Дома почти ничего не менялось. Ремонт на кухне супруги сделали, а в остальных комнатах красовались исписанные стены. Но обои новые, очень красивые, Илья с Галей из Белоруссии привезли. И клей. Это всё ожидало своего часа.
Илья потихоньку очистил и заклеил пенопластовыми плитками потолок в спальне. Стало гораздо светлее, и смотреть было приятно. Но на остальные ремонтные работы у него не было сил. Он так же трудился в больнице, каждый день носил неподъёмную сумку с инструментами, ремонтировал автоклавы и рентген-установки, прочую аппаратуру, и всё больше уставал.
Несколько раз отлежал в кардиологии, и врач настаивал на операции. Илья ездил на обследования в Москву, там подтвердили диагноз. Сказали, что ему предстоит стентирование, для восстановления просвета артерий.
В последнее время силы Ильи так быстро заканчивались, что, гуляя с тихоходной женой, отставал от неё, всё ему хотелось постоять или посидеть на лавочке. Черты лица его истончились, а на губах всё чаще стала появляться характерная для сердечников синева.
Накануне операции он держал пост, исповедался, причастился. Встретил в коридоре поликлиники бывшую жену, Сталину, и сказал ей о предстоящей операции. Просил прощения и молитв.
Уехал. Галя читала акафисты Великомученику и Целителю Пантелеимону, покровителю их храма. Святителю Николаю Чудотворцу и святителю Луке Войно-Ясенецкому… Молебный канон Иисусу Христу и Пресвятой Богородице… Изнемогала от слёз и молитв. Но страха не было, а только ощущение непрекращающегося полёта над тёмной долиной.
Операция прошла очень хорошо. Илья вернулся бодрый, оживлённый. Сказал, что сил прибавилось, дышится легко. Но Галя всматривалась в его лицо, и сердцем чувствовала, что произошли какие-то тревожные перемены. И только когда Илья с улыбкой сказал, что, пока был в больнице, здорово поправился, и пиджак ему мал, и ноги в тапочки не помещаются, Галя поняла причину беспокойства. Отёки!
- Тебе срочно нужно к кардиологу.
- Да, да, я собираюсь, - беспечно отозвался муж, - и к эндокринологу.
Он, похоже, до сих пор находился в эйфории, стоил радужные планы. Поездки ремонт…
У врачей он побывал, заглянул к жене в храм.
- Сахар высокий, выдали кучу лекарств, глюкометр, шприцы. Уколы буду ставить, - он похлопал по сумке.
- А у кардиолога был?
- Забыл. Завтра пойду.
Раньше от диабета муж пил таблетки. Теперь он ставил уколы себе в живот, который уже был весь в синяках. Галя тихо сокрушалась, видя эти мучения. Уровень сахара то поднимался, то падал. Отёки, несмотря на новые назначения, не уходили.
И в характере мужа стали происходить изменения. Он не мог справится с приступами страха, появилось раздражение по любому поводу.
Галя не обижалась, понимала, что это – болезнь.
Прошло два месяца, и муж собрался выходить на работу.
- Илюшенька, рано ещё! – уговаривала жена, - ну нельзя тебе носить эту тяжеленную сумку. У тебя сердце после операции, у тебя…
- Нет, - ответил муж, - я от сидения дома и ничегонеделания с ума сойду. Постараюсь брать лёгкую работу.
Но когда он зашёл в храм с той же неподъёмной ношей, с сумкой, набитой инструментами, Галя опустилась на стул.
На работе Илья перессорился с коллегами, нагрубил начальнице, отовсюду до Галины доносились жалобы. Она только успевала, как могла, оправдывать его, рассказывая людям о болезни.
Илья вдруг решил поговорить с сыном, написал ему через интернет письмо. Сын ответил, что не о чем им разговаривать.
- Вот умру, - сказал в сердцах муж Гале, - никого из родных не зови, никого! Сама похоронишь!
- Илюшенька, не надо так! - отозвалась жена.
Дома тоже пошла странная полоса. Илья скачивал и смотрел на компьютере боевики, один за другим, до изнеможения. Словно не хотел ни на час остаться со своими мыслями наедине.
Горы трупов, море крови, жуткая музыка. Галя не выдерживала, уходила в другую комнату. Бесцельно бродила по интернетным страницам в своём компьютере. Она не могла ни шить, ни молиться. Только в храме, в дни её дежурств, приходила в себя, плакала и ходила, жаловалась иконам.
Однажды муж ушёл к соседу, вернулся через два часа, совершенно пьяным. Галя уложила его. Он плакал, обнимал жену, бормотал, что очень её любит, и уснул наконец.
Проснулся – не помнил ничего. Началось снова – работа, фильмы, до полночи, до беспамятства. Галя спала отдельно, на диване в зале.