На следующий день Никита Бобков отправился к криминалистам. Их отдел располагался за городом, в промышленной зоне, в том же здании, что и городской морг. Обычное одноэтажное строение из серого кирпича с зарешеченными окнами.
Капитан припарковал машину на парковке у центрально входа. Рядом стояли две кареты «Скорой помощи», видимо доставив в это заведение еще пару постояльцев. Сюда же привозили не только криминальные тела, но и вполне себе обычных граждан, которые скончались естественным образом. А народ, надо отметить, уходил из жизни быстрыми темпами. Буквально за год, если верить официальной статистике, естественная убыль населения составила пять тысяч человек. Для их города, в котором проживало около двухсот пятидесяти тысяч – внушительная цифра.
Бобков зашел внутрь. Вестибюль не представлял ничего особенного. Больше похож на ведомственное учреждение, коих много в городе. По правую сторону располагались большие стальные двери, ведущие в прозекторскую, холодильники и комнату гримеров для приведения покойников в порядок. Рядом, за столом, сидел скучающий санитар. Бобков махнул удостоверением, парнишка кивнул, открыл журнал, сделал пометку, после чего встал и распахнул двери. В нос сразу ударил стойкий запах формалина, сладковатый привкус мертвечины. Никита поморщился и прошел в коридор.
Кабинеты экспертов располагались за прозекторской. И чтобы туда попасть, нужно было пройти через это ужасное помещение с полуразделанными тушами, бывшими когда-то людьми. Никита вошел в этот большой зал, отделанный кафельной плиткой, минуя маленький предбанник, где, завернутые в байховые одеяла, лежали штабелями еще неисследованные тела.
Внутри было оживленно. Сновали санитары, пара патологоанатомов и коллеги из соседнего отделения, рассматривающие какой-то труп и записывая наблюдения в тетрадь. Мужчина и женщина. Старший лейтенант Никольская и следователь Быков.
- О! – воскликнул Быков. – Некитос! Чего тут?
- Я до экспертов, - улыбнулся Бобков, подходя ближе. – Вы тут чего.
- Дядьку смотрим, - ответила Никольская, - Привет, Никита.
Бобков подошел ближе, обменялся рукопожатием с Быковым. На столе, еще не препарированный, лежал мужчина, на вид лет сорока, сорока пяти, с рублеными ранами головы.
- Чем это его? – спросил Никита, разглядывая раны.
- Топором, скорее всего, - ответил Быков. – В дачном кооперативе нашли. Районные. А у него прописка местная, дело нам передали. Вот. Осматриваем. Виновник сего торжества уже в обезьяннике похмельем страдает.
Никольская, оценивающе посмотрела на Бобкова, но, когда Никита перевел взгляд не нее, опустила глаза и стала записывать какие-то данные в тетрадь, периодически погрызывая колпачок ручки.
- Наташ, мне показалось, или у него передних зубов нет? – спросил следователь, кивая в сторону трупа.
Женщина обернулась, подошла к телу, ручкой приподняла верхнюю губу.
- Ага, нету, - после чего сделала пару пометок в своей тетради.
- Ладно, не буду отвлекать, - сказал Никита и направился к двери в кабинет криминалистов, махнув на прощание рукой.
- Да, давай, - ответил Быков, не отвлекаясь от осмотра. А вот Никольская немного отвлеклась, задержав свой взгляд на уходящем Бобкове.
Полицейский зашел в кабинет. На месте была только девушка-эксперт, осматривавшая вчерашнюю жертву. Знали ее Юлией, отчество она носила Матвеевна. Фамилией родители наградили ее Соколова. Когда скрипнула дверь, девушка стояла у стола и пила чай. С печенькой.
- Привет, Юль.
- Доехал наконец? – вместо приветствия спросила она, ставя чашку на стол. – чай будешь?
- Нет, спасибо, - Никита мотнул головой. Употреблять пищу в таком заведении он не мог категорически, даже несмотря на то, что кабинет экспертов был самым чистым кабинетом во всем морге.
- Как хочешь, - хмыкнула Соколова.
- Что по потерпевшей?
- Слушай, у нас вчера тупняк был конкретный, - сказала девушка. – Мы многого вообще не заметили.
- То есть как? – не понял Бобков, садясь на старенький диван.
- Вы уехали, приехали комитетчики, все осмотрели. Тоже слепые.
- Давай ближе к делу.
- Парни, когда доставать ее начали, а она мягкая. Помнишь? Ты спрашивал про время смерти?
- Ну?
- По времени смерти все совпало, так вот что еще. Петр Александрович начал с ней работать, а у нее все кости переломаны!
- В смысле? – не понял Никита, вскинув бровь.
- Просто! – ответила Юлия. – Такое ощущение, что тело втаскивали в подвал через слуховое окно. А там они ну сколько? Сорок на сорок?
- Не знаю. Почему такие выводы? И мы же не видели ссадин и синяков. Только отметину на руке. А до или после ранения? Кстати, что с этой отметиной?
- Все по порядку, - Соколова села на стул, поближе пододвинувшись к капитану. – Смерть наступила от кровопотерь, вызванных раной на шее. Но! Крови мы видели мало, что совершенно не вяжется с перебитыми артериями. Там все должно было быть залито. А мы видели на полстакана. И то, только на ране и на груди, на платье.
- Меня сейчас сломанные кости интересуют.
- Это еще не все. При вскрытии осмотрели все органы. В норме, кроме ее сердца. Оно такое же, как и предыдущих жертв. Сморщенное.
- Юля, мы об этом чуть позже поговорим, хорошо, - Бобков посмотрел на девушку. – Что дальше?
- Теперь о переломах, - вздохнула Соколова. – Сломано все, кроме черепа. У меня вообще сложилось ощущение, что ее скрутило вокруг своей оси, оторвав позвоночник от ребер, от тазового отдела, а потом ее скатали в шар, запихали в подвал и развернули, как надутую куклу. Прости за такое сравнение.
Она руками показала, как гипотетически скомкивает бумагу, превращая ее в гипотетический баскетбольный мяч, после чего забросила этот мяч в гипотетическую корзину.
- Но на теле никаких следов переломов? – уточнил Никита, глядя на эксперта и понимая суть ее жеста.
- Да. На моей практике – это первый случай.
- А Петр Александрович? Патологоанатом который? Он что сказал?
- Он сказал, что видел подобное, но много лет назад.
- Ясно, - капитан покачал головой, догадываясь, к чему клонит эксперт.
- Ясно ему, - поджала губы Юлия. – Мы тебе говорили когда? А Толстихину? Наши рапорты до Меньчика вообще доходили?
Вячеслав Николаевич Меньчик являлся начальником управления внутренних дел города.
- Да откуда я знаю, - Бобков встал с дивана. – Ты думаешь, что я не знаю? Не понимаю и не слышу? Все всё слышат.
- И ничего не делают, - парировала Соколова.
- Сделаешь тут… - задумчиво протянул Никита. – Ладно. Были на теле еще следы? Аналогичные следу на руке?
- Нет.
- Природу его установили?
- Да.
- Преступник оставил? Рукой схватился? Потожировые сняли?
- Это обморожение. Никаких биологических следов, принадлежащих третьим лицам, выявлено не было.
- Может, в перчатке схватил, - почесал подбородок Бобков, но спустя секунду, осознав сказанное девушкой, перевел взгляд на нее. – В смысле обморожение?
- Еще одна странность, не находишь? – Юлия смотрела на капитана снизу вверх. – Не находишь? Я больше, чем уверена, что ее схватили рукой, температура которой была явно ниже тридцати градусов ниже нуля. Там третья степень. Сразу же. В одно мгновение. И ты до сих пор считаешь, что все в пределах нормы.
- Я пока никак не считаю, - ответил Бобков. В какой-то момент в его мозгу вспыхнула мысль, что этот Анатолий Рубинович, может быть и нервный, но никак не сумасшедший. Хотя, если верить его теории, то маньяк уже дряхлый старик, который никак не может превратить кости взрослой женщины в фарш. И обморозить. И не оставить никаких следов. Никита потер глаза, стараясь собраться с мыслями. В это время Юлия продолжала сидеть на стуле и смотреть на капитана.
- Петр Саныч на месте? – спустя некоторое время спросил Никита у девушки.
- После обеда будет, - ответила Соколова. – У него прием сегодня у врача.
- А что такое?
- Ну старый человек, что ты хочешь? Возраст. Болячки всякие. На пенсию давно вышел, но работает до сих пор.
- Я бы хрен бы остался тут работать, когда на пенсию бы вышел.
- Это ты, а это он. Люди разные – возразила Юлия Матвеевна.
- Ладно. Отчет о вскрытии у тебя тут?
- Я его уже отправила, но если нужна бумага, то сейчас распечатаю и завизирую. В Следственный комитет еще не передавали?
- Будь добра. Пока нет. Без ваших результатов не можем.
- Хорошо, - Девушка встала и подошла к своему рабочему столу, ткнула несколько кнопок на клавиатуре. Принтер, стоявший в дальнем углу кабинета, ожил, зашумел и спустя несколько секунд выплюнул несколько листов бумаги с напечатанным текстом. Соколова взяла их, поставила печать на последнем и размашисто расписалась.
- Все-таки ребята, - сказала девушка, подходя к капитану, - давайте-ка начинать думать реально. Палки палками, но тут дело серьезное. Людей невинных крошат.
- Сама знаешь, - пожал плечами Бобков. – Не нам решать. После экспертизы дело точно в СК передадут, и мы прекратим над ним работать. Кухня эта тебе знакома.
- Отговорки, - усмехнулась Юлия Матвеевна, протягивая отчет Никите. – Подумай, короче говоря.
Думать, это наше все, размышлял Никита, выходя из здания морга. Надо у машины окна все открыть, а то от этого запаха не избавиться. Даже любая, даже самая пряная, еда будет трупами вонять. Домой смотаться, что ли? Под душ? А шмотки в стиралку с кондиционером? Да, определенно.
Переодевшись и помывшись, Бобков вернулся в отдел. Нужно было подготовить несколько рапортов, да и заняться текущими делами, ведь преступность не дремлет. В дежурке сообщили, что за время его отсутствия никаких происшествий зафиксировано не было, обстановка спокойная, поэтому капитан со спокойной душой направился в свой кабинет.
- Как съездил? – встретился на лестнице Толстихин, спускавшийся вниз.
- Интересно, - ответил Бобков, пожимая плечами. – Дело комитетчики забрали? Или мы продолжаем работать?
- Пока распоряжений не было, - ответил майор. – В любом случае, если они себе это подошьют, будет уведомление. Потом своих следаков за оригиналами пришлют. Что тебе Рубиныч наплел вчера?
- Да все те же самые байки про маньяка.
- А я тебе говорил, что зря ты его потащил на разговор.
- Слишком много подробностей от этого субъекта на адресе прозвучало. Надо было проверить.
- Легко искать черную кошку в черной комнате. Особенно если ее там нет.
- Ты это к чему? – спросил Бобков.
- Всего лишь мое предположение, - сказал Толстихин. – Может быть он сам себя ищет. Не задумывался об этом?
- Нет, - капитан покачал головой. – Это точно нет.
- Уверен?
- Да.
- Ну смотри. Я в управление. Буду через пару часов.
- Хорошо.
А мысль, высказанная Толстихиным, заинтересовала Никиту. Нет, голословно утверждать то, что бывший опер и является преступником, нельзя. Во-первых, нет никаких доказательств, совпадение не в счет. Во-вторых?.. С другой стороны, все может быть. Это версия, а проверять желательно каждую. Но помня слова Соколовой, Бобков даже не сомневался в том, что Анатолий Рубинович, человек, явно имеющий полную расположенность к алкоголизму, у которого трясутся руки на трезвую голову, просто не мог совершить то, что совершил преступник. На это нужна богатырская сила. Или сила машины из будущего. Не обычная человеческая.
В кабинете было прохладно несмотря на то, что окна были на солнечной стороне. Плюхнувшись в кресло и взяв сигарету, Бобков закрыл глаза. Писать рапорта не было никакого желания, но это было необходимо, поэтому он закурил, включил компьютер и принялся стучать пальцами по клавиатуре.
Спустя час бумаги были готовы. Никита встал из-за стола, размялся. В этот момент зазвонил телефон. Мужчина недовольно поморщился, нехотя вернулся к столу и снял трубку.
- У аппарата.
- Некит, ты один или еще кто есть? – голос дежурного недовольно сопел.
- Один.
- Тогда собирайся. И в поле.
- Только что же ничего не было!
- А теперь есть. Машина у входа, на парах.
- Иду.
Что-то много выездов за эту неделю, пронеслось в голове у мужчины. Тем не менее, он затушил сигарету, проверил оружие в кобуре, накинул куртку и вышел из кабинета, закрыв дверь на ключ.
- Дим, скажи хоть что там? – спросил он, проходя мимо окна дежурного.
- Труп нашли, - усатый полицейский с погонами старшины устало махнул рукой. - В бывшем парке аттракционов. Подробностей не знаю.
Вздохнув, Бобков вышел из отдела. Уже ворчал старый «УАЗ» у входа. Никита открыл заднюю дверь и забрался в салон. Рядом с водителем, пожилым пухляком Михалычем, уже сидел рядовой Тарасенко, добродушный парень двадцати двух лет от роду, недавно пришедший в органы, почти сразу после армии.
- Здаров!
- Привет. Поехали.
Заброшенный парк аттракционов, так любимый детьми в перестроечные и ранние девяностые годы, находился в западной части города, сейчас можно сказать, что на отшибе, хотя еще двадцать лет назад этот район считался почти центром. От каруселей почти ничего не осталось, все перетаскали ценители металлолома. Последним рабочим аттракционом оставалось колесо обозрения, но и оно, лет пять назад сломалось, а ремонтировать его было просто некому и не на что. Результат тот же. Все на слом. За эти годы парк зарос травой и кустарниками, оставив только асфальтированные тротуары и площадки, на которым любила собираться местная шпана и алкоголики.
Да, тут бывали веселые случаи, но надо сказать, что ни одного мертвого тела на территории парка не находили. Бобков не знал почему, может быть люди еще оставляли дань уважения в память о замечательных минутах, проведенных здесь, когда они были детьми. Ведь на территории оставались еще деревянные фигуры, вырезанные из бревен, изображающие сказочных животных, известных персонажей мультфильмов и былинных героев. Они выглядывали из-за кустов и высокой травы, разглядывая своих повзрослевших гостей, возвращая посетителей в самые добрые воспоминания.
Автомобиль, скрипнув тормозами, остановился у центрального входа в парк. Полицейские вышли из машины и направились вглубь территории, где стояло несколько растерянных человек. Завидев приближающихся сотрудников, один из них усиленно замахал руками.
- Сюда!
- Кто обнаружил? – спросил Бобков, подходя ближе.
- Я, - ответил махавший. – И полицию я вызвал.
- Руками ничего не трогали?
- Упаси Господь! И в мыслях не было.
- Тело где?
- Вон там, за акацией.
Полицейские проследовали в сторону, указанной мужчиной. Тот и несколько тихо переговаривающихся зевак остались стоять на месте.
Это был мальчик. На вид не больше двенадцати лет. В недорогом китайском спортивном костюме. Его руки и ноги замерли в неестественной позе для человеческого тела, голова была повернута к небу. Открытые остекленевшие глаза навсегда застыли в недоумении, боли и ужасе от неизбежного. Было видно, что по правой щеке катилась слеза, та была в пыли, но последняя соленая капля проделала путь до земли, сообщив ей, щеке, об этом кошмаре.
- Мыть твою, - прошептал рядовой Тарасенко, заметно побледнев. Было видно, что труп ребенка он видит впервые. К такому невозможно привыкнуть.
- Криминалистов вызвали? – спросил Бобков, не сводя глаз с жертвы.
- Да, еще не приехали.
- Теперь не отпишешься, - сухо произнес Никита, присаживаясь рядом с телом. Он внимательно осмотрел его, не прикасаясь руками к одежде, но что-то заставило его пренебречь правилами. Бобков достал из кармана куртки авторучку, протянул руку и чуть приподнял полы мастерки и заглянул внутрь.
Тело парнишки было рассечено от горла до паха острым предметом. Капитан не мог не заметить, что края раны были словно припалены. И в этот раз крови было немного. Только на одежде и чуть покрасило траву в месте падения. В этот самый момент Никита вспомнил слова Рубиныча, о том, что следующим будет мужчина. И намек про возраст. Это уже второе совпадение, подумал он. Может быть Толстихин и прав. Что-то тут с этим дяденькой не чисто. Возможно, Бобков и ошибается, но, глядя на тело зверски убитого мальчика, он просто не мог поступить по-другому. Перед глазами встало выражение лица Соколовой, он словно почувствовал ее немой укор, когда ее группа прибудет сюда.
Капитан выпрямился и посмотрел на сержанта.
- Оцепляй территорию.