Глава 2
Эх, дороги...
А ведь как бывает: встретишь кого-нибудь,
вроде бы случайно, а вся жизнь перевернется.
И самое главное – поначалу этого не понимаешь.
Из размышлений.
- …Мэр сибирского города Клептоманск уже несколько лет тайно продает Россию инопланетянам! Скоро все мы станем рабами алчных пришельцев! Вы не поверите…
«Интересно, на каких идиотов рассчитаны подобные передачи?», - сердито подумала Лидочка, переключая приемник на другую волну.
- …Звезда родила неизвестно от кого. Кто отец ребенка? С вами Злой Винни-Пух, ведущий программы «Скандальные новости». Не переключайтесь и вы первыми узнаете…
Бред. Слушать тошно. Она хотела выключить надоевший приемник, но не успела. Впереди показалась огромная лужа от одной обочины до другой. Лидочка быстро перекинула рычаг на вторую передачу и прибавила газ. Двигатель «Нивы» утробно взревел, машина медленно двинулась вперед, все глубже погружаясь в грязно-коричневую воду. Ее учили, что подобные лужи лучше всего объезжать по самому краю
- там не так глубоко. Но машина при этом так наклонялась набок, что становилось страшно. «Нива» - машина хорошая, но высокая. Опрокинется – как ее поднять? Бросив взгляд в зеркало заднего вида, она увидела расходящиеся, как от катера, волны.
- Ничего-ничего, и через эту лужу прорвемся, - пробормотала Лидочка, вцепясь в тяжелый руль. - Хотя какая это лужа? Не озеро, конечно, но пруд, как минимум. Главное, чтобы двигатель не залило.
Дно пошло вверх, и через пару минут машина с облегчением выбралась на сухое место. Наконец-то она смогла высвободить руку, выключить радио и перестать слушать рассказ о несчастной «звезде», несколько раз рожавшей неизвестно от кого. И это, можно сказать, центр Европы! Лидочка представила указательный столб возле лужи, из которой только что выбралась:
Париж - 2000км, Москва -450 км, Санкт-Петербург - 350 км, Великий Новгород - 100 км
Даже до Парижа не особо напрягаясь дня четыре. Но это по нормальным европейским дорогам. А откуда они в этих болотах и торфяниках? И все же - будут здесь дороги! Должны быть! Хотелось в это верить, потому что иначе рухнет весь ее план. И будет очень обидно.
* * * *
Полтора месяца назад Лидочка пробилась на прием к генеральному директору риэлтерского агентства, в котором работала последние несколько лет.
- Что там у вас, Коростылева? – вместо приветствия проговорил директор, не отрываясь от сотового телефона. – Имейте в виду, могу уделить не больше десяти минут.
- Мне хватит, Василий Степанович.
Она расстелили на столе карту, над которой она трудилась почти полгода.
- Вот посмотрите, - Лидочка очертила карандашом неровный круг. - Эта зона на стыке Псковской и Новгородской.
- Знаю, - поморщился директор. - Дичь и глушь. Выкиньте из головы, мы же серьезное агентство.
- Не такая уж глушь, - Лидочка покачала головой. - От Москвы меньше пятиста километров, а от Новгорода всего-то полтораста. Я отслеживаю кое-какие экономические материалы и пресс-релизы. Получается интересная картина. Кто-то уже несколько месяцев скупает или арендует на длительный срок значительные площади именно в этих местах. В основном это лесные массивы.
- Странно, - задумчиво протянул генеральный, поправляя лацкан тысячедолларового костюма. - Кому нужны эти леса, если туда все равно не добраться?
- Я тоже так подумала, но вскоре в прессе стали появляться статьи о необходимости развития этого региона и особенно и создании там сети дорог федерального уровня. Вы ведь слышали разговоры о трассе в сторону Пскова?
- Вы хотите сказать, - прищурился директор, - что кто-то лоббирует создание дорог в этой глуши, а пока тихонько скупает там объекты, которые могут представлять интерес?
- Именно!
- Кто за этим стоит, конечно, неизвестно?
- Знаете, Василий Степанович, я предпочла бы этого не знать. Так спокойнее.
- Так-так-так, - директор задумчиво побарабанил пальцами по столу. – А ты, стало быть, предлагаешь сесть им на хвост? Что ж, мысль интересная. Есть что-то конкретное?
- Недвижимость вдоль предполагаемой трассы и вообще в этой зоне. Сейчас там все стоит копейки. Пока.
- Но вряд ли точное место трассы, даже если она там будет, тебе известно?
- Точное – нет. Только прикидки. Василий Степанович, я ведь многого не прошу. Командировку в этот район месяца на два и тысяч десять долларов на покупку недвижимости. Риск, конечно, есть. Но если я права, прибыль все перекроет. Расчеты и сметы - вот здесь. - Лидочка протянула директору несколько листков.
Он согласился. А когда на следующий день бухгалтер выдал ей не только аванс, но и деньги на снаряжение, Лидочка поняла, что ее идея генерального весьма заинтересовала.
Собиралась тщательно, стараясь не упустить ничего. Спальник-одеяло, маленькая газовая плитка, баллоны, фонарь, термос, набор посуды и еще куча разных мелочей. Лидочка обожала свое маленькое компактное «Пежо», однако для псковско-новгородского бездорожья оно, к сожалению, никак не годилось. Пришлось выпросить у отца старенькую «Ниву» доживавшую свой век в гараже. Родителям, переехавшим на ПМЖ в Черногорский городок Будва, она уже была не нужна. Знакомый механик согласился привести машину в порядок. Увидев «Ниву», он присвистнул.
- Вот черт! А тачка-то проходила тюнинг по программе Кэмел-Трофи! Воздушный фильтр загерметизирован, подвеска усилена, - бормотал он. - Вентиляторы - спаренные электрические - хорошо. О, лебедка передняя! Движок перебрать, масло заменить. Через неделю получите свой вездеход как новенький. Канистры запасные взять не забудьте.
И вот уже почти месяц, как она колесит по бесконечным псковско-новгородским проселкам. «У нас кладут асфальт местами и немного». Теперь эту фразу она смогла оценить во всей ее полноте. Какой там асфальт! Здесь даже дороги, мощенные щебнем, считались вполне хорошими. Чаще попадались обыкновенные грунтовки разной степени разбитости.
* * * *
Густой ельник, тянувшийся по обеим сторонам дороги, кончился. Вместе с ельником кончилась и дорога. Лидочка остановила машину, заглушила двигатель и вышла. Перед ней расстилалось поросшее чахлыми сосенками моховое болото. Дорога в этом месте превращалась в две едва видимые среди кочек колеи. Местные рассказывали, что в таких местах раньше были устроены деревянные гати. При царе они были крепкими, надежными, но уже при большевиках стали гнить и изнашиваться. До войны их чинили, подправляли, а потом как-то перестали. Так что к началу перестройки и реформ от тех гатей остались лишь видневшиеся кое-где остовы черных бревен. Без риска уйти в болотистую жижу здесь можно было ездить лишь по зимнику, то есть после морозов.
Лидочка зимы ждать не могла. Ей нужно было туда, где среди необъятных болот стоял загадочный монастырь. Весь этот месяц она занималась тем, что ездила по деревням и за копейки скупала черные полуразвалившиеся дома. Однажды ей предложили купить вполне крепкий дом за три бутылки водки, считая это вполне адекватной ценой. Но ее интересовало другое. Нужно было знать, где же проляжет потенциальная трасса. Лидочка заезжала в районные центры, расспрашивала местное руководство. Для этой цели у нее было припасено добытое подругой удостоверение журналиста одной из Петербургских газет. Журналист из Северной столицы – в этих местах это звучало весомо. К ее удивлению, слухи о строительстве дороги здесь обсуждались вовсю. Это было понятно: будут дороги – будет жизнь, не будет дорог – и весь этот край обречен на вымирание. Медленное, но неизбежное и мучительное. Все, что удавалось узнать, вечером она наносила на карту. Постепенно из разрозненных слухов, разговоров, статей в прессе и постов в соцсетях (как только машина въезжала в зону мобильного интернета, Лидочка тут же хватала ноутбук и лазала по сети), стала вырисовываться очень интересная картина. Участки, в которых она не сомневалась, Лидочка отмечала красным маркером, предполагаемые – желтым. Красная линия уверенно начиналась от трассы «Балтия» на юге, врезалась в Новгородскую область, появлялась в районе Пскова. Но замкнуть линию так и не получалось. Желтые штрихи петляли среди болот, а потом обрывались, оставляя на карте большое белое пятно. О нем Лидочка не знала почти ничего. В самом центре белого пятна стоял монастырь. Этот монастырь охраняли болота…
* * * *
Нельзя сказать, что путешествие так уж нравилось Лидочке. Поначалу все было любопытно и интересно. Могучие леса, кондовая глубинка России, где электричество было не везде. Романтика стала давать трещину, когда Лидочка столкнулась с проблемами, о которых почему-то в книгах о великих путешествиях не пишут. Как и любая современная женщина, она привыкла к тому, что раковина с горячей водой, туалет и душ всегда рядом. Выезжая из Питера, она рассчитывала, что останавливаться будет в гостиницах, в районных центрах, а ночевать в деревнях только изредка. Все получилось наоборот. Это на карте все райцентры были рядом, а попробуй, доберись до них! Так получалось, что ночевать ей приходилось в избах, общежитиях, старых школах или в своей «Ниве» в спальнике. В районный центр Высокий Холм она наведывалась дважды, чтобы заверить документы купли-продажи домов у нотариуса. И была там гостиница «Хлавица». Сколько у нее было звезд? Да нисколько! Комната со скрипучей кроватью. И душ. Душ! Нужно помотаться пару недель по деревням и болотам, умываться из железного умывальника, чтобы оценить, какое это наслаждение – стоять под струями тепловатой воды.
* * *
Лидочка недоверчиво смотрела на болото и остатки гати. Местный тракторист из соседнего села клялся, что три дня назад проехал по этой гати на своем ГАЗике совершенно спокойно. От него несло таким могучим и застарелым перегаром, что Лидочка не знала, стоит ли ему верить. Но в монастырь ей было очень нужно. С самых первых дней она слышала от местных бабок, что настоящую дорогу будут строить именно к монастырю. Прикинула по карте – ничего не получалось. В стороне был монастырь, болота - с севера и с юга. Выбросила из головы. Но бабки были настойчивы. Говорили о чудодейственном источнике, который излечивает все болезни. А еще о святом настоятеле Никодиме, который видит любого человека насквозь и изгоняет бесов.
* * * *
Вздохнув - не поворачивать же? - Лидочка вернулась к машине. Завела двигатель. Машина поползла по желтоватому мху, оставляя за собой две колеи, быстро заполнявшиеся темной водой. Соврал тракторист, соврал. Никого тут не было уже месяца два. Теперь не остановиться, не повернуть – застрянешь. Противный пот стекал по щеке. Вытирать его она не могла, опасаясь хоть на секунду отпустить тяжелый руль.
«Черт дернул сунуться в это болото!» - ругала себя Лидочка.
Под левым колесом что-то противно захрустело. Машина накренилась так, что сердце сжалось, ухнуло вниз, замерло. Но уже через пару секунд «Нива» выровнялась и, как ни в чем не бывало, медленно поехала дальше. Лидочка с трудом перевела дух. Обошлось. На этот раз.
* * * *
Звенящую лесную тишину вдруг разорвал громкий треск сороки. Лидочка вздрогнула и пришла в себя. Машина стояла на высокой сухой горке, поросшей высокими редкими соснами. Двигатель не работал. Она оглянулась на оставшееся позади болото и поежилась. Последний километр из памяти куда-то пропал. Ну и ладно!
Из-за туч выглянуло низкое солнце, напомнив, что августовский день подходит к концу. Скоро начнет темнеть. Стартер коротко скрежетнул, и двигатель тут же зарокотал негромко и уверенно. Лидочка в который раз мысленно поблагодарила механика. В ее теперешнем положении надежная машина – это все.
Сосновый лес - не то, что ельник, - он чист и светел. Солнце подсвечивает высокие стволы, делая их янтарными. Ни подлеска, ни бурелома, один низкий густой черничник. Под колесами бесшумно бежала песчаная дорога, присыпанная сухой прошлогодней хвоей. Видимость была отличной. Именно поэтому человека, лежащего у обочины, Лидочка заметила издалека.
У нее было правило – мимо лежащих на земле людей проходить, как будто их нет. Она на опыте знала, что девяносто девять процентов валяющихся тел - просто-напросто мертвецки пьяны. Так было в городе. Здесь же, в глухом лесу, все виделось несколько иначе. Она сбросила скорость, прижала педаль тормоза. Машина послушно остановилась возле поваленной сосны. Лидочка вышла, осторожно приблизилась к лежащему, наклонилась. Очень странно. Человек никак не походил на аборигенов, встречавшихся ей в этих местах. Недешевая одежда, импортные кроссовки, но главное – запах. Впервые с тех пор, как она уехала из Питера, Лидочка уловила аромат настоящего одеколона. Опасаясь самого страшного, она дотронулась до его руки. Рука была теплой. Пульс бился. Живой! Лидочка осторожно перевернула человека лицом вверх. Довольно молодой, симпатичный. Кожаная куртка вся в грязи и темных заскорузлых потеках. Кровь, уже успевшая засохнуть… С содроганием она разглядела небольшое ровное отверстие на левой стороне груди. Осторожно расстегнув куртку, Лидочка нашарила во внутреннем кармане продолговатый предмет. Бумажник. Деньги, кредитные карты. Паспорт. Она раскрыла его и прочитала на первой странице:
Комов Николай Александрович.
* * * * *
Благовестник ударил дважды. Звук его тяжелый, гулкий, чуть надтреснутый, проплыл над обителью, ударился о стену недалекого леса и вернулся обратно. Семь часов. Пора на вседневную Вечерню. Монахи и послушники - те уже в храме. Трудники и паломники, как всегда задерживаются, но скоро подойдут и они. Эхо колокола замерло. Несколько секунд тишины. И снова зазвучал благовестник мерными ровными ударами. Так будет еще десять минут. Глуховат стал звук, а все из-за того, что зимой упал колокол – крепление в маточнике прогнило. Бывает. Не раскололся, но трещинка малая прошла. Колокольная мастерская, что в Новгороде, готова все исправить, да денег в обители нет.
Спокойна и размеренна монастырская жизнь. Нет в ней места мирской суете, надеждам и разочарованиям, страстям и страху. Молитва, работа, снова молитва. И злу путь сюда заказан. А впрочем, так ли?
Отец Варфоломей, в миру Кашпур Алексей Иванович, закончил протирать очки и попытался убрать их в нагрудный карман. Но не было кармана. Два года он живет в монастыре, а все никак не может привыкнуть, что на нем ряса, а не белый врачебный халат.
Когда-то он был хирургом. Закончил ВМА в Ленинграде, мечтал, что как Пирогов, будет оперировать под обстрелом… Жалел, что войны на его век не досталось. Глупец… Когда началось, подал рапорт, чтоб отправили туда, За Речку. День за днем не отходил от операционного стола, сшивая обрубки еще живых тел. Пирогову такое и не снилось. Через два года что-то в нем надломилось. Под Гератом оперировал беременную женщину, живот которой прошила автоматная очередь. Она умерла прямо на столе. Тем же вечером он взял бутыль спирта, заперся в своей комнатке и стал пить мензурку за мензуркой. Как воду. Кашпур не помнил, как отключился. Когда очнулся, увидел, что перед ним стоит Господь. Грозный и скорбящий. Смотрит ему прямо в глаза и без слов говорит: «Люди! Люди! Что творите вы?». Кашпур хочет ответить, что только лечит, но сказать ничего не может. С того времени Кашпур осознал, что в мире существует большое и страшное ЗЛО. Оно разрушает страны и гонит людей на бойню. Алексей Иванович стал пить, пытаясь хоть алкоголем заглушить ощущение несправедливости и ужаса от происходящего.
Вернувшись в Ленинград, немного успокоился, женился, думал, что жизнь изменилась. Оно так и было какое-то время. Недолго. Началась Первая Чеченская, в горах потребовались хирурги. Два года он снова стоял у подобий операционных столов. Резал, сшивал, ампутировал, заливая спиртом боль, что нарастала внутри него. Вокруг творилось такое, что временами даже Афган казался не таким уж страшным. Чтобы выжить пришлось научиться такому, о чем раньше даже не думал. После перемирия работал в Санкт-Петербургском госпитале. Опять надеялся, что все налаживается. Потом к ним в клинику стали поступать люди с пулевыми и осколочными ранениями с каких-то непонятных «стрелок». И это в его родном городе в мирное время! Зло пришло и сюда. Может, зло и не уходило, а все это время окружало его, только он не замечал?
Кашпур услышал звук мотора и обернулся. В задние ворота монастыря медленно въезжала «Нива», старая, измазанная болотной грязью. Это было странно. С той стороны проезжей дороги не было – сплошные топи. А старая северная гать давно сгнила. Все ездили южным путем, который несколько лет назад отсыпали бутовым камнем. Из машины выбралась девушка, весьма и весьма привлекательная, с пушистыми русыми волосами. При одном взгляде на ее испуганное лицо Кашпур понял, что Зло где-то рядом.
* * * * *
Лидочка молча смотрела, как несколько одетых в черные рясы монахов осторожно вытаскивают из машины тело еще живого человека. Высокий пожилой монах в очках наклонился, внимательно осмотрел раненого.
- Пулевые. В операционную.
«Ничего себе! У них тут даже операционная есть!» - удивилась Лидочка, а монах в очках уже стоял перед ней.
- Когда это произошло? Я не спрашиваю, где это случилось и почему, мне нужно знать, сколько прошло времени.
Лидочке очень не понравились эти вопросы и особенно пристальный взгляд. Он что? Ее подозревает в чем-то?
- Час назад. Я нашла его на дороге час назад. Втащила в машину и привезла сюда.
- Но с той стороны даже нет дороги.
Взгляд монаха выражал сомнение.
- Теперь и я это знаю! – сердито ответила Лидочка. – Но несколько местных идиотов сказали, что дорога здесь вполне хорошая.
- Они пошутили.
- А вы знаете, что полагается за такие шутки?!
- Тем не менее, если бы вы не проехали там, то этот человек, скорее всего умер бы. Но вы проехали. Я вижу в этом промысел божий.
- А эти полупьяные придурки исполняли его волю, направив меня в болото?
- Случается и такое, – совершенно серьезно ответил монах. - Что можем мы знать о ЕГО путях?
К ним подбежал запыхавшийся молодой парнишка, одетый не в рясу, а в обычные джинсы и серую куртку.
- Все готово!
- Извините, вынужден вас покинуть, - сказал монах, - но вы ведь, наверняка голодны и устали. Брат Глеб проводит вас.
Он повернулся и быстро пошел к одноэтажному деревянному строению, похожему на барак.
- Пойдемте, - сказал парнишка, - сначала в трапезную, а потом в спальни, где женщины ночуют. Там вас и устроим. В других монастырях, говорят, кого ни попадя на ночь не оставляют, а у нас настоятель добрый.
- Это же мужской монастырь, - удивилась Лидочка, - откуда женщины?
- Мужчины – монахи и послушники, конечно. А среди трудников и паломников женщины случаются. Для них специальные кельи есть.
Чтобы попасть в трапезную пришлось спускаться в полуподвал огромного полуразрушенного здания. Низкий сводчатый потолок, два ряда длинных деревянных столов, незнакомые, но приятные запахи, от которых рот наполнялся слюной.
- Понимаете, сейчас пост Успенский, строгий, - как бы извиняясь, произнес парнишка. - Сегодня четверг, пища горячая, но без масла. Сейчас схожу на кухню.
Лидочка присела на скамью, прислонилась спиной к прохладной округлой стене. Сейчас, когда все перипетии этого длинного дня остались позади, она почувствовала, как смертельно устала. Она вроде бы задремала. А когда очнулась, перед ней стояла тарелка с чем-то аппетитно пахнущим. Лидочка взяла деревянную ложку, и очень быстро поняла, что ничего вкуснее в своей жизни не пробовала. Даже в дорогих ресторанах.
- Повар у нас хороший. В миру, говорят, шеф-поваром в самой Москве служил.
- А это что? – Лидочка ткнула ложкой в тарелку. – Не пойму.
- Кабачки в грибном соусе. Язык проглотишь. Специально во время поста готовятся. За грибами приходится далеко ходить. Здесь их нет. Болото.
- Вас… тебя зовут Глеб?
- Брат Глеб. Послушник я. Уже скоро год.
- Нравится здесь?
- Поначалу не очень. Особенно когда ломка была. Потом привык. Кормят хорошо. Работа нормальная.
- Пасека у вас есть? Я слышала, что во всех монастырях непременно пасека, пчелы, мед монастырский.
- Какая тут пасека? – удивился парнишка. - Я же говорю: болото кругом.
Он поднялся, прошел в самый конец трапезной и через некоторое время вернулся с черным чайником. Лидочка такие видела только в кино. Наполнив глиняную кружку, брат Глеб пододвинул ее гостье.
- Это чай?
Лидочка предпочитала кофе. Но его-то в этих краях как раз и не было. Не считать же за кофе ту бурду, которую ей предлагали на завтрак в местных гостиницах.
- Не. Настой травяной с коробочками морошки. Целебный.
Настой оказался горячим, вкусным, придающим силы.
- Интернет здесь есть?
- Не. И мобилы не берут. Глухие тут края. Самое место для обители.
По мере того, как Лидочка приходила в себя, в ней просыпался охотничий инстинкт.
- А вы знаете, брат Глеб, по всем деревням окрестным идет слух, что у вас в монастыре есть чудотворный источник. Силы придает, болезни лечит и даже бесплодие. Это правда?
- Да, - кивнул парнишка, наполняя горячим настоем граненый стакан, - это всем известно. Сразу за трапезной он и есть. Вода там святая. Воистину. Глаза лечит, живот, ноги, болезни женские. Помогает, кто умом подвинулся. Меня вот, - он перешел на шепот, - от наркоты. Два раза в центре лежал – ничего. А здесь – три месяца святой водой обливался – теперь даже не тянет. Чудо! Понимаете? Знаете, сколько паломников к святому источнику приезжает? У нас даже небольшая гостиница для паломников есть.
- Надо же! Как интересно! – Лидочка сделала большие глаза. Что-что, а разговорить собеседника она умела. Для хорошего риелтора, а Лидочка им была, - это хлеб. – Как же они сюда добираются? Я вот сегодня чуть в болоте не утонула вместе с машиной!
- Потонуть тута нельзя, - сказал сидевший напротив древний морщинистый монах, – болото молодое. Бабка сказывала, при царе вокруг еще поля были. Лен сеяли. А за каждым двором свой участок канав был закреплен. По ним лишняя вода в реку уходила.
Старик замолчал, уставясь невидящим взглядом куда-то вдаль. Отбросил со лба редкие пряди не седых даже, а бесцветных волос.
- Когда пришла советская власть, - продолжил он после паузы, - все прахом пошло. Канавы забросили, порушили, вот вода и стала подниматься. С тех пор болото и наступает.
- Как же нельзя потонуть, брат Акинфий, - возразил парень. - Двое ж не вернулись с болота, сам слышал.
- То давно случилось и не здесь. Вот ежели по болоту на полдень верст тридцать пройти, то начинается «Гладкий мох». Там окна с жижей стоячей. В них - хоть человек, хоть трактор - без следа канут.
- Не верст, а километров.
- Это у вас в городе килОметры, а здесь – версты. Гладкий мох – гиблое место, только что там делать? Ни зверя, ни птицы. Клюква - и та не растет.
- Трудно до вас добраться, когда кругом болота, – перевела разговор Лидочка. Слушать старика было интересно, но у нее интерес другой.
- Да, - вздохнул брат Глеб, - трудно. Хотя, Южную дорогу бутовым камнем отсыпали, оттуда проехать стало легче. Только камень понемногу в топь уходит, не хочет болото к нам пускать. Пока настоящую дорогу не построят, ничего не получится.
Дорога. Значит, она была права. Цепочка выстроилась: чудотворный источник – монастырь - дорога.
* * * *
Дверь открылась, и в трапезную спустился уже знакомый высокий монах. Когда он приблизился, Лидочка рассмотрела на стеклах очков мелкие темно-красные пятнышки. Кровь.
- Отец Варфоломей, как там?
Монах устало опустился на скамью, снял очки и долго протирал их чистой тряпочкой. Закончив, поднял взгляд на Лидочку.
- Ваш знакомый будет жить.
- Это не мой знакомый. Я же говорила…
- Да, я помню. Вы подобрали его на дороге. Термин «знакомый» я употребил просто, как определяющий. Так вот: этот человек будет жить, несмотря на пулю, пробившую его сердце. О ранениях в предплечье, легкое и левую ногу я не говорю.
- Как это может быть?!
- Не знаю. Может. Все в этом мире происходит по воле Создателя. Интересно то, что все пули, попавшие в этого человека, выпущены из разного оружия. А на его правом плече довольно большой синяк. Это случается в одном случае – если человек стреляет из ружья большого калибра. Много стреляет. Выходит, что где-то неподалеку была серьезная перестрелка.
- Для монаха вы очень хорошо разбираетесь в оружии и стрельбе.
Отец Варфоломей долго молчал, а потом тихо сказал.
- Я не всегда был монахом.
* * * * *
Невысокий тучный человек оглядел комнату, обстановка которой могла бы поспорить с убранством покоев Версаля времен короля–солнца. Подобные вещи раздражали, но ни выражением лица, ни единым жестом, он этого конечно не показал. Знал, что худощавый чернобородый хозяин внимательно наблюдает за ним: восточные люди чувствительны.
- Итак, - сказал хозяин, опускаясь в глубокое кресло. - Вы потеряли диск.
- Точнее - мы пока не смогли его отыскать.
- Это «пока» длится уже две недели.
- Человек, к которому предположительно попал диск, убит. К сожалению. После его смерти все осложнилось, но мы продолжаем поиски.
- Я бы хотел видеть его тело.
- Простите?
- Я сказал – его тело. Вам не приходило в голову, что тот, кого убрали в поезде, всего лишь отвлекал внимание? А этот, второй, и есть настоящий курьер? Серьезный профессионал, который мог инсценировать свою смерть. Вы доверяете вашему человеку… как его имя?
- Позывной – «Демон». Доверяю, - пот медленно стекал за шиворот тучному гостю, но он даже не пытался стереть его: нельзя показывать даже тень неуверенности.
- Он ошибся уже дважды. Это много. Ошибаться так часто в наше время - непозволительно.
- Все равно лучше него там никто не справится.
- Хорошо. Но если он не сможет отыскать диск за… скажем, за две недели… Это ведь достаточный срок?
- Да, – пот потек сильнее. Гость давно научился владеть лицом и телом, но с потоотделением ничего поделать не мог. – Этого времени достаточно.
- Прекрасно. Найдите диск, но в первую очередь – курьера. Я чувствую, что он жив, а интуиция меня еще ни разу не подводила. Этот ваш Демон… Если он не справится, то исчезнет. А если справится…
- Исчезнет.
- Хорошо, что мы друг друга поняли.
Гость направился к выходу, сопровождаемый пристальным взглядом хозяина. Так смотрят через перекрестье прицела. Не успела дверь закрыться, как в комнате появился человек. Невысокий и жилистый, он бесшумно вошел и замер у окна. Внимательный взгляд нашел бы сходство в чертах его лица с хозяином кабинета. Вот только черная повязка, закрывавшая правый глаз вошедшего.
- Ну, что ты думаешь, Заур, можно ему доверять, брат?
Теперь он говорил на одном из наречий Северного Кавказа.
- Никому из гяуров доверять нельзя, - ответил вошедший. - Но сейчас его интересы совпадают с нашими. Это можно использовать.
- Пожалуй. И все же…Я не верю в совпадения. Исчезает диск, а курьер якобы погибает именно в том районе, где должна пройти трасса.
- Все в руке аллаха, - одноглазый Заур пробормотал несколько слов молитвы. - Эта дорога так важна для нас?
- Да. Большие деньги. Арабский фонд, посланец которого прибудет через две недели, готов вложить в проект огромную сумму. Через нас. Мы знаем, что это не их деньги, а деньги одного английского консорциума, но для нас это ничего не меняет.
- Зачем это англичанам?
- Горячие деньги, - усмехнулся хозяин кабинета. - Все остальное под санкциями, а здесь чистый инфраструктурный проект. Они не дадут ни копейки, пока наше правительство не примет официального решения. Плохо то, что оперативные позиции в этих местах у нас слабые.
- Слабые, - согласился одноглазый. - Не наше поле. Сплошные болота. Там даже карт нет, одни белые пятна. Население настроено враждебно.
- И все же доверить все нашим партнерам я не могу. Бери людей, Заур, отправляйся туда. Придумай подходящую легенду. Что-нибудь вроде разъездной торговли. Деньги, оружие, связь. Трасса должна пройти там, где нам нужно. Всех, кто мешает, - зачистить. От наших партнеров там действует группа, которую возглавляет человек с позывным Демон. Он опасен.
Одноглазый только усмехнулся.