Часть 1
Официальный переход в отступники
Понаблюдав за провалом дела либерализации России методами «декабризма» 14 декабря 1825-го, за действиями власти, бунтовщиков и всех схваченных членов тайных обществ »тайников», Пушкин сжег эпистолярный компромат и принял решение искать дорожку в служебные коридоры власти. Он начал искать пути контакта и способы сотрудничества с новой властью императора-узурпатора и приватизатора (privatio = захват) российского трона.
После нескольких разноплановых попыток весны 1826 он убедился, что для него в нынешних условиях нет иного способа как принести покаяние отступника, дать клятву вассала и обязательство быть верным, надежным и преданным лично царю.
Что он и сделал :
В нетерпении в первой половине июня, не дожидаясь решения суда по делу бунта 14 декабря ( а может догадываясь о его ужасе и боясь, что станет невозможным тогда проситься дружить и служить…?) , Пушкин написал это, ставшим для него роковым и погибельным, прошение, сделавшего его навсегда не Нашим Всем, а отступником, вассалом и сервилистом
10 июля он еще ни в чем не уверенный и явно подавленный он пытался возражать князю Вяземскому на его суд над «декабристами»:
Кого ты называешь сорванцами и подлецами? Ах, милый... слышишь обвинение, не слыша оправдания, и решишь: это Шемякин суд. Если уж Вяземский etc., так что же прочие? Грустно, брат, так грустно, что хоть сейчас в петлю.
***
Твой совет кажется мне хорош — я уже писал царю, тотчас по окончании следствия, заключая прошение точно твоими словами. Жду ответа, но плохо надеюсь. Бунт и революция мне никогда не нравились, это правда; но я был в связи почти со всеми и в переписке со многими из заговорщиков. Все возмутительные рукописи ходили под моим именем, как все похабные ходят под именем Баркова. Если б я был потребован комиссией, то я бы, конечно, оправдался, но меня оставили в покое, и, кажется, это не к добру. Впрочем, чёрт знает.
Источник: http://pushkin-lit.ru/pushkin/pisma/198.htm
Итак, поводырем Пушкина в сношениях с властью и его инструктором в поведении с ней стал князь Вяземский. Новый царь лично освободил его от всякого преследования, сделав «декабристом без декабря». Значит было за что. Пушкин это понял и полностью умельцу доверился = он понял главное: князь свой для этой власти и надо идти по его стопам и инструкциям
Итак, подождав ровно месяц и вдоволь посучив ножками, Пушкин стал от неуверенности докладывать Вяземскому о прошении, пытаясь тем самым просто прозондировать почву. Этот зонд отправлен 10 июля — за три дня до казни пятерки через удушение ...
Говорить, что это было случайно и … это кормить наивность. Ясно, что Пушкин узнал о приговоре и об ожидании высочайшей конфирмации … Потому он и подтвердил чрез Вяземского, что остается верен данной ему клятве вассала несмотря ни на что! Это был мудрый политический и моральный шаг … в сознательные отступники
Часть II
Стратегия и тактика самозащиты
Пойдя на сговор с царем-вешателем, Пушкин осенью 1826-го с триумфом вернулся на житиё в первопрестольную, был встречен на щите как певец свободы и кинжальщик и… быстро получил ярлык «шпиён власти». На это расхристанный поэт и самопровозглашенный пророк царя будто поп-расстрига ответил … «Стансами» - одой славному царю- спасителю Отечества и … палача. Это вызвало шок и поэт вынужден был вскоре скрываться в том же Михайловском от молвы, плевков на сюртук сзади и негодование честных людей.
В этой ситуации Пушкин вынужден был нанять адвокатов… Его поводыри в царских чертогах — Вяземский и Жуковский — для этой миссии были уже непригодны … они свое дело сделали и были замараны. Пушкин вспомнил о своей еврейской крови и был вынужден заняться самозащитой ...
Его основными ад-вокатскими доводами в оправдание своего отступничества были следующие:
1) Не я первый сбежал с поля битвы и отступил от «общего дела» - первым был сам император Александр 1, который предал и идею либерализации, и реформации и… бросил даже сам трон, став поразительным клятвопреступником
3) Само это т.нзв. «общее дело» никогда моим не было — я там «чужой среди своих» - я лишь беспечно по малости лет и опыта доверился сумасбродным опасным м вредным веяниям времени … но я давно от них отрекся… я умный, свой и хороший…
4) Мне нет никакого дела ни до какого общего дела = у меня свое мое личное дело = поэзия: Бунт и революция мне никогда не нравились, это правда. Я люблю только поэзию и я люблю только самого себя (как Женька Онегин)
5) Я поэт и ничего более, я избран богами и должен только петь … сладко гармонично у алтаря Аполлона,, не забывая и про стишистую торговлю и Момона
Начался период поэзии оправдания в яростной самозащите, которой явно не хватало аргументов… и достоинства
Одна из первых речей в самозащиту прозвучала в «Арионе» … об этом боевой листок на посту следующего часового
Это, фра, и было началом "Дуэльной истории поэт-человека" Пушкина.
Не поймать пулю в такой позиции было крайне затруднительно.
Это усугублялось еще и тем, что Пушкин очень боялся личного суда и личного Судного дня ...