(миниатюра)
« Эпохи, поколения, отдельные судьбы, все разные. И так из века в век – человек приходит незваным в этот мир, куда-то уходит… Зачем был? Что успел?
То ли сеял, что должен был? Знать бы заранее, какое поле засеять, чем…» – думается, такие мысли будоражат многие умы поселенцев нашего физического мира.
***
В пригородном рыбацком посёлке Павка Лужин среди пацанов был самым счастливым: дом большой, красивый (отец – отставной полковник, потерявший ногу в боях под Варшавой, своими руками смастерил незадолго до ухода в мир иной), мама-врач, которую в посёлке от мала до велика называли не иначе как – наша спасительница. Павка не зазнавался, имел много друзей.
Мама, Лина Глебовна, видела в сыне будущего врача, а Павел после школьного выпускного заявил, что пойдёт в подводники – и никуда иначе. Крепкий физически, с хорошими знаниями, он и стал курсантом военного училища. Закончил. Получил диплом – и в море.
Поселяясь на новенькой красавице-подлодке, молодой офицер шутил: «Вот удача! Не корабль, а самый современный отель!»
– Ага-а-а… Вот этот «отель» вдруг всплывёт у набережной Нью-Йорка – вмиг город
опустеет. Янки только такую «красоту» и понимают, – охотно заметил стоявший
рядом опытный подводник.
– А всплывёт? – решительно поинтересовался Павел.
– Вынудят – всплывём, – не менее решительно ответил опытный.
***
В первый же свой отпуск Павел женился на однокласснице Насте, симпатичной девушке, казалось, надёжной. Но уже из второго его похода она мужа не ждала – сбежала с рыбаком в море.
Служба у Павла складывалась как нельзя лучше. Вновь жениться он не спешил, пока не встретил медсестру Павлину, девушку не столь заметную, но серьёзную. «Павел да Павлина – две половины. Ждём дочку Полину – придём на крестины!» – звучал хор друзей на свадьбе.
Через год пара явила на свет двойню: Полину и Егора. Оба росли здоровенькими, успешно закончили школу, стали студентами медвуза, чему безмерно радовалась Павлина. А отец…
Павел в свои почти шестьдесят годков вдруг угодил в сеть «беса в рыхлое ребро»… Ушёл к смазливой двадцатилетней лаборантке медучилища, где он преподавал военное дело (с флота ушёл по состоянию здоровья). Тешился с молодицей недолго: вскоре она потребовала Мвльдивы, ужины в ресторане средь «звездулек и толстосумов». У него же в кармане сквознячок гулял…
Куда деваться старику?! Терпел, мучительно ожидая её с ночных «дружеских встреч». В один из пресных вечеров девица истерично заявила: «Гудбай, дедок! С нищим больше не играю! Хватит!» Утром ушла.
Её крик, как ушат ледяной воды, встряхнул Павла – он будто очнулся от дурного сна, вдруг прозрел. Зашёлся казнью: «…И правда, дедок близорукий! Ради финтифлюшки пустил на распыл семью: дочь, не закончив учёбу, укатила за границу с каким-то иностранцем (с тех пор – ни слуху, ни духу), сын, получив диплом врача, исчез бесследно… Три семейных удара отправили Павлину в мир иной. Как же так… Не природный ли это бумеранг… Я, скрепа семьи, по сути, сам пустил её, семью. в окрошку…»
***
Павел Васильевич, как подраненный старый грач, выбрался из несогретого гнезда, еле добрался до скамейки в парке, сел и тут же задремал. Снится, будто он в каком-то загадочном светлом мире, вовсе не похожем на земной. Мысль: тут держат ответ за дела земные. И правда, возникло вдруг Светлое Явление и миролюбиво вопросило: «Что ж ты так бездумно тратил подаренную тебе жизнь? Бездарно, и далеко не первую. Придётся – вновь в путь, да посложнее, и немедленно…»
Павел Васильевич очнулся, испуганно осмотрелся по сторонам: серые сумерки окутывали деревья, кусты, сердце стучало так, словно готово было вырваться из груди, дрожали руки, ноги… Он вернулся в реальность. Нужно было как-то всё начинать снова. И это после шестидесяти…
Народная мудрость гласит, что жизнь после шестидесяти – это подарок Божий. Она – для исправления личных ошибок, больших и малых. А может, и для каких-то новых свершений, чтобы оправдать свой земной путь, если успеешь, сумеешь. У одного мудреца, когда тот был на смертном одре, спросили, долга ли ЖИЗНЬ. «Как через дверь прошёл: только что вошёл и сразу же вышел…» – изрёк мудрец.
«Начать снова, с чего… Смогу ли? Успею ли?" – такие мысли теснились в голове Павла Васильевича после сна, тревожного, явно упреждающего. Уже несколько лет он живёт одиноко в своей квартире, ничего больше не ожидая от жизни, только иногда разговаривая вслух сам с собой, разбирая свои редкостные сны.
Бессонница мучала его, как изнурительный зуд неведомой хвори. Вдруг он услышал скрип входной двери – замер. Но тут же вскочил и – в прихожую. Перед ним стоял Егор, его сын, с поникшим пустым взглядом, обросший, в изрядно потрёпанном плаще. Сын, как совсем чужой человек, произнёс: « Ни слова никому, что я здесь». Упал на диван – заснул. Через несколько минут затрещал его сотовый телефон. Павел тихо достал аппарат из кармана плаща и почти шёпотом произнёс: «Слуш…». На другом конце провода по слогам, с кавказским акцентом, прозвучало: «Игрушка ах-мет сто-ит ров-но две-над-цать».
От этих слогов душа отца встрепенулась, заметалась, будто птица, раненая ядовитой стрелой. «На часах – без четверти двенадцать. Разбудить сына… Спросить… Не игиловец ли он…» – глубокий страх обуял отца, мгновения торопили одну мысль за другой.
... И тут будто кто-то толкнул Павла к выходу, Пересёк улицу, готовый бежать невесть куда. Словно пытаясь его догнать, раздался мощный взрыв – будто тяжёлый снаряд угодил под его дом. Десятиэтажка рухнула в пелену огня и пыли…
«Там же сын! Мой сын! Мой, родной!» – кричал в душе Павел Васильевич.
Но тотчас же оборвал себя: «Я – отец-предатель, изранил, искалечил его душу, сдав её в какой-то там халифат… Теперь он своей гибелью по праву будет казнить меня…
Выходит, на своём земном поле я посеял только горький бурьян…»
06.04.2022 г.