не могу.
- Я понимаю!
- У меня скопилось немного денег, я хочу продать квартиру, машину, и все это перевести в один из американских банков.
- Нет проблем, можешь считать, что этот вопрос уже решен!
- У меня нет визы…
- Ну, это вообще мелочь, о которой не стоит и говорить!
- В Америке я хочу открыть собственное дело. У моего друга тоже есть немного денег. Для начала этого должно хватить. Вы поможете мне?
- Я дам тебе денег из собственного фонда, это будет моим свадебным подарком. Надеюсь, вы собираетесь пожениться?
- Да, конечно!
- Ну, и потом, наш банк предоставит вам кредит на любую сумму на самых льготных условиях.
- Спасибо, мой дорогой!
И она подошла к нему, обняла, и поцеловала в щеку.
- Да, ты умеешь завести мужчину! Одно твое прикосновение, и я уже потерял голову! Представляю, что ты делаешь с этим парнем! Ты хоть корми его получше, а то он не вынесет таких перегрузок!
И шеф от души расхохотался.
- Александр Михайлович, я хочу, чтобы вы знали. Мне было хорошо с вами, и я ни о чем не жалею.
- И я был счастлив с тобой все эти годы. Теперь мне будет, о чем вспомнить на старости лет!
- Ну, судя по той молоденькой секретарше, которую я сейчас видела в вашей приемной, вы сдаваться пока не собираетесь!
- Никто не может сравниться с тобой, дорогая. Второй такой нет, и не будет! Хотя она и очень старается! – не стал отпираться шеф.
Марина вернулась домой очень возбужденная. Она не могла и мечтать, что все так хорошо сложится. Все, кому она звонила, с радостью обещали ей помочь. Оставалось только оформить документы на выезд и купить билеты на самолет. Даже квартиру шеф выкупал у нее для себя, предложив намного большую сумму, чем она могла бы за нее выручить, если бы продавала через посредника.
За то время, что был один дома, Стас попытался приготовить ужин, что у него совсем неплохо получилось. Так что, поели они с удовольствием. На десерт была чашечка черного кофе и шоколадные конфеты.
Потом Марина решила, что пора и ей рассказать все про себя, чтобы между ними не осталось ни малейшей недосказанности. И тогда ему тоже придется решить, примет ли он ее такой, как она есть, или им придется расстаться, хотя, она плохо себе представляла, как смогла бы расстаться с ним сейчас – настолько близки они стали за прошедшие несколько дней.
- Стас, теперь моя очередь рассказать о себе. Выслушай меня, прошу тебя.
- Не хочу слушать. Что бы ни было у тебя в прошлом, я все равно люблю, и буду любить тебя!
- Но для меня это важно, пойми! Я хочу, чтобы ты знал обо мне все, и простил меня, если сможешь.
- Простить тебя? Что же ты натворила? Застрелила президента Кеннеди? Или послала цунами на юг Азии? Милая моя, говори, что хочешь, я заранее прощаю тебе все твои грехи! – улыбнулся он.
И она рассказала ему, как жила вдвоем с мамой, про отчима-садиста, про постоянный голод и унижения, про то, как хотела вырваться из окружавшей ее нищеты, и для этого отдалась мужчине втрое старше себя, и была с ним долгие годы, пока не встретила настоящую любовь – своего ненаглядного Стаса. Ну, вот, пожалуй, и все, что Марина могла рассказать о себе.
- Бедная моя девочка! – только и мог сказать Стас. – Через что пришлось тебе пройти! Ну, ничего! Надеюсь, что все плохое останется у нас теперь только в воспоминаниях.
- Спасибо тебе. Я переживала, не знала, как ты воспримешь все это, и готова была ко всему…
- Ты считаешь, что я мог бы оставить тебя здесь, и уехать в Америку один?
- Скажем так, я не исключала такой возможности…
- Как ты еще плохо меня знаешь!
- Но, я думаю, теперь у меня будет возможность узнать тебя получше, ведь так?
- Ну, по крайней мере, в одной из областей – такая возможность представится тебе уже сегодня, вернее прямо сейчас!
И он взял ее на руки, чтобы отнести в спальню. Она не возражала, просто обняла его за шею и закрыла глаза от охватившего ее счастья…
Дни бежали один за другим, быстро сменяя друг друга. Марина ходила на работу, помогая шефу ввести в курс дела нового сотрудника, уже взятого на ее место. Кроме того, у неё было много собственных дел, которые она должна была уладить до отъезда. Все их деньги, не считая тех, что были оставлены на мелкие расходы, были уже переведены в солидный банк, и ждали хозяев в Америке. Потихоньку укладывались чемоданы, и хотя бы час времени вечером посвящался изучению английского языка, в котором Стас делал несомненные успехи.
Марина так и не смогла отдать своего кота Барсика в чужие руки. Ей пришлось собрать кучу справок и сделать все необходимые прививки, чтобы взять его с собой. Теперь кот тоже поедет с ними за границу. Все это время он сильно нервничал, даже есть перестал, как будто предчувствуя, что его хотят оставить одного, с чужими людьми. Но теперь успокоился, словно понял – опасность миновала, и его горячо любимая хозяйка будет с ним всегда. Кстати, он полюбил и Стаса. Марина думала, что Барсик будет ревновать её, но умный кот все понял, и подружился с ним.
… Америка встретила их теплой погодой и отличным сервисом. Они без труда сняли номер в хорошей гостинице, взяли напрокат автомашину, и сразу вызвали риэлтора, чтобы присмотреть себе дом для покупки. Заботливый Александр Михайлович попросил своего друга-американца помочь им на первых порах, и тот с удовольствием все объяснял и показывал. И, кстати, помог выбрать чудесный дом с огромным садом в небольшом городке на юге, как они и хотели.
Дом стоял на небольшой возвышенности. Один его фасад выходил на океан. Именно об этом мечтал Стас, когда говорил об Америке. Дом был большой и удобный, правда, стоил кучу денег, но они могли себе это позволить.
В приятных хлопотах по обустройству своего нового жилья промелькнул еще один месяц, и Марина, наконец, почувствовала, что беременна. Наверно, это было не очень вовремя, ведь ей предстояло столько работы по налаживанию бизнеса. Но она так хотела подарить Стасу ребенка!
Теперь ей предстояло сообщить об этом будущему отцу. Она оттягивала этот момент, все ждала удобного случая.
Но однажды утром, когда она в очередной раз побежала в туалет с приступом тошноты, Стас сам предложил ей:
- Милая, а ты не хочешь сходить к врачу? По-моему, с тобой что-то происходит! – и он хитро улыбнулся.
- Да тут и к врачу идти не надо, у меня уже три раза не было месячных! – сразу призналась Марина.
- Значит, через полгода я буду отцом? – обрадовался Стас.
- Да. И как ты на это смотришь?
- Как нормальный мужчина, который хочет иметь много красивых детей от своей красавицы-жены! Уверяю тебя, этот ребенок не будет единственным!
Свою беременность она переносила неплохо, и, несмотря ни на что, смогла наладить бизнес. Конечно, не без помощи своего бывшего шефа, который давал «зеленую улицу» всем ее начинаниям и страховал от ошибок. Стас тоже помогал ей. Несмотря на то, что он не имел специального образования, природный ум помогал ему быстро разбираться в возникающих проблемах, и принимать правильные решения. Особенно ему удавался подбор кадров для фирмы. Казалось, что он видит людей насквозь, и если решал взять сотрудника на работу, можно было смело сказать, что это стоящий человек, который будет работать на совесть.
После того как дом был полностью отремонтирован и обставлен новой мебелью, они объявили дату свадьбы. К удивлению Марины, к ним на свадьбу прилетели все, кого она пригласила, несмотря на всю свою занятость. Александр Михайлович тоже был здесь, и первым поздравил молодых. Прилетела и ее сестра Иришка, благодаря которой раненый Стас остался жив, а не истек кровью. Марина решила, что сестра вполне может остаться с ней, если захочет - ей так нужна была подруга и помощница, на которую она могла бы полностью положиться! Смог выбраться из Москвы и друг Стаса, спасший его от неминуемой смерти.
Марина была в белом красивом кружевном платье, и чуть выпирающий животик совсем не портил ее необыкновенной красоты. Жених тоже был великолепен, как никогда – невеста сама выбрала для него светлый костюм и тонкую шелковую рубашку.
На свадьбу были приглашены и соседи, и работники её фирмы, которые уже сдружились между собой. Теперь это были ее новые друзья, с ними ей предстояло жить и работать в этой стране…
… Прошло несколько лет. Фирма Марины и Стаса процветала, их состояние уже давно перевалило за миллион, а кредит, который предоставил ей банк, они выплатили. Александр Михайлович продолжал опекать их, и иногда давал очень ценные советы, что сильно помогало им в работе.
В семье Стаса и Марины уже подрастало двое сыновей, и сейчас Марина ожидала появления третьего ребенка. Ультразвук показал, что теперь, наконец, это будет девочка. Стас был от этого известия на верху блаженства. Он очень хотел, чтобы у него в семье появилась вторая принцесса – точная копия своей матери, хотя и сыновей своих любил без памяти.
Иришка все-таки приехала к ним, но прожила в их доме совсем недолго – вскоре удачно вышла замуж, и теперь жила в собственном доме неподалеку.
Единственно, кого избегали Стас и Марина – это фоторепортеры, которые все время хотели сфотографировать их для местной газеты как пример для подражания. Марина очень боялась, что газета с их фотографиями вдруг случайно попадет в Москву, и кто-нибудь из бандитов узнает на одной из фотографий ее Стаса. Хотя, теперь он изменился еще больше, и в нем уже почти ничего не осталось от того человека в черной маске с длинным пистолетом в руке, которого увидела Марина в самый драматичный день своей жизни, и который спас её от неминуемой смерти.
…Они не любили вспоминать о прошлом. Вся их нынешняя жизнь началась с белого листа, здесь родились их дети, здесь они могли не бояться выйти из дома, и получить пулю в затылок.
…Был выходной день. Их сыновья играли в саду под присмотром пожилой няни, а Марина сидела в шезлонге, и любовалась синим, чуть волнующимся океаном. Ходить ей было уже тяжеловато - совсем скоро её дочка должна появиться на свет. Стас тоже был здесь. Он сидел рядом с женой, и с обожанием поглядывал на нее.
Незаметно подкрался вечер, солнце вот-вот собиралось скрыться за горизонтом. Стало прохладно. Няня увела мальчиков домой, чтобы покормить их ужином, умыть и уложить спать. Стас и Марина остались одни. Муж заботливо укрыл жену пледом, чтобы та не озябла. Они сидели в своем саду, и любовались безбрежным океаном.
Наконец, солнце совсем исчезло, и темнота накрыла землю сразу, как это всегда бывает на юге.
- Смотри, Стас, звезда! Ой, она падает! - воскликнула Марина.
- А вон еще одна!
- Быстрее загадывай желание!
- Загадал! А ты?
- И я тоже!
- Смотри, смотри, сколько их падает! Это же настоящий звездопад!
- Да, осенний звездопад…
…А на террасе дома, развалившись на мягком диване, грелся в последних лучах заходящего солнца кот Барсик. Недавно он познакомился с очень симпатичной соседской кошечкой по имени Гарриет. Вероятно, она не смогла устоять перед его красотой, воспитанностью и отличной родословной, и с благосклонностью приняла ухаживания. Поэтому сейчас в соседском дворе бегали три маленьких рыженьких котенка – точных копий своего рыжего папочки.
На хитрой мордочке отдыхающего кота было ясно написано, что он очень многое мог бы порассказать о своих замечательных хозяевах, но, как порядочный мужчина, не может позволить себе выдавать кому-либо чужие тайны. Джентльмен никогда не позволит, чтобы пошли необоснованные слухи о тех людях, которых он любит, и которые любят его. Поэтому он молчал, просто щурил свои ярко-зеленые глаза, и изредка зевал, широко разевая рот, как бы показывая этим свое полное безразличие ко всему происходящему…
; ; ;