Вечер плыл. Морозно. Пахло баней.
Свежие нарублены дрова.
- Ты зачем опять меня забанил?
- сел писатель с охом на кровать.
- Банишь каждый раз под этим делом,
- живописцу он вменил в вину.
- Больно надо, если и хотелось,
В бане жду и с пивом. Пять минут.
- был художник малоразговорчив,
Хлопнул дверью и босым ушёл.
- Если пиво – вечер не испорчен,
Пиво – это очень хорошо.
Пар был знатным. Жгло нещадно уши.
Лист дубовый меткой на спине.
- Чистим тело, а ведь грязно в душах,
Ничего святого в жизни нет,
- пил писатель пиво, рассуждая,
А художник и не возражал.
Нёсся он в неведомые дали,
Жизнь свою разбив по этажам,
Там, внутри. Почти что был в нирване.
Всё текло, как будто бы вода.
Вздрогнул и очнулся. Вечер. Баня.
- Что застыл? Ты пару бы поддал!
- взял писатель веник, сев на полку,
А художник разом ковш плеснул.
Парил гостя долго, сильно, с толком.
- Ох, ты мать! Пошли встречать весну.
- закричал художник, выбегая,
Воплем разбудив соседских псов.
И упал. Вверху луна нагая.
Гулом незнакомых голосов
Окружило. Звёзды, звёзды, звёзды.
Млечный путь внутри, а не вдали.
Душ поток. Закрыла небо роздымь,
Показался светлый чей-то лик.
Вечер плыл. В трусах сидели двое.
- Банька нынче очень горяча.
- говорил писатель. – Я доволен.
Бог был третьим. Просто пили чай.