- Ма, а где теперь бабушка? – спросил Вовка.
- На небесах, - Мама вздохнула и погладила его по голове.
- А как это?
- Ну, на облачке. Долго объяснять, ты иди, поиграй пока.
Вовка ушел играть. Игра была интересная, и Вовка забыл на время все свои вопросы. А когда вспоминал, мама всегда гладила его по голове и отправляла то смотреть кино, то делать уроки, а то и снова играть и играть.
Иногда, по пути домой из школы, Вовка вспоминал мамины слова про небеса и смотрел вверх. Небо было разным, и оттого в голове у Вовки рождались еще тысячи вопросов, большинство из которых он забывал на подходе к двери квартиры, и думал он уже о совершенно других, более увлекательных и интересных вещах. Ну, а пока он шел домой, он разглядывал облака. Облака были красивыми. Разноцветными. И форма у них постоянно менялась, да так, что Вовка иногда видел то дома, то замки, то огромные поляны. Видно, в тех местах и жила себе, поживала бабушка, то ли забывшая про них, то ли не имеющая возможности отправить весточку.
Так шло время, и Вовка закончил первый класс, потом второй. Он все еще любил смотреть на небо и наблюдать за облаками. Весной и осенью солнце удивительно умело светить откуда-то оттуда, свысока. Лучи прорезались сквозь пелену небес и прямыми линиями падали прямо за горизонт. А зимой небо чаще было затянуто какой-то беспросветной серой мглой, такой отчаявшейся, что и Вовке порой становилось тошно. Летом же, наоборот, облаков было так мало, что Вовке было не по себе оттого, что бабушка осталась без крова над головой. И где она теперь, если на небе нет ни одного облачка?
А потом начались уроки географии, из которых он узнал, что облака - просто водяные пары, которые сконденсировались в определенной зоне атмосферы. Еще он узнал, что облака бывают кучевые, слоистые, перистые, дождевые. А еще слоисто-кучевые и кучево-дождевые и еще много какие. Вся прелесть непонятности и неизведанности облаков исчезла, и Вовка потерял к ним всякий интерес в том смысле, что он уже прекрасно к тому моменту понял, что бабушка не живет ни на каких облаках. Правда, он изредка все еще всматривался в небо, пытаясь понять, в каком параллельном пространстве она может быть, и есть ли возможность заглянуть туда каким-то волшебным образом. Небо дарило иногда удивительные чувства простора и бесконечности, настолько захватывающие, что Вовка словно сам становился размером во все небо, но ощущение это было настолько коротким, что оставляло скорее грусть, чем восхищение.
К окончанию школы, когда позади была не только география, но и астрономия, Вовка понял, что никаких небес в том смысле, о котором говорила мама, не существует. Вот просто в один день вдруг взял и понял все-все сразу. Как отрубило. И жизнь покатилась своим чередом. Дни замелькали, как белка в колесе. Только белка легко и озорно мелькает рыжим огоньком за спицами барабана, а Вовкины дни крутились сплошной серой массой, иногда настолько густой и вязкой, что двигаться в ней становилось невыносимо трудно.
На десятилетие выпускников собрался класс за отсутствием пятерых. Было странным узнать, что одноклассники не пришли не потому, что не захотели или не смогли, а потому что их больше нет. Мама бы сказала: ушли на небеса… Двое ребят снаркоманились, еще один поймал пулю в бандитских разборках, а одноклассницы: одна покончила собой, а другую зарезал пьяный клиент – выяснилось, что та подрабатывала проституткой. Вовка немного помучился этой странностью – не по себе как-то понимать, что людей одного возраста с тобой уже нет в живых - и зажил снова той жизнью, как до этого.
На пятнадцатилетие выпускников он не пошел. Но не потому, что не захотел узнавать о новых потерях класса, а потому что не смог. Вовка встретил Ленку. Ту самую Ленку, что стала его женой. Он и до этого встречал много всяких Ленок, Ирок и Светок, но эта самая Ленка отличилась тем, что принесла ему справку из женской консультации и сказала: "У нас будет сын". Не так, неопределенно, как многие говорят: «У нас будет ребенок», а конкретно. Дело было в том, что срок был уже такой, что пол определялся совершенно очевидно. Вовка подумал и понял, что не так уж и плохо иметь семью, и как-то все само собой образовалось.
Сына назвали Володькой. В честь отца. Ленка настояла. Было это немного странно – иметь сына с таким же, как у тебя именем. И было что-то в том, как их называли близкие, странное. Он – Вовка, а сын – Володька. Вроде как старшой, а не малой.
И снова время полетело белкой, но уже не серой, а с искорками разноцветья. Сын подрастал, и то хулиганил, как маленький вредитель, то забавлял своими проделками.
Мама Вовки стала резко стареть, прихварывать, и однажды ее не стало…
Володьку на похороны решили не брать. Все-таки семь лет – слишком рано для такой церемонии.
День этот скорбный подошел к концу, и Вовка, в конец измотанный, сидел на диване, когда Володька пристал к нему с вопросом, где теперь бабушка.
Вовка задумался накрепко - он не знал, что ответить. Сын ведь слишком маленький, чтобы понять и не испугаться. Внезапно в памяти всплыл тот самый день из детства.
- На небесах, - Вовка вздохнул и потеребил пряди на макушке сына.
- А как это?
- Ну, на облачке. Долго объяснять, ты иди, поиграй пока.
И Володька пошел играть...