"Русская военная тайна" (литературное приложение к типовым Ультиматумам о безоговорочной капитуляции).
Русскую военную тайну врагам не найти. Она не лежит в военной плоскости.
Русские писатели об этом специально не пишут.
Пишу об этом только я, "ленивый графоман", дурилко картонный, болтун каких поискать. За такую "честность" раньше полагался Гулаг, стенка, топорик скалолаза. В 90-е добавилась ссылка в Лондон или на Кипр. Что полагается сейчас – не знаю.
С другой стороны, враги мне не верят, они думают, что я "казачок подосланный" и подкладываю им дезу, вот тупые!
Главная военная тайна русских, полагаю, такая: «Русские притворяются лохами».
Равных им в этом смысле нет.
Никогда не понять: русский на самом деле лапоть, или играет лаптя. Русский сам не уверен: лапоть ли он.
Настоящий русский - это стеснительный русский, сомневающийся русский. Даже в случае собственной гениальности он не сознается в том, что он особенный, и будет краснеть. Настоящий русский никогда не хочет быть выше других. Он хочет лишь приносить пользу, и ему этого достаточно.
Как ни странно, но настоящий русский любит абстрактное человечество больше самого себя, невзирая на то, какую долю в человечестве составляет русская кровь.
То, что в человеческом обществе хватает отбросов, русский считает непреодолимым злом, которое ни на грамм не изменит его отношения к человечеству.
Что у русского множества в голове - не известно никому, даже предводителю русских.
Русским для кровной связи между собой не нужны радио, интернет, джипиэс, гланавт: они общаются и понимают друг друга на генетическом уровне.
Читать книги, написанные на русском языке, полезно. В них всё видно между строк.
Но не каждый, формально знающий русский язык, поймёт всё, что сказано между строк. Всё между строк в любой! русской! книге! поймёт только настоящий русский.
Но! пробовать читать русские книги иностранцу полезно. Русские, в каком-то первородном смысле, есть «чистые частицы» человечества, тяжело поддающиеся внешним идеологическим изменениям. Польза в этом.
Генетика цельного русского человека проявляется через века, как бы не «болванили» предков частного русского человека: от древности до современности. Это заключается в неком упорном стремлении к справедливости, какие бы нелепые формы оно бы не принимало под влиянием внешних условий (ввезённые революции, народные восстания, предательское правительство, диктаторы, монархи, войны защитительные и гражданские, несчастья, голод, разруха, провокации, разваливающие идеологии и пр. и пр.).
Даже русский писатель-постмодернист, играющий исключительно в слова, желая сказать словами одно, тем не менее проговаривается между строк. Просто выучивший русский язык не заметит этого. Настоящий же русский не только вычислит недосказанное и дешифрует замаскированное, но он вывернет горе-писателя наизнанку. И только совместно распитая бутылка самогона сможет рассудить их спор.
Русская литература бывает разной. Но лучшая русская литература пишется не словами, а чувствами. Главные герои в такой литературе не персонажи, а их чувства и мысли.
Не каждая иноязычная литература имеет в достаточном количестве слов и прочих синтаксических и грамматических средств, чтобы выразить все нюансы. Разве что китайские языки могут соперничать в богатстве и возможностях толкований. Русский язык в этом сравнительном смысле более точен.
Чтобы понять русского, нужно быть русским.
Русский, становясь «скользким диссидентом», перестаёт быть русским: туда ему и дорога. Он не страдает: он злорадствует и очерняет прочих русских, оставшихся на ненавистной скользкому диссиденту родине.
«Честный диссидент» из русских, приобретя клочок нерусской территории, всю жизнь будет страдать по первородине, хотя чаще всего никогда в этом не признается: кому хочется предстать перед другими, тем более перед преданными родине русскими, предателем.
Настоящие русские относятся к диссидентам из русских со снисхождением: диссиденты для них это, в некотором смысле, юродивые, которых можно пожалеть. Даже в случае их внешнего успеха. Дальше они разбираться не будут.
Внешний успех за границей родины и обычная, даже неудачная жизнь на родине, для настоящего русского - несоизмеримые величины. Настоящий русский никогда не променяет родину на успех за границей. Хотя успехи некоторых русских за границей часто заставляют призадуматься. Но тот успешный "заграничный" русский - уже не искренний русский: ему профессионализм оказывается выше чувства территории. Выводы делайте сами.
Русский либерал, русский оппозиционер, русский маргинал - в разной степени неудачные словосочетания.
"Хороший русский это мёртвый русский" - это кошмарная сказка, предназначенная для детей врагов русских. Она будет давить до тех пор, пока этот забитый родительским учением человек не познакомится с настоящим русским человеком, побывав на его территории и почувствовав настоящесть и искренность русских; и тогда он проклянёт родителя за бессовестное враньё.
Враги русских не бросются на амбразуры с криком "за Родину!"
Русский же бросается не только на амбразуру, под танк, и идёт на таран вражеского самолёта, когда кончаются боеприпасы: он бросается на врага и погибает по зову внутреннего чувства. Ему не нужен для этого приказ, вера в бога, верность присяге. Русский из могилы будет "иметь" своего врага гораздо эффективней, нежели будучи живым.
Господа враги! Бойтесь мёртвого русского! Мёртвый русский, погибший за родину, - самый лучший пропагандист Русского Мира.
Под Родиной настоящий русский понимает своих родителей, жену и ребёнка, землю, на которой он родился - для него это единое целое. Вот вторая русская военная тайна. Нет, пожалуй, это первая… и никакая не тайна! А так оно и есть. Точка.