Редко кто не мечтал в детстве хоть что-то коллекционировать. Марки там, этикетки, значки. Вот и Мишель - тоже мечтал. А потом начал потихоньку мечту осуществлять... Мишель коллекционировал женщин.
Понятно, не сразу. По малолетству - только фото, а после интерес перерос в образ жизни. Не сказать, что парень был красавцем, но женщины липли на него, как мухи на мёд. Может, им нравилось его редкое, на французский манер, имя. Может, шанс разрешить загадку его души. А может и "трёшка" в центре Москвы. Как знать…
И ведь ни особых чувств, ни каких-либо обязательств Мишель ни с одной из дам никогда не обсуждал. То ли чуйка была у Миши (да-да, по паспорту он считался Мишей) отменной на неконфликтных барышень. То ли барышни попадались понятливые...
Мирочку Мишель заметил сразу - на остановке. Она стояла на самом краешке тротуара, торопливо выискивая среди машин водилу той, который клюнет если не на её хорошенькие ножки, то на банкноту, зажатую в кулачке, - точно.
Мишелю денег не нужно - его и работа неплохо "кормила". Миша возил префекта округа, и сейчас, в аккурат, сбросив шефа, ехал в гараж, успев слевачить "на хлеб с икоркой". Понятно - не кабачковой.
На ловца и… Конечно, Мишель мимо хорошеньких ножек проехать не мог. Да и на пороге стоял пусть и упраздненный, но день 7-го Ноября. Сам бог велел провести его канун в обществе хорошенькой, можно и в сексуально-революционном отношении, куколки.
Уговаривать особенно не пришлось. Основной удар возможного сопротивления взял на себя кожаный салон новенькой "бэхи". Расслабиться помогал и нежно льющийся из динамиков голос певца с подходящим именем Эрос. Ну и до синевы выбритый, в костюме со слегка уже ослабленным галстуком, сам Мишель.
... Грехи наши, грехи смертные! Вроде и ломанулись мы без памяти в храмы, а не до заповедей нам!..
Тогда Миша и вообразить не мог, какой сюрпризец уготовила ему судьба, заставив притормозить у той остановки. Что ждало его позже пополненную "коллекцию", неплохо кормившую работу и саму жизнь, кстати, тоже.
Зато Мира через 5-7 минут, вконец одурманенная дорогим парфюмом и чертовским обаянием самого Мишеля, была готова ехать с ним на край света...
И всё бы ничего, если бы девушка не была немного замужем. Не важно, что муж Миры был чуть не сорока годами старше. Важнее, что в последний год супруг стал жутким ревнивцем, превратив их жизнь в ад, устраивая безобразные сцены ревности ежедневно, а то и ежечасно. Отчасти поэтому Миру не смутило, что приехали они с Мишелем не к нему домой, а… в гараж, правда, скорее похожий на двухуровневую квартиру. Эх, сгорел сарай - гори и хата...
В обслуге Мишель, как и в женщинах, толк знал. В секунду на импровизированном столике появился дорогой коньяк, нарезка лимона, икра и коробка шоколадных конфет, как по заказу, с любимым Мирой, грушевым, ликёром. Самое то - для ревнивых мужей.
Не прошло и часа, как мягкая музыка, пусть и в обстановке гаража, коий и гаражом-то назвать было трудно, и начавший действовать коньяк достаточно расслабили пару, и Мишель пригласил вожделенный "экземпляр коллекции" этажом ниже…
Подъемы и спуски продолжались до той счастливой минуты, пока не закончился коньяк. Как всегда - некстати.
Мишелю ничего не оставалось, как, оторвав свой зад от дивана с подругой, сходить в ближайший магазин на набережной. "Я мигом!" - сказал он, чмокнув Миру в кончик носа.
Дабы никто не потревожил барышню, он закрыл её на ключ, а сверху навесил ещё и амбарный замок. Никого, дескать, нет: приходите завтра, мы вам скажем, когда прийти послезавтра!..
Но не было бы так смешно, если бы... В магазине подвыпившему "коллекционеру" попались друзья детства, Серый с Сусликом, желавшие так же, как и он, обмыть приход незаслуженно забытого праздника.
И - понеслось! Сначала были палатки рынка, точнее - территория за ними - поукромнее. Там килька в томате, "открытая ногтём" и рваная буханка чёрного хлеба, как закусь уже под "Столичную", всех троих живо вернули в "шальную молодость мою".
Потом был сквер и шумная болтовня с приставаниями к проходившим девушкам под банку пива, не составят ли они им компанию на вечерок?
Ну, а потом… как там у Высоцкого: "... не помню, дошёл до точки!
... Очнулся Мишель, в простонародьи Мишаня, как его весь вечер звали кореша, от дикого похмелья. Правда, дома. Молодцы, ребята! Но дубовые палки боли нещадно били в похожую на турецкий барабан голову - абсолютный, с точки зрения памяти,
ноль...
Добравшись кое-как до кухни, Мишель открыл холодильник и - о, счастье! - Шампусик! Холодненький!
Дрожащими руками бедняга вскрыл бутылку и припал к горлышку прямо тут, у открытой дверцы. Кра-со-та!..
Мысли потихоньку начали собираться в кучу. Куча была огромная. В ней нашлось место шефу, его, того ещё ретрограда, премии, калыму, Суслику, Серому, даже собакам, с которыми Мишель по-братски делился пивом в парке.
Не нашлось места в этой куче только мыслям об экспонате "коллекции", закрытом в гараже.
Почему? Да потому что от женского успеха у Миши давно снесло башку. Подомнил себя Мишаня на этой стезе богом, а делишки свои - божьим промыслом. Вот только ответственность с удовольствием возложил бы на одного создателя. Раз богу - богово, ему и отвечать.
Зато и нервы трепать было некому. Последнюю, третью, жену Мишель почти силком отвёз к маме. Вместе с вещами. Ишь, взяла моду шарить в машине: то помаду отыщет, то трусики чьи-то. Ну устал Мишаня объяснять выносящей мозг ревностью супруге, что всё это спецом им подбрасывают, чтобы поссорить и развести!
Марина этим россказням, конечно, не верила (и правильно делала!). Слишком хорошо она знала своего супруга, несмотря на недолгий брак.
Хотя и почти три года сплошного осознания, что тебя меняют, как перчатки, - занятьице так себе. А ведь именно Марина подсказала будущему мужу его импозантное имя - по любимой битловской песне, сопровождавшей момент знакомства. Не делай добра… Собственно, общая любовь к Beatle's их и связала. А может и впервые после начавшего набивать оскомину собирательства Миша задумался о семье и, может, о детях. Увы, как мужа, Мишеля хватило едва ли на полгода относительной верности. Ибо среди множества тех, кто предлагает себя через одну, Мишель предлагал себя каждой.
Как бы там ни было, Марина отчасти радовалась: неплохим отступным и отсутствию детей - теперь бы полусирот. "Ну и хрен с ним!". Пока так, но уже с долей пророчества сказала, закрыв за Мишелем дверь, бывшая жена.
Вернувшись в свой гараж, Мишка, напившись до чертей, впервые остался спать в своей "аудюхе". Может, переживал, а может и от радости - свобода!
Freedom!!!..
... Между тем, прошла суббота. Наступило воскресенье. Заслуженный еженедельный отдых граждан, честно отмолотивших неделю на государство или частника, независимо от сословия и вероисповеданий. Вечером должен был состояться давно ожидаемый футбольный матч ЦСКА - Динамо (Киев). И наш, вполне удовлетворенный жизнью до понедельника коллекционер, заказав себе пиццу, то-бишь, хлеб, расположился под телеком в ожидании зрелищ.
Но даже в этот момент память его была загружена одним: жаль, что под одуряюще пахнувшую еду уже нельзя было врезать пивка - завтра Мишелю нужно быть у подъезда шефа в 8.30, как огурцу...
А что же Мира? Сказать, что девушка была возмущена, - ничего не сказать. Слава богу, она вовремя поняла что стучать бесполезно. Гаражи, как и те, кто в них бывал, "выходные" до будней. Оставалось надеяться на проблеск памяти Мишеля - чудо, которого как раз и не произошло.
К концу воскресенья Мира поняла одно. Её выпустят не ранее следующего утра. Она еще раз осмотрела помещение и утвердилась в правильности принятого решения. Спите спокойно, дорогой товарищ!.. До утра!..
... Чисто выбритый и благоухающий дорогущим парфюмом Мишель, сняв с двери гаража навесной замок, вставил ключ в скважину внутреннего... Но не успел он переступить порог, как на его голову с глухим металлическим звуком обрушилось что-то тяжелое. Снопы искр брызнули из обоих глаз одновременно. И наступила тишина...
Сколько прошло времени, Мишель не знал. Очнувшись, он понял, что лежит на полу у открытой настежь гаражной калитки. Рядом с ним валялась огромная совковая лопата. Из чего стало понятно, что именно этим предметом его недавно и приложили. Но кто?..
Память с трудом начала восстанавливать события последних дней. На этот раз - более удачно. Но, осмотревшись по сторонам, Мишель предпочёл бы остаться склеротиком.
Его новенькая, двухмесячная "бэшечка" была раскурочена до неузнаваемости. Все, до единого, боковые стекла были в паутине трещин, а лобовое и заднее - ещё и выкрошены. Осколки стёкол валялись по всему салону и полу гаража. Кожаные сидения были изрезаны в клочья, а капот и багажник несли на себе следы изощренных действий куражившегося вандала.
В висках Мишеля двумя молотками застучали слова: "Это конец!". Шатаясь , он добрел до стола и, теряя сознание, на сей раз от последствий травмы, рухнул на него всей массой своего вылощенного тела...
...Прошло два года.
По Даниловскому рынку шел видимо не старый, но от неухоженного вида выглядевший вдвое старше мужчина. Давно не стриженные, засаленные волосы торчали во все стороны из-под грязной вязаной шапки. Недельная, а может и больше, щетина тоже не добавляла свежести его лицу. Да и одет он был не пойми, во что. То ли с чужого с плеча, то ли вовсе с помойки.
В руках у мужчины были два, видавших виды, полиэтиленовых пакета. Из одного периодически доносился звон стеклянной, по-видимому пустой, стеклотары. Другой был набит смятыми металлическими банками из-под пива или напитков.
Всё внимание мужчины было сосредоточено на попадавшихся по пути урнах. Останавливаясь возле очередной, он ловко выуживал из кучи их мусора бутылки и банки. Сначала проверял, не осталось ли в них содержимого, и, если осталось, без малейшего ощущения брезгливости тут же допивал его. Затем, сортируя, первые укладывал в один пакет, а банки, поставив рядом, заученным движением ноги превращал в сплюснутое подобие большой монеты. Подняв, бросал в другой пакет с подобными ей вещами.
И, шаркая стоптанными кроссовками, шёл дальше... С полным ощущением, что сегодня он удачно пополнил находившиеся в пакетах коллекции теми их экземплярами, которых до сих пор там только и не хватало...