АУРЕЛИЯ 5. ВДАЛЕКЕ ОТ СТОЛИЦЫ
Трое друзей, случайно попав в страну Аурелия, продолжают знакомиться с её достопримечательностями. Продолжение. Начальные главки: «Чудеса Аурелии», «А-2», «А-3» и т.д.
Сморившись от городской круговерти, опять же, по предложению неугомонного Семёна, решили на пару дней выехать в глубинку Аурелии. По столице о стране судить не всегда верно.
– Сразу предупреждаю, на периферии у нас люди живут совсем просто, – Семён замялся, словно стыдясь за бедность региона, – не дошла ещё цивилизации до этих мест. Но природа, люди – всё это на должном уровне. Электрического света нет – и не надо, только бы конца света не было... Отец моего дружка там трудовую коммуну возглавляет, что-то вроде израильского кибуцу. Только попроще, даже скажем так, рангом пониже…
Компания на подъём легка, сели да поехали… Холмистая местность, сплошь заросшая сосновым лесом, небольшие речушки, камыши да осока вдоль берега, а то к шоссе, словно вырвавшись из чащи на свободу, подступает сплошной березняк… А над головой синее-синее небо с одиноко плывущими разномастными ватными облаками. Хорошо? Не то слово, глядишь… и душа отдыхает…
Михаил Иванович, местное начальство, встретил гостей как ближайших родственников. Рушника с хлебом с солью не было, но скатерть самобранка тут же укрыла стол, а в перспективе ждала и банька ближе к вечеру. «Завтра вам своё хозяйство и покажу, – заверил Иванович, – завтра со всем ознакомитесь».
Но не будем читателя водить за ручку вокруг да около, тюкаясь носом в мелочи, расскажем из увиденного самое главное.
Утро. Иванович в провожатые определил счетовода Григория, коротко постриженного парня лет сорока. На пальчиках наколки, ясно, что человек не прост.
– В лесу у нас завод имени Калинкина, работаем по лицензии, не хвастаюсь, но наша продукция нарасхват, как говорится, с колёс востребована.
– Завод? Фабрика? Но у вас нет электричества, следовательно, станки, если они в наличии, работать не могут. Я механик, – непонятно от чего нервничал Артур. – Я хороший механик.
– Базарить попусту не буду, механик так механик, – не стал ничего пояснять Григорий. – Придём на место, там своими глазами всю нашу механику и разглядите.
Аннушка от экскурсии на завод отказалась, её более привлекал местный зоопарк.
Завод, названный именем Калинкина, находился в лесу: за берёзовой рощей, полной синего неба, прошли немножко лугом, потом тропка, выгибаясь дугой, нырнула в рослый еловый лес. Здесь на большой поляне во всей своей красе и предстал перед путешественниками упомянутый уже не раз завод.
Удивлению братьев не было предела. Довольный произведённым впечатлением провожатый с гордостью демонстрировал приборы и агрегаты. А посмотреть было на что!
– Ранее, примерно лет двадцать пять назад, предприятие носило имя товарища Михельсона. А после того как Гена Калинкин рекорд поставил, имидж его видоизменился и, соответственно, рейтинг сильно в гору пошёл. Стали сообща разбираться: кто такой этот пресловутый товарищ Михельсон? И кому он товарищ? Может, самому чёрту? Или его бабушке? К тому же фамилия не совсем правильная. А Генка свой, славянской души и наружности человек. Потому, посредством тайного голосования, и вывеску сменили. – Григорий махнул рукой в сторону таблички, где чёрным по белому и было написано всё только что сказанное.
Завод представлял интерес и в общем плане, так сказать, со стороны обустройства, ибо каждый узел располагался в особом домике, стилизованном то под избу бабы Яги, а то под жилище лешего или кикиморы. И, конечно, было интересно понять не только принцип работы его отдельных узлов, но и последовательность их взаимодействия.
Будь подобная штука где-нибудь в мире цивилизованном, в том же Брюсселе, к примеру, и управляй ею толковый менеджер, непременно бы компания-владелец сколотила на жаждущих экзотики туристах многомиллионный капитал. Не сомневайтесь ни минуты.
Артур как человек, близкий к технике, своими руками всё ощупал, проверил и перепроверил. А когда он услышал цифры характеризующие объём и концентрацию конечного продукта, вообще обхватил голову руками и заговорил, путая языки: «O mein Gott! Есть ещё чудеса в подлунном мире!»
А придти в удивление было от чего. Завод имени Гены Калинкина представлял собой гигантских размеров самогонный аппарат, состоящий из семи последовательно соединённых рабочих узлов. В начале цепи, под огромным чаном, напоминающим котёл из пекла, в котором обычно варят грешников, горел костёр. Возле него хозяйничал, вычисляя что-то на калькуляторе, вероятнее всего кочегар, если, конечно, такая должность была предусмотрена штатным расписанием. В конце цепи, из огромной бочки, стилизованной под избушку на курьих ножках, в зелёную бутыль вытекала готовая продукция.
– Спирт? Настоящий спирт? – глазам своим не верил Артур.
– Вы не ошиблись в выводах, – заверил экскурсантов старший мастер по фамилии Чистик. Именно так он отрекомендовался перед гостями.
Возраст его сильно скрадывали длинные волосы и усы, но что было самое удивительное – хозяин этого агрегата был трезв, как стёклышко.
– На производстве употреблять спиртные напитки запрещает Устав, – поделился он спецификой работы. – Да и аппетита особого нет. Разве что в выходной день за ужином пару рюмочек… А так ни грамма, ни полграмма. Должность не позволяет.
Чистик толково и грамотно объяснил процесс ректификации, попросту говоря, обычно употребляемую в сельской местности методику превращения ржаного зерна в чистый этиловый спирт:
– 96% – эта цифра характеризует крепость конечного продукта. Погрешность составляет не более 1-го градуса в ту или другую сторону. Производство ведется в соответствии с ГОСТом, придерживаясь, так сказать, старинных традиций.
Вскрыв специфику работы завода, мастер Чистик предложил компании провести дегустацию продукции. В качестве аргумента приведя цитату мудрецов древности: «Где вина не пьют, а лишь воду, здоровью не бывать». Счетовод Григорий, сославшись на вегетарианство, выпить отказался: «До шести вечера ни-ни… Но вам советую. В других краях вы такой вкуснятины не отведаете. – Но потом, хорошо подумав, всё-таки к компании присоединился: –Коллектив под монастырь подвести, это, братцы, последнее дело».
Отчего же дельным советом не воспользоваться? Из маленьких серебряных стопочек (они при заводе с первых дней, похвастался мастер) компания и опробовала хваленое хлебное вино.
– За мир во всём мире, – сказал Артур, поднимая стопку.
– Мир это хорошо, – поддержал его брат.
– Сантэ, – не понять на каком языке поддержал тост мастер Чистик.
Счетовод Григорий также был солидарен с коллективом:
– Будем…
Похвалив самогон, братья попросили разъяснить, ведь без разговора, что за выпивка? – чем всё-таки знаменит некто Калинкин, именем которого названо столь замечательное производство.
– Геннадий был простым деревенским парнем. Окончил семь классов школы и сразу пошёл пасти коровье стадо. Должность ответственная, здесь глаз да глаз нужен, – сообщил некоторые биографические данные героя мастер Чистик.
– Семь классов? – засомневался в образованности Калинкина всё подмечающий Артур. – Всего семь?
– Такое сложное было время. Сначала думай о родине, а потом уже о себе. Так нас когда-то учили, – зачеркнул все недомолвки Чистик. – И вот однажды…
Рассказчика уже никто не перебивал и тот, шаг за шагом, пересказал непростую историю жизни Калинкина.
– Периодическая печать тогда ещё в ходу была: хочешь – выписывай газету прямиком в свой дом, а хочешь – в библиотеке её читай. И вот в партийной газете «Правда», а мы тогда всему, что написано, верили, очень занимательную информацию вычитали: мол, один товарищ, то ли из Омска, то ли из Томска, тогда у нас ещё Советский Союз был, выпил на спор пять бутылок водки. Цель была проста и ясна – попасть в книгу рекордов Гиннеса. Пополз слушок и по нашему району: некий гражданин безмерное количество алкоголя потребил, и ничего ему за это не было. А только честь и хвала в упомянутой книге. Мужики наши попробовали акцию повторить, но как-то всё не то, вернее, не так… На четвёртой даже скотник Рябушко осёкся… Знать, рекордсмен тот, то ли из Томска, то ли родом из Омска, действительно был не прост, а соответствующим образом тренирован. А наши, деревенские, думали серьёзнейший вопрос разрешить с нахрапу. Но не тут-то было…
Рассказывал всё это мастер Чистик, конечно же, не стоя у бочки на курьих ножках, а сидя на дубовом пеньке у громадного среза, служащего столом. В качестве закуски он предложил лук, хлеб и сало, что с благодарностью и было принято. Много не пили, но по паре стопочек, «за процветание предприятия», подняли.
– Узнал новость и Гена, – продолжил свой рассказ Чистик, – а человек он был азартный, с интересом до жизни. «Пять бутылок?» – требует он от библиотекарши Евы Кац пояснения. – «Пять бутылок за раз?» – «Именно так, уважаемый Геннадий Михайлович, – подтверждает она, – орган ЦК партии обманывать трудящихся не может, сомневаться в его искренности нет причин».
А тут как раз революционный праздник на носу, по старому календарю День 7-е ноября. В то время, хочешь – не хочешь, а такое событие всей душою ты чтить должен, порядок такой в стране был. Здесь, при всей общественности, а собрались мы на собрание в клубе, Геннадий и делает заявление: «Иду на рекорд. И опираясь на полупролетарское происхождение – отец кузнец, а мать свинарка, заверяю: колхоз наш не посрамлю». Со стороны народа недоверие: на одной чашке весов – газета партийная «Правда», там же Книга Гиннеса и, опять же, солидный город – не то Омск, не то Томск… А с нашего боку, на нашей, так сказать, чашечке, только деревенское собрание, посвященное победе Ленина над капиталистами. В качестве довеска ещё пастух Калинкин… И всё… Силы явно не равны. Это мы уже потом узнали, что не все капиталисты черти законченные и не все коммунисты попадут в рай. Это потом мы узнали, – повторился Чистик и на минуту замолк, окунувшись мыслями в прошлую, уже больше похожую на сновидения жизнь.
Братья, боясь сбить рассказчика с линии повествования, молчали. Самогонный аппарат тихо посапывал, продолжая свою нужную обществу работу. Где-то, совсем рядом, запела свою извечную песенку кукушка… Благодать летнего дня пропитывала собой весь окружающий мир: недвижно застывшие ели; груды белых облаков, плывущие по небу в края неведомые, может быть, даже в далёкую Африку, тёплую компанию, что под минутное настроение притихла, зачарованная чудным днём.
Мастер Чистик, оживив воспоминания, продолжил:
– Какое количество осилить берешь обязательство? – задал вопрос парторг, что вёл собрание.
– Сил своих не знаю. Опыта мало. Но в успех верю. Семь бутылок думаю завалить, – это уже ответ Гены мы слышим.
– Не осилишь. Кишка тонка, – взял слово заведующий профсоюзами товарищ Козак. – Сильно сомневаюсь в победе.
А в зале бедлам: и шум и гвалт. Народ на два лагеря разделился. Одни кричат: «Генка хоть и в лаптях, да не лыком шит. Мол, давай, со спокойной душой иди на рекорд». Другие твердят своё: «Невозможное дело. Куда там Калинкину в книгу иностранную щемиться… С Гиннесом шутки не шути». Дело серьёзный оборот принимает. Споры пошли… Тот же Козак десятку достаёт из кармана, хлоп на стол – не выпьет! А партийная организация в Генку верит, потому парторг, не сомневаясь, червонец в банк докладывает. В общем, нашла коса на камень.
– И что? – не выдержал Иван, торопясь узнать результаты эксперимента.
Но Чистик, как опытный рассказчик, никуда не спешил. Желаешь держать аудиторию на крючке – не торопись к финалу. Держи паузу. Но противоборствовать развитию фабулы мы не можем, за кульминацией всегда следует развязка, таковы законы жанра.
– На столе, покрытом красным сукном, стоят две трёхлитровые банки самогона, считай двенадцать бутылок, и стакан гранёный. Назывался он в те времена «маленковский» и вмещал ровно 250 граммов жидкости. На закуску Геннадий попросил что-нибудь мясное, да хлебца краюшку…
Выпил первый стакан, корочкой занюхал, а в сторону закуски даже не смотрит. И так до третьего. «У нас, – говорит он, – порядок должён быть. Сам в кино видел, до третьего стакана закусывать даже артистам, не то, что не положено, даже вредно».
А в зале волнения и споры: «быть или не быть?» Имелась в виду, конечно, судьба рекорда. Когда Геннадий девятый стакан допивал, некоторые сильно в успехе засомневались, качнуло Генку слегка в сторону трибуны, а там зелёный графин с водой стоял, чтобы докладчику при беседе с сельчанами в горле не першило. Графин, ясное дело, вдребезги! Профорг Козак кричит: «Чистота эксперимента нарушена!» И хвать со стола свою десятку… Все в крик… Трудовой народ тоже понять надо – Калинкин на сцене уже второй час водочку стакан за стаканом попивает, а у некоторых с утра ни в одном глазу. Ну, немножко поколошматили друг друга, да опять всё внимание сцене.
– И что? Сколько он выпил? – верил и не верил в рекорд Артур.
– Двенадцать стаканов. Секретарь сельсовета Алла Ревеко учёт вела. Правда, тут же на сцене Генка за живот схватился, да грох об пол! Думали, конец… помер… И, на удивление, ошиблись.
– Быть того не может, – ахнул Иван. – Двенадцать стаканов? Невероятно!
– То спиртное, который он потреблял, – растолковал ошибку Чистик, – не чета сегодняшнему. Градус намного ниже… Но всё равно результат достойный. Так и общественность постановила.
– А что Геннадий? Он умер? – не оставлял интереса к чужой судьбе Иван.
– Почему умер? К утру проспался. Только животом еще три дня маялся.
– Алкогольное отравление, – поставил диагноз Артур. – Легко мог умереть.
– С алкоголем всё нормально, – вступился за качественную самогонку мастер Чистик. – Алкоголь его и спас, именно так фельдшер Горелов диагноз разъяснил. Дело тут в другом. Лосятина, что Клавка Косова на закуску предложила, не совсем свежая была. Скажем так: третьего сорта, второй готовности. Потому-то Генку и скрутило… А если бы закусь получше была, непременно бы все шесть литров и уговорил.
– А как дальше сложилась судьба такого интересного человека? – поинтересовался Иван.
– В тот же год в Израиль съехал. Женился на Еве Кац, она у нас, я уже упоминал, в клубе библиотекой заведовала, и тут же в дорогу засобирался. Планы у него грандиозные были: «Я, – говорит Гена, – с моими данными в мировом цирке представления давать буду. Мне, для размаха, заграница как воздух нужна».
– И что? Что? – перебивая друг друга, сгорали от интереса братья.
– Одно знаю, циркачом не стал. «Невкусная водка в государстве Израиль. Дрянь законченная. – Это он про свою заграничную жизнь нам в письме писал, – пояснил нелицеприятный отзыв об алкогольной продукции чужой страны Чистик. – Мол, немного пообвыкну к вкусу и запаху, тогда сразу на рекорд заявку сделаю». – У нас мужики к одному мнению сбились: у Генки закалка ещё та, непременно чемпионом станет.
Артур, поднявшись, потянулся стопочкой к плывущему уже к горизонту солнцу, и провозгласил тост:
– Я предлагаю выпить за интересного человека, гражданина мира Гену Калинкина.
Компания, за исключением мастера Чистика, тост поддержала. Действительно достойный человек. Действительно настоящий гражданин.
Возвращались домой в сумерках. Кое-где в хатах уже теплились живым огнём окна. В ближайшем дворе забилась на цепи собака, залаяла, учуяв чужой дух, и покатился вдоль по улице, от дома к дому, разноголосый перебрех. Над краем дальнего леса жёлтой лодочкой выплывал в тёмно-синее небо невесомый месяц. А чуть левее, совсем низко над горизонтом, с каждой минутой всё ярче разгоралась вечерняя звезда по имени Венера.
2013-2022 г.