Солнечный лучик игриво пощекотал мне лицо, пробившись сквозь щель занавески. Но разбудило меня не его тёплое прикосновение, а тщательно сдерживаемое сопение. Гришка, паразит! Каждое утро пытается меня застать врасплох, а я с удовольствием поддерживаю эту игру.
Не шевелясь, не открывая глаза я терпеливо ждал, когда сопящий пушистый комок наконец доберётся до своей цели. Умора, вот же лазутчик…Ближе подобрался…Ага, сейчас прыгнет!
С рычанием на меня прыгнуло существо, всё покрытое шерстью, радостно завизжавшее, когда я перехватил тело в воздухе:
- Что, попался? Сожрать меня хотел, да?
Я щекотал Гришку под мышками, а он радостно визжал, извиваясь и пытаясь дотянуться до меня всеми конечностями, включая хвост. Возня продолжалась минут пять, победил, конечно, Гришка. Обнял меня за шею, прижался шерстяным тельцем и прошептал в ухо:
- А пойдём трогать цветы? На ту полянку, помнишь?
- Конечно пойдём. Только давай сначала я тебя покормлю, ты что будешь?
- Лепёшку с мёдом! И молоко!
Я бережно снял с себя Гришку, встал и первым же движением автоматически защёлкнул на правом запястье браслет, лежащий в изголовье. Ох уж эта моя амнезия, что за железяка и зачем она вообще нужна, я не помнил, впрочем, как и многое другое, но тело само выполняло действия, как будто это уже было моим привычным ритуалом. Лёгкий укол в запястье, браслет мигнул зелёным огоньком. Каждый вечер себе говорю – утром никаких таких браслетов, и выкидывал его уже и прятал в разные места, но утром он всегда оказывается именно на том месте, где его нащупывает левая рука и мигом надевает на правое запястье. Попробую его сегодня вечером, когда расстегнётся, утопить в бочке. Привяжу к нему камень и утоплю, из бочки -то поди не выскочит…
Я провёл рукой над полом, появился очаг с горящими в нём поленьями, весело потрескивающими. Конечно, можно было и без этих всяких фокусов просто сделать из ничего лепёшки, что так нравятся Гришке, но мне самому доставляло удовольствие делать еду именно вручную, без мысленных приказов. Сковородка, масло, тесто, пять минут и первая лепёшка в деревянной миске, прямо под пятачок моему Гришке. И туесок из бересты, с мёдом. Я сначала бурчал немного, что Гришка лепёшкой лазает прямо в туесок, оставляя в меду крошки, потом плюнул и смирился, что с него взять. Зато с каким аппетитом уминает мою стряпню, душа радуется!
Через час мы уже подходили к той самой полянке, что за холмом. Удивительное место, очень красивое. Особенно с утра, когда цветы только-только раскрывают свои лепестки навстречу лучам. Всходишь на холм, последний шаг и… И останавливаешься, поражённый открывшимся видом! Как в сказку попал, прямо до синей речки тянется полянка с таким разнообразием цветов, что не верится глазам. Задача у нас с Гришкой простая и невыполнимая – нам просто необходимо потрогать все разновидности цветов, а их тут тысячи! Точнее, это Гришкина цель на ближайшее будущее, а я просто его балую, радуясь его достижениям.
Вот и сейчас Гришка сосредоточенно пытался вспомнить, на каких цветках он остановился:
- Синие я трогал. Вон те, с бубенчиками – тоже. И вот тут трогал, по всему краю. Не помнишь, с полоской по краю мы уже трогали?
Я старался держать серьёзное лицо:
- Григорий, у тебя старческий склероз. Ты стареешь, Григорий, мы их трогали неделю назад, причём несколько раз.
Гришка сморщил мордочку:
- А укушу? Сам ты стареешь! А вон те, красные с фиолетовыми мы точно не трогали!
И он вприпрыжку, но стараясь не ломать травинки, ринулся к кучке красно-фиолетовых цветов. Присел около стебля, затаил дыхание. Потом заглянул внутрь, нет ли там пчёл, и осторожно прикоснулся к лепесткам пальцем… Я со своего места почувствовал, как его накрыла волна восторга, вон как шерсть на спине пошла дыбом от удовольствия! Волшебная полянка, нечего сказать. От аромата слегка кружится голова, пчёлы мирно жужжат, кропотливо выполняя свой труд и не обращая на нас с Гришкой никакого внимания, в лесочке слева началась утренняя распевка, многоголосый хор птиц радовался наступающему новому дню. Я прилёг на траву, наблюдая, как Гришка двигался от цветка к цветку. Удивительная пластика, как это он умудряется ничего не мять, не сломать? Надо не забыть потрогать, подросли ли у него рожки и обязательно сказать, что подросли. Ему приятно будет.
Кажется, я задремал, лёжа на спине и не уставая любоваться нереально голубым небом, с редкими пушистыми облачками. Ну да, точно прикорнул. Где там мой шалопай? Я встал, оглядел полянку – нет Гришки! Как так-то, куда он мог деться?
- Гри-и-ишка-а-а-а!
Тишина в ответ. Я нервно дёрнулся:
- Гри-и-и-и-шка-а-а-а! Ты где, отзовись!
Опять ничего. Я пробежался по краю полянки, ища место чтобы встать повыше…
Вот он, паразит! Сидит на корточках, слившись, так сказать, с природой и молчит. Дать бы ему леща, чтоб не пугал. Я поднял невесть откуда взявшуюся маленькую шишку и запустил в Гришку, целясь по заднице. Попал!
- Ай! Ты чего кидаешься? Ну вот, спугнул, злыдень…
От Гришки с жужжанием улетала громадная стрекоза.
- Кидается он…Видел, какая стрекоза? Она почти уже меня полюбила, ещё бы чуть и я её точно потрогал бы, а ты всё испортил! Они же шума не любят и когда рядом что быстро, тоже не любят, а теперь лови её вон сам…
- Гриш, ну прости, я просто испугался, что тебя не видно. А стрекозу эту мы ещё встретим, обязательно встретим, и ты её потрогаешь, обещаю!
- Ага, как же… Она же летучая, а мы нет. Правда встретим, обещаешь?
Я поднял правую руку:
- Обещаю! И вообще, у нас работы полно, хватит на сегодня цветочков, пора дела делать. Только сначала к речке, да?
- Ну ладно. Потерплю, если обещаешь что мы потом её. А к речке это где поворот у неё или где она быстрее течёт?
- Давай к повороту пойдём.
Гришка лукаво улыбнулся:
- И чего я спрашивал, конечно, к повороту!
Я покраснел:
- Умные все стали, спасу нет…Иди сюда, я проверю, как там рожки твои.
Растёт Гришка. Правда умнеет. Я делал вид, что внимательно изучаю две махонькие шишечки на его макушке, а Гришка терпеливо сидел и ждал приговора.
- Так, кажется подросли твои рожки. Нет, ну точно уже больше, чем вчера! Надо орехов набрать, будешь есть орехи с зеленью, рожки ещё быстрее расти будут.
- Так чего мы тут расселись? Пошли в осенний лес, я там орешник знаю, орехов видимо-невидимо!
- Подарок же надо, не с пустыми руками идти.
- А вот, у меня с собой есть!
Гришка невесть откуда вынул ленточку, розовую.
- Мы её как раз на орешник привяжем, красиво!
- Ты где взял эту ленту? Опять в село бегал один? Кто мне обещал, что без меня в село ни-ни?
- Я же обещал…Не ходил я в село, она на кусте висела, на опушке.
- Ой, прости, пожалуйста, что-то я ляпнул, не подумавши.
- Да ладно, ты же просто за меня волнуешься, да? Я не обижаюсь. Пошли уже на речку, самое время. Только полянку обойдём, ты как кабан ходишь, переломаешь все цветы ещё.
Ага, легко ему говорить, сам ты кабан. Хотя да, лучше обойти, не смогу я ,как он, между травинок…
- Пошли, хвостик. В обход. Или давай так, я вокруг, а ты через полянку, успеешь ещё цветы потрогать, раз такой быстрый и ловкий, давай кто быстрее?
Загорелись глазки, клюнул! Будешь знать, как обзываться, точно зависнет на полянке, а я первый прибегу!
Как в воду глядел, успел сжевать уже три травинки, когда это лохматое чудо со счастливой мордочкой и горящими глазами изволило наконец появиться.
- Ты не видел, а я её того, ну как ты обещал, прям получилось, немного совсем подождал, пока она лапками не стала чиститься, я её по крылу и по всему телу, вот прям этим пальцем! Жёсткая, крылья радужные, она ими – вжжжжж! Дала потрогать и улетела, та самая, что была!
От возбуждения вся шерсть дыбом, суёт мне в нос свой палец, про гонки и не вспоминает… Я пригладил его шерсть на голове, удивляясь, какая она мягкая.
- Ну вот, видишь ? Никуда она не делась, стрекоза твоя. Славно!
И мы двинули к речке. Я шёл, наслаждаясь покоем, слушая милую болтовню Гришки про его контакт со стрекозой, расспрашивая подробности, пока он не выговорился. Видимо, что-то в моих глазах ему показалось непонятным, и он вдруг спросил о другом:
- А ты так и не вспомнил? Ничегошеньки?
Я вздохнул:
- Нет, Гришка. Ничего вообще не всплыло.
- Ты не старался, наверное. Я же тебе говорил, запоминай, что снится, я всегда помню, если что вижу во сне, а во сне вспомнить легче.
- Да старался я, честно. Вроде что-то снится, а стоит проснуться и всё, как стирает.
- Попробуй на другом боку спать, или не сразу просыпайся, я тебя завтра утром тихонько будить буду, может и вспомнишь тогда.
- Давай попробуем, может и правда вспомнится. О, пришли!
Мы залегли в кустах на берегу, отсюда весь поворот реки был как на ладони. Ждать не пришлось, стоило только устроиться, как появилась Она. Стройная, тонкая девушка в тунике, с корзиной, полной белых тряпок. Что-то напевая, она полоскала в реке эти тряпки, отжимала тонкими руками и клала обратно в корзинку. Гришка ткнул меня коленкой в бок:
- Иди, чего ты? Ты же хочешь с ней говорить, почему не идёшь, а прячешься?
- И что я ей скажу? Даже представиться не смогу, я же не помню, как меня зовут и вообще кто я. О чём говорить-то? Вот вспомню хотя бы своё имя, тогда точно подойду. Она вон какая, а я не помню ничего…Куда тут идти…
- Ты просто боишься, вот. А бояться нехорошо, надо смелым чтоб, сам учил!
- Да понимаю я всё…Но нет, пока не могу.
По воде вдруг струя розовая, запах крови! Не знаю, откуда в памяти всплыл этот запах, но я точно знал, что так пахнет кровь! Из-за поворота по течению, мимо девушки с корзинкой, проплывала тушка бобра. В боку у неё торчала тонкая ветка, из раны и сочилась кровь, которую я унюхал. Девушка тонко вскрикнула, ринулась в воду, вытащила на берег еле шевелящееся тело, поводила руками над раной, дунула в нос бобру, быстрым движением вынула из раны ветку, отбросила в сторону и запела! Да, нашла время для песенок…
Девушка водила над раной руками и пела, голос был тонкий и приятный, аж мурашки по спине! Правда, слов я так и не разобрал, но на бобра её песенка оказала заметное влияние – кровь перестала идти, рана на глазах затянулась, бобёр шустренько вскочил на лапы, ткнулся носом в ладони девушки, благодаря за спасение, наверное, прыгнул в речку и бодро так поплыл туда, откуда появился. Нормально, да? Девушка ополоснула руки в реке, подхватила корзинку и побежала по тропке, по которой пришла.
- Гришка, ты это видел?
- Осыпься моя шерсть, видел! Как она его – раз, руками, готово! А пела как, красивая песенка, скажи? Тебе понравилось? Это красиво?
- Очень. Он же почти уже мёртвый был, и глаза плёнкой и не шевелился почти, а она ему спела и всё, как новенький! Чудеса…А вот ветка странная, я пойду гляну, ты пока не высовывайся, тут сиди.
Гришка кивнул, прижавшись к земле, а я бегом на берег. Ветка действительно была странная, слишком ровная для простой ветки. Мало того, на одном конце у ней были перья совиные, а на другом блестящий острый наконечник, и сталь мне тоже знакома, я такой блеск видел точно! И название знаю – сталь! Я осторожно поднял эту ветку, в памяти всплыло – стрела! Ну да, это стрела. Оружие. Чтоб убивать издали. Из лука. Кровь уже свернулась, но запах свернувшейся крови, запах смерти остался. Я отбросил от себя стрелу, потом долго тёр руки о мокрый песок, стирая саму память об ощущениях. Гадость какая, в живое таким стрелять… Стрела, стрелять? Память моя имеет все шансы на восстановление, но если такими вот путями, то лучше мне и не вспоминать, наверное. Бр-р-р…
- Ну чего там? Ветка злая? Как он вообще на неё напоролся, глупый бобёр? Теперь осторожнее будет, да? Слушаться старших надо было.
Гениальная логика…Не буду посвящать Гришку во все подробности, ни к чему ему знать такие вещи.
- Да-да, осторожнее надо с ветками .Ну ничего, выздоровел и ладно. Пошли по делам, пушистик.
Происшествие скоро совсем забылось, за делами. Сначала в орешник, осенний лес, набрали орехов и не забыли привязать в благодарность Гришкину ленточку-находку, потом домой отнесли добычу, ну а затем на опушку, что около людского села. Дело в том, что я в этом селе договаривался очистить им кусок земли, около леса. Ну, от пеньков там и всякого такого, с Хозяином места поговорил, тот разрешил, так что пока Гришка мотался по лесу, я бодро вытаскивал пни, убирал сорняки и перемалывал корешки в труху, оставляя на оговорённом клочке земли только вкусно пахнущий чернозём, ровный и рыхлый, как просили. Солнце уже клонилось к закату, когда из села подошли три человека с корзинами.
- Привет тебе, труженик! На славу потрудился, вот это дело! Не побрезгуй принять, вот собрали, что оговаривали!
- И вам привет, приму с радостью. Коли всё устраивает, до встречи, пора мне, на днях забегу, корзинки вернуть, заодно поговорим, чего вам ещё сделать могу.
Мужики и тому рады, вот нутром чую, недолюбливают они меня. Ничего я им, конечно, плохого не сделал. А просто я на них не похож, вот и сторонятся. Да и у меня особого к ним тепла не наблюдается, не тянет в их общину, хоть тресни. Мне с Гришкой хорошо. Кстати, где его опять носит, пора домой бы…
Я подхватил корзинки и пошёл в лес. Отойдя немного, чтоб люди не видели, резко свистнул.
- Да тут я, тут! Чуть уши не заложило… Давай мне одну, помогу тащить. Чего там вкусненького?
Я усмехнулся, отдавая Гришке самую вкусно пахнущую коринку. Что за привычка есть на ходу? Хотя так же легче нести, когда груз всё меньше с каждым шагом.
А потом мы пили чай, ели разные вкусности из корзинок, вспоминали про стрекозу и любовались звёздами, сидя на крылечке.
- Гришка, а почему ты у меня никогда не остаёшься спать? Места полно, ложись где хочешь.
Гришка замялся. Врать он не умеет, как и я, а говорить, как оно есть не хочет, похоже.
- А ты не обидишься?
- Нет, конечно, ты чего?
- Ну, мои говорят, что ты плохой. Нельзя с тобой водиться, ты можешь плохо сделать таким, как мы, держаться от тебя надо подальше и вообще нам ночью надо у себя быть всегда, у разлома греться. Вот.
На одном дыхании выпалил Гришка и замер, ожидая мою реакцию.
- Интересно, кому это я из ваших так насолил? И чем?
- Ты хороший…А если старшие узнают, что я к тебе бегаю, меня накажут, так что ты никому, ладно?
- Мы же друзья, конечно. Пусть никто не знает тогда, если уж грозятся наказать. Ты не рискуй, не надо!
- Я осторожный же, ты чего? Наши сюда никогда не ходят, вообще никогда, тем более я через туман хожу, никто не увидит, так что не бойся.
Я вдруг вспомнил, как встретил Гришку. Открыл глаза, во всём теле боль, справа клубится зелёный туман, густой и сладкий, слева дымится груда железа, миг назад бывшая быстрой и гордой стальной птицей, почти живой…И глазищи, большие жёлтые глазищи с вертикальными зрачками, маленькие цепкие лапки существа в меньше метра ростом, тащащие меня в туман. На другой стороне тумана я и очнулся окончательно, с полной потерей памяти, браслетом на правом запястье и внимательно глядящим на меня Гришкой. Потом он привёл меня сюда, считай, спас.
- Туман я помню, зелёный такой, от него во рту сладко, да?
- Да! Вот видишь, вспомнишь скоро и как звать тебя, говорил же, слушай, чего говорят!
Я нежно потрепал его за холку:
- Ты моя умница, учитель мой, что бы я без тебя делал…Ладно, беги отсюда, коли так, до утра!
- До утра!
Сдуло моего Гришку. Так, сейчас реализуем задумку! Я лёг, закрыл глаза и расслабился. Браслет щёлкнул, освобождая руку, я медленно его снял, привязал к нему верёвочкой большой булыжник и опустил в бочку с водой. Конструкция покорно опустилась на дно бочки. Бульк, так тебе и надо. Терпеть не могу, когда что-то мной пытается управлять, пусть теперь попробует вылезти из бочки! Ещё разок кинул взгляд на звёзды, в груди защемило от непонятной тоски… А, пустое, спать пойду. Засыпая уже, вспомнил ту девчонку на берегу. Красивая…
Проснулся я от того, что кто-то тихонечко трогал меня за большой палец ноги. Надо же, Гришка! Подкараулил таки, сумел застать врасплох! Левая рука автоматически совершили обычные утренние действия, мгновенные и неосознанные, но на этот раз никакого браслета на месте не оказалось, ладонь просто хлопнула по правому запястью! Ага, сработало! Нет на руке ничего, наконец-то!
- Гришка, ты видел? Браслета-то нет! Я его вчера в бочке утопил!
- Ты вспомнил?
Я постарался вспомнить, не снилось ли мне чего, неясные остатки образов вдруг сложились в картинку, я провёл рукой в воздухе, создавая образ:
-Вот, смотри!
Спираль из белого материала, сужающаяся к вершине, явно здание, пропорции идеальны, на витках здания сферы, переливающиеся всеми цветами, светящиеся сферы двигаются вверх , перескакивая с витка на виток, причём чем выше поднимались , тем ярче был их свет, достигшие вершины сферы просто исчезали где-то выше спирального здания, а внизу возникали новые и новые сферы, и всё стремилось вверх к вершине.
Гришка рассматривал довольно долго то, что я сумел слепить, потом с важным видом спросил:
- И что это такое вообще?
Я почесал в затылке, махнул рукой, образ исчез. Виновато улыбнулся:
- А хрен его знает. Вот что привиделось, то и показал.
- Так. А как тебя зовут, вспомнил?
- Нет. Ничего конкретного, только вот эта штука пока.
Гришка сморщил пятачок:
- Ладно, не расстраивайся, уже лучше. Браслета нет, вон непонятную штуку вспомнил, так что всё будет хорошо. Что там насчёт лепёшек у нас?
Я засмеялся, приступив к готовке. Мигом сотворил Гришке любимый завтрак, пока он чавкал и крошил в мёд крошки, я с опаской заглянул в бочку. Камень лежал на дне, удерживая браслет в воде, всё вроде в порядке, не всплывёт. А вот зачем я это сделал и что мне с этого, я так и не понял. Сделал и всё, захотелось мне так.
- Гришка, наелся? Пошли со мной в село, корзинки отнесём? Или я сам, туда и обратно?
- Пошли вместе. А потом на полянку, трогать цветы, ладно?
- Как скажешь, лохматенький!
Мы зашагали по траве в сторону села. Вот и пригорок, за которым то село, напрямую вообще быстро. Всегда хотел спросить у Гришки, чувствует ли он тоже незримую грань, когда переступаешь:
- Слушай, вон у того кустика когда проходим, у тебя внутри ничего такого нет, как волна по телу, будто в другое входишь?
Гришка притормозил бег, медленно шагнул через невидимую грань, сделал шаг назад, опять перешагнул и так несколько раз:
- Непонятное что-то. Немного похоже, как будто через туман идёшь, но не так. Есть что-то , да!
- Вот и я чую, а что это не понимаю. Дрожь в позвоночнике, и на лице как паутинки…А, потом разберёмся, побежали до села наперегонки?
И мы весело рванули к стоящим за пригорком домикам, крытым соломой. Людей видно не было, решили идти вместе, оставим их корзинки вон на видном месте, заберут. Но вышло совсем иначе, стоили нам войти в село, как навстречу из-за домика вышла странная парочка. Один с виду как все местные, только весь в белом, а второй…Второй замотан в серую ткань так, что видны лишь глаза, зорко отслеживающие наши движения, а за спиной у него выглядывал лук и колчан со стрелами! Судя по перьям, те самые стрелы, одна из которых чуть не отправила на тот свет бобра. Нехорошая встреча! Гришка почувствовал, как я напрягся, прижался к ноге и с любопытством рассматривал идущую к нам парочку. Эх, не надо ему было со мной идти, нехорошо внутри как-то у меня…Вот ещё люди, тоже к нам идут. Авось показалось, не выспался просто:
- Привет вам, люди! Вот корзинки ваши возвращаю, как обещал. Не нужно ли чего ещё сделать? Где старший -то, чего его не видать?
Человек в белом сделал пальцами знак закутанному, тот скинул с плеча лук и замер, сверля глазами Гришку. Белый заговорил:
- Вижу, ты привёл к нам нечисть? А что, сам не мог его кончить в леске да зарыть? Обязательно надо село поганить? Или ты духом слаб? Ну ладно, давай его сюда, сейчас мой хран его быстро упокоит…
Я вздрогнул:
- Ты чего такое говоришь-то? Какая нечисть, где?
Я сначала и не понял, что это он говорит про Гришку, даже огляделся вокруг, что за нечисть мы привели, а потом до меня дошло! Гришка вцепился мне в ногу всем, чем мог и дрожал, белый старик опешил, серый с луком быстро подходил, убрав лук за спину и вынув короткий клинок, явно намереваясь сделать нам нехорошо. И опять я ничего толком не сумел осознать – отбросил корзинки, левая ладошка хлопнула по пустому правому запястью, подсознательно я пожалел, что без браслета, но было уже поздно! Серый двигался быстро, но я оказался быстрее. Его клинок прочертил воздух в том месте, где только что было Гришкино горло, всё всерьёз! Крутанувшись на месте, успел я схватить Гришку, сунуть его за пазуху куртки и свободной рукой ударить серого, добавив , уже в полёте , ему ногой. Сам виноват, чего лезет? Серый рухнул, как мешок, я спокойно вынул у него из руки нож, перерезал на луке тетиву, вынул все стрелы, переломал сначала их, потом лук, сунул лезвие в щель колоды, стоящей рядом, сломал клинок около рукояти, отбросил обломки в сторону, погладил всё ещё дрожащего Гришку и спокойно сказал:
- Вы в своём уме? На живое с ножами кидаться? И не этот ли хмырь вчера чуть не угробил бобра на речке, а? Что у вас тут творится вообще, поганок объелись?
Когда к белому вернулся дар речи, серый уже начал подавать признаки жизни:
- Ты… Как ты можешь? Как ты смеешь? Ты же по виду один из нас, а вступился за нечисть, которая не имеет права дышать с нами одним воздухом? Они должны быть изведены под корень, нам вместе не делить этот мир, а ты что творишь? Или ты изменник?
Дальше он долго и пространно бубнил что-то в таком роде, я толком так и не понял, почему у него право жить есть, а у Гришки нет и с какого перепугу я должен тоже играть в эти жуткие игры. А самое страшное, что толпа к нему прислушивалась, никто не выливал на него холодную воду, чтоб привести в чувство, никто не пытался его связать и отвести к целителю, башку на место вправить, явно же заболел головою старик… Серый меж тем окончательно очухался, достал из-за пазухи дудку и свистнул в неё. На его зов подбежали ещё два таких же, замотанных, хорошо, что с пустыми руками:
- Хватайте его, защитника нечисти, предателя рода человеческого! Он враг веры, он само исчадие разлома, убить их обоих!
Толпа недоумённо переглядывалась, не зная, что следует им делать в такой ситуации. Я тоже ждал, когда это кончится, так же не бывает! Оказалось, бывает. Трое серых наступали, из толпы вышли ещё человек пять, лица хмурые, не предвещающие ничего хорошего, а белый всё не унимался:
- Как, скажи нам, ты смеешь защищать нечисть? Как, ответь, если умеешь вообще говорить! Заклинаю тебя светом, отвечай мне!
Интересный дядька, можно подумать, я до сего момента молчал, точно он псих:
- Как, как…Это Гришка, мой друг, он хороший. И никакая мы не нечисть, а тебе к целителю бы, мозги наберкень у тебя съехали, несёшь невесть что, слушать страшно. И вы, ребятки, лучше не лезьте, вам же хуже будет!
- Отдай нам нечисть и уйдёшь живым, обещаем. Ты же один из нас, ты наш брат, не меняй нас на нечисть, очнись!
- Вы хоть понимаете, что творите? Это вам бы очнуться, совсем стали на людей не похожи, вон гляньте, как вас перекосило от злобы. А чего злиться-то? Что вам Гришка такого сделал, обидел чем? Если это из-за ленточки, так он её не украл, а нашёл, принесём мы вам ту ленту, чтобы не злились, делов-то, сегодня же и принесём, неужто из-за такой мелочи ножами тыкать?
- Он зачарован нечистью…Не слушайте его, нечисть схватить, обоих на костёр, очистим наш мир от скверны!
Что же делать-то, думал я. Как навалятся скопом, задавят. А у меня Гришка за пазухой, двигаться не могу в полную силу…Да и как тут движения рассчитать, когда толпа вон надвигается, можно покалечить ненароком кого, драка не вариант. О, вроде придумал! Я гаркнул:
- Смотрите, люди!
И мигом так нарисовал рукой ту самую спиральную хреновину, что утром Гришке рисовал. Когда один раз рисуешь мыслью, потом запросто уже получается, вот я им и создал образ, только раз в десять больше, чем утром. Сработало, опешили, кто на коленки упал, кто с визгом вообще убежал, серые замерли, белый наконец-то заткнулся. Самое время. Я шепнул Гришке, чтоб держался крепче и рванул из этого больного места, что есть духу!
А потом я сидел на пригорке, пытаясь унять жжение в лёгких от такого бега, Гришка бегал вокруг кругами, возбуждённо обсуждая сам с собой произошедшее, пытаясь понять, что это было и тут случилось страшное. Свист, и в боку у Гришки оказалась стрела. Он сразу сжался, схватился за рану лапками, упал на бок и захрипел. Волосы дыбом, я вырвал стрелу из раны, пытаясь её зажать, унять хлещущую кровь, да что же вы делаете, нелюди…Гришка хрипел, на губах красная пена, тут меня пронзила мысль – та девушка на берегу, она поможет! Не раздумывая, схватил Гришку в охапку и бежал, бежал, бежал что было духу, не разбирая дороги, с одной только мыслью – успеть, хоть бы она была там, хоть бы была там, успеть…По полянке, ломая цветы, напрямую, вот уже берег – да! Девушка была на месте, услышав мой хрип вместо речи, умница мигом сообразила, что я хочу, жестом велела положить Гришку. Бегло осмотрела и склонилась над уже холодеющим тельцем…Я отвернулся, не в силах сдержать слёзы. За спиной послышалась та самая песня, а я не мог заставить себя повернуться, внутри всё клокотало. И вдруг ледяна, спокойная мысль, которой испугался я сам – если Гришка не выживет, они тоже не будут жить. Они все. Я их просто уничтожу. Я это сделаю, я это умею. Даже сделал несколько шагов вперёд, с решимостью начать прямо сейчас, на автомате, не раздумывая и без тени сомнения, но тут сзади тот самый голос, который столько раз будил меня по утрам:
- Ты где, друг?
Живой…Он жив! Притом он с каждым мигом всё больше становится как прежний Гришка, и пелена с глаз ушла, рана вообще незаметна, только пятна бурые на песке и остались. Ай да песенка! Девушка встала, с интересом наблюдая за тем, как мы с Гришкой обнимали друг друга, я всё не мог поверить, ощупывал его, в он лопотал:
- Да нормально всё, чего ты. Не больно было совсем, я как засыпал, а потом песню как услышал, просыпаться начал и всё, а сейчас вообще не больно, не пойдём больше к этим злюкам никогда, ладно? Ты не все им штуки просто сломал, у них ещё были, раз в меня ткнули. А она спела и всё, быстро прошло, и ладошки у ней нежнее, чем твои. И она тебе нравится же, вот давайте разговаривайте теперь, раз уж так вышло, а потом пойдёмте к нам поедим, я жуть какой голодный…И цветы надо поправить, которые ты переломал, кабан. Только не вздумай даже пробовать, я сам, после как поем, сразу и поправлю.
Девушка слегка зарумянилась от Гришкиного монолога, потом протянула ладошку:
- Лета меня кличут. А ты кто?
Я замялся, держа в руке хрупкую ладонь собеседницы:
- Я…Как бы сказать…В общем, я не помню, кто я и откуда.
Лета внимательно вгляделась мне в глаза, как бы пытаясь что-то там прочесть, мне не ведомое:
- Ты с виду человек…Но не по сути. Не винг, хотя очень похож, но и не из тех, что за горами. Странно, не могу тебя прочесть. И пугаешь ты меня, чем-то внутри. Холод, как на вершине гор в пещере Ва, даже ещё холоднее. А рука тёплая, глаза добрые. Ты как тут вообще появился? Не замечала тебя раньше. Всё время на речку хожу, лишь дней десять как вы тут объявились, вон в тех кустах каждый день сидите, пока я стираю.
- Так ты нас видела?
- И видела и слышала, особенно когда шепчетесь. Всё ждала, когда это у вас смелости хватит из кустов выбраться.
Девушка засмеялась, я тоже. Не от веселья, за компанию. На глаза попалась та стрела, что я брал в руки. Как бросил её, так и валяется, наконечник только весь ржавый, меня передёрнуло:
- А зачем они в живое стреляют? Ведь нормально всё было, я им делал разное, они корешки и вкусные кругляшки давали, мёд вон и разные семечки?
- Ты про село, что за холмом? Значит, и до них уже волна докатилась. Из-за гор пришлые люди объявились, которые ищут в земле что-то. Вот от тех, кроме беды, ждать нечего. Мало того, что уродуют землю, ещё и местным головы задурили, подарили им новые знания, труд облегчающие, а за это те в освободившееся время должны ходить к ним слушать, что их учителя толкуют и помогать землю калечить. В Крайних горах шум, грохот и огонь, горы тоже уродуют, камни в труху и увозят куда-то в сторону зимнего леса.
Вета продолжала говорить, описывая события, а я смутно вспоминал, что уже видел нечто такое. Из камней забирают крупицы, потом крупицы делают жидкими с помощью огня синего, и течёт в формы жидкая сталь…
- Мы есть -то сегодня будем?
Мне стало стыдно. Слушаю себе спокойно Вету, пытаюсь рыться в памяти, а Гришка мой того…Не успел я ничего сообразить, как Вета просто подняла вверх ладошки, плавно опустила на уровень пояса и на траве появилась самая настоящая скатерть, с вышитым по краям узором, а на скатерти…Вот удивила, мне в жизни такого разнообразия не пришло бы в голову, чего только нет! С радостным урчанием Гришка накинулся на еду. Да, какой же он голодный, малыш, коли такие куски заглатывает, не жуя. Досталось бедняге.
- Хоть бы лапы в речке помыл, пушистый!
Вета звонко рассмеялась, не осуждая Гришку, явно ей по душе был мой лохматенький, для порядка сказала, а сама глаз не сводит ласковых, любуется, как он лопает!
Я тоже радовался, но недолго. Что –то засвистело в воздухе, но точно не стрела, что-то крупнее. Тело само, в один прыжок, встало между Ветой с Гришкой и неведомой угрозой, притом боком. Правую руку я направил в сторону угрозы, слегка согнув в локте, ну а боком – если стрела толще, судя по звуку, то боком стоять лучше, так я толще же, труднее насквозь меня пробить и попасть потом в цель. Это я уже потом понял, зачем так встал, а в тот миг просто напрягся, надеясь перехватить то, что к нам летит.
Щёлк! Вот уж чего ,чего, а этого я точно не ждал. На запястье мой браслет закрылся, опять лёгкий укол и огонёк зелёный. Прилетел, испугал, не утоп. Наказание прям… Скосил глаза – Гришка невозмутимо поглощал угощение, не обращая ни малейшего внимания на мои прыжки. А вот Вета смотрела на меня с удивлением и, кажется, уважением!
- А боком-то чего встал? Так ты толще?
Вот тут и дошло до меня, про стойку. Конечно, показывать ей свою неуверенность, что не могу поймать хоть что, мне здорово не хотелось, слабаком негоже выглядеть, поэтому я отвёл глаза и сказал:
- Так проще ловить просто.
- Ой врушка, вон аж уши покраснели! А ты знаешь, кто врёт, у тех на ушах кисточки вырастают, как у рыси?
Машинально я провёл ладошками по ушам. Гришка чуть не подавился каким-то фруктом, Ветка согнулась пополам от хохота, обхватив себя руками. Тут я уже весь залился краской, буркнул что-то нераздельное и пошёл к речке, рожу ополоснуть. Смешно ей, ух какая смешливая…И Гришка туда же, обжора. Пригоршни три воды помогли – мне тоже стало до жути смешно, я сунул лицо в воду, чтоб не слышно было на берегу, и засмеялся прямо в воду, пуская пузыри. Вроде отпустило.
Интересно, подумал я, глядя на мой браслет. Обрывок верёвки должен быть, но его нет. Если с камня соскользнула, то понятно, но на браслете завязывал таким узлом, что его сам не сразу развяжешь, а уж мокрый узел вообще тяжело, я пригляделся внимательнее – есть царапина. Срезали верёвку-то, притом я даже не знаю, какая сталь способна оставить на моём браслете хотя бы маленький след. Тут же левая ладонь автоматически шлёпнула по камню на браслете, тот мигнул и вовремя. Что-то вокруг незримо изменилось, весёлость с меня как рукой сняло, послышался шорох и удары капель по крыше. Только вот крыши не было, а был невидимый купол над нами троими, и по этому куполу колотили не капли, а самые настоящие стрелы!
- Ветка, Гришка, вверху!
Они вскинули глаза вверх, всё поняли, я уже был рядом и пытался их закрыть, потом дошло, что нам ничего не угрожает. Стрел было много, так что границы купола я определил мгновенно. И так же быстро нашёл наводчика, этот злыдень сидел на дереве, знаками показывая своим, куда пускать стрелы! Замотанный, серый, уже пакостно знакомое обличие. Я легко махнул пальцами – голубчика снесло с дерева, как пожухлый лист ветром. Надеюсь, он упал на жёсткое и ему больно.
- Вы тут пока побудьте, а я схожу побеседую с гостями.
Не дожидаясь ответа, в три прыжка достиг грани купола, медленно перенёс тело наружу, как что меня внутри держало, так против течения идёшь на стремнине, и вразвалочку направился к группе стрелков. Откуда их столько набралось, интересно, пять рядов да по десятку в каждом, запас стрел у ног в землю воткнут, стрелять и стрелять до посинения хватит. Увидев меня, стрелки разом пустили в меня тучу стрел, залпом. Я просто дёрнул плечом, стрелы попадали на землю, и близко не успев подлететь. Это ошеломило нападавших настолько, что второй залп сделали только самые тупые и с тем же результатом. Не знаю, почему, но я доверился телу и был полностью уверен, что в безопасности.
- Ну что, злыдни, остыли малость? Вас кто сюда звал-то?
Сзади, из-за рядов, вышел давешний сумасшедший в белом балахоне. После неудачной атаки говорил он уже не так злобно:
- Мы для тебя же радеем, чтоб душу твою спасти, не водись с нечистью, спасён будешь! Истребить надо врагов рода человеческого, чтоб не несли в мир наш дивный свою пакость и не угрожали детям нашим! А коли добром не хочешь, силою заставим, мы в вере тверды и назад не отступим. Выйди на честный бой, как воин, без штучек твоих нечистых, сила на силу, по - честному, если остались в тебе хоть капля чести да доблести!
Я почесал рукой затылок…Что с долбанутыми разговаривать, они же невменяемы. Развёл руки в стороны, потом резко свёл, между ладоней закрутился серый вихрь, подул на него, силу вкладывая, да и пустил ветерок на пришедших. Ветерок я могу и сильнее делать, мы с Гришкой так с высоких веток яблоки сшибали, только там я фокусировал поток на яблоке, а тут просто широким фронтом дунул. Им , больным, хватило. Роняя свои луки, они катились по земле, тщетно пытаясь схватиться хоть за что-нибудь, обувка слетала и улетала вперёд них, кто и порты терял, так кубарем я всю эту компанию и загнал в их поганое село. Поганое, потому как там теперь воняло горелым. И грязно стало, кругом мусор валяется, а во дворах появились каменные печки и рядом наковальни, на которых они наконечники клепали к стрелам. Сейчас исправим. Огонь потушил, всё что потяжелее, я просто опустил глубоко под землю, ниже той воды, что под землёй всегда бежит. Чего колодцы этим пачкать, так что глубже, оно лучше будет. Ну а остальное наоборот, вверх. Я про готовые стрелы. Эх, так хотелось оставить на них наконечники, но в селе дети, ещё поранятся…
Только начали мои бравые стрелки приходить в себя, как и стрелы сверху попадали. У них, недоумков, купола же нет, пусть на себе попробуют, что творили. Крику-то сколько… Больно, наверное, когда тебе деревяшкой по башке сверху. Все в синяках теперь будут, зря я так. Наверное. Особо не раскаиваясь, я отправился к своим.
Подходя, опять по браслету – шлёп, а то через купол второй раз продираться лень. Гришка лежал на спине, подставив пузико тёплым лучам солнца, Вета сидела рядом, прикрыв глаза.
- Здорово ты их. А что в тот раз-то не сдул злыдней?
- Браслет. Его не было на мне, а купол точно его дело. А твоя правда, как-то в голову давеча не пришло, можно было их остановить…Память моя того…
- Покажи браслет… Сними, дай я гляну поближе.
- Я бы с радостью, но он слетает только ночью, а так не могу снять.
Вета внимательно рассмотрела браслет, держа мою руку своими, повертела малость, провела пальцем по узору на браслете и…Вот те на, браслет легко расстегнулся!
- Ого! Это как ты его? Как песенка?
- Там же написано, видишь знаки? Читать-то умеешь?
Точно. По всему браслету закорючки, причём несколько значков как бы одно целое. Странно знакомые знаки, но смысл мне их непонятен, о чём я бодро и доложил!
- Вот, видишь значок? Как птичья лапка вверх пальцами, три палочки на одной? Это «славка», символ такой. Как будто человек руки вверх поднял, к небу. Славит его.
- Противоположно-двухспинарно- торсионное вращение с разнополярностью силовых потоков по осевой линии.
Откуда-то вылетело, выпалил я это и замер, не понимая, чего ляпнул.
Ветка внимательно вгляделась в мои непонимающие глаза и выдала:
- Тебе к деду моему надо. Такие слова точно не этому миру принадлежат, а дед знает больше. Можешь ещё что сказать на таком языке?
Я подумал, задержал взгляд на ещё одном значке с браслета.
- Вета, а вот этот значок, две палочки вертикально, сверху перекладина, левая палочка выше правой?
- Тур. Сила, как у тура. Быки такие, сильные!
- Силовое поле переменной плотности, если вот с этим знаком сочетать…М-да, даже страшно, что в моей голове такое сидит. Пойдём к деду, только пусть Гришка отдохнёт, вон как его разморило на солнышке, спит.
- Конечно, ему надо отдыхать. На свою железяку, надень обратно, вдруг ещё кто нагрянет.
Я послушно взял браслет. И тут меня как громом ударило, вот же чётко приписано – перемещение в заданную точку, и рядом знак мыслекоманды! Как два полукольца над точкой, вроде как облачка. Жуть. Кажется, я могу с помощью браслета ещё и перемещаться, куда представлю, если вот так пальцем активировать символ, потом задать точку образом и…
Я стоял около обуглившихся, еле дымящих уже развалин своего жилища. Сгорел наш с Гришкой домик. Бочка вон разбитая валяется, верёвка рядом, разрезанная. Ох и натворили бы они дел, будь мы дома! Бешенство, штука опасная не только для самих сбесившихся. Вместо радости, что освоил прыжки куда хочется, навалилась тоска. Чтоб как-то себя успокоить, я мигом, по памяти, привёл жилище в прежнее состояние, включая запас орехов. Насыпал немного в карман куртки, Гришке, прижал точку на браслете и мгновенно опять рядом с Ветой сижу, как никуда не уходил. Ха! Что , съела? Уши с кисточкой, вон глазищи больше озёр от удивления, знай наших!
Я с важным видом расправил плечи. То-то. Гришка выспался, опять озорной и здоровый, не сказав ни слова, метнулся на полянку, совсем немного времени прошло, как приобрела полянка прежний вид! Мастерски, ничего не скажешь.
Вдоль речки идти было свежо и приятно, Вета вела нас к себе. Оказывается, она совсем рядом жила, вот удивительно, как я её только на речке и видел? Ведь через поле наискосок от нашего домика, потом с горки вниз и за овражком пригорок, там и её обитель!
Домов двадцать всего, все в цветущих деревьях, цветов полно у каждого дома, Гришке тут труда лет на пять хватит, запах чудесный от них, люди делами своими занимаются, на нас внимания не обращая. Хотя некоторые обратили…
На входе в село стоят два столба, толстенных и с резьбой, как лица чьи-то сверху, вон и руки вырезаны, даже ногти есть! Тщательно резано, мастерски, как живые прям. Стоило нам пройти меж тех столбов, как вдруг зазвенело, загремело, и перед нами возник отряд! Ребятишки выше меня ростом, крепкие, одеты странно. На груди нагрудники, защищающие и живот тоже, наплечники из того же зеленоватого материала, с виду так вообще камень, наколенники – налокотники, а в руках пики. Самые настоящие, острые, тоже зеленоватый камень на вид. Я напрягся, неужели и тут придётся драться? Сгрёб Гришку за спину себе, ноги полусогнуты, готов! Вежливо так им говорю:
- Если кто из вас, ребятки, попробует Гришку тронуть, сразу говорю – пришибу на месте и глазом не моргну!
Стражники переглянулись, один хмыкнул и вот уже вся эта рать ржёт, непонятно над чем. Весёлые ребятки, ещё бы пики им переломать, для профилактики эксцессов. Ой! Опять непонятные слова в голове… Интересно, эксцессы - это ноги, что ли? Или просто кости? Ветка тоже смеялась, потом к ней подошёл древний такой, но жуть какой крепкий дедуля, морщинистое лицо, борода до пояса, седой совсем. Красивое лицо, как у тех, что на столбах вырезаны:
- Они не его опасаются, мил-человек. Это ты угроза, а не дер. Впервые вижу, что у дертов могут быть друзья из ваших…
- Дертов? Каких таких дертов, и какие такие наши, из которых я? Ах да, здравствуйте все, мир вам!
- Дерты – дети Разлома. Их так зовут . А ваши…Пойдём -ка со мной в дом, потолкуем. Разговор, похоже, долгим будет. И да, здрав и ты будь, с миром пришедший мир обретает!
Пошли к нему в дом. Изба как изба, лавки, стол, полки с книгами по всем стенам, лежанка в углу. И дверь! Резко отличающаяся от всего, что вокруг! Материал странный, вместо ручки круг с тремя перемычками, и ручка та посредине двери. Даже на вид массивная, грозная, неприятная. Я встал подальше от неё, Гришка с Ветой на улице остались. Старик сверкнул глазами, как бы просвечивая меня насквозь, по спине мурашки аж пробежали. Немного помолчал, потом говорит:
- Странный ты. По структуре внутри льдинка, как у всех ваших, но вокруг того стержня льдистого пламя вьётся, оно стержень подтаивает, вот как растопит лёд в сути твоей, тут тебя твои же и выкинут в межмирье…В мглу вечную. Если , конечно ты не…
Я перебил старика:
- Ничего непонятно говоришь, дедушка. Какая льдинка, какое пламя, кто я вообще такой, по твоему? И почему это я таю, и потом меня должны куда-то выкинуть? Ты не хворый, часом? Я в зимний лес вообще не ходил давно, откуда во мне льду взяться, а что пламя там какое-то, так не горю ведь, как видишь! Даже дыма не наблюдается.
Дед опешил:
- Неужто межмирец? А я думал вас, двузаконников, извели давно! Вот уж не подумал бы, что с настоящим бродягой придётся вживую свидеться, да ещё в таком обличье… Ты ну прямо как вирг, только не синий! По разговору только и понял, от тебя веет бродягой, когда говоришь. Ещё мой прадед мне про вас рассказывал, притом говорил, что вы вымерли. Как ты сумел на этот мир отразиться, неведомо, но ты тут. А ну-ка, крутани вон колесо на дверке, милок –
Дед показал на ту самую дверь. В голове у меня всё перемешалось, поэтому соображал я туго. Точнее, вообще не соображал, потому что молча подошёл к двери, положил руки на колесо и стал его поворачивать направо, потом налево, опять направо долго, затем влево, внутри что-то заскользило, дверь издала свист, как из пузыря воздух выходит, и медленно поползла, открывая просвет в проёме. Из просвета на пол пополз серый туман, быстро развеивающийся, а за дверью, в фиолетовом свете, коридор , шага на три длиной, потом зал.
- Стой! Хватит. Пока хватит, прикрой дверку-то, прикрой, мил-человек…Вот, славно, присядь рядком, поговорим ладком. Да, оков обережный можешь снять, вон что на руке. Не причинишь ты нам вреда, нутром чую.
- Сниму, а вдруг кто в гости без спроса нагрянет? Как тогда защищаться-то?
Старик сделал глаза, как у филина в дупле, кашлянул от удивления:
- Да…Здорово тебя отделали, знать бы кто. Ты взаправду думаешь, что браслет этот тебе помогает? Что оберег это твой, силу дающий?
- Конечно!
- Ну так наизнанку ты думаешь. Он от тебя мир хранит, от силы, что внутри тебя сокрыта. Я вообще думал, что ты сначала истребишь тут всех, тебе не интересных и ненужных, дерту голову свернёшь, чтоб посмотреть, что внутри и как он устроен, ну а меня заставишь выложить тебе всё, что я знаю, потом вскроешь, разделаешь на кусочки и будешь рассматривать в стеклышках, крутить-вертеть, как у вас принято. Вам же только знания подавай, что как устроено и как узнать ещё и ещё, не считаясь с затратами и жизнями чужими…Она и есть, льдистая натура…Хотя прости, кто же знал, что ты бродяга, думал из этих, из виргов будешь. Вот и ребятки от тебя защищаться готовились, а не от дерта, что с тобою, они мирные и нам не мешают жить, как и мы им. Мы с давних времён с теми, что пришлые нечистью зовут, в согласии проживаем, мир делим, помогаем друг другу. Да, мне тут не справиться, придётся тебе в комнате (он ткнул морщинистым пальцем в дверь с колёсиком) ночь провести, авось голова на место встанет .Поди, охота вспомнить-то, что и как?
Я замялся…В принципе, мне и так было хорошо, без всяких воспоминаний о прошлом, более того, вспоминать мне точно ничего не хотелось, всё и так есть, чего мне ещё надобно-то? Примерно так я и сказал дедушке.
- Неволить тебя никто не станет, дело твоё. Но мне на вопросы твои не ответить, на разных мы языках об одном толкуем, не поймёшь ты меня. Вот, смотри –
Дед начал водить руками по воздуху, создавая образы.
Мгла. Сплошное полотно мглы, вот в ней что-то зашевелилось, образовался сгусток, чернее черноты вокруг, сгусток рос очень быстро, потом мгновенно вспыхнул пламенем такой яркости, что я непроизвольно отодвинулся от образа, гигантский шар вытягивался в разные стороны. Ещё и ещё вспышка, теперь уже не шар, а похожая на вытянутый бублик с тонкой плёнкой посередине штука продолжала с бешеной скоростью расти, внутри этого бублика клокотала энергия, постепенно сжимаясь, обретая формы…
- Красотища какая…
Я восторженно поглядел на деда:
- А что это, такая красотища?
- Кролик. Когда успокоится образ, будет кролик. Это с чего он начинается, как бы начало кролика, ещё невидимое.
- Да уж…Давай, дальше показывай кролика!
Сформированный бублик обрёл поперёк себя перевязку, как ниткой кто перетянул, раз – уже два бублика, растут и растут, четыре, шестнадцать и дальше, дальше…Хм, правда кролик получился, пушистый и серенький, с замечательным розовым носом! Я машинально опять сказал, на том языке, который не помню:
- Фрактальность мироздания, большое в малом. Хкеде кхурансо…
- Я же говорил, на разном языке об одном говорим. Шёл бы ты в комнатку, утро вечера мудренее. Что тебе терять-то?
Милый такой старикан, так и норовит засунуть меня в непонятно что. Лукавит, конечно, свой интерес наверняка у него есть, вон как старается, но плохого мне точно не желает. Может, правда в комнате ночку проспать, пусть даже она странная? Наверняка же что-то новое узнаю…С кем поведёшься, это я от Гришки нахватался, с его прикасаниями к цветам. Он твёрдо уверен, что если перетрогает все цветы в мире, поймёт что-то очень – очень важное, без чего просто невозможно жить… Может, потому мы с ним так и сроднились, прикипев друг к другу? Я обратился к старику:
- Ну ладно, уговорил. Переночую я в этом узилище, но если я там помру или вырастет у меня чего лишнего, ты виноват будешь! Кстати, звать-то мне тебя как?
- Обиходное имя Влейдин. Ну а истинное, уж прости, нельзя вслух говорить, оно для другого нам дедами даётся. Уж точно не для мирского общения. А ты как себя называешь?
- Никак. Это не имя, просто я никак себя не могу назвать, нет в голове ни слова, ни образа…
- Ох нелегко так жить… Разве можно, ни себя, ни рода своего не помнить? Страшнее доли не придумать. Кто же тебя так, за что? Хотя если как тебя звать-то не помнишь, тех злыдней не упомнить и подавноне сможешь… Авось в комнатке-то и припомнишь чего, ступай вон…
Я рассмеялся, какой дед упёртый, загнал таки в ловушку! Открыл дверь, вошёл в зал с высоким потолком, Как только дверь с шипением закрылась за мной, из пола вылезло сидение со спинкой, довольно удобное на вид. Стоило мне усесться в нём – не на полу же спать?- как стенки зала, до того времени пустые, слегка мерцающие фиолетовым цветом, стали преображаться в небольшие окошки с картинками. Картинки менялись с такой скоростью, что я не мог даже разобрать, что там мне показывают. Потом голос из неоткуда:
- Подтвердите допуск.
Мёртвый голос. Явно нежить говорит, камни и то звуки издают, но они живые, а этот вообще живому чуждый, как железка о железку…
- Подтвердите допуск.
Заладил, паразит! Ответить ему, нечто?
- Подтверждаю!
- Ошибка. Подтвердите допуск.
- Чего тебе надо-то? Привязался…
- Команда некорректна. Подтвердите допуск или пройдите идентификацию.
- Куда пройти? Тут идти-то некуда, дверь закрыта, стенки…
- Команда некорректна. Приготовьтесь к идентификации во избежание включения протокола безопасности.
Шипение, звук движения, перед лицом как шарик стеклянный, в глаза светит противным ярким светом, на рот нашлёпка, чтоб в неё дышал, иголки в зад впились, под руками тоже два шара появились, я за них взялся, потрогать…
- Идентификация проведена, пользователь не опознан. Запускаю протокол безопасности.
Вот же баран, чего талдычит…Запускай давай уже, чего там у тебя интересненького?
Дальше началось веселье. Мои руки и ноги пытались схватить и удержать стальными хваталками, я их мигом порвал, правда. Вместе с вылезшими из пола палками, к которым они крепились. Дальше в меня летело невесть что, но острое, успевай только перехватывать, причём со всех сторон, сиденье било искрами, из стен в меня пускали лучики красного цвета, оказалось что это довольно больно, жжётся. И так всю ночь почти, крутись да увёртывайся, ай да дедушка, вот благодарствуй, дал мне хорошо выспаться, мозги вправили мне тут, чтоб тебе уже быть совсем здоровым. И когда это закончится – не малейшего представления. Потом зал стал наполняться вонючим туманом, глаза заслезились и в горле зажгло от него, одновременно на меня надвигалась стена синего и очень горячего пламени, без языков и дыма. Сверху, над головой, тоже нечто неприятное – огромная труба, в которой что-то зловеще клокотало… Угробят же, злыдни, подумал я и наконец-то вспомнил о браслете. Мигом нащупал нужные значки, купол хочу! Всё прекратилось, как и не было, воздух очистился, сидение вернулось на то же место и мертвяк, таким же безучастным голосом, продребезжал:
- Личность подтверждена. Допуск разрешён.
Вот скотина безобразная…Всю ночь меня мурыжить, а под утро, не выспавшегося и замученного разными нападками, разрешить! Сам он допуск, личность хренова. Подтверждаю.
- Ожидаю запроса на получение информации.
Ну вот, это уже понятно. Жди, гад. Что я хотел-то? Спать хотел, это понятно. Спросить надо, похоже, о чём-нибудь, а то сбесится опять…Что спросить-то?
- Что за хрень у меня на руке?
Жужжание, потом мертвяк выдал:
- Стандартный блокиратор Корпуса, было проведёно усовершенствование, теперь модель нестандартная, базовое устройство этой модели блокиратора вожу пользователю.
Ох зря я это чучело спросил про браслет… В меня как кто влез, мгновенно и чуть не взорвав мне голову. Ого! Неприятные ощущения прошли быстро, а дед-то оказался прав! Сдерживает этот браслет меня. Это мне навесили, как особо буйному? Ладно, раз на то пошло, продолжим. Самое главное спрошу:
- Кто я и как тут оказался?
- Код идентификации (набор звуков, мне непонятных), временный оператор Корпуса, шеврон ПТ-5478-КАС, вольнонаёмный, допуск на уровни не выше семнадцатого.
- Чего? А теперь скажи нормально, по – человечески, притом так, чтоб я понял!
-Жжжжжж…Жжжжж…Жжкрх…Непредвиденный системный сбой. Отключение системы, требуется перезагрузка.
Я свалился на пол, сидение вдруг испарилось, стенки потухли и стали серыми, как камни мокрые. Дверь щёлкнула, можно валить из этой пыточной камеры! Что я и сделал.
Вета подметала с пола осколки посуды, дедушка с вниманием вглядывался мне в глаза, опираясь на посох с резным верхом. А где мой шалопайчик?
- Вета, Гришка мой где?
- Глянь в оконце, вон он, только не падай.
Я взглянул в окошко – там во дворе Гришка проводил лётные курсы петуху. Бегал, между кур, размахивая руками и показывал петуху, как нужно летать . Петух гнался за Гришкой, норовя его клюнуть, но даже в кисточку хвоста попасть было сложно, Гришка жуть какой шустрый. Интересно, надолго петушиных сил хватит так носиться? Ладно, пусть играют, мне дело сделать надо.
Молча сел я за стол, снял блокиратор, создал себе необходимые инструменты и начал перепрошивку. Дед не выдержал первым:
- Всю ночь дом ходуном ходил, я уж от греха дверь слегой подпёр, чтоб не рвануло…Открыть-то я не могу, раз за колесо то брался, потом месяц лежал, так шарахнуло. Ты как там, не повредился? Вспомнил чего?
Какой милый дедулька. Его шарахнуло! Иди, покрути вон ту штучку…Доброты неисчерпаемой человек. Плюс меня там пока мурыжило, он дверь слегой подпёр, чтоб наверняка я не сбежал, ну и умник, вообще… А я ему поверил, пошёл куда велено! И кто из нас ума лишённый?
- Что трясло, я заметил. Уж прости, старче, убить меня до утра комнатка твоя пыталась, недосуг вспоминать было.
- А что ты ковыряешь в обереге?
- Перенастраиваю контуры, программное обеспечение прошиваю, кастомной прошивкой своего авторства. Понятно?
Дед потупился, но явно не раскаялся в содеянном:
- Тебя же ничего сгубить не может, вот я и подумал, чего тебе сделается. А так , глядишь, новые знания получил бы, узнать смогли бы, как в мире порядок навести, чтоб пришлые местных не портили. Мне – то туда ходу нет, а все разгадки там…Не держи зла, жив - здоров же.
- Да не злюсь я.
Готово! Я надел браслет на место, отлично вышло. Блокиратор, говорите? Ну-ну. Что-то долго гостей нет, явно сбой в протоколе безопасности у них. О, помяни беду, тут она и будет! В дверь вежливо постучали, Вета в ответ – входите, мол…
Вошёл один. В повязке на бёдрах, кожа синяя, волосы белые до зада, глаза красные. Ладони на уровне плеч, медленно повернулся вокруг себя, показывая, что ничего за спиной нет. Годится, для начала.
- Приветствую тебя, Саниил с Адара. Хотя это ведь не твоё настоящее имя, Странник?
Я бровью не повёл:
- Конечно не моё. Что надо?
- Немного. Чтоб ты проследовал со мной, не захочешь же тут устраивать небольшую войну, от которой это место может просто превратиться в пар? Вместе с его обитателями.
Подготовились. Нормальная процедура, нащупать слабое место и на него давить, принуждая выполнить свои условия. Приемлимо, если знать протокол.
- Ветка, я отлучусь тут ненадолго, мне с виргами надо кое-что обсудить. Гришку покормишь, ладно? Когда он вашего петуха доконает своими лётными уроками.
- Конечно! Ты это… Смотри там.
Зарумянилась! О, значит я ей нравлюсь немного, это уже что-то! Я жестом предложил синему идти первым, тот охотно двинулся из избы. Дать бы ему ребром ладони под основание черепа, затащить в комнату и там уже поговорить, как следует, но проклятый протокол! Наверняка всё село и ещё зона вокруг под прицелом всего их арсенала, а он, как я теперь помню, немаленький, увы… А помню я много. Не всё, но достаточно. Пойдём другим путём, безопасным для обитателей этого мира. Тем более что стоило выйти за село, вирг хлопнул в ладоши и мы переместились в лабораторию. Я огляделся вокруг – лаборатория, точно она, всё знакомо и привычно, я тут провёл много-много времени, пытаясь создать закрытый для некоторых энергий экран. Мало того, я его сделал. Из чистого интереса, ну и для своих корыстных целей, конечно.
- Ну наконец-то, беглец .С возвращением, бродяга. Ловко ты нас провёл, ничего не скажешь .На челноке, прямо со станции, да ещё по такой траектории… Но орбитальная защита тебя достала всё-таки? Признай, умник, такого ты не ожидал?
- Какого такого? Ожидал, конечно, раз стою тут, живой и целёхонький. Пукалки ваши даже против транспортного челнока не ахти. Так что особо я бы не радовался.
Говорящего со мной я не видел, звук просто лился ниоткуда. Боится, и правильно делает. Диалог продолжился:
- Насколько мы оба хорошо понимаем, дальнейшего сотрудничества не будет? Так мы и знали. Тебе же это неинтересно, а работа в команде для тебя сродни пытке. Понимаешь, что мы могли бы тебя легко принудить, используя твои эмоциональные привязанности, после того, как ты стёр себе память? Заметь, на нашем оборудовании, из наших материалов и с нашим же энергопотенциалом. Как ты считаешь, должен ты нам за это? Должен, как не крути. Не за энергию, за обман. Просто сказал бы, что тебе нужно, попросил бы и всё тебе было бы тут же предоставлено!
- Ну да. Как же. Узнай вы, чем я занимаюсь, теряя ресурс, который вам так важен, а для меня не имеет значения, я про время, что бы вы сделали? Просто велели бы мне покинуть станцию и нашли другого. Признаю, пользовался вашими игрушками, но кто вам создал экран, закрывающий от Абсолюта? Кто переключил потоки на ваш собственный карманный абсолютик, скрыв вас вообще от всего? Или такой труд ничего не стоит?
- Конечно стоит. Выполни последнюю часть договора и будем считать, что мы в расчёте.
- Как вы предсказуемы…Понимаю, что потребуете, чтоб я изнутри попытался пробить то, что я сам и создал? А как вы проверите, всю ли мощь я вложу в этот сигнал?
- А нам не обязательно, чтоб всю. Просто мощность должна быть не менее указанного значения, ничто и никто на этой планете, внизу, не способен сгенерировать столько, даже если они соберут в пучок все свои мыслеобразы, запитают всей их энергией. Для страховки мы удвоили требуемый параметр, так что если ты ударишь так, как мы покорно тебя просим, этого будет достаточно. Устоит барьер – тогда на этом всё, ты свободен и дальше скитаться, где вздумается, пытаясь создать из ничего то, чего нет в понятии «всё». Это же твоя основная задача, да? Вот и продолжай, а нам, скромным исследователям, достаточно этого полигона пока. Согласие?
- Согласие.
Ни мига не колебался я.
- Отлично. Да, сдай-ка блокиратор. Он наш. Слова уже сказаны, оговаривать блокиратор мы не оговаривали, так что прошу вернуть.
- Оскорблять тебя, как я понимаю, смысла нет. Раз уж такой триумфальный тон, ты в ударе и тебе нет разницы, что я думаю как о тебе, так и о твоих пиявках. Ладно, тут ты переиграл меня, забирай.
Я провёл пальцем по браслету, он тонко пискнул и упал в подлетевший лоток. Приняв в себя блокиратор, лоток быстренько исчез в недрах станции, в её бесчисленных уровнях и переходах. Лучшего места спрятать иголку не найти…
Счастливый от исполнения своего плана голос злорадно продолжал:
- Так как ты стёр себе память, пытаясь выбросить всё, что накопилось за странствия, ты стал зависим от тех существ, внизу. Тебя к ним тянет, притом непреодолимо. Все расчёты указывают на то, что ты вернёшься к ним прямо сейчас. В кают-компании уже делают ставки, через сколько зигов ты сорвёшься и уничтожишь всю биосферу этой планеты, а без блокиратора это дело времени! Кстати, а зачем ты так тщательно затирал свою с трудом добытую информацию? Это нелогично.
- Тебе не понять. Да и мне не хочется объяснять, если честно. Я пошёл посылать сигнал. Какая там, говоришь, нужна мощность?
Перед моими глазами выскочил ряд горящих красным цифр. Ого, и правда с запасом. Интересно, смогу я пучком сгенерировать столько? Хотя, если пучок сузить, вполне даже реально.
- Прощай, бродяга! Приятно было сотрудничать, ха-ха-ха!
- И вам не хворать, берегите энергию.
Передо мной открылась овальная дыра, я шагнул в неё, мысленно указывая место.
- Гришка, сорванец! Сто лет тебя не видел!
Я обнимал прыгнувшее на меня лохматое тельце, трогал рожки и вообще просто радовался жизни…Подошла Ветка, робко спросила:
- Ну что там? Как мы все теперь будем?
А я просто обнял её за талию, взглянул в карие глаза и сказал:
- Верь в лучшее, женщина! Живы будем, не помрём!
Сзади , в небе, вспыхнула искра. Не зря же я с браслетом всё утро возился, сами себе ребятки мину на борт затребовали, а я не стал мешать .Ну и обещанное надо выполнить, я присел, набирая оговорённую мощность, затем сжал тонкий луч и выстрелил им в бесконечность! Станции, способной остановить сигнал, уже нет, но это не мои проблемы. Я свою часть договора сделал. Силу, конечно, жаль – я провёл рукой, пытаясь создать хоть что-то, без результата. Знал, что делал, когда пере направлял силу в блокиратор, а остатки пульнул, чтоб кто из нормальных созданий Абсолюта знал, где и что творилось. Подумаешь, я и без силы теперь проживу. Кажется, я дома!
05.04.2022