Сеня и Коля Горбачёв жили в Дятлово. С одной стороны восточные ветра шли через редкие сосняки, пригоняя запах хвои и заставляя окраинных собак понижать обороты лая к вечеру. С другой шла большая трасса, которая затем поворачивала при чем, как-то так сразу, что иногда какой-нибудь зазевавшийся водитель забывал повернуть и пролетал. Так вот, Коля, а прозвище его было Михал Сергеевич, пролетал так два раза, о чем и рассказывал. Оба раза ничего не было, но случаи были для водки, а это многого стоило, а потому случаю вспоминали много другого, в том числе, и падения на велосипеде по пьяне, а также обнаружился в памяти вдруг случай с дедушкой-мопедистом, который в 80-е годы ездил по улице на «Риге-15», о чем однажды был разговор:
- Рига-15, это почти Рига-16, но проще, у нее еще педали были, а у 16 уже кик-стартер был. Но все равно, не Рига-22. А потом, короче. Короче, чо. Короче. Короче, у нас на улице жила бабушка Тася, и тогда еще не у всех были заборы. Это даже не плетень, вал такой. Толщина кустов большая, не пролезешь. Мы в детстве забирались в ров – ну там и правда ров был, перед изгородью, небольшой, и мы там нычковались и учились курить.
Теперь Михал Сергееичу было 40 лет, у него до этого было 4 жены, все они теперь отделились, жили сами, ждали, впрочем, как и все русские женщины, чудес. Сене было 35, жена у него была, Тоня с погонялом Сявочка.
В один день Сеня и Коля Горбачёв заработали тыщу рублей в ЖЖ, повесив объявление «Спасение Кошки. Москва». Люди перечислили денег на лечение кошки. Сфотографирован был при этом котёнок Иван Палыча, у него еще было штук пять таких – теперь же предстояло всех их спасти.
Сявочка нажарила котлет, нарезала капусты. Коля Горбачёв сидел возле компьютера в кошачьем сообществе и изображал девушку, у которой болеет кошечка.
-Слы чо, - крикнул он Сявочке.
-Ая! – отозвалась та.
В наших краях такое слово есть «Ая». Его еще переводили как «Аномальное явление», но раньше. Это что-то типа «ась», но попроще, без наглости, хотя и малость околхозенное.
А вообще, ничего великого тут не было, в этой победе. Но факт говорил о многом – на Руси плохо живут только лохи. Умный человек, вот, хотя бы, возжелав забухать, тотчас находит себе способы, и этих способов много даже и в наше время, когда, например, уже давно не сдают бутылки.
Сявочка же к своим высотам шла медленно. Карьера у каждого своя. Женщина в этом плане должны быть как репей, но цепляться надо правильно, но и это утверждение слишком уж общее, потому что мужик должен еще подходить по харизме. Живешь на Руси – умей хватать. Но, порой, даже и сам хватающий думает, что живет он честно, хотя это может быть и не так. Но в наше время не всегда обман является обманом. Прохавал – молодец. Не прохавал – кто ж виноват. Законы бытия зависят от мест. Ищи места, человек. Вот, например, работаешь ты на складе и тебе каким-то образом удается воровать – делать это надо с умом, чтобы блаженство продлилось как можно дольше.
Надо начать с того, что Сявочка в школе училась и неплохо, покуда за школьным двором, средь газона и ёлочек, её не пригласили к соитию два паренька, бывшие в ту пору звездами за счет раннего оволосения. Одного звали Коля Кот, а другого – Женя Злой. Парней кстати этих уже в живых не было. Колю Кота в овраге ножом убили, лет уже 15 назад. А Женю Злого, еще раньше, тоже чего-то привалили – а нашли его на пустыре, в рот ему был вставлен кусок шифера. Никаких других подробностей не сообщали.
Коля Горбачов, Михал Сергеевич, очень любил башлять. А что такое башлять? Кто знает? Это обозначает – платить. Но, вот, например, поехал Сепа Зубэнко врезаться. Врезаться – это значит ты садишься на Газ-53 с бочкой, едешь в поля, подъезжаешь к нефтепроводу, сверлишь дырку и скачиваешь нефть. Так вот, врезался Сепа нормально, раз десять. А на одиннадцатый его поймали, и он задолбался башлять. Много отдал. Выдоили из него менты чуть ли ни внутренности его. Могли и душу через башляния высосать, и был бы Сепа тот без души, но все равно бы жил, потому что прожить энное число годов все равно можно. Тем более, если водка – не казенка, а если, например, у тебя теща гонит.
Водка получается прижигательная – засадит человек, и как будто ошпарило изнутри всю суть его, и некоторое время он не может сообразить, что же с ним произошло, а потом, как запьет он, например, пивком, начинает отпускать.
- Ух, ничтяк! – восклицает тогда человек. – До глубин, сцуко, прошибло.
По синеве же в Дятлово особо никто и не ездил, потому что гайцы могло стоять где-угодно, а одно время они даже и на проселках в засаде сидели, и там много ребят попало и осталось без прав. Но местный отдел потом сократили. Потому, если аккуратно, проехать можно было всегда. С другой стороны, в последние десять лет стали плодиться таксисты. Как грибы нарастали. Коля Горбачов тоже немного в такси поработал.
Новые потоки ветров, набегая со стороны древних русских холмов, наполняли души ожиданием чуда. Всякий человек ожидал улучшений.
Коля Горбачов сказал:
-А ты знаешь, как Савельева попала на должность?
-Все знают, - сказала Сявочка.
-А чо? Э? – удивился Сеня.
Налили. Выпили. Тогда продолжил Коля, Михал Сергеевич.
-Да там еще с 86-го года постоянно ставили баб на должность. Так повелось. Да через кровать. А кровати нет. Есть стул у начальника в кабинете. Так и говорили – стул.
-Стул? – спросил Сеня.
-Стул,- подтвердила Сявочка.
Тут ясно, конечно, что и Сеня, и Михал Сергеич, ребята, в целом, не глупые были. Пропивали ж они тыщу, заработанные на спасении кошки в Москве, здесь, на месте, и Дятлово. Пропивали отрадно. Было понятно, что дело это новое и прекрасное.
-Стул, короче, появился в 85-м году, - сказал Михал Сергеич, - я о нем слышал, когда в школе учился. Сначала что-то старшие говорили, но я не понимал. А потом, как-то ночью, отец смотрел футбол. А мне запрещали. Мол, завтра в школу. А я к двери приоткрыл и в щелочку смотрю. Какой-то отборочный матч шел, и слышу, матушка с паханом разговаривает – слышь, мол, Орлова завскладом стала через стул. И я запомнил и все думал, как это – через стул? А правду узнал уже после армии. Мы бухали в бытовке маслозавода. И там был Ефимыч. Он и рассказал. Сказал, мол, на переработочном если баба – то идет через стул. Ну а мужик – то башляет. А все смеются, а я не пойму. Я у них спрашиваю – мол, в чем прикол? А они давай с меня ржать. Мол, молодой, зелень. А я знаешь каким старым в армии был? Меня все боялись. В общем, говорят, дело обычное. Начальники на перерабатывающем меняются, а традиция остаётся. Хочешь подняться выше по служебной лестнице, отработай. Там в 80-е раз десять директора менялись, потому что производство было передовое, поработал – отправляют дальше, либо наоборот – выгоняют. А в 90-е там открыли много левых цехов, даже ларьки на территории были. Но все равно, традиция осталась.
- А сейчас? – спросил Сеня.
-На счет сейчас я деталей не знаю. Но Юрец говорил, что там все так же. И стул тот же самый. А что? Очень удобно.
На самом деле, конечно, никто того не знал. Тем более, что первым эту историю рассказал Витя Гирин, которому нынче было лет уже 70, а в 80-е он только и делал, что сочинял что-то и в люди эту историю пускал. Бывало – правду говорил. Бывало – брехал. Брехал чаще. Мужики, которые нынче ходили в общественную баню попариться, пивка припить, водки накатить, Витю там видели регулярно, но что тут было сказать? Поток не иссякал. Может быть, и новые данные про стул пришли оттуда же, из бани? Но кто проверит? Никто его, Гирина, и не ловил за язык.
Так вот, были приготовлены котлеты. Капуста – магазинная, по 70 рублей за килограмм. Морковка – магазинная, маринованная, по 85 рублей за кг. Грибы маринованные развесные, по 200 р за килограмм. Бутылка водки. Банка горошка. Пиво, 3 по 2 литра, «Большая кружка», дешевое, зато холодная. Но был и спирт, который продавали на железной дороге армяне по 600 рублей за 5 литров. Происходило это дело на как бы промзоне. Стояла там битая «шоха», а пятилитровые баклажки стояли в багажнике. Менты про это место знали и сами покупали. Охраняли по собственной инициативе. Особого какого-то крышевания в наличии не было – ибо торговля шла там не по-детски, а всякий в Дятлове был кум, сват, брат. Впрочем, Сеня и Коля «Михал Сергеевич Горбачев» были явно в числе единственном – ибо кто еще мог так запросто поднять штуку деревянных на спасении кошки, Москва.
Сявочка присоединилась к питию. Работала она в Бакланове. Возил её туда водитель, от начальника, да и порой – и сам начальник, и вот тут – история более, чем темная. Но темная она – как и вся большая, вся нечеловечески глубокая Русь. Еще, наверное, так же невероятен Китай, но ничего мы о нём не знаем, хотя, возможно, где-нибудь в будущем у нас будут шансы побротаться, но и речь не том.
Была же Сявочка замужем раза три, это если официально. Но детей много не нарожала. Была дочка непосредственно от Сени, Люда, маленькая светлая музыкантка. И, как раз, в тот момент, когда водка текла, а пиво шло как придача, а мясо выражало суть гордости, ибо кто ест мясо, тот не лох, а кто не ест, тот лох, Люда была в музыкальной школе и играла там на пианино.
Сеня у Сявочки четвертый был. Она его ценила, и потому они никогда не ругались, и это было дело принципиальное, ибо Сявочка это хорошо чувствовала – когда подначивать, когда останавливаться, а все дело в том, что она в какой-то момент поняла, что в этой жизни уже ничего не будет нового, и искать лучшие берега ни к чему, а потому, надо останавливаться на Сене.
Матом кричали лишь на дочь. Но она, Люда, была особого характера – это как бы все впрок ей было, и она лишь умнела.
Придёт Людочка, и слышит, кричит мамочка:
-Где нахуй же ты была?
-Каталась с горки?
-Это где?
-В школе.
И всё. И никаких конфликтов. И мир в семье. И Сеня сидит с сигаретой возле телевизора, или играет во флэш-игры в социально-пиратской сети «Вконтакте», и лучше его тут не трогать.
-Ну что ты, дочь? – спрашивает он. – Как бля оценки?
-Пятерки.
-Заебись, доча!
Здесь, должно быть, надо вспомнить девочку из к/ф «Пипец» (США), но это, во-первых, кино, во-вторых, США. США!
Понятно, что людям только и делают, что ездят по ушам о всяческих сторонах чужой жизни, но кому оно надо? Если ты туда не приедешь даже во сне – то за какой фиг тебе оне?
И всё же, надо сказать о Сявочке, ибо была она баба вдумчивая, хитрящая, постоянно что-то выгадывающая, но главное – оно никогда не обманывала мужа своего. То есть, это и не говорило в пользу какого бы то ни было раскаяния. Но если разобраться – это ведь тактика, а не грех. Если история про стул в перерабатывающем – может быть и выдумка Гирина, ныне пристарелого мудака в отставке, то вся жизни Сявочки была настоящей, исполненной. К примеру, надо ремонт сделать в доме, нужен песок, обычный, карьерный, жолтый. Идёт Сявочка к начальнику – говорит, слышь, мол, Иваныч, будут везти песок, пусть мне завезут. И завозят. А приголубил ли начальник Сявочку – это уже история отдельная, потому что знание – сила, а нет знания – нету силы. Палево чаще возникает на основе природного артистизма, который есть даже и у кота – это по типу заходишь ты на кухню, а кот чего-то бросился убегать, хотя и ни с чем конкретным его и не поймали.
Сявочка часто рассказывала историю Ирки «Худая как камыш» Соловьевой. Фамилия (да, если б я не сказал, никто бы и не подумал) часто что-то выражает. Например, Медведев может взаправду напоминать медведя, Волков – волка, Собакин – собаку, а человек по фамилии Злов был очень злым. К примеру, был Жека Злов, сосед – по молодости он был чуть ли не садист, но потом растерял свой пыл, а далее женился, и остатки злости всосала из него жена, и потом он забухал и теперь представлял из себя алкогольный мешок с костями.
А сняла Сявочка её с панели, Соловьеву, Ирку. Работала она на бордюре, а жила в соседней комнате рабочего общежития. Тут надо несколько пояснений, ибо не все люди знают. Студенческие общежития в расчёт брать не нужно. Другое дело – если ты во взрослую жизнь с этим общежитием вступил, потому что очень часто бывает – как вошел, так уже и не вышел и остался там навсегда. Общежития подобного плана со временем стали перестраивать – комнаты объединяли, проводили в них воду, устанавливали стиральные машины, душевые кабины, а самым удачным ходом было сооружение полноценного санузла. Собственно, Сявочка с Михал Сергеевичем в таком вот строении и жили – отдельная комната у дочери, но уже с дверью от родителей, чтобы не выходить в коридор, когда нужно пообедать. Стиралка есть, но сортир сделать не получилось – лишь в правом крыле толстый поц по фамилии Белкин сделал себе настоящие аппартаменты, из трех комнат, и там уж была самая настоящая квартира. Белкин был то ли чьим-то кумом, то ли чей-то кум был его кумом, но и правильно: нужно вертеться.
В сатанинской Европке все дают на халяву. Саша Шлаков, кент семьи, из соседней общаги, тоже ведь жил ни шатко, ни валко, а предки его до революции были князьями, и потому в Дятлово была улица Шлаковская. Там вроде бы даже и князь был Шлаков, но то могли и брехать. Хотя да, Шлаков уехал в Израиль, не Европку, поначалу даже звонил, даже в Одноклассниках писал регулярно, но потом частота приветов сократилась. Вот, например, пишут, что Путина нет, а вместо него – клоны. Но что с того, ребята?
Ну так и вот, работала Соловьева на бордюре – это была средняя каста уличных девок. Самые избранные были что гейши, но таких в Дятлове было раз, два, и обчелся. Это неудобно, это дорого. Ибо есть разряд еще выше. На эстрадке нашей, на Российской, есть большое количество девочковых ансамблей, которые на самом деле призваны обеспечить досуг. Берешь ты телефончик и говоришь – а сколько стоит ансамбль «Ромашка» на субботу? Тебе отвечает кто-нибудь, ну, не знаю кто, композитор якобы, а на деле – товарищ более широкого профиля. Отвечает тебе – а, в субботку мы везем наш ансамбль в Эмираты, выступать перед Эмиром. Но у нас есть первый состав, он дешевле в три раза, один лям платите, и мы его привозим к вам, в Дятлово. Только, мол, встретите.
Полоса регионального аэропорта расположена в стороне, между Дятлово и городом, но с восточной стороны, при наличии сосен, жизнь кажется настоящей малиной. И прилетает вечерком в субботку «Ту-134», переделанный для частных перелетов, с саункой и прочими делами. И выходят они – певицы ртом в отставке. И – поехало. Кабаки, конфетти, бухло, и важно – чтобы все видели, с кем ты отдыхал, чтобы потом все судачили.
В самом Дятлово ночи глухие, с эхом – что-то где-то стукнет, и эхо это летит и болтается туда-сюда, а потом входит в резонанс, пока не попадет в глотку какой-то нибудь собаки, и тут уж эту собаку не остановить, и далее эхо идет уже стройно, целыми собачьими хорами. Собачий язык достаточно сложен. Не обязательно читать об этом в Интернете, можно послушать и самому, но, если вы будете слушать, как, например, за стеной лает квартирная собачушка, вызывая глухие выкрики хозяина, то тут вам правды не видать. А Дятлово – настоящий собачий край. Лай летит до самых звезд, где, прослушивая его, инопланетяне приходят к выводу, что разумной жизни на земле нет.
Но продолжим. Ирке Соловьевой было уготовано ждать эволюции: из бордюрных – в тротуарные. Там, может быть, можно было дожить и до клубных, но делать это надо было быстро, пока возраст еще не вышел.
Начала ж Соловьева с того, что приехала в город из Кривого Рога, а сдала ее, по доброте душевной, квартирная хозяйка, когда нечем было платить. В народе хозяйка звалась Маргариновной.
- Как дела, Маргариновна?
И все такое. Бордюрные, получается, это четвертая лига, без особого движения в сторону третьей, потому что никакого переходного турнира тут нет.
- Приедут Арам и Рам, - сказала Маргариновна, - да там сама говори, я ж что.
Первого же аванса хватило Ирке, чтобы заплатить за квартиру. Сявочка же, вытащив Соловьеву, договорилась откупиться в кредит. Ирка переехала в общежитие, в Дятлово, работала теперь в строительном магазине. Это был огромный двор, где всего было навалено, особенно всяческого леса, и нормальный человек бы ни за что не разобрался, где тут чего. А что тут еще добавить? Не смотря на размах, сама контора располагалась в вагончике, в углу которого сидела Ирка Соловьева и выписывала накладные.
Если разобраться, у человека не так уж много времени, чтобы устроить свою жизнь – есть небольшой отрезок времени, когда строится фундамент и первичные надстройки, а уж потом, в дальнейшем, на этом фундаменте что-то появляется. Большой город. Маленькое, но уютное, село. Руины. Быть может, одинокий уличный сортир. Или же – вообще ничего, и даже фундамента никакого нет, и на эту территорию лучше не заходить. Прохаванность Сявочки имела свои плоды – потому как Коля был не дурак бухнуть, особенно – не разово, а так – маленькими дозами, на постоянку, и тут нужно было найти правильный подход – либо порицать его, либо поддерживать, и Сявочка выбрала второе.
Пора же вернуться к Спасению Кошки. Москва.
-Я так понял, если иметь мозги, заработать сейчас легко, - сказал Коля Горбачов, - прикинь, ничего не делали, заработали бабок на кошке.
-Надо еще поднять что-то, - ответил Сеня.
-Этого мало, ребят, - сказала Сявочка, - вы включите ум. Вы ж не дураки. Ну водку пить если есть мозг, то остальное приложится.
-А сколько надо бабок? – спросил Сеня.
-Не знаю. Если б как зарплату. Чтобы постоянно капало.
-Нефиг делать, - произнес Михал Сергеич.
-Вряд ли, - произнесла Сявочка, - по-вашему, кругом дураки? Ну, получилось случайно, и ладно. Давайте.
Всё это было, конечно, разумно. Но Кошка. Москва – это, конечно, дело хорошее, но вдруг пришёл Валера, Валера Водкин. Это был парень уже не новый, и прежний стиль его был «Надо посидеть», означало это, что смысл жизни его был в том, чтобы отметиться в каком-нибудь кабаке, чтобы там его видели, чтобы потом об этом где-то было сказано. Но было это в прошлом. И тогда Валера, надо сказать, был Водкиным настоящим. И потом, он был Водкин потомственный. Отец у него был Водкин что надо. Не просыхая, работал он на техосмотре. Там рот прикрывал рукой, чтобы пары змия не летели далеко, и работал он там буфером обмена. Многие, особенно дамы, не знают, что это такое, а между тем буфер обмена играет важнейшую роль в системе копировать-вставить, в компьютере. Так вот, приходил человечек осматриваться, приезжал, то есть, пригонял свой автомобиль. Происходило копирование. Шёл Водкин к окошку, где сидел мент, который подписывал техосмотр, и там имело место вставление. Кое- что оставалось Водкину на водку. Это не значило, что пройти техосмотр без данной процедуры было невозможно, но, порой, и новые, только что с автосалона, машины российского производства, браковались, и хозяина отправляли исправлять недочеты.
Потом Валера Водкин женился и водку не пил, или «так, чутка». Что было и в этот раз. И было видно, что жизнь широкую душу Валеры как бы притушили, словно бы воды налили в костёр, и он шипел, и теперь он уже однозначно доживал свой век, хотя ему было немногим за тридцать. Сначала человек становится половозрелым, потом прыгает и скачет, и, если его где-нибудь не прикроют, то он вовремя женится, плодится, и все его семейное окружение начинает работать как заземление. Но, подумать иначе, ведь основная функция человека – это репродукция. Сделал дело – гуляй смело.
-А где Саша? – спросил Михал Сергеевич.
-Дома.
-А не сидит щас?
-Не.
-Давно откинулся?
-Да полгода назад. Кстати, недавно врезался.
И вот, потёк рассказ в том же русле. Саша Водкин был старшим братом и постоянно попадал в прикрывалово. Говоря по-русски, его постоянно сажали, хотя и ненадолго. Убийств он не совершал, но не мог не воровать, не бухать.
Вы скажете, что времена меняются, и ныне люди стали причесаннее в плане генерации целей и идей, и это отчасти так – но это так, если вы живете в Интернете, а в реале общаетесь в узком кругу, и там нет ни Саши Водкина, ни Валеры Водкина. Но жизнь и правда меняется, классифицируясь в капитализм, совмещенный, как мы знаем, с клептократией. Но много ли эта система оставила для Саши Водкина. И вот, он говорит:
-Да недавно врезался , но много не налили. С ним Семенов поехал, на фазе стоять. Семенов на дыркане встал еще далеко, на трассе, там как раз если сообщишь, что едет наряд, будет лишних семь минут.
- А как так? – спросил Сеня.
-Ну ты чо. В бинокль смотрит.
-Ночью?
-Да. Он купил бинокль ночного видения.
-Это где он такое взял?
-В Китае купил. Заказал. Он же шарящий. В Китае все можно купить. Заказал, прислали. Нормально видать. А у тех «Газель», у наряда. Они, когда только поднимается на горку, их видно. Но можно пропустить, если машин много. Короче, как тревога, он звонит ему и сам валит.
-А Саня?
-Бросает шлангу и едет оттуда.
-А не нагонит?
-А он едет до оврага, а потом аккуратно проскакивает через поле.
-А на чем?
-А Никитин даёт газон.
-У него газон есть?
-Ага. С бочки.
-Давай водки.
-Только чутка.
-А куда сдаёт?
-Да хачикам. Им все сдают. Они на дому перегоняют, там вся улица гонит. Но сейчас ловить сильно стали, наверное, скоро уже не врежешься. Или договариваться надо с охраной. Да щас не знаю. Раньше там свои работали, легко врезались. Даже в том году все чотко было. Ну как, когда чотко, когда не чотко.
И правда, то были времена другие, вроде бы даже более хлебные. Хотя все в мире имеет свою относительность. Нефтепровод тянули издалека, чтобы транспортировать продукт в богатые страны, чтобы обеспечить безбедное существование верхних слоев населения, при этом, остатки этой каши шли бы на всякие нужды. И все мы это знаем. Нужно строить новые дороги, и строят их, и кого ни спроси – все это знают, сколько процентов кладется в карман, а сколько на сами дороги.
Наверное, раньше лучше было – да взять, хотя бы отмотать лет десять назад, ведь и интересы были другие, даже, порой, спрашивали – что ты слушаешь. Кто что теперь слушал? Саша Водкин, если разобраться, человек-функция. Но были же когда-то золотые годы, когда, имея умеренную клешню, можно было даже и всю жизнь на этом строить. По Саше, правда, нельзя было сказать, чтобы он так уж хорошо шарил, так как уже два раза его закрывали. Впереди, в будущности, в теории был туман. Но это просто слово – туман. Другое дело – цикл. Прошел ты круг, идешь второй, потом третий, пока в гроб не ляжешь, но тут надо думать, что в это цикле есть – потому что человек по своей сути живет ради удовольствия, но так получается – не всем жить в кайф.
Так вот, о врезке. Лет еще пять до этого можно было врезаться, договорившись. Выбиралась определенная смена. Предупреждалась охрана. Но надо было башлять. Здесь, кстати, мы возвращаемся к теме первичного башляния, как одного из краеугольных принципов жизни русской, и все это вы никогда не увидите в телевизоре, где вымысел экстраполирован и, скажем так, хорошо отполирован, но реальности нет никакой. Возможно, вы скажете, что нужно смотреть Ютуб, но в ту пору в Дятлово Ютуб еще никто не смотрел, хотя выделенный Интернет уже был. В-основном, народ сидел в контактиках или одноклассниках.
И далее говорили.
-Не поймали? – спросил Сеня.
-Не знаю, - ответил Валера Водкин, чистя сушеную рыбу, - пока нет. А его ловили уже.
-А когда?
-А тогда же, когда Сейкеля поймали. Но на другой день.
-А как откупился?
-А не откупался никак. Как-то перетёр.
-Ну да.
Саша Водкин, по первой, был парень перспективный. Жизнь человека можно осматривать, начиная лет с 18, может, с 17. Тем более, если это – не Москва, и пусть кто-то скажет, что наступать в своем рассказе на одни и те же грабли не модно, ничего ведь не сделаешь. Да, Москва, Ростовщина. Ставрополье. Дагестан. Про Чечню можно даже и не говорить. А в другую сторону от Москвы порой такая глушь, что по идее там должны жить одни медведи, но жизнь по сути своей та же самая. Нет, Валера был еще перспективнее, он даже ВУЗ окончил, после чего работал поначалу разнорабочим, потом торговал, но в итоге нашел себя в области укладывания плитки.
Саша ж даже немного блистал в движениях середины 90-х – хотя в круги никакие не входил, но уже хорошо и со складов тащил, и рыбу на запретке сеткой вынимал, и даже с кентом, В. Серебрянским, как-то использовал электроудочку и динамит. Динамита, правда, было на пару раз, больше не достать, а вот с электроудочкой работали хорошо, и, что удивительно, очень часто ловили по пьяне, и ни разу никого не убило. Рыбу продавали по дворам, очень дешево и даже иногда и за пузырь.
Да, складская жизнь тогда уже поменялась, и вывозить материалы за просто так не всегда получалось. А ведь не ценим мы ничего – все говорим, мол, как же плохо мы жили в 90-е. А оно как еще посмотреть.
Поймался же Саша, как говорят, по глупости. Устроился он работать на склад. В одну ночь он договорился вывезти газон досок, и доски были нужны не ему, словом, все было чисто, и у водилы, Кузьмина, не работал один поворотник. Это издалека, чуть ли не за километр, заметили сидевшие в кустах гаишники. Началась погоня. Кузьмина взяли, он спалился за обещание, что сам останется чистым. Впрочем, сам он утверждал, что ничего такого не делал, и что его отмазал кум.
- Там вроде бы должен был отмазать Подарок, - рассказывал об этом Валера, - да там даже не одни базары. Но это ж Саню знать надо. Там если б трезвый был, так он все время синий. Вроде время идет, ум не появляется. А если синий, ну его ж так и зовут, синий.
Подарком на языке Валеры именовался отец. Время же шло, генетика остывала, но зато и дети подрастали. Ну а чем собирался заняться теперь Саша Водкин? Гайки закручивались и раньше, гайки теперь закрутились совсем сильно, а главным новшеством теперь становились видеокамеры, что лишало оснащенного природной мудростью человека места для шага вперед.
О спасении кошки Сявочка говорить не давала. Сеня, было, что-то сказал, но она его перебила:
-Да это хрень. Слышь
И посмотрела на мужа грозно. И вновь перешли к сплетням.
-А слышали, Белый машину поменял?
-Нет.
-Да.
-Да давно уже.
-Это каковскую?
-У него была пластмассовая «Нива» и «Шевролетовская», а взял японца.
-Я слышал, Сушняк с Владика японца пригнал.
-И я слышал.
-Да он его уже продал.
-Ну да. Буев купил.
-Он, сука, везде успевает, Буев.
-А чо?
-Да ничо.
И налили. Но Валера Водкин, будучи человеком укрощенным уже навсегда, выпил парочку, больше не пил, да и не собирался долго сидеть. Это, не смотря на всё его сидения в годы юные – то кабаки, то саунки, то в парке на скамейке, то, например, на лавочке на территории какого-нибудь предприятия, где не было сторожа. «Посидеть» было что-то вроде молитвы на истинно верующего. Но, впрочем, один раз Валера серьезно встрял и едва не попал в серьезное прикрывалово. В ту пору ведь и брат его, Саша, сидел. А тут, сел Валера на машину и ездил так, будто в одно место ему вставили шило. Иногда выедет на какую-нибудь площадь, ближе к вечеру, да как даст разворот. Тормоза свистят, девки аплодируют. Это все равно, что в старину – на коне скачать и гарцевать, вызывая восторг и зависть окружающих. А машина была что надо – Ваз 2106 «шоха», о которой в народе до поры до времени было суждение «самая мяхкая».
Вроде бы думаем мы, все изменилось, и уже не будет тех легендарных и отчасти призрачных тазов, но ведь еще совсем недавно все так и было. Купит человек «шоху» и тут начинается обсуждение, какая машина «мяхче» - русский мерседес «Ваз-2107» или именно «Шоха». Это теперь советские и постсоветские Тазы уже не пользуются той любовью, да и не вернуть её уже никогда. Разве что – вернуть железный занавес.
Так вот, разогнался Валера и наехал на дедушку, дедушка ударился головой о бордюр и умер.
Тут началось. Вопрос был в одном – садиться или откупиться. Но откупаться надо было больше даже не от ментов, ибо там были попытки промутить какие-то связи, да вроде бы и Подарок кое-кого знал. Но вот с родственниками дедушки договориться не получалось. Валера выплачивал года три, а по прошествии этих лет родственники вдруг решили, что выплатил он мало, и всё началось заново. Но и история эта в прошлом.
-Давай по третьей, - сказала Сявочка.
-А ты чего? – осведомился Валера.
-Да просто. А ты чего?
-А не слышал про стул? – спросил Сеня.
-Слышал, конечно. Савельева попала на должность через стул.
-А что там, платят хоть? – спросила Сявочка.
- Да чо. Да та так, там всего палтос, но там можно воровать. До этого там какой-то хач был на должности, но потом всех армян с того места погнали, ну и он ушел, когда один остался. Щас они завод аккумуляторов оккупировали. Все армяне там. Один приходит, все тут же набегают, пролезают на все начальственные должности. Начинают доить. Через два-три года хана заводу будет. А там они тоже доили, но уже все. Там просто по уму надо. Как? Царём стал, надо меру знать.
-А ты откуда про стул знаешь? – спросил Коля Горбачев.
-Да все знают. Начальник приглашает, а дивана нет. Да хотя может и брешут. Откуда я знаю. Почему у них там дивана нет? Все там есть. Да может и брешут. Может, чего и было, а может, допридумывали. Я чо. Врать не буду.
Тогда Валера покатил домой. Ездил он с некоторого времени на мопедике. Оно дело хорошее, но ментов также надо сторониться. Тем более, скоро введут на мопедики права – это будет сбор урожая серьезный, рыбный, общенациональный.
Пьянка же продолжилась. Теперь уж не говорили о делах конкретных. Разговор слипался, много братались, много радовались и вспоминали. Было решено заработать на кошке еще денег, но только на другой. А ту, другую, то есть, котёнка Ивана Палыча Хренова, следовало теперь признать здоровой и показать всем в сообществе. То-то радости бы было. Сеня вот что придумал:
- Надо найти место, где много кошек, сфотографировать и показать – мол, много кошек страдает, а у старушки нет средств, и саму старушку показать. Можно, например, баб Аллу сфотать, а кошек много Кошкиных пасётся. У них своих – штуки четыре, а как жрать дают, там все соседские собираются. И все как раз ободранные, что надо. Посмотрим, получится – то получится. А нет – нам то что.
-Надо сначала там что-то повесить такое, - проговорила Сявочка, - чтобы доказать, что мы – настоящие любители кошек.
-Ну я ж и говорю. Мы ж одну кошку уже спасли. Это ж как, это улучшение кармы, зачет, потом сразу в рай отправят. Сейчас никак не иначе.
-Да, по любому, карма, - согласился Коля «Михал Сергеевич» Горбачов.
А потом пришла уже Людочка, дочка Сени и Сявочки, с музыкальной школы, и было совсем весело, ибо всё у неё получалось. На то и сказ весь.