Когда Галя приехала к Илье, у неё было ощущение, что душа изодрана на лоскутки. Теперь она успокоилась. Мирная тихая жизнь с бесхитростными радостями практически вылечила её душу, только шрамы остались.
Да, акклиматизация проходила тяжеловато, постоянно не хватало воздуха, не было сил, выпадали волосы. Но за год организм перестроился, стало гораздо легче.
Душа ожила, и Галю увлекло творчество. Она взялась за ковёр! Илья подарил ей на день рождения прекрасную швейную машинку, белую, с подсветкой, кучей режимов. Она выписала по почте ткани и фурнитуру. Из дома она практически ничего не взяла, и не жалела об этом.
Купила кусок полушерстяной серо-голубой ткани. Это был её холст, основа. Она сшивала отдельные элементы и постепенно «холст» заполнялся. Это было необыкновенно интересно. Галя мурлыкала, пока трудилась.
Появились кудрявые облака, трёхцветные. Вырос дом с высокой крышей, с окнами в кружевных наличниках, голубыми блестящими стёклами из капроновой ткани с подкладкой. Был даже горшок с геранью на подоконнике! Бревенчатые стены, забор с калиткой. Куст розово-сиренево-белой пенной сирени. Лавочка, на которой сидел рыжий кот. Зеленая гора и тропинка к дому. И небольшой пруд у подножия холма, в зарослях осоки и камыша.
Дом был и реальный, и сказочный. Галя смотрела на него, и словно попадала в далёкое детство, когда мамочка была молодой и красивой, и бабушка была жива.
Илье тоже понравился ковёр. Когда работа была закончена, ушло на неё не менее месяца, Илья соорудил лёгкую и прочную раму, на ней закрепили картину, и внизу Галя прикрепила бахрому. Вышло чудесно!
Коврик повесили в изголовье кровати в спальне. У Гали рождалось ещё множество идей. Она делала зарисовки в тетради, а пока не созрел новый крупный проект, научилась делать броши из ткани и бусин.
Уму непостижимо, как получалось у неё из обрезков ткани, ленточек, закрученных в виде розочек, кружев, бусин и пуговиц сотворять милые, со вкусом, изящные вещицы!
Ей на память приходили шляпы с перьями и бантами с бабушкиных старинных снимков. Галя придумала броши в виде мини-шляпок, зонтиков, и они быстро раскупались через интернет. Она создала свой магазин на «Ярмарке Мастеров». Самые красивые, удачные броши она оставляла себе, набралась уже целая коллекция.
Казалось бы, какие броши в наш прагматичный, джинсово-синтетический век! А вот поди ж ты, находились любительницы изящных вещиц! Её броши были многослойными, многоцветными, завораживали фактурами, продуманностью и нарочитой небрежностью. Их хотелось примерять то к платью, то на берет, рассматривать, гладить.
- Вы – настоящая художница, - сказала одна из клиенток, прижимая к груди пакетик с очередным украшением.
Галя была просто счастлива. В ней всегда жило стремление к творчеству, только раньше не было ни настроения, ни сил. Теперь было то, и другое.
Больших заработков хобби Гале не приносило, но на материалы хватало. И доставляло много удовольствия.
Илья очень гордился женой, говорил, что разглядел в ней художницу сразу, когда увидел самые первые её фото. Галя улыбалась.
В Илье тоже всегда была творческая жилка, прекрасные фотокартины были у него. Галя не раз заводила речь о персональной выставке, но он отмахивался. Говорил, что устроил её как-то у себя на прежней работе, развесил фото на стенах, но никого это не заинтересовало.
- Ну нашёл с кем делиться! – воскликнула жена, - разве ж они могли оценить! Надо где-нибудь в библиотеке, в музее – там постоянно выставки, другие посетители.
Но Илья, потерпев неудачу, разочаровался надолго. Хотя выставлять новые фотоработы на профессиональном сайте для фотохудожников старался часто. И комментарии писал, как и прежде. Только смайлики-сердечки дамам перестал ставить. Чтобы не вызывать ревности жены.
О ревности Гали надо особо сказать. Илья во время съёмок в храме или на мероприятиях, куда выбирались они с женой, непременно находил красивые женские лица, и с упоением фотографировал их с разных ракурсов. Позже, дома, обрабатывала фото Галя. И каково было видеть ей себя размытым пятном, а фокус съёмки на каком-нибудь смазливом личике! Совсем ей это не нравилось.
- Обрабатывай свои фото сам, - сказала она. Муж смущенно оправдывался.
Ссоры их были быстротечны и легковесны. Обид друг на друга они не копили, сразу говорили, что не нравится. И очень ценили внимание друг друга.
Они знали, что по-настоящему никто и никогда не интересовался ими. Илья в последнее время вдруг увлекся рассказами о своём детстве. Отца он почти не помнил, тот рано оставил семью. Рос с бабушкой и мамой, очень властной женщиной. Любви и внимания ему явно не хватало, но контроль за его поведением был суровый.
Хотя, как в любом детстве, было много интересного.
Илья, переполненный воспоминаниями, решил записать свои детские впечатления, и теперь вечерами после работы сидел за компьютером, увлеченно печатая одним пальцем рассказы. Сначала о детстве, потом о службе в армии, о путешествиях. В нём проснулся писатель! Печатал, потом читал написанное жене.
Галя сидела неподалёку, шила, и хорошо было обоим.