Глава третья
Они подъехали к дому вовремя, минута в минуту. Одним из основных правил, которыми руководствовался Леонид, было никогда и никуда не опаздывать. Со временем он обращался осторожно, будто боясь его расплескать. Заезженная фраза о том, что время – деньги, была золотом вышита на его фамильном стяге. Что ж, следовало отдать ему должное, успех, которого он достиг, во многом основывался именно на этом принципе. И в том, что касается деловых качеств, Леониду и правда не было равных. Он заслуживал уважения ещё и потому, что, в отличие от большинства их знакомых, пробил себе путь наверх исключительно собственными силами и упёртостью. Та жизнь, которую он создал для своей супруги, была целиком и полностью его произведением. Леонид обеспечил её работой, сделал своим бизнес-партнёром, как он любил говорить, организовал и обустроил быт, вложился в постройку нового дома, который вот-вот должны были закончить. Другими словами, он взял на себя все заботы, предоставив ей возможность пользоваться преимуществами своего положения. Какая женщина не мечтает о таком муже? Но вот поди ж ты, получается, что не каждая.
– Думаешь, мы будем первыми? – спросил Леонид, поворачиваясь к ней. – Остальные ведь любят подзадержаться, – добавил он с нескрываемым пренебрежением.
– Может быть, – пожала она плечами. – Но времени уже шесть часов, так что мы имеем полное право появиться.
Она сказала именно то, что её муж ожидал услышать. За десять лет брака Татьяна научилась предугадывать его желания. Это давалось ей без труда. В бизнесе Леониду, возможно, и не было равных, но в быту он оказался прост, как шкатулка без секрета. Достаточно пощекотать в нужный момент его пунктуальность, подтвердить его право действовать по своему усмотрению – и он будет доволен. А когда Леонид доволен, он не задаёт ненужных вопросов. В теперешней же её ситуации лишние вопросы совсем ни к чему.
– Ну что ж, пойдём, – сказал он, вынимая ключи из замка. – Спасём Ваню от муки ожидания. Я уверен, ему сейчас совершенно нечего делать, кроме как наблюдать за сборами своей ненаглядной жёнушки, конечно.
– За что ты так её не любишь? – в сотый, наверное, раз задала этот вопрос Татьяна. Но задать его было нужно – тоже элемент игры, негласные правила которой оба знали наизусть.
– Кто тебе сказал, что я её не люблю? – руководствуясь сценарием, ответил Леонид. – Я просто отношусь к ней так, как относился бы к любому, кто ничего не умеет делать сам.
– Но разве я не из той же категории? – продолжила читать свой текст Татьяна.
Её супруг резко покрутил головой.
– Ни в коем случае. Ты гораздо предприимчивей и самостоятельней Дианы. Да что там говорить, вы вообще из разного теста. В твоей семье никто никогда не стеснялся работы. И в тебя вложили потребность в труде, такую, знаешь, зависимость от него, в хорошем смысле. А Диана, насколько я знаю, ни одного дня в жизни не работала и даже не думала об этом. Да и зачем? Её родители дали ей всё, о чём только можно мечтать. Потом появился Ваня... честно говоря, меня каждый раз воротит, когда она называет его Джоном. Что за дурацкая манера переиначивать русские имена? Она и меня то и дело норовит Леоном назвать. Слава богу, с тобой такой фокус не имеет смысла.
Они неспешно шли по выложенной камнем дорожке к парадному входу. По обеим сторонам были густо и несколько беспорядочно насажены настурции. Их развязные пятилистные головки покачивались в такт лёгкому ветерку. Оранжевое поле, неожиданное яркое пятно посреди строгих тонов, в которых был выдержан коттедж и прилегающая территория.
– Мне кажется, ты всё-таки к ней слишком суров, – задумчиво произнесла Татьяна, и это уже было отступлением от текста. Раньше она никогда не позволяла себя подобных критических замечаний. – Ведь Диана не виновата в том, что стала такой. Она никогда не работала, потому что у неё не было такой возможности. Её всегда кто-нибудь да опекал, вот она и выросла тепличным растением. Будь Джон... прости, будь Иван более принципиальным, он бы пристроил её куда-нибудь, ну а так... тебе следует принять всё как есть.
Леонид недовольно хмыкнул. Ему не очень понравилось то, что сказала супруга, но он не нашёл достаточно веского опровержения. А когда у него не было в запасе сильных козырей, он не шёл в атаку.
– Возможно, возможно, – процедил он. – Только не следует бросать камни в Ванин огород. Он ведь в ином положении, не то что мы с тобой. Своим успехом Ваня обязан не в последнюю очередь хорошим связям. А связи – дело такое, устанавливаются долго и трудно, а рвутся в один момент. Вот ему и приходится быть осторожным, не слишком-то выдвигать жёнушку на первый план. Никогда не знаешь, что она может учудить. Характер-то у неё непростой, с заковыркой. Нам легко – мы от сильных мира сего не зависим. Но потому и масштабы дел у нас с Ваней разные, он ведь ворочает десятками миллионов. А мы так, мелкая сошка, с его-то точки зрения. Так вот за что я его прежде всего ценю – не задаётся, хотя мог бы, очень мог бы. Подаёт мне руку без всякой задней мысли и даже с радостью. А Диана… ты видела её лицо, когда она со мной здоровается? Такое впечатление, будто проглотила целый лимон без сахара.
Татьяна не могла не признать, что супруг её подобрал весьма точное определение. Однако разговор приобретал несколько рискованный оборот, поэтому она поспешила немного его осадить:
– Ладно, будет тебе. Нас ведь могут услышать.
В самом деле, они были уже у самых дверей.
– Да, твоя правда, – недовольно согласился Леонид. – Только соберёшься сказать правду о ком-нибудь, как уже стоишь у него на пороге. Но ничего не поделаешь, положение обязывает, как говорится.
И, пару раз громко выдохнув, он нажал богато декорированную кнопку звонка.