Ягода заката, раздавленная каблуком уходящего дня, брызнула вишнёвым светом, и тот разлился по краю темнеющего горизонта, выплюнув из багровой мякоти лунную косточку. Нежный май, накрыв город запахом молодой листвы, прятал свои сокровенные тайны в белоснежных кружевах черёмух. Я стояла и смотрела в родные окна, за шторами которых пряталась тоска.
С Виктором я познакомилась три года назад у подруги на вечеринке. Он был высок, крепок, тёмные волосы были аккуратно зачесаны, на пухлых губах отдыхала нежность. В его серых глазах отражалось осеннее небо и лучи озорного солнца. Он был старше меня на три года. Мне было двадцать два, а ему двадцать пять. Это была любовь с первого взгляда. Мы встречались год, а потом была свадьба.
Я переехала к нему жить. У него была небольшая уютная двухкомнатная квартира, доставшаяся ему от бабушки. Я работала медсестрой в больнице, а Виктор начальником смены на заводе. Он любил готовить, поэтому часто готовил сам. Мог и розетку починить и полку смастерить. Всё у нас было хорошо, только детей Бог не давал, ведь уже два года прошло после свадьбы. По врачам ходила, говорили, что всё у меня в порядке, ждите. Я особо не расстраивалась, это Виктору нужен был ребёнок, а мне, хоть бы век детей не было.
При всей его внушительной фигуре, он был спокойным, ласковым, никогда голос не повысит, не обидит, ни упрекнёт, только бывает грусть проплывёт по глазам и скроется за душой. Ни поругаться, ни помириться. Скука навалилась на меня своим жирным телом, аж дышать тяжело стало, праздника захотелось.
Игоря я сама пригласила в свою жизнь, и он пришёл, принеся с собой лёгкую весёлость и словесную мишуру, в которой я готова была утонуть. Я его увидела в больнице, он приходил мать проведывать, которая лежала после операции. Симпатичный такой, среднего роста, лет тридцати, аккуратный, всегда хорошо одет. Слащаво говорил, слащаво улыбался. Я его увидела и будто впервые сигарету прикурила, закружило голову и на сердце жарко стало.
Стала я ему глаза мозолить. Познакомились, встречаться начали. Мужу что-то пела, тайны за душу прятала, а глаза разве спрячешь! Он мне верил, свои сомнения как шелуху сметал, накрыв меня теплотой и преданностью. Длинная очередь пресных дней нескончаемо тянулась за вожделенным счастьем, что вдруг показалось за ширмой тумана, поманив сладкими обещаниями.
Я приостановилась у двери подъезда. «Может зря я это всё задумала? Может не надо ничего рушить?» подумала я, но посмотрев на машину в которой ждал меня Игорь, решительно открыла двери. Поднявшись на лифте на седьмой этаж, я вошла в квартиру.
- Что так поздно?- услышала я недовольный голос Виктора.
Из кухни доносился запах жареной картошки с беконом. Я прошла на кухню, и посмотрела на мужа. Кривая улыбка сползла с моего лица.
- Я ухожу от тебя. Я не хочу больше тебя обманывать. Полгода я уже встречаюсь с другим мужчиной. Ты очень хороший, но я полюбила другого,- сказала я.
Он удивлённо посмотрел на меня, будто его неожиданно обухом по голове ударили. Обида проплыла по глазам и, упав на дно души, захлебнулась в горечи.
- Я расстроен, нет, я убит! Ты дрянь, с которой я делил свою постель, свою жизнь! Ну что ж, желаю тебе не пожалеть.- отчеканил он, будто гвоздь забил в стену.
Я начала собирать свои вещи в большую сумку. «Пуховик брать не буду, столько места занимает! Игорёк мне шубу купит, да и машину новую он мне обещал подарить. Дом у него вон какой! Не дом, а дворец! В нём я буду хозяйкой. Скорее бы он его достроил. Игорёк сказал, что отец его нам к свадьбе обещал стоматологическую клинику подарить. Так что буду жить роскошно, не то что с этим», подумала я.
Муж молча наблюдал как я собираю вещи. Мне показалось что он в душе жалеет меня. Собрав вещи, я потащила сумку к выходу.
- Тебе помочь?- спросил он.
- Я сама. А тебе всего хорошего,- сказала я, и вышла, положив ключи на тумбочку.
«Даже останавливать не стал, как же скучно с ним!» подумала я, спускаясь на лифте к выходу.
Вечер, набросившись, запеленал меня в сумерки. Глядя в темноту, я стояла остолбенев, пытаясь отыскать взглядом машину Игорька. Пустота гоготала надо мной, показав мне кукиш из разбитого окна моей мечты. Я металась с баулом по двору, не зная, что делать. Отчаяние хлестало душу липкой ладонью. Досада и стыд как взбесившиеся псы, рвали моё раненое сердце на части. Я достала из кармана телефон и позвонила Игорю.
- Ты где? - спросила я.
- А тебе какое дело? Дома. Ты же домой пошла, и я домой. Знаешь, больше не звони мне. Поразвлеклись и будет,- спокойно ответил он.
- Как? Я от мужа ушла, на улице стою как дура с вещами! Ты же меня к себе жить позвал! Ты что, обманул меня!- кричала я, яростно брызгая, накрывшей меня как цунами, злостью.
- Ты меня не так поняла. Я же не в дом тебя звал, а в шатёр, сотканный из роз и тумана, так вот, туман рассеялся, а розы осыпались. Вот, чёрт, умею я красиво говорить! Ты возвращайся к мужу, скажи, что пошутила, может простит.
- Как ты мог со мной так поступить! Ты чудовище!- завопила я.
- А ты не чудовище! Мужу изменять, это нормально? Ты что думала, что я тебя в свой дом приведу? Да ты сказок начиталась, дура!- захлёбываясь от смеха, сказал он, и оборвал нить разговора.
Я, опешив, стояла посреди двора, не зная, что мне делать. Слёзы покатились из глаз. Мне некуда было идти. Сестра с мужем и ребёнком жили у матери с отцом в двухкомнатной квартире, а к подруге идти, то же не вариант. «Господи, надо же так вляпаться!» подумала я, и осушив потоки слёз, поплелась назад к мужу.
Он, впустив меня, озабоченно спросил:
- Что забыла?
- Витюня, миленький, добрый мой человечек, прости меня. Мне некуда идти. Я пошутила. Я буду самой хорошей женой. Я украшу твою жизнь, как цветок серые будни.
«У Игоря нахваталась», подумала я, и заискивая спросила:
- Ты меня разлюбил?
- Тебя бросили. Как же это жестоко! Ты просишь, что бы я простил тебя. Нет. Я могу простить твой ужасный рассольник, твои пережаренные котлеты, бардак на кухне, но измены я простить не могу. Вот решил тебе машину на день рождения купить, так что деньги эти можешь забрать. Я тебя в ночь не гоню, но завтра, что бы я пришёл с работы, и тебя уже здесь не было. Ключ оставишь у соседки бабы Тани и, пожалуйста, молчи, я ничего не хочу выяснять и выслушивать,- спокойно сказал он, и включив телевизор, стал смотреть «Новости».
Утром, проснувшись, я встала с дивана, заглянула в спальню. Виктора не было. Он ушёл на работу и даже не попрощался. На столе лежала пачка пятитысячных купюр. «На какое-то время хватит на съём жилья, а там посмотрим», подумала я, обрадовавшись. Купив газету с объявлениями, и найдя подходящее, позвонила хозяйке.
Приехав на новое место жительство, я осмотрела квартиру. Старые, в жёлтых розочках обои, кое где показывали языки, выплёвывая скопившуюся пыль. Уставший сгорбленный диван, застеленный цветастым гобеленовым пледом, стоял у стенки. Напротив окна возвышался шифоньер с большим зеркалом, в котором спряталось прошлое хозяйки. В углу стоял новенький комод, а в другом, на тумбе - небольшой телевизор. На окнах висели коричневые шторы.
«Можно было и получше найти квартиру, но эта и к остановке близко, да и до работы рукой подать. Квартира конечно неухоженная, но всё необходимое есть: и машинка стиральная, и телевизор, и холодильник, да и цена подходящая», подумала я, и стала разбирать вещи.
На следующий день я пошла на работу, волоча за собой, так и не отцепившуюся от меня, досаду. Встретив свою подругу Юльку, я чуть не разрыдалась.
- Юлечка, мы с Виктором разводимся. Представляешь, и Игорь меня бросил!
- Как?- захлопала глазами Юлька, удивлённо подняв брови.
Я ей всё рассказала, вытерла слёзы, и глянула в глаза Юльке, ища сочувствия.
- Дура ты, Ольга. Такого мужика бросила! Ради кого? Ты же сама говорила, что Игорёк твой за красивыми словами душу прячет, а говорит, будто вином хмельным поит. Как похмелье? Мутит? Наплёл тебе невесть чего, а ты уши развесила. Вот куда вы с ним ходили? Что он тебе подарил? А ничего. Ладно, тебе выть, всё проходит. Жизнь продолжается. Мама мне на ипотеку деньги даёт, так что квартирушку собираюсь прикупить и тебе советую подумать о собственном жилье,- сказала Юлька, обнимая меня за плечи.
Я с ней согласилась, решив привести в порядок свои мысли, да и жизнь тоже.
Время то бежало, то медленно двигалось, взвалив на полечи мои несбывшиеся надежды. Лето мягко ступало по земле, глядя в окна престарелых домов. Вечер погружался в пучину темноты. Бледный круг луны повис над уставшим городом, тускло освещая чёрное небо. Я, поужинав, легла спать, но сон никак не шёл, заплутавшись в переулках ночи.
Прошёл уже месяц как я ушла от мужа, а досада всё не давала мне покоя. «Вот умница Юлька, на следующий день после моего расставания с Виктором, побежала утешать его, нет чтобы со мной поплакать! Подруга называется! Расстелилась перед ним как скатерть-самобранка, какой мужик устоит! Я сама виновата, что позарилась на медные пятаки, приняв их за золотые монеты», подумала я. Я корила себя, каялась, да только кому это было нужно?
Дни тихо пошли мимо глаз. Вот уже и зима, закружила, завьюжила, накрыв осень саваном снега. Юлька мне вчера призналась, что они с Виктором ребёночка ждут и заявление в загс подали. Вся от счастья светилась как лампочка, не перегорела бы. Мне бы порадоваться, да зависть ковырялась в моей душе, вытаскивая то обиду, то злость. Шубу себе дорогущую купила, думала Юльку удивить, а та равнодушно взглянула, обронив лишь:
- Хорошая шубка. Я бы такую тоже купила, если бы хотела, да пока не нуждаюсь, у меня и пуховик неплохой.
«Шуба хорошая, а вот где деньги брать, когда кончатся? Деньги, что Виктор мне дал, почти растаяли», подумала я. Желаний - с тазик, а возможностей – с пригоршню. Мысли о деньгах осели в моей голове как пепел на дне пепельницы, сгоревшего когда-то счастья.
На улице было холодно Ветер кутался в облака, потом с небес спускался на землю и шарил по дворам ища пристанища и тепла. Я шла с работы, наматывая на себя проблемы, как бинты на кровоточащую рану.
- Девушка, заработать не хотите?- услышала я голос.
Я вздрогнула. Дверь машины открылась, и я увидела улыбающегося парня. «Какой симпатяга», подумала я, и язвительно спросила:
- Заработать что?-
- Деньги конечно,- пробурчал недовольно водитель, окинув меня оценивающим взглядом.
- Сколько?
- Не бойся, не обидим,- ответил парень.
Я прыгнула в машину, и мы поехали. «Зачем я села к двум незнакомым мужикам? Куда меня везут?» думала я. Вопросы рождались в моей голове, и кричали как новорождённые дети. Тревога барабанила по душе всё громче и громче. Мы ехала молча. Вдруг дорога закудрявилась, и мы, переваливаясь с боку на бок поехали вдоль высоких белоствольных берёз, потом дорога выпрямилась и машина, прибавив скорость поехала к показавшемуся дачному посёлку.
- Приехали,- сказал водитель, накаченный здоровяк с модной стрижкой, прошлёпав губами как растоптанными тапочками.
Я, озираясь, вышла из машины и пошла за ними к двухэтажному дому из красного кирпича. Сомнения тянулись за мной, путаясь под ногами, а безрассудство хихикало из-под полы души. В доме было тепло и уютно. Я прошла в комнату, где горел камин, у которого сидел светловолосый мужчина лет сорока. Он повернул ко мне своё худощавое лицо, стрельнул в меня карим взглядом и, растянув тонкие губы, спросил:
- Что, новенькая? Надеюсь она нас не разочарует?
- Что стоишь? Показывай свои достоинства. Ты-свои, мы – свои,- сказал симпатичный парень.
- Не буду,- выдавила я из себя, как засохшую зубную пасту из тюбика.
- Помоги девушке раздеться,- приказал светловолосый мужчина, обращаясь к здоровяку.
Тот подошёл ко мне, в его глазах заметались огоньки похоти. Масляная улыбка стекла с лица. Он грубо снял с меня шубу, и швырнув её в сторону, стал расстёгивать на мне блузку. Стыд заволок моё сознание, я с силой толкнула здоровяка. От неожиданности он вылупил на меня глаза, в которых качалось удивление.
- Ты же сама согласилась, дура! Тебя никто насильно в тачку не тянул. Заработать хотела? Так работай!- заорал он, захлёбываясь злостью.
Я попятилась, желая выскользнуть из его загребущих лап, и вдруг набросилась на него, стуча маленькими кулачками в его широкую грудь. Озверев, он ударил меня в лицо, и я рухнула, ударившись головой о край камина. Я не почувствовала боли, только яркий свет ослепил на миг, и на меня навалилась тьма. Ко мне подскочил симпатяга, пощупал пульс.
- Кажется не дышит,- пробормотал он.
Здоровяк сразу притих. Растерянность, наполнила его зрачки, и в сумерках его глаз показался страх.
- Давайте девку отнесите в багажник, да отвезите подальше. Маринку привезите, а то скука сердце жуёт, да бухла прихватите. Шубу не трогайте, Маринке подарю. Пусть порадуется,- сказал светловолосый мужчина.
Здоровяк и красавчик потащили меня к выходу, выволокли во двор, бросили в багажник как мешок с мусором, и повезли прочь от дома. Остановившись посередине пути, они вытащили меня из багажника и потащили, утопая в сугробах, ближе к лесу, и бросили в белую мякоть снега.
- Смотри, снег на её лице тает. Может она живая?- засомневался симпатяга.
- Не остыла ещё. Сейчас остынет и станет мороженым для зверей. Р-р-р,- зарычал здоровяк, и загоготал, разгоняя тишину.
Я приоткрыла отяжелевшие веки и, увидев удаляющиеся фигуры, пыталась подняться, но холод потянул к земле. Тьма погасила солнце, и скомкав как бумагу день, бросила его под колёса отъезжающей машины. Холод пронзил моё остывающее тело, и замер в моих остекленевших глазах