* * *
83. «Я», конечно же, олицетворяет сознание, но это разные сущности: если «я – это точка, вокруг которой меняются смыслы» (М.Мамардашвили), то что «всё» сознание? всё сознание – это также непонятно…
По И. Канту Я есть единство сознания, неразрывное с «содержанием» и без феноменов в сознании Я существовать не может, как вообще Я - не самостоятельная сущность (т.е. не субстанция).
Но что такое (также по Канту) непостижимая основа Я - «трансцендентальный субъект мысли»?
* * *
150. Нет, Я – это не ниточка, а стержень, хотя и невидимый – всеприсутствуемый, на котором держится личность
Это не «точка» (М.Мамардашвили), но стержень, правда, вокруг него, действительно, «меняются смыслы». Здесь М.К. - афористически точен. Точка – это стержень с торца (есть хотя бы один торец у этого стержня?).
Изменение смысла – это мышление.
Я – там, где меняются смыслы, т.е. мышление всегда, в конечном счете, персонифицировано.
Может быть, на этом невидимом «стержне» есть неведомые метки, которые и определяют твою судьбу: какие ценности будут определять твою жизнь? Близкие, достижимые, или – дальние, даже неосознаваемые?
Проблема сознания в любом значении – проблема этическая.
* * *
243. «Взаимоотношение» мыслей и Я.
М. Мамардашвили когда-то выразился, что Я – это точка, вокруг которой меняются смыслы.
Смыслы не могут меняться «без мыслей». Говоря о «неземных» блоках (всё предположительно), подразумевается, прежде всего, Я.
Я – бесконечно, только осознаваемо как точка зрения, вокруг которой и меняются смыслы. Но мы же сами можем и менять свою точку зрения, т.е. осознание взаимосвязей у нас будет иным…
Именно Я осознаёт – не мысли!! Значит Я – природы другой.
Я – бесконечно, значит…сингулярно (?)
* * *
248. В лекциях о М. Прусте М. Мамардашвили указывает на Евангелие от Иоанна, на роль света для жизни сознания, на то, что истина – проявляется только в виде молнии …
Говорит о точке, в которую должен «войти» свет (молния), об условии «для точки»: в точке должна быть пустота или темнота, т.е., перефразируя философа, точка не должна быть (устоявшейся) точкой зрения
А ведь молния – это мысль
Под «светом» мгновенных мыслей находится «объект», и он объёмен, и к нему «разные» отношения, многообразные отношения, из которых в данный момент, в данный миг актуализируется лишь одно…
(см № 875)
* * *
250. М. Мамардашвили сочувственно цитирует Аристотеля, что причина, почему я что-то люблю, важнее, чем то, что я люблю: по-моему, взаимосвязь двух Я перестраивает и причину (одно Я), и объект любви (другое Я).
Да, любовь возвышает и причину (субъекта любви) и «объект» любви
Любовь – это откровение целостности, в которой находится и «почему» и «что». Т.е., сознание открыто той целостности, которую не охватывает рассудок (любящего человека), но которая словно дарится в любви…Эта целостность перестраивает любящего человека, возвышает его, отвергает перебор вариантов (объектов)…
По каким-то простым законам мы не знаем причину в себе, мы узнаём её в глубинах другого человека…
А рассудок-то - на уровне внутренней речи, он и не может охватить целостность.
* * *
285. Натурфилософ и эволюционист Ю Чайковский движущей силой эволюции считает активность (понятие активности, по его мнению, не поддаётся определению).
Философ М Мамардашвили «в лекциях о Прусте» о сознании говорит как о «месте, в котором существует активность». Активность сознания подчёркивал ещё И. Кант.
И жизнь, и осознание жизни в своих началах непонятны, трепетная жизнь, неуловимое о (сознание)…
И это – мы!
* * *
286. Человек живёт в транцендентальном пространстве и времени (не только в своём опытном пространственно-временном окружении), ориентируется на трансцендентальные ценности. Сама культура человека – трансцендентальна, и её читает сознание одного человека: парадокс.
Трансцендентальность (в данном случае здесь синонимами могут быть критичность, логичность) не «заложена» генетически (поэтому М. Мамардашвили и подчёркивает всё время, что человек – есть усилие быть собой); «выводит» на уровень трансцендентальности язык – средство выражения мысли. У сознания, в сравнении с «жизнью», генетика иная. Трансцендентальные ценности становятся имманентными его «личному» сознанию при личном усилии.
* * *
289. Философа М. Мамардашвили я бы определил в первого педагога для всей России: видоизменить ментальность народа, но к его книге «Психологическая топология пути» нужно найти умного редактора, чтобы уменьшить её до «Азбуки», по которой можно было, наконец, учиться (в нашей стране) строить жизнь, которая даже на протяжении одного поколения ничему не учит…
* * *
299. У нас сознание – какое-то биополе (??)
Нигде не сказано, что поле – это эпифеномен, напротив, поле физическое физики считают особой формой материи…, а биополе приборами не фиксируется,…но ведь биополе и возникает как эпифеномен!
Как бы там ни было, эта неизвестная субстанция (?) вбирает в себя всю информацию (и живёт ею! и у нас в голове - феномены) с того мира, в котором живём мы
Как бережно и верно сформулировал М. Мамардашвили, что «мы вырастили какой-то феномен, который доопределяет физический звук до фонемы».
Речь-то ведь идёт о возникновении сознания!, о возникновении Наблюдателя!
Слова и мысли, видимо, столь тесно связаны (в физическом (?) смысле), что мы не можем найти убедительных доводов в их различном генезисе
* * *
321. М.Мамардашвили говорил, комментируя высказывание Аристотеля о любви (см № 250), что в данном случае причина – синоним смысла.
Да, смыслы (во множественном числе) в сознании потому, что свободное пребывание точки отсчета в нём порождает разные исходные причинно-следственные порядки, разный детерминизм. Для «свидетеля» (внутри сознания, а им, очевидно, будет Я) при подобном сменяющемся (актуализированном) детерминизме будут «просто» оценки происходящего (уже в макромире), но в динамике макрособытий, где детерминизм только один, внешний, имманентные оценки, естественно, приобретают общий (динамичный) смысл, впрочем, даже для маленьких деталей или событий.
Это перекликается с точкой зрения о пределах человеческой свободы М. Мерло-Понти, согласно которой поле свободы ограничено поиском смысла (новым опытом).
То есть, всё дело в переходе от внутренней континуальности к внешней дискретности, от свободы к детерминизму.
Свобода (хаос) отправных точек и есть наше Начало.
А может быть, и одной!
* * *
323. О невербальном фундаменте европейской культуры (по мотивам М. Мамардашвили):
Слышать всех, но слушать прежде всего себя, пытаться найти Слова в ответ на собственную мысль, пытаться понять самого себя
Словесно (осознанно?) множество раз не мог описать события, между тем, невербально, они мною же читались (чувствовались) так, что спустя годы и даже десятилетия, они оставались в памяти как боль или как минуты счастья…, но, по-прежнему, недосягаемыми для слов
Собственное движение души в информационном шуме расслышать трудно, но к слову – один (?) только путь: от мысли (м.б. и от образа?).
Пережить полно (целостно!) внутри, вот Начало…
И как же об этом прекрасно сказал А.С. Пушкин!(Ты сам свой высший суд…)
* * *
360. М. Мамардашвили говорит, что «не я рождаю мысль, а я рождаюсь в мысли».
??
В данном утверждении явно не хватает слова, и не только.
В определённой мере Я отстранено от такого взаимоотношения: связь есть, но не порождающая одно другое. Однако, генезис такой связи непонятен ни в онтогенетическом смысле, ни, тем более, в историческом.
Какое-то время Я может быть и без мысли! Но вообще Я – без мысли и слова – невозможно.
* * *
387. Из статьи в психологическом словаре о том, что «сознание не совпадает с осознаваемым содержанием».
Сознание – это, «как сказал бы В. Вернадский, громадное (невидимое и неслышимое – А. М.) тело, находящееся в пульсирующем равновесии». Правда, это «тело» далеко не всегда в равновесии (будем иметь в виду с окружающим миром). Но что пульсирует? оно само? вместе с содержанием? И вообще, что осознаётся – само сознание или его содержание?
Но надо сказать, что мы (легко) можем абстрагироваться от того или иного «содержания».
Ведь ничего не знаем. М. Мамардашвили может быть прав: «фактически и сознание, и мышление, и свободу мы можем определить реккурентно (лат. возвращающийся): сознание – есть возможность большего сознания».
Но, по моему, мы не можем ответить на вопрос о совпадении сознания и «содержания», как не можем и сказать, у кого и когда сознание «больше» или «меньше».
* * *
412. Упоминавшийся «колпак родины» (М. Мамардашвили, см № 253), конечно, следует понимать как дурацкий колпак, так как в стране Советов десятилетия распевали, что «выше счастья Родины нет в мире ничего». Что это? именно вербальный тупик?
Увы, рядовое сознание не замечает подмены ценностей, или, во всяком случае, не сразу, и проблема патриотизма – гораздо более глубокая проблема, чем она декларируется в массовой «культуре» того или иного времени, и, очевидно, в любой стране
То есть, капкана идеологии не избегают даже самые «передовые» страны.
* * *
485. Время от времени говорят и пишут о духовности (сознания, и даже мышления {?!}). Когда общество не свободно (вернее, человек), о какой духовности вообще можно говорить?
Не свободна религия (в России), не свободна наука, не свободны отношения вообще.
Правда, М. Мамардашвили постоянно подчёркивал, что не нужно сетовать на обстоятельства среды, что человек может быть свободным в любом обществе…
Я лично не знаю, что такое дух, но он не подчиняется никому, нет рамок, даже религиозных, в пределах которых он бы творил: он разрывает их, он требует свободы…
* * *
488. Эта таинственная связка – мысль-слово, и странная связка! Она вовсе не вытекает из природной (рефлекторной) необходимости: высшие животные, как и низшие, прекрасно вписываются в трофические и иные отношения!
А мы, или не «замечаем» мысли в собственной речи, или они, действительно, редки: мы явно «ждём» их…
Мысли некуда деть и неоткуда «вывести» в антропогенезисе!
И надумываем себе, что можем «мыслить», даже и близко не приближаясь к тому, что что-нибудь знать о мыслях. Мысль – молния: так, кажется, повторял М. Мамардашвили.
Поэтому «Я» не может «прятаться только за словами, за бессмысленными словами ничего не стоит, и конечно, «Я – не «центр нарративной гравитации», пусть и и абстрактный (№ 417).
* * *
490. Непрозрачные отношения в нашей стране, при которых слишком многое подразумевается («подмигивания» по М. Мамардашвили), продолжаться долго не могут:
«Подразумеваемая» информация обособляет в лучшем случае…
* * *
501. Приведём цитату из книги М.Мамардашвили и А. Пятигорского, выпущенной в свет в последний год ХХ века:
«Языковая форма понимания сознания…не должна накладываться целиком на область сознания…Мы не можем сказать: “Где есть язык – там есть сознание”.
Сознание появляется…не в силу каких-то закономерностей языка,..но исключительно в силу каких-то закономерностей самого сознания».
У других отечественных авторов близкое мнение: «слово как прибор для изучения сознания недостаточно, данность сознания в слове неполная, необходимо для изучения сознания дополнять данными предметного действия и чувственного образа».
Они же: «Сознание – особая реальность».
Референт всегда многое знает и не всё «раскрывает» даже спустя время. Значит ли, что ещё должно пройти время, чтобы «раскрыть архивы»?
* * *
506. Бог – это этический пример для нас. Это – восстановление «эйдетической» целостности, взаимосвязи при помощи Логоса.
Это – держание человеческого в себе, как повторял М. Мамардашвили. Речь разрывает целостность, привносит оценки, и мы вынуждены искать и «находить» собственный источник…
Язык поднимает нас на новый уровень!:
«Боже, Боже,
Будь построже,
Оцени меня дороже.
………………….
Несвобода у подножья.
Кто – же сможет? ». Подсолнечник, № 71. (О. Козина).
* * *
534. См также № 102. «Человек – это существо, нуждающееся в тайне (т.е. с жалом бесконечности в душе) и знающее себя смертным» (М. Мамардашвили).
Человек – единственное существо, которое вообще знает о том, что такое тайна. И, может быть, главная тайна – в нём самом, в осознании собственного бытия; наверное, тайна именно в «жале бесконечности в душе»…
И разве можем мы её разгадать «по-кавалерийски»? И длительной осадой, видимо, нет. Умное восприятие этого бессилия – спокойное стремление приблизиться к её познанию
…я бы так сказал: человек – невообразимо много
Человека сотворила не только Земля, - вся Вселенная, её «плоть», но мы, к сожалению, не доросли до того, чтобы быть достойными такого осознания
* * *
550. И закрадывается сомнение: а эйдетична ли мысль? она же не есть цельный смысловой лик вещи (№ 262)! А если и лик, то он совсем-совсем не виден, ускользаем…
Скорее в феномене мы обретаем образ бытия, но не в мысли. Мысль же – своеобразный сигнал, «погоняло» к действиям, речи…
И потому всё чаще и чаще вспоминается фраза М. Мамардашвили: «Бытие и есть то, что высказывает себя в мысли, и только в мысли». М.К.Мамардашвили – образец рефлексирующего философа, размышляющего вслух; но где здесь бытие? или оно настолько парадоксально, что мелькнувшая мысль (только мелькнувшая!), нет, не высказывает, а только намекает, что есть бытие, именно есть, но какое оно, нам и не положено (до поры до времени) знать?
* * *
558. Вернёмся к «Лекциям о Прусте» М. Мамардашвили.
Мамардашвили говорит о различии между невербальным и вербальным: есть мысль, невербально испытанная, а есть её словесная калька, эквивалент, который похож на неё. (К невербальному надо ещё отнести образы-феномены – А.М.)
Но мы никогда не узнаем, существует ли невербальное без вербального!
Только перед «вербальным» осознаётся мысль!
Поэтому, когда Мамардашвили говорит, что не я рождаю мысль, а я рождаюсь в мысли, он прав и не прав.
Прав потому, что я, действительно, не рождаю мысль (и «Я» не рождает). Не прав потому, что человеческое рождается только в связке «мысль - Слово». И М. Мамардашвили сам чуть ранее (в другой лекции) сказал: «Мыслила пустота (подчёркнуто мной – А.М.), не имеющая конкретных человеческих очертаний; мыслил возможный человек, который ещё должен был стать самим собой» (Да человек и не мог мыслить: его ещё нет! – А.М.).
* * *
559. М. Мамардашвили: Точка, в которой мысль производится, обладает одним свойством: она – то приходит, то – уходит. И как – неизвестно.
Он же, чуть позже: Бытие мысли есть когеренция усилия со многих точек зрения (и пространства и времени). Это есть именно бытие, а не психика, потому, что в нашей психике мы не можем быть во многих точках одновременно.
Всё правильно. Перед нами – Бытие, а не психика. И нужны слова, с тем чтобы мысль проявилась.
* * *
561. М.Мамардашвили уверен, что «Я» не предшествует опыту, «Я» рождается в самом же опыте.
Что есть опыт? «Жизненные испытания»?, но они тогда, когда уже есть «Я». Первые образы младенца?
По-моему, «Я» проявляется вместе с «вербальным» опытом.
* * *
562. См № 559: Мысли – бытие (мысли «неотличимы» от него {?}), по Мамардашвили. Но феномены (впечатления), по Мамардашвили, – тоже онтологичны, т.к. «речь идёт о бытии и о существовании» …Об этом он много «рассуждает».
Возможно. Для «себя» мы не сомневаемся в существовании мыслей, в существовании образов-феноменов, но, перефразируя броскую цитату в одной из монографий по сознанию, повторю, что современная неклассическая философия только пытается воссоздать утерянные образцы грамотного философствования.
…непонятно «Я», неясно возникновение речи: «онтология субъективной реальности не выстраивается», «бытие познающего остаётся невыясненным» (фразы из статей по проблеме).
А синонимичность понятий Бытия и образов-феноменов, равно как синонимичность понятий Бытия и мыслей – проблема, в которой решения, возможно, и не наступит в силу возможной крайней парадоксальности самого Бытия (?)
* * *
718. Сама мысль по Хайдеггеру – есть (результат) мышления Бытия, а Бытие – есть просвет…
Так же примерно считает и М. Мамардашвили в «Картезианских размышлениях»: Бытие и есть именно то, что высказывает себя в мысли, и только в мысли….Определение бытия есть одновременно определение мысли и наоборот.
Просвет бытие! только просвет! И мысли – неизвестно «чьи»!
(а я где-то написал, что не определив, что такое мысль, мы не определим, что есть ум человека… Не те масштабы! Подавай всё Бытие!)
* * *
719. И по Декарту никакое протяжённое тело не может мыслить. Мысль как таковая не имеет протяжения (Мамардашвили).
А вот Э. Ильенков (Диалектическая логика, 1974), излагая взгляды Спинозы, пишет, что «Мышление – такое же свойство, такой же способ существования тела, как и его протяжённость, т.е. как его пространственная конфигурация и положение среди других тел».
Правда, А. Майданский в статье об Ильенкове («Вещь мыслящая» – душа или просто тело?) пишет, что Ильенков в человеке видел всё же не «мыслящее тело», но «ансамбль общественных отношений» (выражение Маркса).
Нет, у Ильенкова прямо написано: «Мышление и тело…одна и та же вещь, только выраженная разными способами».
Мышление – атрибут (свойство) тела
Я же думаю, что мышление если и атрибут, то вовсе не нашего тела (мозга) и, скорее всего, вовсе не тела в обычном нашем понимании…
* * *
721. Проблема времени – это проблема измерителя (мозга). Тогда (и только тогда) Мамардашвили прав: время – это отличие предмета от самого себя
Но наш «измеритель» особый!
…потому и память наша, возвращая прожитое время, заставляет иначе его оценивать…
* * *
Из № :728: В лекциях М.Мамардашвили о Прусте М.К. приводит ответ Декарта на вопрос «Может ли Бог создать ненавидящее его существо?»: «Теперь уже не может».
Теперь уже не может Бог изменять созданный мир
Не может потому, что иначе наступит хаос.
* * *
908. Вот фрагменты интервью М. Мамардашвили (1989 г), представленного в конце ноября 2021 г журналом «Вопросы философии ( Журнал "Вопросы философии"Galina Khotinskaya ) под названием «Россия выпрыгнула из истории и совершила метафизическое самоубийство» https://t.me/podosokorsky): «Уже в те годы (студенческие – А. М.) мне пришла мысль, что Советский Союз является государством, полностью контролирующим структуры сознания, так что в нем не может возникнуть ни одного критического вопроса…. так сложилось уже давным-давно, что многовековая история России приготовляла марксизм-ленинизм и сталинизм и тот тип государственности, который сложился в Советском Союзе в XX веке.
- Как далеко назад в историю Вы заходите?
По крайней мере, вплоть до Ивана Грозного, до XVI века. Думаю, именно там мы найдем подмену исторической мысли тем, что я называю мыслью антропоморфной. Иван Грозный уничтожил русское общество, он оставил после себя руины.. ,. Иван Грозный сделал царскую реальность социально и политически центральной. Все, что не совпадало с царской волей, не имело больше никакого значения. Все общество превратилось в разросшуюся царскую тень. Но тени не реальны. С этого времени нереальность стала условием социальной жизни в России. Россия стала теневым обществом. Поэтому ее миновало Просвещение. . И в этом же, несомненно, одна из причин победы Октябрьской Революции 1917-го года.
Революция не более чем формализовала длительную …историческую традицию, воссоздав те условия, что некогда произвели ее на свет. Нереальность громоздилась на нереальности. В результате советские люди до сих пор воюют с тенями, получая 48 разрешений, чтобы сделать одну простую вещь, никогда не зная, в чьих руках находится их судьба».
* * *
909. Думается, Мераб Константинович сузил критический «луч» философского анализа, и мощная интенсификация света на очевидные недостатки государственного устройства России не приблизила, а отдалила понимание проблемы, так как (при этом) выпала (совершенно необходимая) широта самой постановки вопроса о становлении (или, точнее, существовании) сознания человека в России, а с нею объективность…
А «метафизическое самоубийство» России – это уже не критика, а приговор, и подобный «диагноз», скорее, относится к государству, а не к проблеме сознания… … Сходную позицию занимал и Н.Бердяев (Духи русской революции,1918).
Приведём мнение на этот счёт энциклопедиста и мыслителя А.А. Любищева.
У Любищева (Апология Марфы Борецкой, 1953, опубликована 1997 и 2008) та же мысль (об уничтожении общества Иваном Грозным), но А.А. Любищев последнее десятилетие своей жизни собирал материалы для книги «Философия социализма» (опубликованы, Ульяновск, 2008).
Из данных набросков приведу некоторые положения: несмотря на то, что «человеческая история - великая эстафета по пути к социализму» (с.100), чтобы осуществить эту историю, скажем, у нас, необходимо преодолеть систему догматов советского общества (начиная с догматов «социалистической философии»), далее – без указании стр: нужно сделать нравственно обязательным постулат необходимости социализма и доказать, что этот строй синтезирует все достоинства предшествующих общественных строев и что такой строй возможен; социализм должен дать синтез индивидуализма и коллективизма; в вопросе о соотношении личности и государства Любищев считает, что государство не имеет права требовать полного подчинения человека.
В конверте с материалами о «Философии социализма» находились и листочки с набросками «Философских писем», из которых приведу только критику «вымороченного» положения о первичности бытия и вторичности сознания: по Любищеву сознание – часть бытия и правильно говорить о соотношении материи и психоидных элементов.
* * *