Ты не грусти…
Мы скоро встретимся…
Теперь уже очень скоро…
Я хорошо представляю себе эту встречу.
Мы стоим вдвоём на какой-то горе, среди райских кущ, и я говорю тебе:
-А ты знаешь, что я стал писателем?
А ты улыбаешься:
- Всё ты врёшь, Аксюзов… Писателем нельзя стать. Писателем надо родиться.
- Значит, я им родился.
- Неправда. Ты родился моим любимым.
- И только?
- И только. Ты не мог родиться никем другим. Только моим любимым.
- Так не бывает. Человек рождается для многого.
- Но среди этого многого есть главное. Я, например, родилась эгоисткой. И это определило всю мою судьбу.
- Что-то я этого не замечал.
- Потому что я умела притворяться. Помнишь, как однажды Зойка сказала: «Эта Горбунова только притворяется паинькой, потому что хочет, чтобы её все любили». И она была права.
- Ты говоришь ерунду. Давай поговорим о чём-нибудь другом.
- О чем, например?
- Например, о сахалинском шиповнике…
Ты долго и удивленно смотришь на меня и говоришь:
- Теперь я верю, что ты стал писателем…
- Почему?
- Потому что только писатель может легко перевести разговор с самого главного на какой-то сахалинский шиповник.
Я обиженно замолкаю, а ты о чем-то думаешь, закрыв глаза.
Потом неожиданно и восторженно восклицаешь:
- Хотя, знаешь, ты прав! Когда я приехала к тебе и впервые увидела это чудо, которое произрастает только на Сахалине, я была поражена. Ягоды шиповника были такими огромными и яркими… Цвета утренней зари… И я подумала: «Борьке повезло, что он приехал на Сахалин: здесь есть море и шиповник на его берегу…»
Твоя улыбка становится задумчивой и доброй. Ты о чем-то вспоминаешь и радуешься. И мне хорошо просто стоять рядом с тобой, повторяя твои слова: «Ты родился моим любимым».