Первое письмо
После внезапного исчезновения Екатерины прошло чуть более двух недель. По пропавшему билету Андрей и Елизавета догадались, что их родственница сбежала в Санкт-Петербург. Они отправили туда трёх гонцов в надежде, что те смогут её отыскать, но сестра пропавшей была уверена, что этот город – лишь первая точка на карте, куда отправилась Екатерина. Да, если Кэтрин приняла решение сбежать, то свою идею она не оставит и доведёт её до совершенства. Елизавета бы даже и не удивилась, если бы вскоре до неё дошли слухи, что её сестра трагически погибла, к примеру, под копытами лошадей, и что Екатерины Росс теперь якобы и вовсе нет на свете, а в реальности её сестрица уехала за границу стирать своё прошлое хорошим французским вином.
В чём(?) был секрет такой уверенности в поведении сестры? Ответ был прост… Екатерина Росс на пути своего взросления достаточно быстро дала понять, что лишь ст`оит довести её до точки кипения, – и будет плохо всем. Всем в радиусе нескольких миль.
Елизавета ждала, что Екатерина в скором времени непременно что-нибудь выкинет, потому что четыре года назад она знала суть своей младшей сестры, но смотря теперь на неё нынешнюю, сомневаться в весёлом исходе событий даже и не стоило. Именно по этой причине она запретила вмешиваться Волкову, ожидая, что же предпримет сама Кэтрин.
И вот поздним вечером лакей принёс письмо для Крымской, подписанное аккуратным почерком сестры. Елизавета встрепенулась, поцеловала своего сынишку в макушку и поднялась с дивана, на котором они играли в игрушки. Она поспешно распечатала письмо и принялась читать.
«Любимая сестра. Здравствуй.
Могу предположить, что ты очень ждала от меня этой весточки, но это послание не для объяснений, а для того, чтобы нам попрощаться окончательно. Я уверена, что ты меня поймёшь.
Не буду сообщать тебе свой новый адрес, я его сама ещё не знаю, не буду говорить, на какое новое имя я поменяю своё, ничего не буду говорить из своей новой жизни. Не могу этого и не желаю. Но я хочу, чтобы ты знала, что ты навсегда в моём сердце, и что я тебя ни в чём не виню.
Я люблю тебя, Лиза. Поцелуй от меня Коленьку и извинись за меня перед Андреем за украденный билет и обязательно скажи ему, что твой муж является той частью мозаики, без которой я не смогла бы изменить свою жизнь.
С любовью – всё ещё Екатерина Росс».
“Как коротко. И она не оставила даже намёка о том, где она будет”. Елизавета сжала губы, стараясь сдержать накатывающиеся слёзы. Она надеялась, верила, что Екатерина захочет видеть её хоть изредка, но безжалостность младшей сестры вычеркнула Елизавету из её жизни так же легко, как и всех остальных.
Неужели же совсем ничего? Крымская ещё раз перечитала письмо, перевернула его, осмотрела конверт, но больше ничего не было.
— Но я же её сестра! — вскрикнула она, испугав тем самым Николая, который сидел на диванчике и играл с заколкой в виде солнца, которую ещё совсем недавно оставила ему Екатерина.
“Поверить не могу! И это всё??? Последние слова моей сестры, адресованные мне… Ты мстишь мне, Кэтрин!”.
Елизавета кинула письмо на стол и села обратно к сыну. Николай поднял на неё взгляд ярко-синих глаз и улыбнулся.
— Мам, не грусти, пожалуйста.
Елизавета тоскливо улыбнулась и поцеловала Николая в щёчку.
— Это тебе передала Катя.
— Что передала? — непонимающе спросил Коленька, хлопая рыжими ресницами.
Он ещё не понимал того, что из его жизни ушла часть семьи, человек, который мог стать ему верным другом и товарищем. Та, которая могла бы защищать его и поддерживать на жизненном пути, если его взгляды и стремления не совпадали бы с родительскими. Она могла научить его бороться со всем, с чем он столкнулся бы в будущем. Но этого не случится. И он её даже не запомнит. Не запомнит сестру матери, которая подарила ему дорогую заколку с драгоценными камнями – когда ему было три года – как простую безделушку, а ведь через двадцать лет он сможет выплатить все долги семьи с помощью продажи этого раритетного аксессуара. Николай просто выпьет стакан вина со своей женой за пропавшую родственницу и поблагодарит Бога в молитвах за то, что ему повстречалась на пути Удача. А это была не Удача, а его родная тётка по имени Екатерина Росс, в девичестве – Граф.
— Передала тебе свою любовь, — ответила сынишке мама и крепко его приобняла, по-прежнему сдерживая нескончаемые слёзы от неожиданной, вполне осознанной потери.
Огромная дыра образовалась в груди у Елизаветы, с которой она была вынуждена жить всю свою дальнейшую жизнь, воспитывать детей, зная, что она потеряла сестру по её собственному желанию, зная, что в письме была написана сладкая ложь «я тебя ни в чём не виню», и понимать, что эти слова были лишь попыткой утешить Елизавету, ведь если бы Екатерина её простила, то Елизавета ни за что не лишилась бы возможности участвовать в её новой жизни.
Второе письмо
Графиня Граф с мужем медленно прогуливались по своему роскошному саду, мирно беседуя о погоде. Они уже привыкли жить без своих дочерей, и если сначала внезапное одиночество терзало их, то теперь они уже начали потихоньку забывать, каково это иметь большую семью. В доме всегда было тихо, никто не бегал по длинным коридорам, как раньше, слова любви уже давно не витали в поместье семьи Граф, всё здесь замерло, словно старые настенные часы, механизм в которых давно заржавел.
Здешняя служанка, держа в руке письмо, ловко пробежала мимо колких веток яблонь. Она не поверила своим глазам, когда прочла, кем оно было написано. Весь персонал усадьбы так скучал по неугомонной Кэтрин, по её смеху и шуточкам, по тому, как она приходила за мыльной водой, когда ей порой бывало тоскливо. Служанка надеялась, что, возможно, Кэтрин смогла простить своих родителей, которые не прислушались к ней годами ранее.
Девушка подбежала к графине и графу. Запыхавшись, она протянула им письмо:
— От Екатерины Росс!.. Вашей дочери.
Графиня испуганно взглянула на своего мужа, взявшего конверт.
— От Кэтрин? — не веря спросил глава семьи, передавая конверт жене.
— Да, сэр, — ответила служанка.
— Спасибо. Можешь идти, — в душевном смятении проговорила старая графиня и трясущимися руками начала распечатывать письмо, опасаясь ужасных новостей. “Что же могло заставить Кэтрин написать спустя четыре года непростительного молчания?”
«Любимые родители. Здравствуйте.
Вы, наверное, сейчас до ужаса взволнованы. Мы ведь не общались с вами больше четырёх лет, а за это время вы пробовали связаться со мной целых ноль раз. Если бы были другие обстоятельства, я бы вам не написала ни за что в жизни. Кто(?) захочет писать родителям, которые после свадьбы их ребёнка сделали вид, что его у них вовсе и не было, что будто совсем и не вы учили меня ходить, читать, будто совсем не вы говорили мне перед каждым ночным сном ласковые слова?.. Вы легко смогли стереть меня из памяти, как только я уехала из нашего дома; дома, в котором я выросла. Похвально.
Даже я не умею настолько хорошо контролировать свои чувства, хотя призна`юсь, что притворяюсь я изысканно. Но тогда у меня возникает вопрос: в кого же из вас я такая отличная актриса? И кто же сейчас из вас неописуемо сильно страдает по мне? Я знаю, среди вас двоих кто-то точно скрывает душащую тоску в своём сердце. Но я даже гадать не хочу, кто это.
Я пишу вам письмо не с тем, чтобы сказать, как сильно я вас презираю, а для того, чтобы навсегда с вами попрощаться. Завтра я сбегу, и вы никогда больше обо мне не услышите. Никогда. Но вам ведь и не привыкать, да? Поэтому сильно не беспокойтесь, в вашей жалкой жизни ничего не изменится.
Прощайте.
С любовью – Кэтрин Граф».
Когда графиня закончила читать вслух, она перевела взгляд на мужа. Граф стоял ни живой ни мёртвый.
— Она сбежала! — Графиня бросила письмо на зелёную траву и развела руками. — Что за воспитание? Что подумают люди? Как же мы будем смотреть нашим гостям в глаза?! – ведь все будут знать, что наша дочь сбежала от своего мужа! Какие отвратительные слухи поползут!.. Подумают, что ушла от него, потому что беременна от любовника!
Граф медленно поднял письмо с земли и с размаху ударил им по лицу своей жены.
— Замолчи! — рявкнул он.
Графиня отшатнулась и схватилась за порозовевшую щёку.
— Ты что?..
— Молчи, я сказал! — Он неторопливо перечитал письмо и сжал его в руках. Жена без малейшего удивления на отсутствие личного угрызения её совести, с едва сдерживающимся терпением томительно выжидала дважды-графского итогового решения. И дважды Граф с нескрываемой тяжестью в сердце продолжил, — наша дочь ненавидит нас из-за того, что мы выбрали собственное благополучие, личную репутацию, выбрали деньги, а не её – не нашу младшую дочурку! Мы пошли тогда на это, потому что надеялись, что союз со столь влиятельной семьёй укрепит наше положение в обществе, ведь у нас нет сыновей… И да: мы-таки своё отвоевали, буквально продав за это нашу Катеньку. Поэтому все слова, написанные ею – это жесточайшая правда. Она права! Пра-ва! И не смей, не смей при мне даже думать о том, как низко она поступила!!! Она спасает свою жизнь. — Он смотрел на последнюю строку письма, и по его шершавой щеке скатилась слеза позднего покаяния. — Ох, дочурка-дочурка… Как же мы перед тобой виноваты.
Мать же отряхнула своё платье, поправила свои длинные белоснежные волосы и, отвернувшись от мужа, направилась в поместье, не желая смотреть на разбитого горем супруга.
Семья Граф распалась в этот момент окончательно. В скором времени граф умер от сердечного приступа, а его жена, спустя два года после его смерти, разорилась, совсем не сумев вести дела мужа. После этого Елизавета приютила мать у себя, но до конца жизни графини, которая скончалась в возрасте семидесяти шести лет, они так и не смогли восстановить тёплые между ними отношения.
Третье письмо
Граф Сергей Росс сидел во главе стола на заседании, посвящённом покупкам очередного завода по изготовлению артиллерийского оружия. Его взгляд был пуст, руки скрещены прямо перед собой. Он хоть и пытался вслушиваться в выступления своих сослуживцев, но мысли сразу же уносили его в самые сокровенные уголки памяти, где его любимая жена сидела вместе с ним в беседке, и они держались за руки… Как же он наслаждался этими простыми прикосновениями к ней! А теперь он готов был отдать всё своё состояние даже за её ледяной взгляд в его сторону.
Слухи о побеге его жены распространились очень быстро; если сначала он пытался их отрицать, то потом понял, что это напрасное занятие. За эти одинокие недели он сильно похудел, стал более вспыльчив и нетерпелив, грубил рабочим и не раз швырнул в служанку бокал с вином за её сочувствующий, обращённый к нему взгляд. Жизнь без жены померкла.
Росс не заметил, как к нему сзади подкралась милая девушка, отвечающая за разлитие напитков на собрании, и положила ему под руку письмо. Лишь когда она к нему обратилась, он, очнувшись, перевёл взгляд с неё на жёсткую бумагу под его большой ладонью. Глаза сразу вцепились в знакомые завитушки букв. Он распечатал письмо и с жадностью начал читать, не обращая внимание ни на кого вокруг.
«Любимый муж. Здравствуй.
Как бы я ни хотела огородить тебя от этого удара, он всё равно, в основном, придётся по тебе, выбьет почву у тебя из-под ног и заставит тебя ненавидеть меня всю твою оставшуюся жизнь. Но, пожалуйста, не вини себя ни в чём, не думай, что ты меня недостаточно любил, что не уделял мне должного внимания, и что мне было с тобой скучно. Это неправда. Ты прекрасный человек, который, несмотря ни на что, пытался сделать из нас настоящую семью, который верил в нас. Я ценю это!
В моих словах нет ненависти, подумаешь ты. И задашься вопросом, почему же тогда я сбежала? Ответ прост… Я уважаю тебя, но не люблю. Я больше не могу идти против себя и жить, сжав зубы, терпеть и притворяться. Я не та женщина, которая должна подарить тебе детей, которая в старости будет сидеть с тобой у камина, и мы, держась за руки, любовались бы, как играются наши внуки.
Я долго размышляла про нас и пришла к выводу, что если бы мне дали немного времени, если бы не заставили выйти за тебя замуж в столь юном возрасте, то повзрослев хотя бы на год! – я могла бы влюбиться в тебя до беспамятства. Но со мной поступили, как с собакой, ткнув меня носом в моего назначенного хозяина. Первое чувство к тебе было не симпатия, не желание пообщаться, не любопытство, свойственное мне …а ненависть. Ненависть и страх. И только прожив с тобой четыре года под одной крышей, я поняла, что ты не заслуживаешь того, чтобы к тебе такое испытывала собственная жена.
Поверь, мой побег – это лучший выход для нас двоих. Мы с тобой не можем развестись, я не желаю убивать тебя, чтобы освободиться от этих оков, а ты уж точно не согласишься выстрелить мне в голову, даже если я об этом попрошу. Но в моём побеге есть одна маленькая проблема… Мой побег порочит твоё имя; твои коллеги, общество и окружение будут высмеивать тебя за то, что ты не смог удержать женщину рядом с собой. И мой тебе, Сергей, совет – посылай их всех к чертям.
Но, как я уже говорила ранее, я уважаю тебя и не брошу в беде, а поэтому я придумала для тебя план спасения от насмешек, путь к восстановлению гармонии в твоей жизни. Вместе с этим письмом к тебе придёт и свидетельство о моей смерти. Я об этом позабочусь. Твоя «визитная карточка». Легенда, которую я сочинила, гласит, что я попала под поезд, когда возвращалась к тебе. Мне безразлично моё старое имя «Екатерина Росс». Пусть люди делают с ним, что хотят. Моё имя примет удар на себя: пусть(!) в глазах общества я буду ужасной женой, которая поплатилась за попытку сбежать от священных брачных уз.
Я сделала всё возможное для того, чтобы ты тоже начал жить с чистого листа. От тебя лишь требуется хорошая актёрская игра. А, в принципе, изображать разбитое сердце тебе и не придётся. За своё же предательство в твою веру, в нашу любовь – прошу у тебя твоего прощения.
С любовью – твоя жена Екатерина».
Сергей дрожащими руками отложил письмо и прочитал свидетельство о смерти Екатерины Росс. Ему показалось, будто бы он взаправду потерял её навсегда. У него больше нет жены. Он никогда её больше не увидит.
Граф Росс медленно поднялся из-за стола, все коллеги обратили на него свои взоры.
— Извините, вынужден Вас покинуть, — низким голосом проговорил Сергей, сжимая в руках то последнее, что она оставила ему. — Моя жена попала под поезд.
Мужчины ахнули…
— Графиня Росс?..
— Она погибла. — Это известие он публично и старательно-мрачно перед своими коллегами засвидетельствовал с помощью только что полученного письма и, целенаправленно выйдя из кабинета, сразу же прямиком отправился в своё поместье, абсолютно не желая ни с кем ни разговаривать и никого видеть.
…Он поднялся на второй этаж, открыл её кабинет, в котором она проводила большую часть своего времени, и отрешённо рухнул в её кресло. Мебель под ним тяжело в ответ скрипнула. Ещё живущий здесь сладкий запах жены занимал всё пространство вокруг него; он сжался от сильнейшей душевной боли и зажмурил глаза, словно его били.
Знал ли он, что его Екатерина была на такое способна? Нет. Он редко её недооценивал, но тут по своему хладнокровию и хитрости она превзошла саму себя. И вот теперь, благодаря ей, он должен продолжать жить, притворяясь, что его жена трагически погибла, хотя сама она на самом деле живёт наверняка беззаботной, свободной от него жизнью.
Долгие годы после придуманной смерти жены мнимый вдовец граф Росс жил с этим грузом на сердце, горько мучаясь от беспредельной тоски; он предпринимал бесчисленное множество безуспешных попыток во что бы то ни стало разыскать Екатерину, но в разных городах натыкался лишь на её след, слыша рассказы о её дерзком характере, неземной красоте, и улыбался каждый раз, когда какой-то бедолага – такой же, как и он, с разбитым сердцем – упоминал о её холодном взгляде ярко-синих глаз.
И лишь спустя десять лет он с покорностью оставил свои поиски: смирился с тем, что догнать её уже не сможет никогда. И он снова женился. Его вторая жена была совершенна не похожа на Екатерину: ни внешностью, ни характером. Она любила сидеть дома, преданно и с обожанием смотрела в глаза своему мужу, чувствовала себя на балах крайне некомфортно и не любила открытые наряды, лишь цвет её глаз, похожий на бушующий океан, вдруг напоминал графу Россу о его первой неукротимой жене.
У них родилось трое замечательных детей. Мечта Сергея обрести настоящую семью наконец-то исполнилась. Он часто думал, что его близкие – это награда за все его страдания, которые длились больше четырнадцати лет. Да, так оно и было.