- Ты почему с рыбалки без трусов пришёл? – грозно спросила жена.
- С трусами, - я не признался, не открывая глаз. - Они в рюкзаке.
Самая правильная защита – всё отрицать. Даже самое очевидное. Истина выстрадана всей жизнью. Утро не задавалось… Но это утро. А вечером…
***
Вот ведь непостижимые существа эти женщины. Ну как! Объясните, как можно, находясь в позе пьющего оленя…
- Ах, ты мой красотулечка! Карамбасик мой ненаглядный. Сейчас я тебя спасу… (это не мне. Цветку в сорняках). Ты куда намылился? Кто будет огурцы поливать? А это мне. Цветки занимаются поливкой огурцов нечасто.
…Как можно увидеть, оценить, проанализировать мои тайные эволюции от гаража к сараю и обратно? Как можно догадаться, что мы с соседом решили посвятить вечер самому лучшему мужскому занятию – рыбалке!
Я схватил лейку и опрометью бросился к теплице. Делов-то! Десяток огуречных лунок, два десятка корней перца и помидоры.
Тёплая бочковая вода ещё впитывалась землёй, а я уже летел к калитке с удочкой в одной руке, каном под улов – в другой и рюкзаком за спиной.
- Не долго. И не вздумай купаться, - пуля наказа вонзилась точнёхонько между лопаток.
- Обещаю.
- Ты всегда только обещаешь.
- Ну на тебе-то женился, - опроверг я обвинение.
Самое правильное в семейной жизни – это не спорить. Надо со всем соглашаться, а делать по-своему. Или не делать, если не хочется. Но главное – не вступать в споры. Если истина какая-нибудь случайно в споре и рождается, то кому она нужна?
Пруд у нас огромный, он больше футбольного поля. Редкий воробей долетит до середины. И правильно, что ему там делать, он же не водоплавающий, да и рыбу не ест.
Три поплавка тёмный верх-белый низ: мой, соседа и соседского сына – мирно дремали на воде. Над ними и над нами сочувственно склонились ивы. Июньский вечер долог. С этим прицелом были сделаны припасы: пиво такое, пиво сякое, таранька, сухарики и прочие деликатесные чипсы. Открыли первую полторашку, разлили по кружкам. Глотнули.
Хорошо. Хорошо на рыбалке, когда клюёт. А когда не клюёт, но есть пиво, ещё лучше. Можно сосредоточиться на одном деле. Ничто не отвлекает. И вдруг…
- Шо ты суда пришов? Спати! – обрушил сосед праведный родительский гнев на тридцатилетнего отрока.
- Та бачу я, - огрызнулся он и ловко подсёк рыбину. Леска рассекала воду, подводный монстр метался из стороны в сторону. Обиженная кружка опрокинулась и щедро напоила пенистым содержимым подорожник.
Через минуту карп на килограмм возмущался в садке. Я не возмущался, но было досадно, что не в моём, поэтому я нашел к чему прицепиться.
- Подсачек-то у тебя хилый. Китайский ширпотреб. Чуть рыбка покрупнее, он и переломится.
- А давай побачим, чей краще! – повёлся сосед.
Вот ведь правильно утверждают, что в начале было слово, и нам не дано предугадать, чем это слово отольётся. Отзовётся, говорите? Ну, кому как. Кому-то отзывается, а кому-то отливается.
Загрузили в его подсак полную полторашку. Выдержал! Добавили початую. Тоже, но ручка так согнулась, что сосед, увидев у меня в руках половинку кирпича, решительно отказался от продолжения испытаний.
- Подывились вже. Потужний подсак. Твой и того не сдюжит.
- Мой? – возмутился я.
Мой прекрасно взял последний соседский вес. Я сунул к содержимому отвергнутый соседом кирпич. Да, прогнулся, но выдержал. Остановиться бы, но где же… Торжествуя, выхватил я из рюкзака НЗ – фляжку (кто же летом водку пьёт, но у меня на всякий случай лежит), кинул в довесок ко всему содержимому и красиво повёл по дуге от берега слева к берегу справа ценный груз. Он плыл словно подвешенный к стреле башенного крана над гладью пруда. Отражение неотступно следовало за ним. Манило.
И ведь не согнулся мой инструмент. Нет. Он уверенно переломился как раз в тот момент, когда всё оказалось на самом большом расстоянии от берега. Груз радостно встретился с отражением. Прямо скажем, слился в единое целое. Охнул сосед, ахнул соседский сын. С тихим плеском ушли вместе с обломком инструмента под воду кирпич, пиво и фляжка. Поднялись пузырьки, сообщая, что они легли на дно.
- Попивши пывка, - констатировал сын.
- Автор за исполнением, - предложил сосед.
Я разделся. Оглянулся. Никого. Снял и трусы, чтобы не спалиться, в смысле – не замочить, сунул их в карман пиджака. Полез. Глубина небольшая. Достал. Мы всё и уговорили. Содержимое фляжки не стало исключением. Кто же летом водку не пьёт, если она есть.
Домой шли с песней.
- Несе Галя воду,
Коромисло гнёться, - начинали соседи.
- За нею Иванко
Як барвинок вьётся, - подхватывал я. Меня смело можно включать в состав народного украинского хора. Долгое соседство, семейные посиделки… слова запомнились.
А вот как домой пришёл не запомнилось…
***
- Всё-таки купался! – нахмурилась суженая.
- Нет. Сосед рыбину подцепил. У него подсачек слабенький, решили моим достать. Так даже он не выдержал, сломался. Я и прыгнул в воду сгоряча.
- И в полёте раздеться успел?
- А что такого. Я в армии за 45 секунд раздевался, а тут – я же загорал – одни трусы скинуть.
- Там случаем не русалка была?
- Так я и признаюсь.
- Не признаешься?
- Нет.
- И не раскаешься?
- Не раскаюсь.
- Отлично. Обедать будешь, когда весь лук прополешь.
- Весь! – ужаснулся я.
- Весь.
- А если бы я раскаялся.
- Тогда половину.
- Признаюсь и раскаиваюсь.
- Поздно!
Прополка лука – это плёвое занятие. Его с сорняками не перепутаешь. Подбирался к финишу второй грядки, когда половинка подошла.
- Пойдём обедать.
- По УДО* что ли?
- Только сначала расскажешь, как у тебя дома все по струнке ходят.
- Ты о чём? – насторожился я.
Жена присела на лавочку – надо бы покрасить – под старушкой-липой, я рядом, вынула из кармана смартфон – подлое изобретение контроля жён и длинноруких начальников. Включила видео.
На маленьком экранчике хорошо видно, как подошли мы с соседями к их калитке. Всё видно отлично и звук хороший. Перед прощанием сосед сыну что-то прошептал и уже громко:
- Дополнительный куплет. Исполняется впервые.
Встали плечом к плечу напротив меня. И грянули!
- Иде Витька к хате, - затягивает сын.
- Изломал подсачек, - подхватывает отец.
- Дома он от жинки огребе люлячек**! – дружно ставят они жирную точку.
- Я? От жены? Да я из любого сок выжму. Да у меня дома все вот где, - я выхватил из кармана трусы, забыв, что они сухие. Попробовал выжать сок. Не получилось. Обречённо сунул их в кармашек рюкзака, махнул на соседей рукой и пошёл через дорогу.
Моя спина – жена снимала (как мы не заметили?) с крылечка соседей – выражала полнейшее презрение к мнению, а вот походка выдавала неуверенность в дне грядущем.
- Допалывать? – спрашиваю.
- Обедать, - улыбается. – Искупил потом.
*УДО – условно-досрочное освобождение.
** Люлячки – это такие подарки. Никто их не хочет, но иногда огребает.