СВЯЗЬ, ТЕЛО И ПРОПРИОЦЕПЦИЯ
Дэвид Бом
Мы пытаемся проникнуть глубже, в самую суть всего процесса, стоящего за «я» или за наблюдателем. Общая трудность, с которой приходится сталкиваться как при слушании, так и при взгляде, заключается в том, что если слушание осуществляется через «слушателя», то мы не слушаем. Какая-то часть вас отступает и прислушивается к остальным. Если есть слушание без слушателя, то это похоже на наблюдение без наблюдателя. Каждый может сделать это в определенных случаях - вы совершаете действие, и вы не наблюдаете за собой, пока вы это делаете. Вы просто делаете это. Но тогда в других случаях вам будет трудно это сделать. Так что мы действительно подошли к вопросу о том, что нужно для того, чтобы глубоко уйти в наблюдение, чтобы можно было смотреть на себя без «смотрящего» или слушать себя или других людей без «слушателя».
Во-первых, что мы будем смотреть или слушать в связи с этим вопросом? Предположим, у нас есть агрессия или сопротивление. Если человек агрессивен, он сначала действует - он может действовать физически, или словами, или жестами и выражениями - так или иначе он действует. Так вот, он не знает, что он действует, когда действует. Он не знает, что ведет себя агрессивно, он просто думает: «Я прав» или «На меня напали, это необходимо». Он не воспринимает это как агрессию. Тогда в какой-то момент он может заметить, что происходит. Он может подумать: «Я агрессивен, я не должен быть агрессивным». Это подавляет действие, что означает, что вы все еще агрессивны по отношению к себе. Так что он не изменился. Наблюдатель агрессии пронизан агрессией. Поэтому ничего не происходит.
Есть еще одно действие, которое заключается ни в том, чтобы осуществить
агрессию, ни обращать ее против себя, подавляя ее. Скорее вы можете приостановить активность, позволяя ей проявить себя, расцвести, раскрыться, и так вы увидите агрессию и ее действительную структуру внутри себя. Внутри вас происходят движения, физические ощущения - сердцебиение, кровяное давление, то, как вы дышите, как ваше тело чувствует себя в напряжении; а также есть виды мыслей, которые сопровождают эти чувства. Вы можете наблюдать эти вещи, осознавать их и их связь. Обычно все эти чувства и телесные реакции принимают за одно, а мысли за что-то другое, не связанное с этим. Но вы осознаете связь, становится более ясно, что они не независимы друг от друга.
Человеческая раса не делает много приостановки такого рода. Я думаю, что это естественный потенциал, но мы не развили его таким образом, чтобы сильно благоприятствовать ему. Наше развитие шло скорее к своего рода немедленной
импульсивной реакции, благоприятной для насилия. Например, вы часто можете оказаться в ситуации, когда считаете, что жестокая реакция окупится. Или вы можете сказать: «Общество говорит, что не следует проявлять насилие. Я постараюсь не быть жестоким». Но тем временем вы продолжаете лелеять мысли, которые делают вас агрессивными. Так или иначе вам никуда не деться.
Таким образом, насилие постоянно имеет тенденцию к росту. Оно уходит в «программу», в память. Чем более вы жестоки, тем больше вы оставляете программу насилия; затем это становится все более и более автоматическим. Я думаю, что это один из основных факторов. Существует также наследственный фактор, заключающийся в том, что у нас может быть некоторая склонность реагировать силой там, где следует приостановиться. Но даже в джунглях сила не требуется все время. На самом деле, в основном требуется связь, а сила лишь изредка. Чтобы выжить там, вам действительно придется научиться связи.
В процессе приостановки вы можете заметить две вещи. Во- первых, физические реакции вызываются мыслью и,.следовательно, не так значительны, как были бы, если бы они не производились мыслью. Чрезвычайно возбужденное состояние вашего тела, которое кажется одной из причин, почему вы должны что-то делать, уже не так важно, как вы думали. Во-вторых, вы можете получить прямое свидетельство того, что мысли воздействуют на чувства, а чувства воздействуют на мысли, минуя «меня».
Обычная картина состоит в том, что единственной связью между мыслями, чувствами и действиями является центральная сущность, которая делает все это и все это испытывает. Это одна идея о том, как все связано, и именно поэтому «центральная сущность» ощущается столь важной: все проходит через нее. Она у источника вещей, их центра. Но на самом деле вы можете получить доказательства того, что мысли и чувства движутся как процессы сами по себе; ими не управляет «я». Они не производятся и не переживаются мной. Однако во всю систему встроена некоторая самореференция .
Существует то, что называется проприоцепцией, или «самовосприятием».
Физически человек сразу же осознает, что он двигал частью своего тела. Если бы какая-то внешняя сила внезапно двигала вашей рукой, вы могли бы сказать, что это отличается от того, что начали вы сами. Нервы устроены так, чтобы мы могли знать это. Так, была женщина, которая во сне перенесла инсульт, а проснулась, видимо, от нападения кого-то. Но когда включили свет, она ударила себя. Ее сенсорные нервы были повреждены, но не двигательные нервы; поэтому она не могла знать, что бьет себя. Следовательно, она предполагала, что ее бьет что-то другое, и чем больше она боролась с «нападавшим», тем больше она била себя.
Итак, в теле есть проприоцепция - различие между действиями, происходящими в теле, и действиями, происходящими извне, и это воспринимается как функциональная разница. В этом свете естественно представление о том, , что существует Я как своего рода центр, тело как центр деятельности. У животных, очевидно, это тоже есть, и они могут провести это различие. Следовательно, мы можем сказать, что это представление о «я» не может быть совершенно неправильным, иначе оно, вероятно, никогда бы не возникло.
Спрашивается: как это естественное, полезное различие превращается
в противоречия Я? Что-то, что было правильным и полезным, каким-то образом развилось не так, как надо. У мысли отсутствует проприоцепция, и мы должны каким-то образом научиться наблюдать за мыслью. В случае наблюдения за телом вы можете сказать, что наблюдение каким-то образом происходит - даже когда нет ощущения отдельного наблюдателя. Может ли мысль подобным образом наблюдать себя, видеть, что она делает, может быть, пробуждая какое-то другое чувство того, что такое мысль, может быть, посредством внимания? Таким образом, мысль может стать проприоцептивной. Он будет знать, что делает, и не создаст беспорядка. Если бы я не знал, что я
делаю , когда совершаю внешнее физическое действие, все пошло бы не так. И понятно, когда мысль не ведает, что делает, тогда возникает такая неразбериха. Итак, давайте посмотрим дальше - сначала на связь, затем на проприоцепцию.
Я хочу еще раз подчеркнуть, что гнев, насилие, страх - все эти вещи могут быть приостановлены. Если мы приостановим гнев, то увидим, что у гнева есть определенные мысли и предположения, которые его поддерживают. Если вы примете эти предположения, вы продолжите злиться. Или вы можете сказать: «Мне
не следует злиться. Я не сержусь, правда. Тогда вы потеряете осознание гнева, оставаясь при этом гневным. Это было бы подавлением сознания. Вы все равно будете злы. Требуется не подавлять осознание гнева, не проводить его проявления, а, скорее,
подвешивать их посередине в какой-то неустойчивой точке - как на острие ножа - так, чтобы можно было смотреть на все в целом. обработать. Это то, к чему часто призывают.
Итак, первый пункт: можно ли приостановить действие, не подавляя его? Если вы обнаружите, что это невозможно, тогда вы наблюдаете за процессом подавления, не подавляя подавления - не говоря себе, что вы не подавляете. Кроме того, вы можете обнаружить, что есть наблюдатель, который приостанавливает действие. Затем вы наблюдаете за приостановкой - вы замечаете, что есть усилие приостановить действие. Дело в том, что для этого нет формулы. Я предлагаю не формулу или рецепт, а отправную точку для исследования. Мы не можем точно сказать, куда это приведет. Возможно, вы обнаружите, что не можете остановить эту штуку. Но тогда вы обнаружите, что там есть какое-то другое дело, которое вы делаете, и на определенном этапе оно может быть приостановлено. В этот момент вы обнаружите, что можете смотреть.
Другой подход может заключаться в том, что вы получаете вспышку гнева
, и она остывает. Он кипит вниз, но он все еще там. Вы откладываете его, потому что всплывает что-то более важное, но гнев все еще здесь, готовый вырваться наружу. Затем вы можете вызвать его намеренно, пытаясь найти слова, выражающие причину вашего гнева. Вы можете просмотреть мысли, которые на самом деле приходят к вам. Затем, когда у вас возникает мысль, несущая огромную силу - кто-то напугал вас или причинил вам боль, и вы говорите: «Мне больно», - наблюдайте, что происходит. Это намного сложнее, чем рассмотреть мысль, которая несет меньшую силу. За болью стоит предыдущая мысль, которая говорит: «Мне не больно, я чувствую себя довольно хорошо». Все зависит от определенных вещей: «Мои друзья должны думать обо мне определенным образом; это должно быть так (и так далее), и тогда я могу чувствовать себя довольно хорошо». Это на заднем плане. Оно не осознано, но оно есть.
А потом кто-то говорит: «Ты идиот. Все совсем никуда не годится». Приходит эта новая мысль, которая вызывает противоположное, плохое чувство, и возникает шок. Сначала вы не знаете, что это такое. Смотрите. Содержание мысли, стоящей за этим, таково: «Что случилось?» Вы начнете видеть, что это очень привычно. Ваше объяснение состоит в том, что вы были ранены. Это объяснение должным образом отображается как боль. Так как это в высшей степени важно, боль очень велика. Все это происходит в мгновение ока - механизм настроен, и он взрывается. Если вы не можете посмотреть это
в тот момент, когда это происходит на самом деле, вы можете посмотреть это
потом - вы можете вспомнить это. Вспомните это словами: пройдитесь по словам, которые причинили вам боль, и посмотрите, что произошло. Вы обнаружите, что слова, которые вначале причинили вам боль, причинят вам боль снова. Вы можете видеть, как это происходит. Вы найдете всевозможные второстепенные мысли, такие как: «Я доверял ему, а он предал меня».Или: «Я дал ему все, и посмотри, что он делает». Таких мыслей миллион. Нужно найти слова, которые выражают то, что происходит, и посмотреть, что эти слова делают - не для того, чтобы найти содержание слов, а для того, чтобы увидеть, что они делают. Есть разница между переживанием боли и мыслями о боли. Думая о боли, я говорю, что боль «где-то там», и я формирую абстракции о ней, как о столе. Поэтому я ничего не делаю, потому что боль не как стол — это я. Другой способ - думать о боли, то есть пройти через мысль и позволить ей произвести то, что она собирается сделать, то есть позволить ей остаться в теле и в сознании, не подавляясь и не проводя. Приостановите активность в обоих направлениях и просто позвольте ей раскрыться и увидеть ее.
Теперь, чтобы получить более ясное представление о значении проприоцепции, я сначала обсужу когерентность, непоследовательность и неявный процесс мышления. Непоследовательность означает, что ваши намерения и ваши результаты не согласуются. Ваши действия не согласуются с тем, что вы ожидаете. У вас есть противоречие, замешательство, и у вас есть самообман, чтобы скрыть это. Некоторая
непоследовательность неизбежна, потому что всякое знание несовершенно. Все знания ограничены, потому что они абстрагируются от целого. Знание состоит только из того, что вы узнали до этого момента. Поскольку знание всегда ограничено таким образом, оно может оказаться бессвязным. Бессвязность проявляется, когда знания применяются, когда вы действуете в соответствии со знаниями. Или это может проявиться, когда вы пытаетесь что-то решить с помощью знаний. Если ваше отношение правильное, вы говорите: «Хорошо. Я признаю непоследовательность. Я отпущу свои прошлые знания. Дайте мне знать». Вы узнаете, что не так, и измените это. Но если вы защищаете это знание, вы сбились с верного пути. Нет причин защищать такое знание, но люди все время заняты его защитой.
С другой стороны, мы ощущаем связность как порядок, красоту, гармонию. Но если кто-то смотрит только на порядок, красоту и гармонию, то он легко может начать обманывать себя и говорить, что все работает хорошо - все упорядоченно, гармонично и красиво. Поэтому нам нужно «негативное» ощущение непоследовательности - это путь к последовательности. Если человек чувствителен к бессвязности, он начинает ее признавать, а затем выяснять, в чем ее источник. Согласованность, очевидно, имеет для нас огромное значение. Так и должно быть, потому что бессвязное функционирование действительно очень опасно. Кроме того, мы так устроены, что как-то ценим согласованность. Это часть жизни. Если ваша жизнь полностью бессвязна, вы можете подумать, что жить вряд ли стоит. Итак, у нас есть встроенное чувство ценности, но наши ценности смешались. . По мере того, как мысль развивалась на протяжении веков, она производила бессвязные ценности, которые сбивали нас с толку. Например, если у нас есть стремление к согласованности, мы можем сделать это неправильно и просто попытаться навязать согласованность, вместо того чтобы обнаружить непоследовательность и отбросить ее. Это своего рода насилие и, следовательно, дальнейшее расширение непоследовательности.
Я полагаю, что движение к согласованности является врожденным, но наша мысль запутала его. Крайне бессвязный ответ бывает на программу в памяти. Мы не знаем, как добраться до него или что все это значит - и с течением времени он становится все более и более запутанным.. Когерентность включает в себя весь процесс ума, включая неявные процессы мышления. Следовательно, любое изменение, которое действительно имеет значение, должно происходить в неявном, конкретном процессе самого мышления. Это не может происходить только в абстрактном мышлении. Этот неявный конкретный процесс и есть актуальное знание, и оно может быть связным или нет. В случае с ездой на велосипеде, если вы не знаете , как ездить, то это знание неверно - неявное знание не является последовательным в контексте попытки ездить на велосипеде. и вы не получите ожидаемого результата. Непоследовательность становится ясной - вы падаете, когда пытаетесь кататься. Физически неявное знание - это источник действия. И физическое изменение зависит от изменения молчаливого ответа.
Таким образом, изменение абстрактной мысли - это один шаг, но если он не изменит реакцию тела, этого будет недостаточно. Кто-то может сказать: «Вы делаете это неправильно. Вы поворачиваете не в ту сторону. Вам следует повернуться в том направлении, в котором вы падаете, но ваш инстинкт заставляет тебя повернуться в другую сторону». Все это могло бы помочь, но, в конце концов, это должно стать
молчаливым. Вам нужно неявное знание, которое вы получаете, катаясь на велосипеде, и тогда вы как бы исправляете предыдущее знание. В этом неявном знании есть движение, заключающееся в том, что оно исследует возможности. Когда неявное знание движется и находит результат в том направлении, к которому вы стремились, оно затем продолжается - оно движется в том же направлении еще немного. Так вы учитесь, пока, наконец, не обнаружите, что едете на велосипеде. Вы можете руководствоваться абстрактной картой, но вам также нужны неявные знания.
Вопрос в том, можем ли мы делать это в мыслях так же, как и при езде на велосипеде? Я предполагаю, что мысль на самом деле является молчаливым
процессом, более тонким, чем езда на велосипеде. Конкретный процесс мышления очень молчалив. На актуальном уровне, где мышление возникает в молчаливом процессе, это движение. В принципе, это движение может быть самоосознающим. Я предполагаю, что существует возможность самоосознания мысли - что конкретный, реальный процесс движения мысли может быть самоосознанным, без привлечения «я», которое его осознает.
«Проприоцепция» - это технический термин - вы могли бы также сказать «самовосприятие мысли», «самоосознание мысли» или «мысль осознает себя в действии». Какие бы термины мы ни употребляли, я говорю: мысль должна уметь воспринимать свое собственное движение, осознавать это движение. В процессе мышления должно быть осознание этого движения, намерения мыслить и результат, который производит это мышление. Будучи более внимательными, мы можем осознать, как мысль производит результат вне нас. И тогда, возможно, мы могли бы также быть внимательными к результатам, которые она производит внутри нас самих. Возможно, мы могли бы даже сразу осознать, как это влияет на восприятие. Если вы двигаете своим телом, вы немедленно осознаете, что двигали им. Это не своего рода сознательное познание, а скорее почти бессознательное. Вы знаете, что вы его сдвинули, что что-то другое не сдвинуло его. Существует осознание связи между вашим импульсом действовать и самим действием. Физически, когда вы делаете ход, вы должны знать сразу, каков результат, не задумываясь, чтобы не было запаздывания в обратной связи. Если это займет много времени, это не сработает. Это необходимо для выживания. Таким образом, проприоцепция встроена в физические движения тела. И ее можно улучшить - спортсмены и танцоры учатся делать ее лучше, - но этот процесс ни у кого не совершенен, потому что во многих движениях вы не осознаете, что делаете. Но все же он есть.
Как насчет мысли? У вас есть импульс думать. Затем возникает мысль, и происходят всевозможные вещи - возникают «ощущения»,тело напрягается и так далее. Но если вы не видите связи, вы будете похожи на женщину, которая думала, что
ее бьет кто-то другой. Она что-то сделала и думала, что это не она сделала, что это сделал кто- то другой. Чтобы понять это правильно, вся разница такова. В качестве примера предположим, что вы видите кого-то, кто вам не нравится, и начинаете думать: «Какой он ужасный человек. Я не могу его переварить». Эта мысль может быть почти автоматической - вы даже не можете выразить ее словами. Но вы можете получить боль в желудке. Затем вы можете сказать: «Что-то не так с моим желудком». Ваш сердечный ритм может измениться, или могут произойти другие вещи. Эмоции могут возникнуть, когда вы думаете о том человеке, который причинил вам боль и не проявил к вам никакого сочувствия. Вы говорите: «Ну, у меня глубокое внутреннее чувство об этом, что должно быть действительно реальным». Это нарушение проприоцепции в мышлении.
Благодаря подобному существует устройство, которое может измерять
сопротивление кожи, и показывает изменения в зависимости от вашего
эмоционального состояния. Если кто-то говорит вам что-то, что вызывает у вас
реакцию, через две-три секунды дергается игла - это требуется для того, чтобы импульс проложил себе путь от мозга через нервную систему. Вы можете даже не заметить, что у вас была какая-то эмоциональная реакция - хотя, если она была сильной, вы ее заметите, - но она влияет на вас в любом случае. Если процесс станет достаточно сильным, чтобы его заметили, вы скажете: «У меня было предчувствие».Итак, человек сказал вам что-то две или три секунды назад, но вы не видите связи. Вы не связываете это и говорите: «Есть глубокое внутреннее чувство, которое является признаком того, что я имею право
злиться ». Вы используете это чувство, чтобы оправдать свой гнев, и говорите: «Вот независимое внутреннее чувство, которое показывает , что я что-то воспринимаю. Это показывает, что мой гнев оправдан». Затем эти мысли пробуждают больше чувств, и так далее и тому подобное. Без проприоцепции вы не сможете получить это право. Позже вы можете понять это и сказать: «Я вижу, что это сделала моя мысль». Но к тому времени все зашевелилось и вы не можете получить это прямо. В то время как если бы у вас была проприоцепция мысли, вы бы сразу сказали: «Ну, у меня был импульс думать, я что-то подумал, а потом пришло это чувство. Это явление было вызвано таким образом, и, следовательно, это все, что это значит». Но если у вас возникнет ощущение, что оно исходит не от мысли, то оно неявно будет принято за прямое восприятие действительности.
Я думаю, что существует естественный потенциал спонтанной проприоцепции мысли. В разум может быть встроена проприоцепция , как и в тело - в неявном процессе
присутствует самоосознание. Это может быть самой природой ума. Но это работает
очень тонко. Оно было подавлено; иначе вы бы сказали: «Хорошо, есть мысль, которая создает пугающий или неприятный образ. Но так как это просто изображение, это не очень важно». Вместо этого вы говорите: «Я не должен об этом думать». Или вы даже не задумываетесь о том, что происходит - вы просто начинаете отдаляться. Вы не можете сосредоточиться на этом. Образ прыгает, внимание переключается на что-то другое, или вы просто забываете. Вы постоянно забываете, ощущая анестезию или притупленность. Мозг производит все это, чтобы не дать вам погрузиться в эту болезненную мысль - он пытается защитить вас от того, что он считает чем-то очень плохим.
Суть в том, что телесный процесс есть движение, начинающееся с импульса и идущее к результату, и вы ощутите это по мере его развития. Мысль - это тоже движение, если это процесс, то это тоже движение. Но мысль не рассматривает себя как
движение. Оно воспринимает себя как истину - просто как существо, рассказывающее
вам, как обстоят дела. В принципе, движение мысли могло бы быть самоосознающим, за исключением того, что происходит вся эта путаница, поэтому оно не может работать. Это как огни Лас-Вегаса, которые мешают вам видеть вселенную. Вы можете подумать, что эти огни - самая важная вещь в мире, потому что они настолько сильны и наполняют ваше сознание. Но что-то очень тонкое может быть гораздо более важным.
В этом отношении мы можем взглянуть на это еще одним способом, который
дает некоторое представление: это рассмотрение мысли как системы рефлексов. Рефлекс означает, что когда происходит одно, автоматически происходит что-то другое. У нас много рефлексов, и их можно обусловить. Например, у собак есть рефлекс, который заставляет их выделять слюну, когда они видят еду. Павлов провел эксперимент, в котором он звонил в колокольчик, показывая собаке еду. Он проделывал это много раз, и через некоторое время у собаки выделялась слюна, не видя еды, только от звука звонка. Это основная форма обусловленности - повторять что-то довольно часто. Вы все время можете видеть обусловленность рефлексов - большую часть наших рутинное обучение состоит в выработке условных рефлексов. Когда вы учитесь водить машину, вы пытаетесь настроить свои рефлексы так, чтобы они были адекватными.
Элементарные мысли могут принимать форму серии рефлексов. Если кто-то спросит ваше имя, у вас есть немедленный ответ. Это рефлекс. При более сложном вопросе разум ищет ответы в памяти. Вырабатывается «поисковый рефлекс» - разум просматривает память, находит ответ, который может показаться подходящим, а затем этот ответ появляется, и вы можете увидеть, подходит он или нет. Я предполагаю, что вся эта система представляет собой набор рефлексов - эта мысль представляет собой очень тонкий набор рефлексов, потенциально неограниченных; вы можете добавлять все больше и больше, и вы можете изменить свои рефлексы. Даже весь логический процесс, если он запечатлен в памяти, становится набором рефлексов. И это то, что я хочу назвать «мыслью», которая включает в себя эмоции, телесное состояние, физическую реакцию и все остальное.
Таким образом, мысль становится частью материального процесса. Он происходит в мозгу, в нервной системе, во всем теле - все это одна система. Мысль может быть передана материальными процессами, такими, как радиоволны, телевидение или письмо. В разговоре звук выходит и передает мысль. Внутри тела мысль передается
сигналами нервной системы; есть какой-то код, который мы знаем слишком хорошо. Я говорю, что мысль - это отчасти материальный процесс; у нее есть рефлексы, которые происходят сами по себе. Если у вас есть понимание или восприятие того, что это правда, то это действительно повлияет на вас. Инсайт или восприятие истины может глубоко
повлиять на материальный процесс, включающий все рефлексы. Но если у нас есть просто интеллектуальное или основанное на выводах знание о том, что происходит, то оно не затрагивает глубоко этот процесс.
Материя может быть бесконечно тонкой. Наука не знает всего об этом и, вероятно, никогда не узнает. Но материя не просто механична. Поэтому она может реагировать на восприятие очень глубокими и тонкими путями, которые могут быть за пределами того, что наука могла бы даже проследить; здесь может быть изменение. Вот понятие: такое понимание или восприятие повлияет на все это. Это влияет не только на выводное понимание, но и на химический уровень, на неявный уровень - на все.
Дело в том, что у нас есть возможность прозрения. Предположим, мы спрашиваем себя: «Достигаем ли мы как прозрение, что мысль - это материальный процесс или что мысль всегда участвует в восприятии?» Если у нас будет такое понимание, то это может устранить некоторые барьеры. Но весь наш набор рефлексов, наше неявное
знание против этого. Он говорит: «Мысль не материальна." Наш первый рефлекс таков: «Мысль находится далеко за пределами материи или каким-то образом отделена от материи. В этом есть какая-то духовная истина или значение». Это представление заложено в нас как рефлекс. Теперь, однако, мы говорим, что мысль - это и материальный процесс, и мысль в таковом участвует, а это означает, что представление о том, что мысль
только сообщает вам, что представляют собой вещи, на самом деле не является серьезным вариантом. Если это приходит как озарение, или если вы осознаете, что мышление не является проприоцептивным, а требует проприоцепции, тогда это может начать затрагивать синапсы в мозгу, которые удерживают эти рефлексы.
Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn